- Не могу представить себе, чтобы это была женщина. Это должен быть мужчина. Конечно, следует учесть, что у мисс Санд была бутылка с пятновыводителем…
- Вот именно, следует учесть очень многое! Если это были Уэллеры, то они действовали вместе. Они во всем заодно. Вэн, приведите сюда мистера Баффингэма.
Но Вэн вернулся один.
- Баффингэм ушел в магазин. Густав в холле сказал, что за ним следит сержант Джонсон.
- Значит, придется его подождать. Тогда займемся сейчас Грантом.
Бедный старый мистер Грант вошел в комнату, как всегда, робко, крадучись. Казалось, за прошедшую неделю он постарел на несколько лет. Штром объяснил ему причину второго допроса.
- Как я вчера уже сообщил,- начал мистер Грант, сидя на краешке стула и сложив руки на коленях, - меня изрядно взволновало это судебное расследование. Я все время думал о… я думал о разном. Я пошел домой пешком, пришел и сел с книгой у себя в комнате. Но читать не смог. Во всяком случае, я не мог сосредоточиться.
- Вы оставались там весь вечер?
- Да, приблизительно до одиннадцати. Потом вышел.
- У вас такая привычка - выходить поздно вечером?
- С некоторых пор я постоянно совершаю поздние прогулки. Плохо сплю. Нервы. При судебном расследовании многое прояснилось, многое, что меня взволновало.
- Вот как? Что же, например?
- Например, это завещание. Какая ирония! Скверная, злая старуха получила то, что заслужила!
- Ах,- тихо произнес Штром,- значит, вы находите правильным, что у миссис Гэр был такой ужасный конец?
- Я не только нахожу это правильным, я просто рад этому, - спокойно сказал мистер Грант.
18.
Мы все с изумлением уставились на старика. Этого мы от кроткого тихого старца не ожидали!
- Могу ли я спросить о причинах вашей радости?
Мистер Грант смотрел на полицейского спокойно и приветливо.
- На судебном расследовании говорилось о грязном прошлом миссис Гэр, не так ли? Миссис Гэр принесла бесконечные страдания многим. Матерям… матерям невинных дочерей… матерям, которые даже на смертном одре громко выкрикивали имена своих несчастных дочерей…- Он сжал губы и на несколько мгновений умолк. - Злая ведьма не заслуживала лучшего конца!
Штром спросил тихо и спокойно:
- А какое отношение все это имеет к вам лично, мистер Грант?
Руки Гранта теперь вяло свисали между его коленями.
- О, никакого… совершенно никакого. Я лишь вижу в этом Божью кару!
- А вы не помогли немного Богу осуществить его кару?
- Нет… нет… конечно, нет… я не могу мешать Господу Богу в его делах.
Штром сел на место и испустил глубокий вздох. Мистер Грант вел себя по меньшей мере очень странно. Его последняя фраза прозвучала чуть ли не как сожаление. Как будто он с большим удовольствием взял бы на себя эту работу Господа Бога. Я наблюдала за Штромом, который в свою очередь не спускал глаз с допрашиваемого.
- Вы не должны обижаться на Господа Бога за то, что он не призвал вас на помощь! Итак, что же произошло во время этой вашей прогулки?
- Я шел вдоль Уотер-стрит мимо Эллиот-хауза и увидел идущего мне навстречу мужчину. Это был мистер Баффингэм, который возвращался домой с работы. Мы вместе пришли домой и расстались на втором этаже, в коридоре. Вчера утром я был разбужен этим шумом и суматохой в доме.
- Скажите, мистер Грант, пользуетесь ли вы иногда пилой?
Мистер Грант выразил своим видом полное недоумение.
- В детстве я иногда пользовался ею на ферме своего отца. Когда помогал пилить дрова.
- А вы умеете обращаться с пилой по стали?
- Едва ли… во всяком случае, я никогда такой не видел.
- А знаете, как она выглядит?
