Бретт Холлидей создал пятьдесят книг о Майкле Шейне, и все они неизменно становились бестселлерами в США и за рубежом. Общее количество проданных экземпляров книг этой серии достигло 30 млн. только в США, не считая многих десятков миллионов в переводах на другие языки. Теперь с приключениями обаятельного сыщика из Майами сможет познакомиться и российский читатель.
Содержание:
-
Глава I 1
-
Глава II 4
-
Глава III 6
-
Глава IV 12
-
Глава V 14
-
Глава VI 16
-
Глава VII 17
-
Глава VIII 19
-
Глава IX 21
-
Глава X 23
-
Глава XI 25
-
Глава XII 26
-
Глава XIII 27
-
Глава XIV 29
-
Глава XV 30
-
Глава XVI 32
-
Глава XVII 34
-
Глава XVIII 35
Бретт Холлидей
Когда танцует Доринда
Глава I
Майкл Шейн лениво откинулся на спинку вращающегося кресла, удобно вытянув свои непомерно длинные ноги. Его правая рука находилась в приятной близости от бокала с дорогим коньяком. После очередного глотка он аккуратно возвращал его на пластиковую подставку, которую предусмотрительная секретарша специально приобрела для такого случая, чтобы избежать появления предательских следов на полированной поверхности рабочего стола. Ужасающая влажность жаркого калифорнийского полдня выматывала душу. В застывшем воздухе не чувствовалось ни малейшего дуновения ветерка. И Шейн, хотя и облаченный по сезону в легкую полотняную рубашку с расстегнутым воротником и небрежно закатанными рукавами, коротал часы, мрачно уставившись на два луча солнечного света, проникавших сквозь распахнутое настежь окно его рабочего кабинета, поминая недобрым словом опустившуюся на город жару каждый раз, когда новая капелька пота скатывалась по его лбу к переносице.
С тех пор как Шейн арендовал помещение на Флэглер стрит, он старался придерживаться неписаного соглашения с Люси Гамильтон и прилежно отсиживал здесь свои рабочие часы, даже если не вел очередного расследования. Конец рабочего дня был уже не за горами, и детектив с удовольствием предавался своему любимому занятию, разумно решив, что смакование хорошего напитка при всех обстоятельствах оставалось куда более привлекательным занятием, чем постоянно встречать укоряющий взгляд своей не в меру энергичной секретарши, не устававшей порицать его за вынужденное бездействие. Сквозь плотно закрытую дверь до него доносился деловой стрекот пишущей машинки, и Шейн не переставал удивляться про себя: "Чем, черт возьми, Люси ухитрилась заняться на этот раз?"
Неожиданно привычный звук резко оборвался. Шейн закурил сигарету, с удовольствием проглотил остатки коньяка и сквозь облако дыма уставился на дверь, ожидая появления мисс Гамильтон, уже успевшей накраситься на дорогу, с неизбежной сумочкой в руке, что означало официальное завершение трудового дня. Настенные часы показывали пять минут пятого.
Шейн, в свою очередь, попытался привести в порядок свой туалет, когда дверь его кабинета тихо отворилась.
- Пора заканчивать? - спросил детектив, не поднимая головы.
- Сейчас ровно три минуты пятого, - сухо информировала его мисс Гамильтон, - но вас ожидает клиент.
- Отправьте его туда, откуда он явился, - добродушно посоветовал Шейн. - Рабочий день закончен, и, кроме того, сегодня вообще слишком жарко, чтобы заниматься делами.
- Лучше застегните воротничок рубашки, поправьте ваш галстук и не забудьте стряхнуть с него пепел, Майкл, - подчеркнуто официальный голос Люси не оставлял ему и тени надежды. Ее карие глаза быстро скользнули по фигуре детектива и обежали помещение. - Не помешало бы надеть пиджак. И наконец, ради Бога, Майкл, уберите подальше эту чертову бутылку, прежде чем наш новый клиент переступит порог вашего кабинета.
