- Я это для нее сделал,- буркнул тот.- Я знал, что если вы найдете стрихнин в Дэффи, то подумаете, что она подсыпала то же самое старику. Я не собирался обижать девушку. Я хотел только, чтобы не делали вскрытия.
- А Марвин все испортил, застукав тебя с Люси и пугая ответственностью за похищение,- соболезнующим тоном сказал Шейн.
- Даже когда я объяснил ему, что делаю это только для защиты его же сестры,- пожаловался Чарльз с выражением праведного негодования.- Я не мог позволить, чтобы… Поэтому я попробовал запугать его. Откуда мне было знать, что этот дурак так напьется, что покончит с собой?
- Я не верю, что он покончил с собой,- сказал Шейн.- У тебя был стрихнин. Вспомнил? Ты сам признался, что нашел его в сумочке Аниты после того, как закопал Дэффи.
- Это подлая ложь! - злобно закричала Анита.- Я ничего не делала. Я не прикасалась ни к какому стрихнину. Зачем я буду его трогать? Если он был в моей сумочке, значит, кто-то подложил его туда, чтобы меня подозревали.
Шейн не обратил на нее внимания.
- Но у тебя-то он был,- напомнил он Чарльзу.- Как Марвин добыл его, чтобы совершить самоубийство?
- Я дал ему, вот как,- Чарльз угрюмо посмотрел на него.- Я хотел доказать ему, что его собственная сестрица пыталась отравить Генриетту, чтоб заставить ее молчать. Хотел, чтобы у дуралея прояснилось в голове и он дал мне действовать по-своему.
- Нас не очень-то волнует, ты скормил Марвину зелье или он выпил его сам. Похищение - главное преступление, и этого одного вполне достаточно,- заявил Шейн.
Он отвернулся от Чарльза и подошел к бару, где с удовольствием обнаружил бутылку коньяка. Плеснув на два пальца в стакан, он отпил половину, любезно улыбнулся адвокату и сказал:
- Я знаю, вы предпочли бы прочесть это завещание и убраться отсюда, но надо прояснить еще один маленький вопрос.
Он перевел вкрадчивый взгляд на Генриетту, сидевшую очень прямо на жестком стуле и крепко вцепившуюся в свой стакан обеими костлявыми руками.
- Вы наняли меня вчера проделать определенную работу для вас, мисс Роджелл. Я ее выполнил, и поэтому не намерен возвращать задаток, который вы мне заплатили. Вскрытие тела вашего брата было проведено тайно вчера ночью,- он невозмутимо выдержал ее взгляд.- Вам всем здесь будет интересно узнать, что Джон Роджелл умер от сердечной недостаточности… точно так, как доктор Ивенс записал в свидетельстве о смерти.
У Аниты вырвался долгий вздох. Она выпрямилась, и бросила горящий презрением взгляд на Чарльза:
- Я тебе говорила,- голос ее звенел злобой.- А ты не мог поверить. У тебя грязная натура, поэтому ты и считал, что я должна что-то сделать с Джоном… когда я любила его.
- Слушайте, молодой человек,- сильный голос Генриетты неожиданно прервал ее тираду.- Какой простофиля делал вскрытие моего брата?
- Штатный полицейский хирург. Очень компетентный специалист.
- Компетентный, а так сел в лужу! Бестолковый неумеха. У него хватило мозгов проверить на дигиталис?
- Но ведь всем известно, что ваш брат долгое время принимал дигиталис,- возразил Шейн.- Вполне естественно ожидать, что дигиталис будет обнаружен в его организме.
- Ну конечно, ваш костоправ этого ожидал. Однако он должен был определить количество лекарства, которое Джон принял в свою последнюю ночь. Неужели ему не пришло в голову, что жена как раз этим средством и воспользуется, чтобы убить его? Вместо стрихнина и чего-нибудь такого же явного. Миссис Блейр подтвердит, что она хорошо знала, как подействует большая доза. Доктор Ивенс предупреждал, чтобы она была достаточно осторожна. Я могла бы растолковать этому тупице-доктору, что он должен искать.