- Наверное, похожа на пилу по дереву. Может быть, тоньше и прочнее. Я, собственно говоря, даже не знал, что сталь можно распилить, но, думаю, и до этого дойдут. В конце концов даже алмазы ведь можно шлифовать…- Он смотрел на нас поверх очков, не понимая, чего мы от него хотим.
- Большое спасибо, мистер Грант. Вы можете идти.
- Этот парень задал мне задачу, - сказал Штром, когда старик вышел из комнаты. - Если бы мы только могли установить, имеет ли он какое-то отношение к темному прошлому миссис Гэр. Но это не в наших силах. Двое моих сотрудников два дня изучали его прошлое. Мы выяснили лишь, что он прибыл в Джиллинг-сити четыре года назад. Утверждает, что приехал из Дейтройта. Это, конечно, не проверить. В Дейтройте тысячи Грантов! Сразу же по своем прибытии он поселился в этом доме и живет на проценты от каких-то акций. Мне очень хотелось бы узнать, не сыграла ли миссис Гэр с ним когда-нибудь злую шутку. Он не тот человек, который стал бы убивать ради нескольких сотен долларов, но он мог бы это сделать, чтобы заплатить по старым моральным счетам.
- Но со мной у него нет никаких старых счетов, - заявила я. - И, кроме того, я не могу представить себе этого старого человека в роли крадущегося в ночи душителя…
- Но не забывайте, что мы услышали от него. И вы ведь тоже задали несколько очень неприятных вопросов!
- Тогда, значит, он хотел убить меня, чтобы защитить себя. Но мне кажется, он совершенно равнодушен к собственной безопасности. Он апатичен…
- Ах, эти ваши психологические рассуждения! - утомленно сказал Штром. - Кистлер уже дома? Сколько сейчас, собственно, времени? Четыре часа? Тогда нужно подождать еще мисс Санд. Пригласите, пожалуйста, Уэллеров.
При появлении супружеской пары Уэллеров у меня началось учащенное сердцебиение. Не произносил ли лейтенант Штром в их адрес слово "шантаж"? Меня удивляло, что за прошлый день они ни разу не навестили меня. Я помнила, что когда я пришла в сознание, миссис Уэллер заботилась обо мне. А мистер Уэллер помогал Кистлеру взломать дверь. Странно, что они ни разу не справились о моем здоровье.
Войдя в комнату, они лишь бросили на меня мимолетный взгляд. По приглашению лейтенанта Штрома сели. У обоих на лицах было одинаковое непроницаемое выражение. Но за этими неподвижными масками скрывались неуверенность и страх.
- Уэллер, - приветливо начал Штром, - не будете ли вы так добры повторить еще раз для мисс Дакрес, что вы нам уже рассказывали о событиях понедельника.
Мистер Уэллер рассказал, что после судебного расследования он в обществе своей жены и мисс Санд отправился ужинать. Сразу по прибытии домой они с женой легли спать и были разбужены криками Кистлера. Так же, как и Кистлер, мистер Уэллер помогал доктору вернуть меня к жизни. Впервые я узнала о своем ужасном состоянии. Во всяком случае, я тут же поблагодарила их за помощь. Когда оба закончили свои рассказы, Штром с минуту сидел неподвижно, а затем вновь обратился к мистеру Уэллеру.
- Теперь я должен спросить о некоторых, сугубо личных вещах, мистер Уэллер.- Голос Штрома звучал уже не так учтиво, как прежде. - Почему вы до сих пор скрываете, что у вас есть долговая расписка миссис Гэр? - Уэллер вздрогнул, и я заметила, что маленькая полная рука миссис Уэллер тоже сильно задрожала. Ее муж старался не смотреть в глаза лейтенанту полиции.
- Эта расписка никак не связана со смертью миссис Гэр. Речь идет о частном деле.
- Такое частное дело может легко привести к крупной ссоре и, возможно, к убийству! - прикрикнул на него Штром.
- У меня не было с миссис Гэр никакой ссоры.
- Это вы говорите! А я знаю случайно, что миссис Гэр предлагала вам покинуть свой дом. А теперь честно расскажите, почему миссис Гэр была вам должна деньги.
- Много лет назад она взяла у меня взаймы.
