- Илья Борисович, давайте по существу, - набычивался следователь. - И как же вы это делали?
- Как все. Красиво.
- Ценю ваше чувство юмора. Только время для шуток прошло. Убита женщина, которая была вашей любовницей. Из пистолета. С которым вы за ней следили.
- Не факт. - Он уже полностью пришел в себя. Раз обещали, что сегодня отпустят, значит, надо перетерпеть. Достал еще одну сигарету из пачки, закурил. - Не факт, что из него.
- Пока не факт, - покосился на Илью следователь. - Но если пистолет не найдется… Вы его показали своей любовнице?
- Естественно. Я же объяснил: мы ездили за город. Гуляли. Дурачились. Стреляли по бутылкам. Я показывал, какой меткий.
- А вы, конечно, меткий?
- У меня зрение - единица. И глазомер отличный.
- Может, и разряд по стрельбе есть?
- Разряд у друга моего есть, у Никиты. И у соседа по лестничной клетке, Ивана, тоже разряд. Они ездят на соревнования. А у меня просто нет проблем с зачетной стрельбой.
- В бутылку сразу попали?
- Попал.
- А Янович?
- Она не умела стрелять. Я держал ее руку с пистолетом и целился в бутылку сам.
- Как в кинофильмах, да?
- А новое про любовь трудно придумать. Все уже придумали до нас. Рассказать про то, что было дальше?
- Про это вы рассказали достаточно. Я вас, Илья Борисович, конечно, отпущу. Под подписку о невыезде. Но если найдется пистолет…
- Найдется. У меня дома. - Он подписал пододвинутую следователем бумагу. - Еще что-нибудь?
- Придется проводить вас до дома, - вздохнул тот. - Наши сотрудники проведут у вас обыск в присутствии понятых.
- И если у меня дома обнаружат пистолет…
- Все начнется сначала.
- Но если из него убили Яну, то он не может лежать на своем месте, в ящике письменного стола!
- Наконец-то! Наконец-то вы поняли!
Он понял только, что так просто от него не отстанут. Есть подозреваемый, есть мотив, а если еще и оружие найдется…
Но обыск в его квартире ничего не дал. Илья порадовался, что незадолго до свадьбы спрятал неучтенные боевые патроны у родителей на даче. От греха подальше. И теперь чисто. А вот пистолет и в самом деле пропал. Ну, зачем его за язык тянули? А если бы не пропал?
Когда его наконец оставили в покое, первым делом подумал: "Так женат я или нет? Такие вещи надо прояснять сразу". Его старенькие "Жигули" стояли у дома. За последнее время отвык от них. Новая квартира, новая машина. И тут только вспомнил, что за три дня Тамара ни разу не дала о себе знать. Папа не велел?
А как же любовь? Вина еще не доказана, а приговор уже вынесен. Спешат, однако. Машина, слава Создателю, завелась. Грянула очередная оттепель, которые в конце зимы не редкость, и "Жигули" оттаяли, не подкачали.
Ехал и думал: конечно, перед гостями им было неловко. И в церковь не поехали. И банкет не состоялся. Какой же банкет без жениха? Он испортил им праздник. Тем, что убита не просто женщина - его бывшая любовница. Тамара вправе сердится. А как же любовь, дарующая прощение?
Рубашку он сменил, а пальто отчищать было некогда. Так и явился к новобрачной: небритый, пропитавшийся запахами тюрьмы. Подумал с грустной усмешкой, надавив на кнопку звонка: "Муж пришел к жене. Так пусти же меня, родная! Утешь и обогрей! Ты же такая чуткая, добрая. Все понимающая и все прощающая…"
- Кто? - раздалось наконец за дверью.
- Тамара, это я.
Но дверь не открылась. Возникла пауза. Она не уходила, но и открывать не спешила.
- Это Илья. Твой муж, - сказал он голосом томным и глупым.
- Ну и что?
- Я не виноват во всей этой истории. Я никого не убивал. Ты что, не знаешь, как работает милиция? Им бы только кого-нибудь посадить.
- Мне все равно, виноват ты или нет.
- Тамара, если хочешь поругаться, давай сделаем это цивилизованно. Не через дверь. В конце концов, это наша квартира. Я тоже имею право…
Дверь открылась.
