Погасив фонарик, я постоял, вдыхая влагу и глядя на желтый огонек впереди у дороги, на которую я свернул. Это могла быть вывеска гаража, а гараж мог принадлежать парню по имени Арт Хакк, и по соседству тогда должен находиться деревянный дом. Подняв воротник, я направился было к огоньку, но вернулся, забрал водительское удостоверение и сунул в карман. Нагнулся под руль. Под тяжелым прикрытием, точно под правой ногой, если сесть за руль, у меня был устроен тайник. Сейчас там два пистолета. Один принадлежал Пенни - мальчику на побегушках у Эдди Марса, второй - мне. Я взял машинку Пенни, наверняка она пристреляна лучше моей. Засунув пистолет во внутренний карман, я пошел на огонек.
Гараж оказался метрах в ста от автострады. Я осветил фонариком вывеску: "Арт Хакк - Ремонт и окраска автомашин". Рассмеялся было, однако встало перед глазами лицо Гарри Джонса, и смеяться расхотелось. Ворота гаража заперты, но внизу виднелась узкая полоска света, и полоска потоньше обозначилась там, где сходились половинки дверей. Я прошел мимо гаража дальше - там действительно стоял деревянный дом с двумя освещенными окнами, затянутыми плотными шторами. Дом был расположен поодаль от дороги, за редкими деревьями. Перед ним на широкой площадке стояла машина. В темноте не разглядеть, но это вполне могло быть двухместное авто, принадлежащее мистеру Канино. Спокойно раздумывая, я постоял.
Он ей позволял порой прокатиться в машине, но всегда сидел рядом, возможно, с пистолетом в руке. Женщина, на которой собирался жениться Расти Рейган и которую Эдди Марс не сумел удержать, женщина, которая не сбежала с Рейганом. Симпатичный мистер Канино.
Вернувшись к гаражу, я застучал фонариком по воротам. На несколько мгновений воцарилась тишина, более зловещая, чем любой грохот. Свет внутри погас, а я стоял перед дверьми, усмехаясь и слизывая с губ капли дождя. Направив белый кружок от луча фонарика на соединение створок ворот, я продолжал усмехаться. Что ж, я был там, куда стремился.
За дверью изнутри раздался грубый голос:
- Что надо?
- Откройте. У меня на шоссе полетели две покрышки, а запаска одна. Мне нужна помощь.
- Сожалею, мистер. Мы уже закрылись. До Рилит полторы мили, попробуйте поискать помощь там.
Это не входило в мои планы, и я заколотил по воротам - стучал не переставая. Раздался другой, низкий, тягучий голос. Меня он обрадовал, как встреча со старым знакомым.
- Вот ведь хитрец, а? Открой-ка, Арт.
Лязгнули запоры, и половинка ворот открылась внутрь. Луч фонарика скользнул по худому лицу, затем мелькнуло нечто блестящее и выбило из руки фонарик. Меня взяли на мушку. Нагнувшись к горевшему на земле фонарику, я поднял его.
Грубый голос продолжал:
- Погасите свою игрушку. Вот так люди зарабатывают увечья.
Я погасил фонарик и выпрямился. В гараже вспыхнул свет, и передо мной оказалась высокая фигура мужчины в комбинезоне. Стоя у открытой двери, он по-прежнему целился в меня из револьвера.
- Заходите и закройте ворота. Посмотрим, что можно сделать.
Закрыв ворота, я шагнул внутрь, глядя только на высокого; на второго, который молча стоял в тени у верстака, я даже не покосился. Воздух в гараже был насыщен сладковатым, неприятным запахом горячей краски.
- Вы что, с луны свалились? - набросился на меня худой. - В Рилит сегодня ограбили банк.
- Пардон, - сказал я, вспомнив кучку людей, столпившихся в дождь у банка, - но я его не грабил. Я не из местных.
- Вот именно, ограбили, - холодно продолжал тот. - Объявили, что сделали это какие-то двое подростков и что их окружили здесь, в горах.
- Неплохая ночка для тех, кто хочет улизнуть, - : заметил я. - Это, наверное, они посыпали шоссе кнопками, я и наскочил. Надеюсь, вы нуждаетесь в заработке?