- Почему?
- Ну… потому что… вероятно… потому что ей нужны были эти деньги.
Уэллер облизнул языком свои сухие губы.
- Хм. Уэллер, мисс Дакрес рассказывала мне, что миссис Халлоран видела эту долговую расписку, когда заходила к вам по поводу квартирной платы.
Уэллер ничего не ответил.
- Почему вы не предъявили расписку в комиссию по наследству?
- Не хотел торопиться. Думал, что будет приличнее немного подождать. - Уэллер все еще избегал смотреть на Штрома.
- Может быть, вы хотели подождать, пока полиция закончит свое расследование?
- Нет-нет, просто мне казалось непорядочно сразу с этой распиской…- Он замолчал, так как Штром перебил его:
- Ах, значит, вы настолько деликатны и скромны? При такой сумме это уже кое-что значит. Миссис Халлоран была поражена величиной этого долга.- Он подался вперед: - Когда это произошло?
Миссис Уэллер громко сглотнула.
- Это не важно…
Штром вспылил:
- Расписка у вас, Уэллер! Я желаю ее видеть!
- Это мое личное дело, и только мое. Я не отдам ее!
- Это мы еще посмотрим! Вэн, Билл, обыскать!
Двое рослых полицейских с грозным видом подошли к Уэллеру. Он смотрел на них испуганными глазами.
- Подождите… подождите… это лишнее, лейтенант. Я все покажу вам.
Полицейские замерли, а Уэллер поднялся со стула и вытащил из внутреннего кармана своего пиджака бумажник. Достав из него довольно грязный, помятый листок бумаги, он подал его лейтенанту.
Мы все стояли молча и неподвижно, пока Штром не прочитал бумагу и не положил ее в свой бумажник. Когда он поднял голову, в его глазах был опасный блеск, а в голосе звучала сталь.
- Уэллер, эта расписка датирована 8-м июля 1919 года. Я повторяю, 8-м июля 1919 года. Что произошло между вами в тот самый год, когда миссис Гэр попала в тюрьму?
Лейтенант полиции с трудом пытался скрыть свое возбуждение. Похоже, что эта дата - 8 июля 1919 года - имела колоссальное значение, что в ней был ключ к разгадке тех жутких событий, которые происходили в последние недели в доме на Трент-стрит! Как будто в то время, пока Штром бродил в потемках, кто-то вложил ему в руку фонарь, осветивший ярким светом всю эту мистерию.
Уэллер опустился на стул, его лицо покрыла смертельная бледность.
- Миссис Гэр пришла ко мне за помощью. Ей были нужны деньги.
- Почему она пришла именно к вам?
- Я поставлял в ее… э… хм… дом спиртное.
- Значит, бутлегерство, так?
- Нет-нет, ведь сухого закона тогда еще не было. Я был посредником по продаже водки и ликеров.
- Ага. Следовательно, она обратилась к вам?
- Да.
- Вы знали тогда, для чего ей были нужны деньги?
- Конечно, об этом ведь даже писали газеты.
- Вы имеете в виду это "дело Либерри"?
- Я… да… именно это…
- Значит, вы оплатили ее судебные расходы?
- Это должно было стоить намного больше того, что она взяла у меня взаймы.
- Те две тысячи были единственной суммой?
- Нет, потом я одолжил ей еще три тысячи. Но их она вернула.
- А две тысячи осталась вам должна? И, несмотря на это, оставила почти двенадцать тысяч долларов капитала, с которого начисляется рента в пользу Халлоранов? Тут, мне кажется, что-то не сходится! Миссис Гэр когда-нибудь объясняла вам, почему не возвратила эту сумму?
- Она отказалась, заявив, что мы можем здесь жить.
- Мисс Дакрес говорила, что слышала ссору между вашей женой и миссис Гэр. Вы должны были выехать.
- Верно! Миссис Гэр постарела, и у нее появились странности, - быстро ответил Уэллер. Казалось, он заранее подготовил эти слова. - Она внушила себе, что ее долговая расписка устарела, то есть с годами стала недействительной. Она просто заявила, что вовсе не собирается платить.