Шейн покорно выполнил первую часть ее просьбы.
- Давайте сюда этого малого, - объявил он, стараясь не встретиться глазами со взглядом мисс Гамильтон. - В такую жарищу я и не подумаю напяливать на себя пиджак даже ради ее светлости герцогини Виндзорской.
- Не будьте ослом, Майкл! - Люси подошла к вентилятору, стоящему у стены на тумбочке, и решительно щелкнула выключателем. - При любых обстоятельствах вы не имеете морального права раскисать подобным образом.
- Эта жара кого угодно доведет до ручки, - угрюмо возразил Шейн, но тем не менее послушно накрыл своей лапищей полупустую бутылку коньяка и, развернувшись на вращающемся кресле, сунул ее в нижний ящик письменного стола.
Игнорируя протесты своего шефа, Люси сдернула его пиджак с крючка на стене и бросила его в сторону детектива.
- Я сказала - оденьтесь. И не теряйте времени на бесполезные пререкания. Вас ждет леди!
Шейн отправил пустой бокал из-под коньяка в тот же ящик, что и бутылку, и, не переставая ворчать себе под нос, напялил пиджак.
- Подумать только, на какие жертвы мне приходится идти из-за какой-то грошовой бабы.
- Не бабы, а леди, - холодно оборвала его причитания мисс Гамильтон. - И будьте добры, извольте вести себя, как подобает джентльмену, хотя лично я и сомневаюсь, что вы вообще способны на это, - твердо закончила Люси, глядя прямо в глаза своего шефа.
- Итак, у нас наконец появился состоятельный клиент, - заметил Шейн, разворачивая кресло в прежнее положение и одновременно лукаво подмигивая Люси.
- Если судить по одежде, то, безусловно, да! - подтвердила мисс Гамильтон.
- Тем лучше, - объявил Шейн, продолжая ухмыляться во весь рот.
Тем не менее он старательно стряхнул табачный пепел со своего костюма, пригладил пятерней взлохмаченную рыжую шевелюру и после этого вопросительно взглянул на свою секретаршу.
- Ну как по-твоему, теперь я соответствую стандарту преуспевающего частного детектива, готового к беседе со своим состоятельным клиентом? Ладно, молчу, молчу… Зови ее сюда.
- По-моему, ты неисправим, Майкл, - Люси безнадежно махнула рукой и, старательно пряча невольную улыбку, широко распахнула дверь кабинета.
- Мистер Шейн ожидает вас, миссис Дэвис, - объявила она.
Шейн успел пройти половину комнаты навстречу посетительнице, прежде чем Люси закрыла за собой дверь. Ему хватило одного взгляда, чтобы по достоинству оценить аристократичную внешность своей новой клиентки и отдать должное точности предварительной оценки Люси.
Миссис Дэвис оказалась высокой, худощавой, весьма уверенной в себе брюнеткой. Неброская элегантность ее легкого черного костюма с успехом подчеркивала очевидные достоинства ее почти совершенной фигуры. Несколько нитей натурального жемчуга, обвивавшие ее тонкую лебединую шею, приятно гармонировали с теплым оттенком умеренно загорелой кожи. По оценке Шейна, ей было никак не больше тридцати лет. Настоящая Леди, с головы до ног, если бы не странное трагическое выражение ее глаз. Даже густая тень, отбрасываемая на ее лицо широкими полями черной шляпы, не могла скрыть ощущения страха и отчаяния, застывших в этих непомерно больших и удивительно темных глазах.
- Я миссис Дэвис, мистер Шейн, - произнесла она низким, хорошо поставленным голосом. - Надеюсь, что мое появление в этот час не доставило вам слишком больших неудобств.
- Будьте спокойны и, пожалуйста, садитесь.
Шейн любезно пододвинул обшитое кремовым пластиком кресло поближе к столу, сделал небольшую паузу, ожидая, пока посетительница устроится поудобнее, а затем уселся сам строго напротив нее.