Шейн кивнул и задумчиво подергал мочку своего левого уха.
- Да, я уверен, что вы смогли бы, мисс Роджелл. Потому что вы сами влили полную чайную ложку в его питье. Разве нет?
- Чепуха. По-моему, я тут единственная в своем уме.
Шейн рассудительно покачал рыжей головой:
- Я собираюсь арестовать вас за отравление вашего брата, мисс Роджелл, и за попытку ложно обвинить в убийстве Аниту. Вы подмешали стрихнин в вашего цыпленка и скормили его Дэффи в надежде полностью отвлечь внимание от вашего первого преступления.
- Самая фантастическая чушь, которую я когда-либо слышала,- самоуверенно воскликнула Генриетта.- А потом, как я понимаю, я побежала к лучшему частному детективу в Майами и наняла его вести дело против меня?
- Именно это вы и сделали. После того как ваш план с убийством Дэффи провалился и ее благополучно похоронили со стрихнином в брюхе. Это должно было стать настоящим ударом для вас, когда два детектива, которые вели следствие той ночью, даже не заглянули в сумочку Аниты и не нашли стрихнина, который вы туда положили. Вместо этого его нашел Чарльз и, к несчастью, сделал тот вывод, к которому, по вашему замыслу, должны были прийти полицейские.
Губы Генриетты были крепко сжаты, она изумленно покачивала седой головой.
- И какой же у меня мог быть мотив, чтобы проделать все это, мистер Майкл Шейн? Вы знаете условия завещания Джона. У меня ни пенни собственности. Она получает все,- Генриетта негодующе кивнула головой в сторону Аниты.- Я последняя, кто захотел бы увидеть Джона в могиле.
- Одна поправка,- сказал Шейн серьезно.- Вы были единственным человеком среди домашних, у которого вообще был мотив. Остальные знали, что они обеспечены в его завещании, и могли позволить себе ждать. Даже Марвин Дейл. Несмотря на то, что Роджелл мог выставить его из дома, сестра продолжала бы обеспечивать его, пока сама не получила бы кучу миллионов после естественной смерти мужа. Вы были единственной, у кого не было времени ждать. Вы рассчитали, что ваш единственный шанс законным образом завладеть деньгами - это устроить так, чтобы Аниту обвинили в убийстве мужа. В этом случае завещание потеряло бы силу, поскольку закон не позволит убийце воспользоваться плодами своего преступления. Если бы вы дожидались естественной смерти Джона, деньги вам не достались бы. Поэтому вы и поторопили брата, мисс Роджелл.
- И это все, что вы наработали? - саркастически спросила Генриетта.- Кое-что вы упустили. Хватит у вас ума в вашей рыжей башке, чтобы сообразить, что я единственная не имела возможности ничего подмешать в питье Джона в ту ночь, когда он умер. Все имели такой шанс, а я нет.
- Вот поэтому,- веско сказал Шейн,- я и подозревал вас в первую очередь. В ту ночь, когда это случилось, у вас было безупречное алиби. Поэтому вы не побоялись прийти и нанять меня для нового расследования. Вы считали себя в полной безопасности. Кого бы ни заподозрили, вы были вне подозрений.
- Логика шиворот-навыворот, как в "Алисе в Стране Чудес". Такого я еще не слышала,- презрительно фыркнула Генриетта.- Это рекорд. Таким путем вы и разрешаете свои проблемы, юноша? Находите человека с железным алиби и его-то и обвиняете.
Шейн сочувственно улыбнулся:
- Это не всегда так легко. Но в данном случае с самого начала все выглядело так, как будто вы тщательно выстроили свое алиби, как будто вы знали, что должно произойти с Джоном, и обеспечили себя свидетелями того, что вы не могли ничего подмешать в какао.
- Вы должны признать, что я действительно не могла это сделать,- подчеркнула Генриетта с холодным удовлетворением.- Я была в своей комнате, когда миссис Блейр готовила питье. Она прошла прямо наверх после того, как оставила какао на обеденном столе, я встретила ее по дороге и пошла вместе с ней в ее комнату. Там я оставалась безвыходно до сердечного приступа Джона. Можете спросить миссис Блейр.