- Мисс Дакрес, это звучит логично?
- Нет, но характерно для миссис Гэр.
- Уэллер, не имеет ли ее расписка еще какого-то значения, о котором вы умолчали?
Уэллер вновь облизнул пересохшие губы.
- Нет… нет!
Штром просидел молча и неподвижно по меньшей мере пять минут. Если бы он так же пристально уставился на меня, мои нервы не выдержали бы и я бы громко закричала. Я едва не нарушила эту ужасную тишину, но что-то удержало меня. Уэллер продолжал смотреть в пустоту поверх плеча Штрома. Миссис Уэллер разглядывала свои сложенные руки.
- Можете идти! - внезапно сказал Штром грубым тоном.
Уэллер взял под локоть свою жену и поднял ее со стула. Оба медленно пошли к двери, поддерживая друг друга. Мы слышали их тяжелые шаги в холле и на лестнице. Открылась и закрылась дверь. Голосов мы не слышали.
Штром вскочил и начал большими размеренными шагами ходить взад и вперед по комнате.
- Наконец-то я вижу землю! Вы заметили, как они были испуганы? И чего бы это им так бояться? За этим что-то скрывается. Я это чувствую, хотя и не знаю точно. 8 июля 1919 года!
- Но что? И что, собственно, означает это 8 июля?
- Ах, не много, не много, только то, что именно 8 июля 1919 года в доме миссис Гэр была найдена мертвой девушка по имени Роза Либерри. Самоубийство. В июле 1919 года грязное предприятие миссис Гэр взлетело на воздух. И почти одновременно с ним вся полиция! В ноябре 1919 года едва хватало полицейских для патрулирования улиц! Прежний начальник полиции, старый Хартиган, умер. Я не знаю точно всех подробностей. Но знаю, что это вызвало тогда страшный скандал, о котором стало известно по всей стране. Это было "дело о полицейской опеке" некоего промысла. Потом состоялись выборы, и был избран новый состав городского управления. С тех пор установился порядок - в большей или меньшей степени. Не забывайте, что здесь был центр лесозаготовок, и городской совет состоял из всякого грубого, неотесанного сброда. Но в июле 1919 года все стало совершенно иначе.
- Не вижу, что нам дает эта старая история. Я могу понять, что миссис Гэр, оказавшись в затруднительном положении, попросила о помощи человека, которого она хорошо знала. Странно только, что Уэллер был агентом по продаже спиртных напитков. Это могло быть до его поступления в полицию. Или, возможно, после его ухода на пенсию. Но ведь нельзя себе представить, что он уже тогда должен был уйти!
Мои замечания произвели эффект разорвавшейся бомбы. Штром сразу остановился как вкопанный и посмотрел на меня, словно человек, потерявший рассудок. Потом медленно подошел ко мне. Если бы я его не знала так хорошо, могла бы даже подумать, что он дрожит всем телом.
- Не могли бы вы повторить все это еще раз?
Я выполнила его просьбу.
Он очень тихо спросил:
- А кто вам, собственно, сказал, что мистер Уэллер когда-либо имел отношение к полиции?
- Миссис Гэр говорила мне об этом. Она сказала, что он на пенсии. И использовала при этом выражение "офицер полиции на пенсии".
- Так, значит, миссис Гэр рассказала вам это. А разве вы упоминали этот интересный маленький факт в своих показаниях?
- Нет. А почему я должна была это сделать? Вы ведь меня не спрашивали, знаю ли я что-либо из прошлого того или иного жителя этого дома!
- Это, конечно, верно. Почему вы должны о чем-то упоминать? Говорилось ли об этом при судебном расследовании?
Я напрягла свою память и с поразительной легкостью вспомнила все показания свидетелей. О деятельности мистера Уэллера в качестве полицейского никто не упоминал. А почему? Но ведь это было уже так давно! Может быть, Уэллер был полицейским лишь короткое время? Почему этот факт должен иметь какое-то отношение к смерти миссис Гэр?