- А теперь, миссис Дэвис, будьте добры, объясните, чем я могу быть вам полезен, - вежливо заключил Шейн.
- Я пришла к вам потому, что убедилась в своей собственной неспособности благополучно завершить весьма деликатное и чрезвычайно важное для меня дело, - объяснила миссис Дэвис, делая заметное усилие, чтобы держать себя в руках. - Мои друзья в Вашингтоне сообщили мне ваше имя и адрес на тот случай, если мне потребуется квалифицированная помощь во время моего пребывания в Майами. Мне рекомендовали вас как весьма способного, скромного и вполне достойного доверия человека.
Умоляющие глаза молодой женщины с надеждой остановились на лице детектива. Шейн ограничился вежливым кивком головы в ответ на недвусмысленный комплимент в свой адрес.
Со своей стороны он не мог не отдать должное грациозной естественности ее позы, изяществу маленьких, облаченных в перчатки рук.
- Мне необходимо доверять кому-то, - просто продолжала она, - особенно после вчерашнего вечера, когда я впервые почувствовала себя ни на что не годной и не на шутку испуганной.
- И, если это не секрет, что же так напугало вас минувшим вечером? - поинтересовался Шейн.
- Для начала я должна объяснить, что приехала в Майами, чтобы оказать помощь одному другу. Очень близкому мне человеку, чье имя мне бы не хотелось упоминать.
Шейн неторопливо чиркнул спичкой и незаметно опустил веки, стараясь скрыть выражение очевидного недоверия, появившееся на его лице. Затем он удобно откинулся на спинку своего кресла и выпустил к потолку небольшое облачко табачного дыма, перебирая в памяти своих бывших клиентов, прибегавших к подобным уловкам.
- Так что же так испугало вас минувшим вечером? - машинально повторил он.
- То, что произошло с дочерью моего друга, Юлией, - объяснила миссис Дэвис, сопровождая свои слова едва заметным вздохом. - Очаровательная девушка. Учится на втором курсе Роллинс Колледжа в Винтер-парке.
Шейн снова предпочел ограничиться вежливым кивком, приглашая свою собеседницу продолжить ее историю.
- Во время весенних каникул она навещала свою приятельницу по колледжу, проживающую в Палм Бич. Или, правильнее сказать, так думали ее родители. На самом деле, Юлия все это время находилась здесь, в Майами.
Миссис Дэвис сделала небольшую паузу, поджала губы и впервые с начала своего рассказа отвела глаза в сторону. Сложенные на коленях руки нервно теребили черные кружевные перчатки.
Шейну, не отрывавшему взгляда от лица своей клиентки, трудно было судить, диктовалось ли такое поведение переполнявшими ее эмоциями или молодая женщина просто затруднялась подыскать нужные слова, чтобы доходчиво изложить мучившую ее проблему.
С самого начала разговора он принципиально воздерживался от каких-либо поступков, способных облегчить ее задачу, но теперь, когда пауза неприлично затянулась, Шейн был вынужден прийти к ней на помощь.
- Неужели банальное посещение Майами представляется вам чем-либо криминальным? - поинтересовался он с подчеркнутым равнодушием.
- К сожалению, да, - едва слышно произнесла она. Присутствие духа, по-видимому, снова возвратилось к ней. Миссис Дэвис подняла глаза на детектива и уже твердо добавила: - Юлия танцевала в местном ночном клубе "Ля Рома". Наведя кое-какие справки, я получила неопровержимые доказательства, что это заведение пользуется весьма сомнительной репутацией.
Шейн иронично приподнял правую бровь.
- Да, я знаю этот кабак, - коротко бросил он.
- Тогда вы должны понять мои чувства, мистер Шейн, - нервно начала миссис Дэвис, слегка качнувшись корпусом в сторону детектива, но моментально совладав со своими нервами, приняла прежнюю позу и продолжала уже более спокойно. - Простите, если я принимаю это событие слишком близко к сердцу, но, видите ли, Юлии всего лишь восемнадцать. По своей натуре она весьма импульсивная, можно сказать, своевольная девушка, и просто не в состоянии самостоятельно понять, в какую историю она влипла. По просьбе ее матери я посетила это заведение прошлым вечером. Я надеялась, что сумею убедить ее вернуться в колледж до того, как эта история получит огласку.