- Я уже так и сделал,- парировал Шейн.- Она сообщила мне то же самое… одновременно с кое-какой другой интересной информацией.
Он повернулся к экономке, которая не произнесла ни слова с тех пор, как он вошел в комнату.
- Помните, вы рассказали мне, как Чарльз был в кухне в тот вечер и налил последний стакан молока запить булочки, а вы успели заметить, что стакан именно последний, и вам пришлось отнять у него молоко, потому что оно предназначалось для мистера Роджелла?
- Я помню, мистер Шейн.
- И вы удивились, обнаружив, что в холодильнике больше нет молока,- настойчиво продолжал Шейн.- Вы думали, что там есть еще одна полная бутылка, но неожиданно оказалось, что ее нет и что вам остается только подать Роджеллу тот стакан, который был у Чарльза? Вы и это помните?
- Да, помню. Я могла бы поклясться, что была еще одна полная бутылка, оставшаяся после обеда.
- Вас не заинтересовало, куда девалась бутылка, которая, как вы думали, была в холодильнике и исчезла?
- Я не знаю. Я… я не очень об этом задумывалась.
- Потому что у вас не было причин думать об этом в то время,- успокоил ее Шейн.- У вас не было причин подозревать, что в ту ночь в его молоке окажется смертельная доза дигиталиса. Поэтому вы, естественно, не подозревали также, что Генриетта после обеда украдет вторую бутылку и подмешает дигиталис в последнюю оставшуюся чашку молока… уверенная, что это будет та самая чашка, которую вы вольете в термос для Роджелла. Но сейчас, когда вы вспоминаете все происходившее, миссис Блейр, скажите: знали ли вы точно, что имелась другая бутылка, которая исчезла из холодильника до того, как вы стали подогревать молоко для Роджелла?
- Вы ей подсказываете ответ,- громко сказала Генриетта.- Никакой суд ей не поверит.
Шейн усмехнулся:
- Я думаю, поверит. Поживем - увидим.
Глава XX
Люси Гамильтон блаженствовала, лежа в горячей ванне и осторожно смазывая кремом губы, с которых Шейн сдирал клейкую ленту. Потом, заботливо скрыв макияжем бледность лица, облаченная в свой самый очаровательный шелковый халатик и наилегкомысленнейшие домашние туфельки, она наслаждалась, сидя в безопасности своей квартиры на диване, другой конец которого украшал своей небрежной позой Майкл Шейн. В руке у нее нежно звякал в бокале лед, на стеклянном столике перед диваном стояли бутылки виски и коньяка, графин с холодной водой и ведерко с кубиками льда. До этого момента Шейн не разрешал ей ни о чем рассказывать. Теперь он строго посмотрел на нее поверх бокала с коньяком и приказал:
- Расскажи мне наконец, что произошло вчера вечером.
- Я была дурочкой, Майкл,- сказала она.- Я никогда не прощу себе этого. Но я беспокоилась, потому что ты поехал откапывать эту собаку, и когда мне позвонили, я как раз об этом думала.
Он переспросил:
- Тебе позвонили?
- Около девяти часов,- она глотнула из бокала и затем, потупив глаза, принялась рассказывать - словно нырнула в холодную воду.
