Адвокат Клара Паскаль провожает дочь на занятия. Около школы человек в красной лыжной шапочке, закрывающей лицо, хватает Клару, бросает в белый фургон и скрывается. Девочка пытается его остановить, но похититель отталкивает ее. Полиция подозревает многих: мужа Клары Хьюго Паскаля, ее прошлых и нынешних подзащитных - наркобарона Касаветтеса, череду насильников, которые могли быть недовольны ею как адвокатом, и их жертв, оставшихся из-за нее неотомщенными. Но всех их одного за другим приходится исключить из списка подозреваемых…
Содержание:
-
Глава первая 1
-
Глава вторая 1
-
Глава третья 2
-
Глава четвертая 3
-
Глава пятая 5
-
Глава шестая 6
-
Глава седьмая 7
-
Глава восьмая 9
-
Глава девятая 11
-
Глава десятая 13
-
Глава одиннадцатая 14
-
Глава двенадцатая 16
-
Глава тринадцатая 17
-
Глава четырнадцатая 20
-
Глава пятнадцатая 20
-
Глава шестнадцатая 22
-
Глава семнадцатая 23
-
Глава восемнадцатая 25
-
Глава девятнадцатая 26
-
Глава двадцатая 27
-
Глава двадцать первая 27
-
Глава двадцать вторая 29
-
Глава двадцать третья 30
-
Глава двадцать четвертая 30
-
Глава двадцать пятая 32
-
Глава двадцать шестая 33
-
Глава двадцать седьмая 34
-
Глава двадцать восьмая 35
-
Глава двадцать девятая 36
-
Глава тридцатая 37
-
Глава тридцать первая 37
-
Глава тридцать вторая 38
-
Глава тридцать третья 40
-
Глава тридцать четвертая 40
-
Глава тридцать пятая 41
-
Глава тридцать шестая 43
-
Глава тридцать седьмая 43
-
Глава тридцать восьмая 44
-
Глава тридцать девятая 45
-
Глава сороковая 48
-
Глава сорок первая 50
-
Глава сорок вторая 53
-
Глава сорок третья 53
-
Глава сорок четвертая 55
-
Глава сорок пятая 55
-
Глава сорок шестая 57
-
Глава сорок седьмая 58
-
Глава сорок восьмая 58
-
Глава сорок девятая 59
-
Глава пятидесятая 60
-
Примечания 61
Маргарет Мерфи
Падает мрак
Посвящается клану Мерфи
Глава первая
На ее щеку падает чистая прозрачная капля. Округлая и глянцевитая, как жемчужина, слеза на секунду замирает, а затем скатывается по мягкому слою пудры, утрачивая глянец. Она неподвижна. Он прикасается к ее лицу, он плачет. Плачет, потому что она так красива и все-таки остается неподвижной, когда его теплая слеза падает ей на щеку. Кого ему больше жаль - ее или себя? Он не в силах этого вынести. Она принадлежала ему. Принадлежала ему так недолго, но это было самое чистое удовольствие, которое он когда-либо знал. А теперь ее нет. Где он теперь найдет такую же, как она?
Он снова вглядывается в ее лицо. Под глазами залегли тени, синие, похожие на кровоподтеки; губы бледные и бескровные, потому что он поцелуями снял с них помаду, которую она так тщательно нанесла всего несколько часов назад. Он смахивает с ее лица волосок. Боже, она так прекрасна! Он закрывает глаза от боли, настолько сильной, что ее, кажется, можно даже потрогать. Она была для него всем. Венцом его желаний, воплощением грез. С его губ срывается стон, и он, чтобы унять дрожь, поспешно прикладывает к ним пальцы. Опускается рядом с ней на колени и, откинувшись на пятки, на какое-то время забывается, медленно раскачиваясь взад и вперед, успокаивая себя ритмом движений.
Но долго так продолжаться не может. Он должен еще многое сделать - и для себя, и для нее. Говорят, ритуалы помогают пережить тяжелые времена: траурные обряды заставляют принять сам факт утраты и смириться с тем, что нужно продолжать жить. Он верит в это и, хотя он не религиозен, верит в обряды; древние песнопения, запах ладана, негромкое бормотание молитвы продолжают оказывать на него свое магическое действие. Он вытирает глаза ладонью.
Нет, он не станет ее хоронить. Она ненавидела темноту, до смерти боялась оставаться одна без света. Да и как они смогут найти ее, если он закопает ее в землю?