- И что же?
- Юлия сделала вид, что не узнает меня, и отказалась разговаривать со мной. - В голосе молодой женщины не было и намека на обиду или вражду, лишь простая констатация печального факта. - Я занимала столик у самой сцены, - продолжала миссис Дэвис, - и Юлия несомненно заметила меня, едва появилась на подмостках. И тем не менее, когда я послала ей записку с просьбой о встрече, официант вернулся с ответом, что мисс не знакома со мной и не имеет желания встречаться с неизвестным ей человеком. Я проявила настойчивость и на свой страх и риск отправилась за кулисы, - после короткой паузы продолжала миссис Дэвис, - но когда я попросила у одной из хористок показать мне уборную Юлии, последовал решительный отказ.
Миссис Дэвис извлекла из сумочки носовой платок и аккуратно вытерла крупную слезинку, готовую испортить ее тщательно сделанный макияж.
- Но может Юлия не узнала вас? - предположил детектив.
- Трудно в это поверить, мистер Шейн. Я знала ее чуть ли ни с пеленок. Салли, ее мать, долгие годы была моим самым близким другом. Нет, не может быть ни малейшего сомнения в том, что Юлия вполне сознательно отказалась от встречи со мной.
- Но если ей уже исполнилось восемнадцать и она остановила свой выбор на карьере танцовщицы, я не знаю, каким образом вы можете помешать ей в этом.
- О какой карьере вы говорите? - произнесла миссис Дэвис, откровенно удивленная заявлением детектива. - В заведении подобном "Ля Рома"? Побойтесь Бога, мистер Шейн! Юлии следовало бы сообразить, какую боль причинит она родителям своим необдуманным поступком. Если эти обстоятельства станут достоянием общественности, с политической карьерой ее отца будет покончено раз и навсегда.
- И отец Юлии знает об этом? - уточнил Шейн.
- Слава Богу, пока еще нет! Именно этого Салли и опасается больше всего. И вы не должны допустить этого, мистер Шейн.
- Каким же образом вашей приятельнице стало известно, что ее дочь выступает в "Ля Рома"?
- Как это ни печально, из анонимного письма. - Миссис Дэвис достала из своей сумочки стандартный почтовый конверт и извлекла из него глянцевую фотографию и сложенную в несколько раз страницу газеты. Несмотря на то, что она вполне владела собой, на ее щеках появились предательские красные пятна, когда она, грациозно наклонившись вперед, передала содержимое конверта детективу. - Эти бумаги были присланы с утренней почтой точно в таком же конверте, адресованном персонально моей подруге. Сожалею, но в порыве отчаяния она, по-видимому, уничтожила оригинал.
Первым делом Шейн бросил взгляд на глянцевый отпечаток. При этом лицо его не выражало ничего, кроме профессионального интереса. На фотографии была изображена молодая девушка весьма привлекательной наружности и, увы, действительно абсолютно голая. Фотограф сумел запечатлеть ее, вероятно, в кульминационный момент ее выступления. Даже для не слишком разбирающегося в подобных тонкостях Шейна было очевидно, что фотография сделана рукой настоящего мастера своего дела. Юлия была представлена в полный рост. Классически совершенное нагое тело неизвестный фотограф запечатлел в момент величайшего напряжения всех духовных и физических сил юной танцовщицы. Чуть приподнятый подбородок, таинственно манящая улыбка на чувственных губах, вытянутые в экстазе руки. Художнику удалось передать даже страстное вопрошающее выражение глаз молодой девушки, в котором, как не преминул отметить про себя Шейн, не было ничего сугубо вызывающего или порочного. На фотографии, сделанной без сомнения при помощи весьма дорогой камеры, можно было разобрать лица шести оркестрантов, расположившихся в глубине сцены, и даже вполне отчетливую надпись "Ля Рома", намалеванную на барабане ударника.