Она стояла растрепанная, зареванная, в халате, застегнутом не на те пуговицы. Полы перекосились, видимо, одевалась наспех.
- Что случилось? - вздохнул он.
- Ты серьезно?!
- Я понимаю: Яна убита. Но это еще не конец света.
- Ах, так!
- Но ты же про нее знала.
- Я знала только то, что ты мне рассказывал. А сколько не рассказывал?
- Я могу пройти в комнату? Так и будем стоять в прихожей?
- Я знаю, почему тебя отпустили. - Она так и не посторонилась.
- Потому что я никого не убивал.
- Отец заплатил.
- Что?!
- Папа заплатил деньги.
- Да с чего это?
- Чтобы не было позора.
- Как много мы о себе понимаем! - разозлился он. - Не платил он за меня, успокойся.
- Да? Тогда почему тебя отпустили?
- Потому что я никого не убивал. Тамара, я устал. И хочу есть.
- А я не хочу тебя кормить.
- Ты моя жена.
- Уверен?
- Штамп в паспорте стоит.
- Хоть десять. Мне надоело, что родители покупают мне мужей.
- Хорошо. Только давай поговорим об этом завтра? Ты хоть понимаешь, насколько в нашей с тобой жизни стало меньше проблем?
- И после этого утверждаешь, что не ты ее убил!
- Спроси у своего папы, кто ее убил!
- При чем здесь папа?
- Тома, это глупо. Меня выпустили, Яны больше нет. Что нам мешает теперь жить долго и счастливо?
- Теперь все мешает. Я просто не могу заставить себя дотронуться до тебя.
- Пройдет. Это психологический шок. Давай, милая, я пройду в комнату, поем, помоюсь, потом отосплюсь. Если тебе противно будет на меня смотреть и завтра, и послезавтра, и через три дня, то мы разведемся.
- Нет.
- Что, разводиться тоже не хочешь? - усмехнулся Илья. Ребенок! Все еще ребенок!
- Ты, конечно, можешь войти, но я тогда уйду.
- Куда?
- К родителям.
- А квартира? - растерялся он.
- Живи.
- Да за кого ты меня принимаешь? Ну, нет! Это мы уже проходили! Ну, хорошо. Я сам выясню, кто убил Яну. Я его найду.
- Нет! - испугалась Тамара. - Не надо никого искать. Я тебя очень об этом прошу.
- И так плохо, и так плохо. Я не собираюсь тебя уговаривать. Ухожу. Буду ночевать у родителей. Номер моего телефона ты знаешь. Все. Пока.
Но к родителям он не поехал. А поехал в офис, к тестю. Та фирма, куда пришла полгода назад работать Яна, была одним из филиалов. А головной офис находился в центре. Там и сидел Папа. Именно так и думал о нем Илья: с большой буквы.
Потому что, будь у Тамары другой Папа, все было бы проще. Больше проблем, но меньше соблазнов. И самый главный соблазн: поторопиться со свадьбой. Потому что не думать о том, что такой шанс выпадает только раз в жизни, он не мог. Яна свое дело сделала: приучила его не жить, а устраиваться.
Глава пятая~ПЯТЬ С ПОЛОВИНОЙ МЕСЯЦЕВ ДО ВЕСНЫ
Он давно уже заметил: мать не просто смотрит. Она ждет. И чего ждет, тоже понятно. Сын давно уже вырос. Он нравится женщинам. Просто никак не может сделать выбор. Оно и понятно: такому, как Илюша, трудно найти себе пару.
"Артист, ну артист!" - думала мать, наблюдая за тем, как ее драгоценный Илюша колет дрова или играючи несет ведра с водой. Легко, будто танцуя. А соседская Машка высунулась из окна по пояс и трясет тяжелой русой косой. Вот, мол, и я какая ладная! Но Илюша не для Машки.
И вот почувствовала: у сына кто-то есть. Уже целых полгода. Но почему прячутся по углам? Почему домой не приведет? С родителями не познакомит? Не по-людски это.
