- Вы были знакомы с художником Сасадзимой? - Соэда сбоку взглянул на Таки. Выражение лица у Таки стало напряженным.
- Конечно, - глухо сказал Таки.
- А вам известно, что он умер? Это случилось вскоре после вашего отъезда.
Дорога сделала поворот. Они начали спускаться вниз.
- Известно. Еще в Асама я прочитал об этом в газете, - тихо сказал Таки.
- Вас это огорчило?
- Еще бы, ведь он был моим другом.
- Предполагают, что он покончил жизнь самоубийством. В полиции еще не сложилось окончательное мнения по этому делу. Нет ли у вас каких-либо предположений или догадок на этот счет, ведь вы были близким другом Сасадзимы?
Таки резким движением сунул руку в карман в поисках сигарет и, вытащив одну, долго щелкал зажигалкой, хотя погода была совершенно безветренная.
- Никаких, - резко ответил Таки. - Да и откуда я мог что-либо знать? Я ведь давно не встречался с Сасадзимой.
На лице Таки появилось холодное, неприступное выражение. Вопросы Соэды, по-видимому, были ему неприятны.
- В обстоятельствах смерти художника есть много странного, - сказал Соэда.
- Странного? Что именно? - насторожился Таки.
- Сасадзима замышлял создать большое полотно. В связи с этим он обратился к одной девушке с просьбой позировать ему в течение трех дней. И вот что странно: как раз на эти дни он отпустил домой прислугу. А казалось бы, напротив, она особенно была бы ему нужна в дни сеансов - приготовить обед или подать чай. Почему он специально попросил ее не приходить?
Они подошли к чайной, от которой дорога уже вела прямо к отелю.
- Но это не все. Случилось и вовсе необъяснимое, - продолжал Соэда. - Художник сделал восемь набросков лица этой девушки. После его смерти выяснилось, что все наброски исчезли. Остался лишь один. Можно предположить, что художник их уничтожил, но я лично думаю, что он не решился бы на такой шаг, поскольку сразу проникся симпатией к позировавшей ему девушке и работал с большим увлечением. Но если художник наброски не уничтожил, значит, их кто-то украл. Странно, не правда ли? Кому понадобилось их красть?
Соэда специально не назвал имени Кумико Ногами.
- Эта девушка позировала по моей рекомендации. Но неужели все рисунки исчезли? - удивился Таки.
- Да… Простите, вы сказали, что эту девушку рекомендовали вы?
- Она из знакомой мне семьи. Сасадзима как-то мне позвонил и попросил найти ему кого-нибудь для позирования. Я порекомендовал ему эту девушку, - сказал Таки.
Тем временем они миновали лиственничную рощу. Над широким плато плыли облака, отбрасывая на землю причудливые тени.
- Вот, значит, как все произошло, - протянул Соэда, делая вид, будто слышит об этом впервые. - Простите, а эта девушка знакома вам по службе?
- Нет, она дочь моего старого друга.
- Значит, Сасадзима тоже был с ним знаком?
- Он давно умер, и Сасадзима его не знал.
- Ах, умер?
- Послушай, какое все это имеет отношение к смерти Сасадзимы? - возмутился Таки, повысив голос.
- Очевидно, никакого, но мне почему-то не нравится эта история с исчезновением рисунков.
- Не советую тебе влезать в это дело, - сердито сказал Таки. - Не стоит копаться в том, что тебя не касается. Сасадзима был моим другом, и я не потерплю, чтобы он стал объектом твоего профессионального любопытства. Тем более нет необходимости доискиваться чего-либо в личных делах человека, которого уже нет на свете. Это, на-конец, неприлично. - Впервые за время разговора в словах Таки отчетливо зазвучали нотки протеста.
- Газета всегда стремится установить истину. Безусловно, за рамки приличия не следует выходить, однако наша работа заключается именно в том, чтобы не оставлять чего-либо невыясненным. Впрочем, я, кажется, объясняю азбучные истины человеку, сведущему в газетном деле во сто крат больше.
- Мог бы и не объяснять! Видишь ли, - начал Таки более мягко, - в жизни каждого человека бывают такие обстоятельства, о которых ему не хотелось бы ставить в известность других. Живой человек еще может оправдаться, а мертвый лишается и этой возможности.
- Что вы хотите этим сказать? - не отступал Соэда.
- Послушай, Соэда. - Таки впервые за время их вынужденной прогулки взглянул ему в лицо. - В этом мире немало бывает сложных положений, когда человек совершает такое, в чем он не склонен признаться даже перед смертью… В моей жизни тоже случалось многое, о чем не каждому расскажешь - по крайней мере в данный момент.
- Значит… когда-нибудь…
- Когда-нибудь… - Таки не мог сдержать тяжелого вздоха. - Может быть, перед смертью.