Он находит уединенное место - вверх по течению от летней эстрады. Оно надежно скрыто от любопытных глаз тех, кому не спится, да и от случайных подгулявших молодчиков, возвращающихся домой по мосткам, переброшенным через реку Ди. Место здесь достаточно глубокое, вода черная и непроницаемая, и вместе с тем оно далеко от плотины, где ее тело слишком скоро станет добычей жадной до новостей и сплетен толпы. Быстрее, чем он успеет все прибрать, продезинфицировать и ликвидировать беспорядок, вызванный его приготовлениями и ее смертью.
Какая тяжелая! Она сделалась тяжелей после смерти, будто раньше ее, игнорируя законы земного притяжения, поддерживала неведомая жизненная сила. При жизни она быстро научилась не противиться его воле, зато теперь всем телом сопротивляется ему. Он с трудом сдерживает яростный порыв ударить ее - она уже выше этого. И он не сумасшедший и не собирается ее уродовать. Она пришла к нему незапятнанной и незапятнанной от него уйдет.
Он в последний раз пристально смотрит на ее тело, безупречное в своей уязвимости, затем опускает его в воду. Невольно ахает от обжигающего холода и бросает взгляд ей на лицо: на нем не дрогнул ни один мускул. Нет, она ничего не чувствует, и он почти завидует ей, потому что его душа в смятении. Он пустился в авантюру, отрезавшую все пути к отступлению. Она покорно погружается под воду. Несколько мгновений ее волосы плавают по поверхности, обрамляя лицо, затем она переворачивается, гладкая, как выдра, и исчезает в черной пучине.
Глава вторая
Перерыв на обед. Надо срочно убежать от грубого невежества, от будничных пересудов сослуживцев, иначе он сойдет с ума. Он скорбит, а ему приходится притворяться, будто он не изменился, будто он все такой же спокойный и целеустремленный, как прежде.
Истгейт-стрит запружена покупателями. Витрины пестрят объявлениями о сезонных распродажах - предрождественская суета набирает обороты. Он стоит под сводами арки, под башенными часами, лицом к отелю "Гровенор". Закуривает сигарету и, съежившись от холода, наблюдает за толпой больше по привычке, нежели испытывая в этом потребность.
Его взгляд скользит мимо толстых и некрасивых. Для него они просто не существуют. Остальных он классифицирует, вооружившись инстинктивной, практически бессознательной системой: от слишком молоденьких или простушек и до женщин его типа. Предпочтительный возраст его женщины - за тридцать, но определенно не больше сорока. Раскованность решает все: он полагает, что раскованная, самоуверенная женщина возбуждает, для него это своего рода вызов. Ему нравится вызов, а разве найдешь его в женщине, которая с самого начала покоряется тебе? Он ищет женщину с гордой осанкой. Ту, которая умеет двигаться и осознает эффект, производимый ею на мужчин, упивается своей женственностью, но не злоупотребляет этим. Женщину, которая, едва войдя в комнату, способна пробудить пламя страсти, однако не всегда этим пользуется.
Он внимательно всматривается в непрерывный человеческий поток, его взгляд скользит, ни на ком подолгу не задерживаясь… Вот она! Под портиком отеля. Женщина хорошо одета - модно и вместе с тем не очень броско. Она идет неторопливой размеренной походкой, элегантная, раскованная, уверенная в себе. На ней верблюжьего цвета кашемировое пальто с кроваво-красной капелькой шарфика под горлом; сапожки и перчатки подобраны по цвету. В руке зонтик, сложенный и спрятанный в футляр.
Женщина улыбается, и он чувствует, как его губы невольно расплываются в ответной улыбке. Она выходит на улицу и вступает в поток солнечного света. Будто она вышла на сцену, под лучи софитов! Его сердце начинает учащенно биться. Она идет к нему! Вдруг в поле его зрения попадает мужчина, и он чувствует укол разочарования, отступает под своды арки и ожесточенно давит сигарету каблуком. Она встречает мужчину, и огонь разгорается: он чувствует, как кровь бросается ему в лицо. Мужчина берет ее под руку, и они удаляются, улыбаясь.
Его кулаки сжимаются, он делает несколько шагов следом за ними. Ради бога! Что, по-твоему, ты можешь тут поделать? Она с другим. Он замедляет шаг и останавливается, глядя им вслед, пока они не поворачивают и, поднявшись по ступенькам к одному из торговых рядов, не исчезают в тени.
Он пожимает плечами с легкой полуулыбкой. Это просто ерунда, игра, в которую он иногда играет в минуты досуга, что уж так из-за этого расстраиваться? Возвращается на свой пост и еще минут десять лениво наблюдает. Какая-то девчонка - лет шестнадцати, может, семнадцати - останавливается, чтобы спросить у него время. Спросить время у него, стоящего под огромными башенными часами, которые вот-вот начнут бить! Он пристально смотрит на девушку, пока она не отступает, покраснев, стушевавшись. После этой встречи он ощущает прилив бодрости.