Неужели будущая сноха не желает с ней знаться? От одежды сына последнее время пахнет какими-то резкими, вызывающими духами. Он изменился. Стал по-другому одеваться, по-другому говорить. Не хочет больше проводить отпуск на даче. И эта поездка на курорт… А на какие деньги?
Как всякая мать, она желала своему ребенку лучшей доли, но из всех знакомых самым счастливым и преуспевающим оставался для нее двоюродный брат Петя, технолог на крупном предприятии, получивший от работы шикарную трехкомнатную квартиру и раз в два года меняющий машину. И жена у Пети была хорошая, а главное, простая. И за столом с родственниками сидеть не чуралась, и когда родня собиралась на свадьбы или похороны, столы помогала накрыть. Простая, одним словом. Хоть и жена технолога.
А ну как приведет в дом девицу, из тех, что полуголые по улицам ходят? В юбчонке до пупа, с синими губами да синими ногтями? И ни к родителям, ни на дачу носа больше не покажут. У молодых, конечно, своя жизнь, но только при такой жизни внуков не дождаться. Некогда им.
Решив ее немного успокоить, Илья привез на дачу Тамару. Не Яну же? Тогда быть скандалу. Мать, конечно, в лицо ничего не скажет, но потом начнет выговаривать: "Не пара…"
Когда на даче появилась Тамара, мать просто расцвела. Думая, что никто не замечает ее маленьких хитростей, потихоньку расспрашивала ту о семье, о работе, о родительской даче. А краем глаза в это время наблюдала, как девушка режет овощи в салат. Главное, что старательно. Умению-то можно научиться, было бы уважение к человеку пожилому, прожившему жизнь.
- Я секретарем работаю, - не стала скрывать Тамара.
Мать вздохнула тихонько. Секретаршей мужнина жена работать не должна. Но ничего, когда родится ребеночек, все устроится само собой. А с Илюшей ребеночек родится быстро, вон он какой ладный. Ладный да складный.
- А родители твои где работают, Тамарочка?
- Мама не работает.
- На пенсии?
- Просто дома сидит. Папа работает.
- Вот и я до пенсии дотянула, слава богу. Пусть Борис мой упирается, ему еще три года осталось. А картошка у вас тоже вся замокла в этом году? Дожди-то какие льют.
- Мама, они картошку на даче не выращивают, - оборвал ее Илья.
- Что, земли мало? Вот и нам давали поначалу только шесть соток. Ну что там вырастить можно? Потом еще прирезали, конечно. Вот и имеем сейчас картошечку свою, да морковку, да свеколку. Зелень опять же своя. И всю осень еще своя будет. А зимой я ее на подоконник в горшочек высажу.
Илья привычно пропускал рассуждения матери мимо ушей. Каждый год одно и то же. А Тамара ничего, слушала.
"Вот бы мне с таким же выражением лица слушать ее мать! Будущую тещу! - подумал он. А потом спохватился: - Не жениться же на ней я собрался?"
- Мама, мы ужинать скоро будем?
- Все, сынок, садимся. Зови отца.
После ужина они сидели на террасе и пили чай. Все как у людей. Дымился старый медный самовар, пахло тлеющими шишками. Мать была довольна. А ему вдруг стало скучно.
Вспомнилась Яна, поездка на юг, море, солнце. Чаю расхотелось, и в лото играть после ужина расхотелось тоже. Тоска. Скука. Каждый год одно и то же. И Тамара такая же, как мать. Скучная.
- Тома, пойдем погуляем?
- Илюша, там дождь, - вскинулась мать.
Последнее время ей не хватало общения с сыном. А тут еще и будущая сноха приехала. Наконец-то! Она уже мысленно их поженила. Уже навязала крохотных носочков и нашила пеленок. Спланировала семейный бюджет, чтобы выкроить на приданое маленькому.
Илья же внезапно почувствовал раздражение. Вечер испорчен. Зачем приехал? Резко сказал:
- Дождь прошел, мама. Дай Томе свои сапоги.
Сапоги Тамара взяла. Почти весь вечер она молчала, а теперь так же молча натянула резиновые сапоги и взяла с вешалки куртку.
- Не сильно велики? - заволновалась мать.
- Все хорошо. Спасибо.