- Не думаю, что Уэллер в своих показаниях касался своего прошлого. И не понимаю, почему он должен об этом упоминать! Я однажды говорила с ним об этом и была удивлена тем, что такой относительно молодой человек уже на пенсии.
Штром застонал.
- Я в самом деле не понимаю, почему вы еще живы! Мне кажется, вы знаете все, что другие очень хотели бы сохранить в тайне. Вы великолепно исполняете роль ищейки, мисс Дакрес, но комбинационных способностей у вас, к сожалению, совсем нет! Может быть, вы располагаете еще какими-нибудь незначительными мелкими фактами, о которых до сих пор намеренно умалчивали?
- Постепенно я буду еще что-нибудь вспоминать, - весело сказала я. В конце концов лейтенант Штром не был моим шефом и не имел никакого права обходиться со мной как с идиоткой.- Вы должны быть довольны, что я выяснила для вас столько интересных вещей!
- О, я вам чрезвычайно благодарен! - Затем он некоторое время вообще не замечал меня. Я опять оказалась на заднем плане. - Итак, Уэллер был на службе в полиции! У него есть долговая расписка, датированная 8-м июля 1919 года. Почти вся городская полиция была в том году уволена. Значит, если он был в их числе… хм… но ведь все остальные полицейские не имели долговой расписки с подписью Гарриет Луэллы Гэр! В этом и кроется суть наших секретов! Если не здесь ключ ко всему, я готов проглотить метлу. Вместе с палкой! - Он бросил на меня вызывающий взгляд и снова забегал взад и вперед по комнате. - Мисс Дакрес, мне нужна ваша помощь. Не сегодня. Который час? Шестой? Значит, завтра. Хотите выполнить для меня кое-какую работу? Завтра вам наверняка будет уже гораздо лучше. Я сам подробнейшим образом ознакомлюсь с "делом Либерри". А вы знаете, что можете сделать? Пойти в редакцию "Комет" и посмотреть в архиве старые номера за 1919 год. Тщательно изучите каждый выпуск. Важно каждое слово! Выпишите мне заголовки и начальные строки каждой новой статьи. Если в старых газетах содержится что-то такое, чего нет в полицейских документах, то я хочу это знать! Газеты тогда довольно широко освещали это дело. У нас есть фотографии, но, вероятно, В "Комет" были и другие, которые мы никогда не видели. Из этой компании, вы уже знаете. Вам все понятно?
- Да. Я начну завтра утром.
Мы все еще беседовали об этом деле, когда появился Кистлер.
- Ну и ну! Все еще жива? - спросил он. Он выглядел утомленным и усталым, но улыбался, как всегда, широко и весело. - Мне нужно сегодня вечером опять в редакцию - завтра выпуск. Но я подумал: загляну-ка, нет ли свежего трупа!
- Пока я здесь, вам не следует беспокоиться, - небрежно промолвил Штром.
- В этом я как раз совсем не уверен!
- У нас тут были всяческие волнения, - быстро доложила я.
- Тихо! - проворчал Штром. - Это служебная тайна!
Что именно он хотел утаить от Кистлера? Историю с долговой распиской? Я переменила тему и стала многословно благодарить Кистлера за спасение моей жизни. Он отмахнулся и сказал, что ему это совершенно ничего не стоило. Такое он совершает ежедневно. После этого за него взялся Штром.
Кистлер все рассказал о том, как мы вместе провели вечер понедельника и как взламывали мою дверь.
- Все верно, мисс Дакрес?
- Не отрицаю.- Я устремила на Кистлера ласковый взгляд.
- Что за комплимент! - воскликнул Кистлер, ухмыляясь.
- А теперь вы оба ведите себя прилично! Вэн, я думаю, мисс Санд уже дома. Посмотрите-ка.
- Вы хотите, чтобы я ушел? - спросил Кистлер.
- Делайте, как хотите.
- Благодарю.
Вошла мисс Санд. Вид у нее был довольно неряшливый. Казалось, она рада возможности немного расслабиться, ведь рабочий день закончился. Такой она понравилась мне гораздо больше, чем судорожными попытками казаться юной и оживленной.