Наблюдения за женщиной в кашемире напомнили ему о былом волнении, охватившем его, когда он в первый раз увидел и выбрал Элинор. Но он преодолеет свою любовь. У Элинор будут преемницы.
Глава третья
К завтраку Пиппа опоздала. Ворвавшись в кухню, она водрузила перед собой на стол новую Барби и с ходу вмешалась в разговор.
- Только не на стол! - простонала Клара, спасая игрушку от лужицы разлитого молока.
Пиппа возмущенно завопила.
- Неужели ты хочешь испортить ее прежде, чем успеешь показать подружкам? - Стоя у стола, Клара строго посмотрела сверху вниз на голову дочери и, не удержавшись, чмокнула девочку в блестящую макушку. - Ну же, перестань дуться и ешь свой завтрак.
Она и сама на минутку присела, отпила кофе и откусила кусочек тоста, делая вид, что не замечает, как ее дочь, скрестив руки на груди, отказывается от еды, а Хьюго корчит девочке уморительные гримасы, пытаясь заставить ее улыбнуться.
Клара подняла глаза: оказывается, Пиппа решила не остаться в долгу. Она высунула язык и тоже состроила рожицу. Господи, да они один другого словно в зеркале отражают, когда вот так гримасничают, сидя за столом друг напротив друга! Те же жесты, те же небесно-голубые глаза, те же прямые черные волосы. Даже одинаковые ямочки на подбородке.
Она встала из-за стола, чувствуя на себе одобрительный взгляд Хьюго. Их глаза встретились, и она медленно улыбнулась ему.
- А тебе обязательно нужно быть сегодня в суде ни свет ни заря? - грустно спросил он.
- В девять утра и ни минутой позже, - ответила Клара, похлопывая его по руке. - Скоро приедет Триш. Пожалуйста, проследи за Пиппой и убедись, что она готова ехать в школу.
Пиппа издала протестующий вопль.
- Но я хочу, чтобы ты отвезла меня, мамочка!
- Мне бы тоже этого очень хотелось, однако я не могу, милая. - И она над головой дочери пустилась в объяснения, адресованные мужу, оправдываясь перед ним и в то же время отдавая себе отчет, что никакие оправдания не смогут удовлетворить Пиппу. - Ровно в десять состоится слушание первого дела. Подача искового заявления занимает считаные минуты, а что последует дальше, предугадывать не берусь. Зависит от того, как сложится день. Судья Найт, как известно, любит поговорить.
Хьюго поднял бровь:
- Питер Найт? Надеюсь, вы хорошо подготовились, миз Паскаль.
Клара улыбнулась. Судью Найта недаром прозвали "Господин Учитель".
Пиппа принялась вертеться на стуле.
- Мамуля, я хочу поехать с тобой!
- Сегодня днем я встречаюсь со свидетелями-полицейскими. Попробуем предварительно отрепетировать их показания, - многозначительно произнесла Клара.
- О! - Хьюго быстро понял намек. - Готовишься к слушаниям…
- …которые состоятся в конце недели, - закончила она за него. Прижала руку к животу и глубоко вздохнула. При одном упоминании о деле Касаветтеса у нее начинало сосать под ложечкой.
Пиппа ненадолго перестала вертеться и вопросительно посмотрела на мать, потом на отца.
- Вы всегда говорите, что шептаться невежливо. А я думаю, невежливо разговаривать на секретном языке, - заметила она.
- Может, тебе сегодня и исполнилось девять лет, но все равно тебе еще слишком рано становиться чопорной, - сказала ей Клара.
- Никакая я не чопорная! - моментально отреагировала Пиппа, задетая непонятным словом. - Я просто хочу, чтобы сегодня ты отвезла меня в школу.
- А если меня заменит папа?
- Не хочу, чтобы папа. Хочу, чтобы ты.
- Но мама обязательно приедет на празднование, - вставил Хьюго.
- Обещаю. - И Клара торжественно перекрестила сердце, глянув в опечаленное лицо дочери. До чего же похожа на Хьюго! - За тобой заедет Триш, моя милая.
- Не хочу Триш. Ты никогда не отвозишь меня в школу!
- Это потому, что мне надо утром быть в том суде, где мое дело слушается ровно в девять тридцать, а для этого я должна…
Но Пиппа была не в настроении выслушивать оправдания.
- Мамы всех других девочек отвозят их в школу, а ты никогда! - завопила она. - Даже в мой день рождения!
- Но, милая, я могу отвезти тебя только к половине девятого. Тебе придется целых тридцать минут простоять на жутком холоде.