Вышли в сад. Илья достал сигареты, нащупал в кармане телогрейки спичечный коробок. Спички отсырели. Первая тут же погасла, вторая сломалась.
- Черт! Зажигалка в машине осталась!
- Я принесу, - тут же вызвалась Тамара.
Он протянул ей ключи от "Жигулей" и обрадовался, что на несколько минут останется в одиночестве. С ней же надо о чем-то говорить, а говорить не хочется. Тамары не было долго. То ли зажигалку не могла найти, то ли догадалась, что ему хочется побыть одному.
Как только она ушла, третья спичка зажглась. Чиркнул еще одну о коробок - вспыхнула и та. Что за наваждение! Стоял, курил, вспоминал последнюю ссору с Яной. Глупо все это. Надо вернуться. И надо наконец бросить курить.
Тамара подошла, протянула зажигалку:
- Вот.
- Спасибо, но уже не надо. В коробке нашлась спичка, которая не стала упрямиться. Не сердишься?
- Нет.
- Когда у нас гости, я иду спать в мансарду, на второй этаж. Тебе отдаю свою шикарную кровать с панцирной сеткой. Выдержишь?
Она опять промолчала. "Не с ней же мне, в конце концов, спать?" - подумал Илья.
Мать все-таки отозвала его в сторонку, шепнула:
- Илюша, вам как стелить? Вместе или отдельно?
- Отдельно. Я буду спать в мансарде.
Мать удивленно вскинула брови. Разумеется, она была в курсе ночных набегов сына на соседские дачи. Он сам еще не понял, что происходит, а мать уже сделала вывод: скоро свадьба.
…С дачи они ехали молча. Каждый думал о своем. Уже подъезжая к Москве, Илья понял, что вернется к Яне. И все начнется по второму кругу.
…Неделю после этой поездки он Тамаре не звонил. Отпуск кончился, жизнь постепенно стала входить в привычную колею. Но Илья уже принял решение уйти из армии. Пусть кто-нибудь на него надавит. А кто может это сделать лучше Яны? Звонить и предупреждать о своем визите он не хотел. Извиняться не хотел тоже. Достаточно того, что придет первый.
Позвонит в дверь, а когда она откроет, произнесет что-нибудь наподобие:
- Привет! Не ждала?
"…Ждала!"
Опустила глаза, чтобы не увидел ни этого, ни откровенного торжества в ее взгляде. Как она устала за прошедшую неделю! Вставала рано, ехала на работу и постоянно была в напряжении, ожидая подвоха. Но довести начатое до конца было для нее уже делом принципа.
И вот он стоит на пороге с этим своим:
- Привет. Не ждала?
За полчаса до этого она отмокала в ванне, пытаясь смыть с себя то, что пристало за неделю работы в "Оргфее". Ароматическая соль, обильная пена с запахом жасмина, джин с тоником. И сейчас, чуть-чуть пьяная, душистая торжествует свою победу.
Он вернулся, и все становится на свои места.
- Что ж, заходи. Выпить хочешь?
- Хочу. Я останусь у тебя ночевать.
Как будто ничего не случилось. Она приняла правила игры. Заперла за ним дверь, прошла на кухню и достала из холодильника джин, два бокала. Себе и ему. Потом лукаво улыбнулась:
- Мир?
- Ладно, сдаюсь.
- А как насчет двух "Я"?
- Прости.
- И это все? Я хочу услышать речь. О том, какая я необыкновенная. Длинную речь. Обо всем подробно. О каждом из моих неоценимых качеств.
- Я не умею произносить речи.
- Женщина любит ушами. Разве не слышал?
- Да ну тебя, в самом-то деле! Я сейчас объясню, чем женщина любит.
После того как была утолена первая жажда, она вдруг бросила взгляд на висевшие на стене часы. Старые часы, подаренные ее родителями покойной бабушке.
- Странно. Только десять минут прошло.
Он слегка разозлился:
- Ты что, можешь в такой момент думать о времени? Или мы куда-то торопимся?
Яна уже никуда не торопилась. Раздражение и усталость, накопившиеся за неделю, постепенно уходили прочь. Жизнь разделилась на две части: до и после. Вторая ее часть, без сомнения, была короче по времени, но гораздо насыщеннее по эмоциям, которые пролетели по клавиатуре ее тела от тихого пиано до оглушительного форте. Фортиссимо! Все забыто и похоронено в душе. Так хорошо ей еще не было никогда.