- Вам еще никто не давал по зубам? - упрямо злобствовал тощий.
- Из людей вашего веса - пока никто.
Тягучий голос произнес из полутьмы:
- Брось свои силовые штучки, Арт. Человек влип в историю. У тебя ведь мастерская, не так ли?
- Спасибо, - поблагодарил я за поддержку, все еще не взглянув на него.
- Ладно, ладно, - заворчал парень в комбинезоне. Засунув револьвер в боковой карман, прикоснулся костяшками кулака к губам, косясь в мою сторону. Запах пироксилиновой краски дурманил, словно эфир. В глубине гаража под переносной лампой в углу стоял большой, выглядевший новеньким седан, на его крыле лежал пистолет распылителя краски.
Наконец я перевел взгляд на мужчину у верстака: коренастый, крепкий, очень плечистый. Лицо холодное, невозмутимое, с такими же холодными глазами. На нем было коричневое замшевое пальто с поясом, основательно намокшее под дождем. Коричневая шляпа щегольски сдвинута набок. Прислонясь спиной к верстаку, он без особого интереса разглядывал меня, словно кусок мороженого мяса. Наверное, люди для него ничем иным и не представлялись.
Неторопливо прощупав меня темными глазами, он стал рассматривать свои ногти один за другим, подставляя к свету, тщательно изучая на манер героев из голливудских фильмов. Перекатив сигарету в угол рта, произнес:
- Полетели обе? Плохо. Я думал, те кнопки уже замели.
- На повороте меня занесло.
- Говорите, вы не здешний?
- Проездом. Еду в Лос-Анджелес. Далеко еще?
- Шестьдесят миль. В такую погоду немало. И откуда?
- Из Санта-Розы.
- Долгий путь. Тахо и Лон-Пайн, да?
- Тахо - нет. Рено и Карсон-Сити.
- Все равно дорога дальняя, - скривил он губы в ленивой усмешке.
- А что - разве это противоречит законам? - поинтересовался я.
- Что? Да нет, конечно. Вы, может, думаете, что мы чересчур любопытны. Но это из-за этого ограбления в городе. Арт, бери домкрат и залатай ему шины.
- Некогда мне, - пробурчал тощий. - У меня работа не кончена, нужно докрасить ту машину. И дождь льет, если ты обратил внимание.
- Для окраски сегодня слишком сыро, - любезно пояснил коренастый. - Краска не будет держаться. Так что пошевеливайся, Арт.
- Передняя и задняя справа, - доложил я. - Если вам некогда, можно взять запасную.
- Возьми два домкрата, - сказал коренастый.
- Но… послушай… - начал Арт, закипая.
Коренастый повел глазами, уперся в Арта спокойным, сонным взглядом и опять чуть ли не застенчиво опустил веки. Не сказал ни единого словечка, но Арт затрепетал, как былинка под сильным ветром. Тяжело ступая, пошел в дальний угол, натянул прорезиненный плащ, надел широкую шляпу. Подхватил французский ключ, ручной домкрат и, толкая перед собой второй, на колесиках, шагнул к воротам.
Двери он оставил распахнутыми настежь, и в гараж захлестал дождь. Мужчина в коричневом, подойдя к воротам, запер их и, вернувшись к верстаку, коснулся бедрами точно того же места, о которое опирался перед тем. Я мог бы достать его в те минуты - мы были одни, и он не догадывался, кто я.
- Уверен, глоток виски придется вам очень кстати, - объявил он. - Нужно промочить и нутро для равновесия. - Потянувшись к бутылке, стоявшей на верстаке за его спиной, поставил ее на край и рядом два стакана. Налив по изрядной порции, один подтолкнул ко мне.
Шагнув к нему на негнущихся ногах, я взял стакан. На лице еще ощущал холодный дождь. Запах горячей краски по-прежнему витал в спертом воздухе гаража.
- Этот Арт, - сказал коренастый, - как все механики - вечно завален работой, которую должен был закончить неделю назад. Едете по коммерческим делам?
Я незаметно понюхал свое виски - запах был обычный. Подождав, пока он сделал глоток, отхлебнул из своего стакана, покатав влагу по языку. Цианистого калия не было. Прикончив стаканчик, поставил рядом с его посудиной и отступил.