- Перед смертью?.. - Соэда невольно посмотрел на Таки. Лицо его спутника освещала странная улыбка.
- Не беспокойся, пока я не думаю умирать. И еще. - Таки поднял кверху палец. - Я сейчас гуляю по удивительно красивой местности, каждой клеточкой ощущаю прелесть жизни и, поверь, пика на тот свет не собираюсь. Жаль, что ты потерял столько времени на меня, но разговора у нас не получилось. И забудь обо всем, что я здесь говорил.
Они остановились у входа в отель. Соэда понял, что Таки не намерен больше ему отвечать, какие бы вопросы он ни задавал. Он вошел в отель и взял из камеры хранения свой чемодан.
- Простите за доставленное беспокойство, - сказал Соэда.
- Теперь в Токио? - спросил Таки.
- Да, в Токио.
- Извини, что не мог быть тебе полезен. - Таки печально улыбнулся.
- Что вы! Это я должен принести вам свои извинения за назойливость… Господин Таки, а здесь вы собираетесь долго пробыть?
- Очевидно, какое-то время еще поживу.
- В этом же отеле?
- Не знаю. - Таки посмотрел куда-то вдаль. - Если появится охота, может быть, переберусь на другой курорт. Пока не знаю.
Если он переедет, подумал Соэда, то, наверно, еще дальше в горы, куда-нибудь в совсем безлюдное место.
- Сегодня я буду в Токио, - сказал Соэда, - и, если вы хотите что-нибудь передать семье, я готов исполнить ваше поручение.
- Благодарю, не надо, - покачал головой Таки.
Пришла пора прощаться. Таки проводил Соэду до выхода. От гостиницы до остановки автобуса надо было довольно долго подниматься в гору. Когда, миновав водопад и приблизившись к автобусной станции, Соэда оглянулся, отель уже казался совсем игрушечным. И игрушечным казался Таки, все еще стоявший у входа.
Вскоре, натяжно урча мотором, показался поднимавшийся в гору автобус.
По-видимому, Таки что-то знает о причине смерти Сасадзимы, подумал Соэда, сидя в автобусе. Когда заговорили о смерти художника, в его глазах мелькнул испуг, но тут же сменился другим выражением - будто он предполагал такой конец. Да, Таки явно что-то знает.
Один вопрос Соэда все же не решился ему задать: почему он с такой поспешностью покинул горячие источники Асама и переехал сюда? Ведь накануне вечером к нему приходили те двое, и, даже по словам служанки, их приход был ему неприятен. Надо полагать, существует какая-то связь между этим посещением и его поспешным отъездом.
Соэде очень хотелось узнать у Таки, кто были эти двое, и вопрос чуть не сорвался у него с языка, но в последний момент он сдержался, решив, что это будет слишком жестоко по отношению к Таки. У Соэды вообще начало меняться прежнее мнение о Таки, особенно после того, как он неожиданно заметил в выражении его лица ту беззащитность…
Автобус въехал в поселок, затем миновал школу, украшенную флагами по случаю спортивного праздника. Вскоре показалась большая машина, ехавшая навстречу. Дорога была узкая, и автобусу и машине пришлось резко сбавить скорость, чтобы разминуться. Соэда видел машину сверху, поэтому не смог разглядеть лиц пассажиров. Он заметил лишь, что их было трое: двое в черных костюмах, а один в темно-коричневом. По этой дороге едут в Татэсину, подумал Соэде. Неужели в такое время, когда сезон давно кончился, еще есть желающие там отдыхать?
Пропустив машину, автобус стал набирать скорость. Было уже пять часов вечера.
Соэда неожиданно почувствовал беспокойство. Оно почему-то возникло после встречи с машиной, что шла в сторону Татэсины, где отдыхал Таки. Правда, в Асама его посетили двое, а в машине совершенно отчетливо он видел троих. Нет, надо иметь чрезмерное воображение, чтобы предположить, будто они направляются к Таки. И все же эта мысль не оставляла Соэду, и он начал испытывать все большее беспокойство. Теперь он почему-то был почти уверен, что трое мужчин едут именно к Таки. Он оглянулся. Машина уже скрылась из глаз, оставив за собой быстро рассеивавшееся облачко пыли. У Соэды мелькнула мысль вернуться назад.
А если это лишь игра воображения, подумал он. Представляю, как меня встретит Таки. Нет, хватит!
Автобус въехал в город Тино.
"Может быть, скажу перед смертью", - вспомнил Соэда слова Таки.
Глава 12
На следующий день, придя в редакцию, Соэда первым делом отправился в отдел уголовной хроники - выяснить, на какой из версий о причине смерти Сасадзимы остановилась полиция.
- Вас интересует этот художник? - спросил хроникер. - Полиция пришла к выводу, что он умер от несчастного случая.
- От несчастного случая? - удивился Соэда. - То есть ненамеренно принял слишком большую дозу снотворного?