- Илья?
- Да?
- Что ты чувствуешь?
- Сил у меня больше нет, вот что. - Он заметил бюстгальтер, небрежно отброшенный ею на кресло, и напряженным голосом сказал: - Я вижу, у тебя новое белье. Дорогое, наверное.
Опять он о деньгах!
- Да. Купила.
- Зачем?
- Для тебя.
- Знаешь, я никак не пойму… - Он замялся.
- Ну-ну. Продолжай.
- Не похоже, чтобы за эту неделю у тебя кто-нибудь был. Как будто первый раз легли в постель. Меж тем ты новые тряпки покупаешь. Сколько мы потратили на юге? Можешь не отвечать, я знаю, что много. После отпуска люди обычно начинают на всем экономить. Ты же еще в отпуске. Откуда у тебя деньги?
- Это что, ревность?
- Недоумение. Почему ты мне врешь?
- Я не вру.
- Ну, умалчиваешь. Как я могу связать свою жизнь с женщиной, которая так тщательно оберегает свои тайны?
- Связать свою жизнь… Красиво сказал, - заметила она. - И как торжественно! Я не требую, чтобы мы завтра же отправились в загс.
- Но я хочу изменить свою жизнь.
- Каким образом?
- Прошлые выходные я был у родителей на даче…
- Все. Можешь не продолжать.
- Яна, но это же моя жизнь! Мои родители.
- Почему я не тащу тебя к себе домой? Почему нельзя жить, не задавая лишних вопросов? Почему не признать, что мои решения гораздо рациональнее.
- Хорошо. Что ты собираешься делать?
- Заработать много денег.
- Не ты же.
- Дальше.
- Открою свое дело. Допустим, буду издавать толстый глянцевый журнал. Это сейчас модно.
- Дальше.
- Вложу в него деньги.
- Дальше.
- Дальше я буду получать прибыль. Кучу денег.
- Допустим. А я?
- Ты будешь ходить в спортзал, поддерживать хорошую форму и каждый вечер ложиться со мной в постель. Я куплю тебе новую машину.
- Еще налить? - Он потянулся к бутылке с джином, стоящей на столе.
- Достаточно. Ты хочешь меня напоить, чтобы вызвать на откровенность? Не выйдет.
И она весело рассмеялась. Какой примитивный способ выведать ее маленькие тайны!
- А я, пожалуй, выпью. За те радужные перспективы, которые передо мной открылись. Кстати, вопрос на засыпку. Дополнительный в экзаменационном билете. Как ты собираешься заработать большие деньги?
Нет, с этим надо что-то делать. Яна встала, взяла со стола бутылку, сделала себе коктейль. Джин с тоником. Он напряженно ждал. Может, время пришло?
- Ты меня стал подозревать, - начала она. - В чем?
- Журналисты столько не зарабатывают.
- Правильно. И ты думаешь, что я зарабатываю деньги проституцией.
- А разве нет?
- Вопрос на засыпку тебе. Дополнительный в экзаменационном билете: почему ты вернулся?
- Я сам не знаю.
- Но если я сплю с мужчинами, беру у них деньги, а потом на эти деньги еду с тобой на юг, то как при этом выглядишь ты? Не я плохая, а ты хороший. Мы оба друг друга стоим. Из нас получится замечательная пара. Разве не так, милый?
Она села на кровать, протянула свой бокал: чокнуться. Он резко отстранился.
- Ну что же ты?- усмехнулась Яна.- Хороший мой. Честный. Порядочный. Или ты так меня любишь, что…
- Замолчи!
- Я-то замолчу. Но что это изменит?
- Значит, я был прав.
Яна поняла: сейчас встанет и уйдет. Борьба с самим собой еще не окончена. Она поспешила: слишком уж рано. Надо играть отбой.
- Хочу тебя утешить.
- Как? Предложить мне еще разок с тобой трахнуться? А потом сделать вид, что ничего не случилось. Знаешь, я, пожалуй, пойду. Переночую у родителей.