- Отчасти, - ответил я, проходя к недокрашенному седану с большим пистолетом распылителя на крыле. Дождь барабанил по крыше. Арт сейчас под ним отмокал с проклятьями.
Коренастый посмотрел на большой автомобиль.
- Маленький макияж для начала, - пояснил он небрежно, и его тягучий голос от виски вроде бы стал помягче. - Хозяин был с деньгами, а его шоферу понадобилось несколько долларов. Знаете такую ситуацию.
- Стара как мир, - сказал я.
Губы у меня пересохли, говорить не хотелось, и я закурил сигарету. Сейчас мне нужно одно - иметь исправную машину. А минуты тянулись томительно-бесконечно. Коренастый и я были чужаки, два случайных знакомых, но за спиной у каждого стоял мертвый паренек по имени Гарри Джонс. Только человек в коричневом еще об этом не знал.
Наконец снаружи послышались шаги, и дверь открылась. Свет изнутри озарил нитки дождя, превращая их в серебряные стрелы. Помрачневший Арт, подкатив две грязные покрышки, пинком захлопнул дверь, и одна из них упала. Со злобой косясь на меня, он бросил в сердцах:
- Умеете же выбрать место для ремонта!
Коренастый, засмеявшись, вытащил из кармана мешочек, туго набитый пятицентовиками, и стал подкидывать его на ладони.
- Хватить ворчать, - сухо произнес он. - Кончай уж с этими покрышками.
- А я что делаю?
- И нечего поднимать столько шуму.
- Эх! - Арт, стащив с себя плащ и шляпу, отшвырнул их в сторону. Бросив на верстак покрышку, вытащил камеру и мгновенно заклеил ее. Все еще хмурясь, прошел мимо меня к стене, схватил насос, накачал камеру.
Я стоял, наблюдая, как колбаска с монетами подскакивает на ладони Канино, и расслабился, утратил бдительность. Повернув голову, стал смотреть на тощего механика, который рядом со мной подбрасывал вверх затвердевшую камеру, подхватывая ее широко разведенными руками. Раздраженно осмотрев ее, он перенес взгляд на большое цинковое ведро с грязной водой в углу, проворчав что-то под нос.
Надо отдать им должное, команда была превосходно сыграна - я не заметил ни сигнала, ни многозначительного взгляда или жеста, которые послужили бы знаком для начала действий. Полуобернувшись и сделав стремительный рывок, он набросил камеру мне на голову и к плечам. Отличный бросок.
Забежав сзади, он всем телом повис на камере, стянув мне грудь и плечи. Я мог шевелить руками, но был лишен возможности вытащить пистолет из внутреннего кармана.
Коренастый шел ко мне почти пританцовывая, зажав в кулаке колбаску с монетами. Приблизился ко мне неслышно, с бесстрастным лицом. Наклонясь вперед, я попытался сбить с ног Арта.
Утяжеленный монетами кулак прошелся по моим вытянутым рукам, словно камень сквозь облако пыли. Перед глазами заплясали огни, освещенный потолок сорвался с места, но я еще соображал. Он ударил второй раз. Теперь я уже ничего не замечал - вспыхнул ослепительный свет. Не было ничего - только тяжелый, болезненный свет. Затем - тьма, в которой, как бациллы под микроскопом, копошилось что-то красное. А потом уж ничто не светило, не копошилось, лишь темень и пустота, и резкий ветер, как при падении высоких стволов.
XXVIII
Мне казалось, что рядом женщина, сидящая возле лампы в ореоле света. Другой источник света бил мне в глаза, поэтому я опять прикрыл веки, пытаясь разглядеть ее сквозь ресницы. Волосы женщины были такого платинового цвета, что голова сияла, как серебряная ваза для фруктов. На ней было зеленое трикотажное платье с широким белым отложным воротником. У ног лежала блестящая сумочка с острыми уголками. Она курила, держа под рукой стакан с янтарной жидкостью.
Я осторожно сдвинул голову - стало больно, однако не больше, чем ожидал. Обнаружил, что весь перевязан, как фаршированная индюшка, подготовленная для духовки. Кисти рук схвачены сзади металлическими путами, от которых тянулась к щиколоткам веревка, пропадавшая дальше за краем кушетки, на которой я был растянут. За кушеткой веревка с поля зрения исчезала, но, пошевелив ступней, я убедился, что внизу она закреплена.