- Да.
- Странно. Смертельная доза превышает сто таблеток. А в пузырьке из-под снотворного, который стоял на столике, их оставалось, по словам приходящей служанки, не более тридцати. Даже если бы художник принял их все, он бы не умер.
- Это обсуждалось и в полиции, - сказал хроникер. - Действительно, вскрытие показало, что художник принял примерно сотню таблеток. Однако надо сперва доказать, что его заставили силой принять эти таблетки, а пока…
Соэда вернулся к себе.
- Послушай, где это ты вчера весь день пропадал? - обратился к нему его приятель, тоже репортер.
- Решил проветриться, съездил на день в Синсю.
- А вчера тебе несколько раз звонили по телефону.
- Кто?
- Сначала спрашивала тебя молодая девушка, а во второй раз - похоже, пожилая женщина. Обе очень расстроились, узнав, что тебя не будет весь день.
- Они не назвали себя?
- Назвали, фамилия у них одна и та же - Ногами. Просили, чтобы по возвращении ты сразу же позвонил.
Соэда поначалу собирался предупредить Кумико о своем отъезде в Синсю, но потом раздумал. И ни она, ни ее мать ничего о его поездке не знали. Неужели у них что-нибудь в его отсутствие стряслось, забеспокоился Соэда.
Он не стал звонить из редакции, а спустился вниз, где был автомат. Здесь он мог говорить свободно, не опасаясь, что его кто-то подслушает.
Сначала он позвонил Кумико на службу.
- Ногами взяла вчера на три дня отпуск, - ответили ему.
- Она собиралась куда-нибудь поехать?
- Сказала, что у нее есть какое-то неотложное дело.
Соэда повесил трубку. Это сообщение не на шутку его встревожило. Затем он позвонил Кумико домой. К телефону подошла Такако.
- Простите за беспокойство, - сказал Соэда. - Я вчера выезжал по делам в Синсю. Мне передали, что вы искали меня.
- Да, и я, и Кумико вчера звонили вам в редакцию. Кумико перед отъездом обязательно хотела повидаться с вами и очень сожалела, что вас нет.
- Перед отъездом? Разве Кумико куда-то уехала?
- Вчера она уехала в Киото.
- Что-нибудь случилось?
- По телефону не слишком удобно об этом рассказывать. Буду очень признательна, если вы заглянете ко мне вечером.
- Я приеду немедленно, - сказал Соэда и опустил трубку. Его крайне обеспокоил неожиданный отъезд Кумико, и ему не терпелось выяснить, чем он был вызван.
Он вышел из редакции, вскочил в такси и помчался к Ногами.
Сорок минут пути Соэде показались бесконечными. В его воображении рисовались самые разнообразные картины. Неизвестность пугала и усиливала страх за Кумико. Теперь он корил себя за то, что так не вовремя поехал в Синсю.
Соэда прошел вдоль живой изгороди, пересек тщательно подметенный дворик и позвонил. Дверь сразу же отворилась, и Такако провела его в комнату.
- Кумико уехала в Киото? - сразу же после традиционных приветствий спросил Соэда.
- Да, ей понадобилось срочно туда поехать.
- По какому делу?
- Она как раз хотела о нем с вами посоветоваться, но…
- Прошу извинить меня, я даже не сообщил вам о своей поездке в Синсю…
- Это как раз не страшно. Жаль только, что Кумико не смогла встретиться с вами и нам пришлось самим решиться на ее поездку в Киото.
- Объясните мне, пожалуйста, что случилось.
- Дело в том, что Кумико получила вот это письмо, - сказала Такако и передала конверт Соэде. - Прочитайте.
Соэда взглянул на конверт: адрес был написан хотя и пером, но довольно красивым почерком. На оборотной стороне конверта стояла фамилия отправительницы: Тиеко Ямамото.
Соэда вытащил из конверта два листочка почтовой бумаги. Письмо было отпечатано на машинке:
"Госпоже Кумико Ногами от Тиеко Ямамото.
Это письмо может показаться Вам странным. У меня находятся наброски, сделанные с Вас художником Сасадзимой. Они оказались у меня благодаря стечению обстоятельств, о которых я не имею возможности Вам сообщить. Но прошу Вас поверить, что они попали в мои руки честным путем.
Мне хотелось бы встретиться с Вами и вручить эти рисунки Вам. Теперь, когда господин Сасадзима отошел в мир иной, они по праву принадлежат Вам. Понимаю, что мое письмо может вызвать у Вас недоумение, но прошу верить мне и приехать в Киото. Конечно, рисунки можно было бы переслать по почте, но, откровенно говоря, мне хотелось бы воспользоваться этим случаем, чтобы повидаться с Вами. Прошу извинить меня за то, что вынуждаю Вас совершить такую длительную поездку, но я должна сегодня вечером обязательно выехать в Киото и поэтому лишена возможности передать Вам наброски здесь, в Токио. Прошу Вас принять и деньги на билет - они вложены в конверт. Уверяю Вас, ничего плохого с Вами не случится. Причины, по которым я хотела бы повидаться с Вами лично, сообщу при встрече.