- Я пообедала в одиночестве и вернулась ждать известий от тебя. Я сидела как раз вот здесь, отдыхала за бокалом и сигаретой, когда раздался телефонный звонок. Я была совершенно уверена, что это ты. Подбежала к телефону, ответил мужской голос. Он говорил быстро, и я его совсем не узнала. Он сказал: "Мисс Гамильтон, Майкл Шейн дал мне этот номер, чтобы позвонить вам. Ему нужно, чтоб вы побыстрей приехали. Вы должны встретиться с ним в офисе через пятнадцать минут. Если его там не будет, ждите". Он повесил трубку, прежде чем я успела о чем-нибудь его спросить. Что мне было делать, Майкл? Я беспокоилась, и все, о чем я способна была подумать, это что звонили по твоей просьбе, потому что моего номера нет в телефонной книге, и только ты его знаешь. Поэтому я вызвала такси, сбросила тапочки, надела туфли и выбежала из дома. Возле самого офиса была припаркована машина, но я не обращала на нее внимания до тех пор, пока какой-то человек не вышел из нее, когда я шла по тротуару. Он окликнул меня, я обернулась и увидела, что это Чарльз. На улице никого не было, он схватил меня, потащил к машине, втолкнул на переднее сиденье и заклеил мне рот, так что я не могла кричать. Потом он поехал прямо к дому и потащил меня в лодочный сарай, связал и бросил там. За все это время он не сказал ни слова, Майкл. Я не знала, что и думать. По-моему, прошло несколько часов, прежде чем он вернулся. В лодочном сарае есть параллельный телефон, он отклеил мою липучку, велел позвонить тебе и продиктовал, что я должна сказать, или он убьет меня. Я так и сделала, а потом попыталась сказать, чтобы ты не обращал внимания на мои слова, но он повесил трубку. А потом брат Аниты прибрел, спотыкаясь, в лодочный сарай,- ее голос на мгновение дрогнул, она замолчала и снова глотнула из бокала.- Он был пьян, и Чарльз взбесился, когда его увидел. Марвин был пьян как раз настолько, чтобы проявить благородные чувства, он припомнил, что видел меня вчера, и захотел узнать, что это Чарльз со мной творит. Поэтому Чарльз рассказал ему, что он все это делает ради Аниты, чтобы заставить тебя не производить анализ собаки и вскрытие мистера Роджелла, потому что это, как он объяснил Марвину, может привести Аниту на электрический стул.
Марвин, казалось, был не очень удивлен, но он спьяну стал уговаривать Чарльза отпустить меня. А Чарльз с ним спорил. Он даже предложил оставить Марвина в сарае вдвоем со мной и позабавиться, как ему угодно, потому что, по словам Чарльза, он хотел убить меня после похорон, когда Аните больше не будет угрожать опасность.
- Но Марвин рассердился и поклялся, что он объявит, где я нахожусь, а Чарльз смеялся над ним и сказал, что он никогда оттуда не выберется, и пригрозил убить его, если он не заткнется. И они ушли, все еще споря, и оставили меня здесь, связанную и с заткнутым ртом, и мне казалось, что прошло много дней, пока ты не выломал дверь. Я была ужасно рада тебя видеть, Майкл,- закончила она успокоение, ее карие глаза сияли над краем бокала, когда она подняла его, чтобы сделать новый глоток.
Шейн ответил грубовато:
- Чувства были обоюдны.
Он достал сигарету и принялся сосредоточенно раскуривать ее, вытянув перед собой длинные ноги и пуская струйку голубоватого дыма прямо в потолок.
- Есть еще один вопрос, ангелочек,- сказал он ей с обманчивой кротостью.
- Какой?
- Ты упомянула, что твой телефон не записан в телефонном справочнике и ты потеряла бдительность, потому что только несколько человек знали твой номер. Как ты объясняешь тот факт, что Чарльз его узнал?
- Я боялась, что ты доберешься до этого вопроса, Майкл,- сказала она очень тихо.
Несколько долгих секунд он ждал, не глядя на нее. Потом сказал:
- Ну?
- Я его дала ему вчера, Майкл. Когда я… когда он… показывал мне могилу Дэффи.
- В то "короткое мгновение, когда вы были вместе с Чарльзом под кипарисом"? - процитировал Шейн ее собственные вчерашние слова.
Она нервно облизнула губы.
- Да. Тогда. Не знаю, что на меня нашло.
Шейн сказал:
- Учти это на будущее, когда ты окажешься в лесу вдвоем с мужчиной и он заставит тебя почувствовать себя девственницей.
Он поставил свой стакан и без улыбки медленно повернулся к ней. Хриплым голосом он сказал:
- Честное слово, Люси…
На ее глазах показались слезы, она коротко, судорожно всхлипнула и очутилась в его объятиях, после чего в квартире долгое время не было произнесено ни единого слова.
Примечания
1
Коктейль из виски и мятного ликера со льдом.