Убедившись в надежности своей упаковки, я открыл глаза и произнес:
- Добрый вечер.
Оторвав взгляд от какого-то дальнего горного склона, женщина повернулась лицом ко мне - голубые глаза ее напоминали озера в горах. Дождь по-прежнему стучал по крыше, но так отдаленно, словно доносился с того света.
- Как вы себя чувствуете? - голос был ровный, серебристый, очень шедший к ее волосам, и звонкий, как колокольчик в кукольном домике. Глупые ассоциации в моем положении.
- Восхитительно, - отозвался я. - Кто-то проехался зубодробилкой по моей челюсти.
- А чего вы ждали, мистер Марлоу, - букетов из орхидей?
- Гроб - самый обыкновенный. И не беспокойтесь о бронзовых или серебряных украшениях. Но не вздумайте развеять мой прах над голубым Пацификом. Меня больше устраивают черви. Знаете, черви бисексуальны и могут заниматься любовью с первым попавшимся.
- Пожалуй, вы несколько легкомысленны, - заметила она серьезно.
- Нельзя ли что-нибудь сделать со светом?
Поднявшись, она обошла кушетку - верхний свет погас. Полумрак принес мне блаженство.
- Не думаю, что вы так уж опасны, - сказала она, как бы оправдываясь. Фигура у нее оказалась скорее высокой, чем низкой, но вовсе не дылда - была худощавой, но никак не прошлогодний сухарь. Снова уселась на свое место.
- Значит, вам известно, как меня зовут.
- Вы хорошо поспали. Хватило времени обшарить ваши карманы. Делали с вами все, что хотели, разве что не бальзамировали. Значит, вы детектив.
- Это все, что они имеют против меня?
Промолчала. От сигареты, которой она помахивала, вился легкий дымок. Рука была небольшая, изящная, не похожая на костлявые грабли, которые нынче видишь у женщин.
- Который час? - спросил я.
Покосившись на запястье сквозь спирали дыма, она сказала:
- Семнадцать минут одиннадцатого. У вас свидание?
- Я бы не удивился. Это ведь дом при гараже Арта Хакка?
- Да.
- А где парни - роют могилу?
- Уехали кое-куда.
- Хотите сказать, вас оставили здесь одну.
Она, снова обернувшись ко мне, усмехнулась:
- Вы не представляете опасности.
- А я-то думал, вас здесь держат как узницу.
Похоже, она не удивилась, просто ее это позабавило.
- С чего вы взяли?
- Знаю, кто вы такая.
Большие голубые глаза резко сверкнули, губы сжались, но голос не изменился.
- Кроме того, боюсь, вы оказались в дурной ситуации. А я ненавижу убийства.
- И это говорит жена Эдди Марса! Фу, постыдились бы.
Ей это не пришлось по вкусу - пронзила меня взглядом, а я ответил ослепительной улыбкой.
- Если уж нельзя открыть эти браслеты, а я вам это и не советую, не могли бы уделить мне чуточку той влаги, которой так пренебрегаете.
Взяв стакан, в котором лопались, словно тщетные надежды, пузырьки, она склонилась надо мной. Ее дыхание было нежным, как глаза олененка. Я сделал глоток, и она отняла стакан, наблюдая, как жидкость идет по горлу.
Снова склонилась. Кровь в жилах у меня забегала, словно будущий квартиросъемщик, осматривающий дом.
- У вас лицо, как у боксера в нокауте, - сообщила она.
- Любуйтесь, пока есть возможность. Скоро и такого не будет.
Вскинув голову, она прислушалась, даже побледнела. Но лишь дождь стучал в стены. Отойдя, она встала ко мне боком, слегка наклонясь, глядя в пол.
- Вам непременно было нужно ехать сюда, совать голову в петлю? - тихо спросила она. - Эдди вам ничего не сделал. Знаете ведь хорошо, если бы я здесь не скрылась, у полиции не осталось бы сомнений, что Расти Рейгана убил Эдди.
- Что он и сделал.