Позвольте сказать Вам, что наброски, которые находятся сейчас у меня, я сохранила, питая к Вам искреннее расположение.
Если Вы сочтете возможным приехать, буду рада с Вами встретиться первого ноября, в среду, с одиннадцати до часу у храмовых ворот Нандзэндзи в Киото. Если мы не увидимся в назначенное время, значит, какие-то обстоятельства помешали нам встретиться. Надеюсь, что Вы будете одна, без провожатых.
P.S. Разумеется, я не смею возражать, если кто-либо будет Вас сопровождать до Киото, однако позвольте надеяться, что к месту встречи Вы придете одна. И еще: если у Вас возникнет какое-то недоверие ко мне, прошу Вас не обращаться в полицию. Льщу себя надеждой, что у Вас не возникло сомнений относительно моего доброжелательного к Вам отношения".
По мере того как Соэда читал письмо, он все больше волновался.
- Странное письмо, не правда ли? - сказала Такако, глядя на взволнованного журналиста и стараясь успокоить его мягкой улыбкой. - Среди наших знакомых нет ни одной женщины по фамилии Ямамото. А что вы думаете по этому поводу?
Соэда колебался. У него на этот счет уже сложилось свое мнение, но он пока не решался сообщить его Такако.
- Откровенно говоря, у меня нет еще определенного мнения, - сказал он. - А что вы сами думаете об отправительнице письма?
- Полагаю, что наброски, сделанные Сасадзимой, действительно находятся у нее, - спокойно ответила Такако.
Соэда кивнул в знак согласия.
- Скорее всего, - продолжала Такако, она в самом деле намерена передать их Кумико, причем непосредственно из рук в руки. Поэтому она отказалась переслать их по почте. Нет причин не верить и тому, что она действительно должна была срочно выехать из Токио.
- Но почему она ничего не сообщает в письме о себе?
- Это нам всем показалось странным. По-видимому, на то есть свои причины.
- Какие, например?
- Не знаю, - ответила Такако. - Не исключено, что это связано со смертью художника. Видимо, какие-то обстоятельства вынудили ее избрать тот способ, который она предложила.
- Эта женщина, по всей вероятности, заранее знала, что среди ваших знакомых нет никого по имени Тиеко Ямамото. Что же заставило ее в таком случае печатать письмо на машинке? Другое дело, если бы письмо было деловое, но печатать сугубо личное письмо на машинке… Не кажется ли вам это странным?
- Мне это тоже показалось необычным, но, думаю, здесь опять-таки следует принять во внимание некие особые обстоятельства. Знаете, господин Соэда, у меня предчувствие, будто эта встреча сулит Кумико что-то хорошее.
Соэда озадаченно взглянул на Такако.
- Что вы подразумеваете под словами "сулит что-то хорошее"? - спросил он.
- Не знаю. Это предчувствие возникло у меня непроизвольно. Уж такое существо человек - всегда на что-то надеется.
- Вы отправили Кумико в Киото одну? - тихо спросил Соэда.
На лице Такако отразилось замешательство.
- Мы все же обратились в полицию, ознакомили с письмом одного детектива. И он предложил свои услуги - ехать в Киото вместе с Кумико.
- Значит, он будет ее сопровождать?
- Да. Откровенно говоря, мы не хотели вмешивать в это дело полицию, но Реити, муж Сэцуко, настоял, считая, что так будет для Кумико безопасней.
- Нет, так поступать не следовало, - твердо заявил Соэда. - Кумико не должна была ехать вместе с детективом.
- Может быть, вы правы, но, повторяю, Реити настоял на том.
- Думаю, что отправительница письма никакой угрозы для Кумико не представляет и ваша дочь спокойно могла поехать одна.
- Ничего не поделаешь, в Киото ее теперь сопровождает детектив.
- Что это за человек?
- Зовут его Судзуки. Он занимается расследованием обстоятельств смерти Сасадзимы. Кстати, он сомневается в достоверности официальной версии.
- Разве не установлено, что смерть наступила от несчастного случая?
- Судзуки имеет на этот счет собственное мнение. Поскольку Кумико уже встречалась с ним, мы решили именно ему показать письмо. Господин Судзуки сам предложил сопровождать Кумико в Киото. Отказывать ему было как-то неудобно. Причем он обещал сопровождать Кумико лишь до Киото и ни в коем случае не идти с ней к месту свидания. Ведь в письме не возражали, если кто-либо будет сопровождать Кумико до Киото, вот мы и дали свое согласие.