- А мне все равно! Я люблю холод! - Глаза Пиппы наполнились влагой, нижняя губа задрожала, и Клара была вынуждена ретироваться.
- Ну ладно, - кивнула она. - Ладно! Я отвезу тебя в школу. У тебя десять минут.
Немного озадаченная столь неожиданной капитуляцией, Пиппа, еще не до конца осознав, что победила, все-таки успела пустить слезу. Она быстро вскочила из-за стола.
- Только не вздумай приближаться ко мне с этими липкими руками! - предупредила Клара, спрятавшись от объятий дочери за спинкой стула. - Десять минут, и я хочу, чтобы ты почистила зубы и умылась, - чтобы все было опрятно, сверкало и сияло.
Пиппа, сразу перестав дуться, бросилась к двери. Ее удаляющиеся шаги загремели по коридору.
Клара обернулась и увидела, что Хьюго широко улыбается.
- Аргумент дрожащей нижней губы, - сказала она, слегка приподняв плечи. - Действует на меня безотказно.
Хьюго рассмеялся и распахнул руки. Клара скользнула в его объятия, села к нему на колени, впитывая в себя тепло его тела, крепкий аромат его одеколона.
- Так ты уладишь с Триш?
- Звонить ей уже поздно, я поговорю с ней, когда она приедет. Триш не рассердится.
Клара вздохнула. Триш понимает дочь лучше, чем удается родителям. Она заботилась о Пиппе с тех пор, как той исполнилось шесть месяцев, сначала как постоянная няня, а с недавнего времени - как приходящая. Клара порой ловила себя на явно недостойной мысли, что слегка завидует, а иногда даже и обижается на эту идиллию в их отношениях.
Она нехотя высвободилась из объятий мужа и начала складывать грязную посуду в посудомоечную машину.
- Оставь, я сам. - Хьюго встал и забрал у нее тарелки. - Вы ведь знаете, что неотразимы, не правда ли, адвокат Паскаль? - сказал он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в губы. Клара не была маленькой, но Хьюго с его ростом под два метра возвышался над ней как каланча. Она ответила на поцелуй, обвив руками шею мужа, и, скользнув ладонями вниз, к ягодицам, крепко прижала его к себе. Шаги Пиппы загрохотали вниз по лестнице, и они поспешно отпрянули друг от друга.
Клара извинительно улыбнулась:
- Работа зовет. - Она оторвала кусок бумажного полотенца и попробовала стереть с губ Хьюго отпечаток помады.
В кухню влетела Пиппа - волосы приглажены и зачесаны назад, на блейзере сверкают металлические значки с поздравительных открыток.
- Учти, ты не сможешь надеть это в школу, - предупредила ее Клара.
- А Аннабель Форрест надела, а у нее даже был не день рождения - ее день рождения в воскресенье, - и ей ничего не сказали.
- Аннабель Форрест ведет шикарный образ жизни, как я погляжу, - сухо улыбнувшись, заметила Клара. Она подобрала свой портфель, стоявший в коридоре. Пиппа поставила рядом с ним сумочку Барби и с важным видом подобрала ее, проходя мимо.
- А мне что же, поцелуй не полагается? - спросил Хьюго.
Пиппа крутанулась на пятках и ринулась к нему с сияющим лицом. Он поймал ее сумку, увернувшись во избежание серьезной травмы, и присел на корточки поцеловать дочь.
- От тебя хорошо пахнет, - заметила она и бросилась обратно к двери.
- Еще бы! - пробормотала Клара, на этот раз торопливо целуя мужа в щеку. - О господи! - Она, отстранившись, заглянула ему в лицо, чем-то неожиданно встревоженная. - Я забыла спросить, как там с Мелкером?
- Не волнуйся, - успокоил ее Хьюго. - Он сейчас во Франции, прощупывает возможности для новых капиталовложений. Утверждает, что завтра непременно даст ответ.
Клара быстрым движением стерла с его губ оставшуюся губную помаду.
- А ты получишь комиссионные, - сказала она.
- Ключи от машины, мамуля!
- Ты думаешь?
Пиппа потянулась к связке ключей в ее руке, но Клара быстро подняла их, чтобы дочь не смогла достать.
- Я знаю.
- Что ты знаешь?
- Он обязательно подпишет. - Клара сказала это твердо и даже с некоторой угрозой в голосе: контракт Мелкера был очень важен для бизнеса Хьюго.
- Мамуля!
- Ты поведешь машину? - спросила Клара.
Пиппа захихикала.
По дороге в школу Пиппа без остановки трещала о том, кого пригласит на праздник, и что, по ее мнению, ей подарят подружки.