Она не шевельнулась, не изменила позы, только слышно было ее громкое и быстрое дыхание. Я обшарил глазами комнату - две двери в одной стене, первая чуть приоткрыта, ковер с красно-коричневыми квадратами, голубые шторы на окнах, обои с крикливым рисунком из зеленых сосенок. Мебель, похоже, доставлена фирмами, которые рекламируются на автобусных остановках, - разномастная, но крепкая, устойчивая.
- Эдди его не трогал, - сказала она тихо. - Я уже целые месяцы не виделась с Расти Рейганом. Эдди не тот человек.
- Вы ведь покинули его стол и ложе, жили одна. Жильцы дома, где вы снимали квартиру, опознали Рейгана по фотографии.
- Это ложь, - холодно ответила она.
Я силился вспомнить, говорил мне об этом капитан Грегори или нет. Голова работала плохо - уверенности не было.
- И вообще вас это не касается, - добавила она.
- Меня все касается. Наняли, чтобы я это расследовал.
- Эдди не такой.
- Конечно, вы же любите гангстеров.
- Пока люди играют в азартные игры, будут и заведения для этого.
- Это в вас заговорил защитный рефлекс. Стоит человеку в одном обойти закон, он и в остальном пойдет против правил. Вы думаете, что Эдди всего лишь владелец казино. А я считаю, что, помимо этого, он еще промышляет порнографией, шантажирует, перепродает краденые машины, убивает с помощью наемников и подкупает продажных полицейских. Занимается всем, что приносит доход, всем, на чем удается что-то урвать. И не пытайтесь мне расписывать благородных гангстеров. Это не их амплуа.
- Он не убийца, - нахмурилась она.
- Лично - нет. Для этого у него есть Канино. Канино сегодня вечером убил одного человека - маленького, безвредного паренька, пытавшегося помочь кое-кому в беде. Убил его почти на моих глазах.
Она устало и недоверчиво усмехнулась.
- Ладно, - пробормотал я. - Можете не верить. Если Эдди такой отличный парень, с удовольствием поговорил бы с ним без Канино. Знаете же, как обойдется со мной Канино - выбьет зубы, а потом трахнет под дых, чтобы не скулил.
Склонив голову, она не реагировала, словно погруженная в свои мысли.
- Мне казалось, что платиновые волосы уже вышли из моды, - продолжал я просто затем, чтобы в комнате не наступила тишина, заставляя меня прислушиваться.
- Это же парик, глупенький. Пока не отрастут волосы.
Подняв руки, она сняла парик - голова оказалась коротко остриженной, под мальчика. Надела его опять.
- Кто вас так обкорнал?
Она удивилась:
- Сама остриглась. Зачем?
- Да. Зачем?
- Ну, чтобы доказать Эдди, что готова сделать то, чего он от меня хотел, - скрыться. Чтобы он не приказывал стеречь меня. Не бросила бы в беде, ведь я его люблю.
- Боже милостивый, - простонал я. - И тут вместо него я вам свалился на голову.
Подняв руку ладонью вверх, она поглядела на нее, потом быстро вышла и сразу вернулась с кухонным ножом. Склонившись надо мной, стала перерезать веревки.
- Ключ от наручников у Канино, - сказала она. - С ними ничего не могу сделать.
Вздрагивая, прерывисто дыша, она перерезала все узлы.
- Вы забавный чудак - отпускаете шуточки в такой безнадежной ситуации.
- Надеялся, что Эдди не убийца.
Резко отвернувшись, она возвратилась к своему стулу возле лампы и, усевшись, закрыла руками лицо. Сбросив ноги на пол, я встал. Разминаясь, убедился, что ноги одеревенели, а на левой стороне лица бешено дергался нерв. Сделал шаг - ходить могу. И бежать смогу, если потребуется.
- Полагаю, вам хочется, чтобы я уехал.
Она кивнула, не оборачиваясь.
- Вам бы лучше уехать со мной, если хотите остаться в живых.
- Не теряйте времени. Они могут вернуться в любую минуту.
- Раскурите мне сигарету.
Подойдя, я коснулся ее колен, и она сразу вскочила. Глаза наши были почти рядом.
- Так как же, Серебристая Головка? - сказал я с нежностью.