Поперек фотографии уверенным почерком было начертано только одно слово: "Доринда".
Шейн бросил вопросительный взгляд на свою собеседницу и повторил имя вслух.
- О, это сценический псевдоним, который использует Юлия, - объяснила миссис Дэвис. Краска раздражения или стыда уже сошла с ее лица, вернув коже обычный чуть тепловатый оттенок. - Надо сказать, что я намеревалась встретиться с управляющим этого заведения, но он, к сожалению, отсутствовал. Мне удалось переговорить только с одной из хористок, - в этот момент голос миссис Дэвис приобрел особые доверительные нотки, - но она могла сообщить мне только то, что никому из ее приятельниц ничего не известно о Доринде, кроме того, что она хорошо знает свое дело.
- Итак, им неизвестно ее настоящее имя, - задумчиво подытожил Шейн, осторожно кладя фотографию на стол лицевой стороной вниз.
- Боюсь утверждать что-либо определенное, мистер Шейн. Видите ли, у меня сложилось впечатление, что моя собеседница вряд ли была вполне искренна со мной, а порой ее реплики звучали просто вызывающе.
Шейн вздохнул и взял со стола анонимное письмо. Оно было написано на дешевой бумаге, замызганной следами чьих-то, по-видимому, не слишком чистых пальцев. Единственная фраза, нацарапанная карандашом, гласила: "Как вы думаете, поможет ли такая реклама карьере отца Юлии?" Подпись была лаконична и традиционна: "Друг".
- Однако кому-то, тем не менее, известно настоящее имя Доринды, - заметил детектив, бросив листок на прежнее место.
- Конечно известно, - покорно согласилась миссис Дэвис. - Не забудьте, письмо было адресовано моей подруге на ее вашингтонский адрес.
- Что вам еще известно об этом деле?
- К сожалению, ничего. Салли позвонила мне и попросила приехать к ней сразу же после получения письма. Я согласилась отправиться в Майами. Понятно, что после получения такого письма, ее состояние не позволило ей взяться за дело самостоятельно.
- Мне хотелось бы знать ваше мнение, - заметил Шейн, указывая на лежащий перед ним листок бумаги. - Что это, угроза? Или, возможно, просто дружеский жест неизвестного нам лица, пожелавшего открыть родителям глаза на поведение их дочери?
- Откуда мне это знать, мистер Шейн, - вздохнула молодая женщина. - С равной долей вероятности это может быть и то и другое.
Ее очевидная неуверенность в своих словах дала детективу право предположить, что вторая часть его предположения до сих пор даже не приходила в голову клиентки.
- Но если Юлия отказалась разговаривать с вами и предпочла сделать вид, что даже не узнала вас, тогда…
- Это как раз больше всего пугает меня, - прервала его миссис Дэвис. - Как вы думаете, почему она так поступила?
- Вероятно именно потому, что ей всего лишь восемнадцать, миссис Дэвис…
- Нет, вы не понимаете, - настаивала миссис Дэвис. - Я всегда была в наилучших отношениях с Юлией. Я старалась вникать в ее проблемы, когда, по моим понятиям, она особенно нуждалась в совете. Скажу без хвастовства, что мне удалось завоевать ее доверие. Но то, что произошло вчера… - Голос молодой женщины снизился до шепота, и она снова начала нервно мять свои перчатки.
Шейн откинулся на спинку кресла и еще раз более внимательно всмотрелся в лицо собеседницы. Если не считать слезинки, повисшей на длинных черных ресницах, она вполне владела собой.
- Я не совсем представляю себе, как я могу помочь вам в этом деле, - осторожно произнес он после непродолжительной паузы. - Обращаю еще раз ваше внимание на то, что, достигнув совершеннолетия, Юлия имеет все законные права поступать, как ей заблагорассудится.