- Прикажите запереть эту часть сада! - распорядился инспектор и стал возвращаться к дому. - Как, долго молодой барон, пробыл здесь в последнее свое посещение?
- Только очень короткое время.
- Произошла ли ссора между дядей и племянником?
- Не могу сказать. Старый барин действительно громко на что-то бранился, но это уже у него было в привычке, он был старый чудак.
Тем временем они возвратились в первый этаж. Проходя мимо кухни, они услышали шум голосов среди которых несколько раз раздались слова: "Но, Грета, ведь об этом вы должны ведь заявить!" причем горничная отвечала: "Ведь это совсем не важно, ведь это не имеет ничего общего с убийством!"
Не долго думая, инспектор открыл дверь.
- В чем дело? - спросил он громко и резко. Фридрих, сидевший на кухонном столе, спрыгнул и сказал:
- Вот Грета, горничная, сегодня утром около семи часов видела господина поручика фон Росла недалеко от виллы!
Инспектор заинтересовался и подошел ближе. Девушка в смущении поправляла свой фартук, и потом, запинаясь, заговорила:
- Это было сегодня утром в седьмом часу, когда я вставала, чтобы закрыть окно моей комнаты, которое так неприятно хлопало от ветра. Я набросила платок и посмотрела в окно. И вот я видела, как проходил господин поручик фон Росла. Больше ничего не было.
- Откуда он шел? - спросил инспектор. - Я хочу сказать, в каком направлении?
- Он шел по направлению от предместья Бушвейлер.
- А когда вы до этого видели поручика в последний раз?
- Да вот, когда он дней пять тому назад был у барона.
- Не казался ли он вам расстроенным, смущенным?
- Да, так мне, казалось. Но ведь старый барин тогда страшно набросился на него.
- Да, неужели? Откуда вы это знаете?
- Я слышала это, когда случайно проходила мимо дверей.
- Вы расслышали отдельные слова? - раздался голос инспектора.
- Да. Старый барин злорадно смеялся и говорил, что и не думает платить по карточным и пьяным долгам господина поручика - вот так он и сказал.
Инспектор торопливо сделал некоторые заметки, и затем снова обратился к девушке.
- Не произносил ли молодой поручик, угроз? - спросил он.
- Нет, он не сказал ни слова. Он сейчас же после этого рванул дверь и выбежал. Когда он проходил мимо кухни, я чистила серебро, я видела, что он бледен, как полотно.
Инспектор обратился опять к старику-лакею.
- На минутку, господин Мейнгардт, попрошу вас пойти со мной.
Они снова отправились в спальню, где вахмистр ждал у трупа. Инспектор указал на ценные вещи, лежавшие на ночном столике.
- Вот эти вещи мы нашли в карманах нашего барина. Носил ли он при себе еще что-нибудь?
- Да, - заявил старый лакей, - именно бумажник из красной кожи. В этом бумажнике находились разные бумаги, и, по моему мнению, там должна была находиться и выручка от продажи маленькой усадьбы, которую барин уступил городу. Но возможно, что он запер эти деньги в другом месте. Даже считаю это очень возможным.
- Как вы объясните исчезновение бумажника?
- Этого я не могу объяснить.
- А теперь, - начал инспектор, войдя в библиотечную комнату и заперев окно, - я опечатаю эти две комнаты. Я прошу вас позаботиться, чтобы и все другое оставалось в неприкосновенности, чтобы лестница и коридоры не выметались и чтобы сад быль закрыт.
Тщательно опечатав двери, он вместе с вахмистром оставил место ужасного злодеяния.
. . . . . . . . . .
В то же самое время Курт фон Росла с легким сердцем вышел из своей квартиры и отправился в служебный кабинет полка.
Сегодня он вошел к командиру совершенно иным, чем несколько дней тому назад. С сияющими глазами, олицетворяя собою мужскую красоту и силу, он переступил порог, отдавая честь и звеня шпорами.
- Господин полковник, - начал он, - имею честь доложить, что теперь все мои обязательства приведены в полный порядок.
Серые глаза старика радостно заблистали, и ему стоило усилия, чтобы не обнять молодого человека.
- Вы можете дать мне в этом ваше честное слово? - спросил он.
- Так точно, даю честное слово, господин полковник!
- Благодарю вас. Вольно, господин поручик!
Он протянул ему обе руки и сказал с сердечным оттенком в голосе:
- Рад от всей души, поздравляю вас, господин поручик! Не теряйте никогда из виду вашей цели, состоящей в том, чтобы быть и оставаться дельным офицером, и не забывайте того, что я говорил вам в прошлый раз!
Курт сбежал с лестницы, как резвый мальчик. Легкими шагами он направился к себе на квартиру. Он намеревался поспать несколько часов, пообедать в клубе и затем навестить свою невесту, свою Ирену.
Взяв в руки книгу и закурив папиросу, он прилег на диван.
Поручик прочитал лишь несколько страниц, потом отложил книгу в сторону и закрыл глаза.
Дивные сны ласкали его, сны о счастье и любви, о славе и почестях, сны, которые бывают только в блаженное, золотое время молодости.
Резкий звонок заставил его очнуться. Он стал протирать глаза и посмотрел на часы. Черт возьми, он проспал, три часа. В области желудка он ощутил некоторые позывы.
Раздался второй звонок. Почему это денщик не открывает дверей? Поручик сам пошел к двери.
К крайнему своему удивлению он увидел перед собою полкового адъютанта. Озадаченный Росла попросил его войти.
- Чем обязан удовольствию вашего визита? - спросил, он, предлагая адъютанту кресло, от которого тот, однако вежливо отказался.
- Меня привело к вам неприятное дело по службе, господин поручик, - серьезно ответил тот.
Курт посмотрел ему в лицо, ничего не понимая.
- В чем именно дело, позвольте осведомиться?
Адъютант в смущении откашлялся. Ему, очевидно, было тяжело приступить к исполнению возложенного на него поручения. Наконец, он медленно и серьезно заговорил:
- Господин поручик, у меня приказ отвести вас в подследственный арест.
Курт уставился на него, как на сумасшедшего. Бредил он, что ли? Он провел рукой по русым волосам. Потом лицо его залилось густой краской. Вся его гордость возмутилась.
- Милостивый государь! Что это значить? - вспылил он. - С каким правом...
- Сожалею, что не могу дать вам других разъяснений, - прервал его тот спокойно и с изысканной вежливостью.
- Не будете ли вы любезны отдать мне вашу шпагу?
Курт отшатнулся. В глазах его почернело - он чуть не упал. Что все это значило? Следующие минуты прошли для него, как во сне. Формальности быстро были улажены.
Потом он сошел за адъютантом с лестницы сам не свой.
У подъезда их ожидала полковая коляска, быстро помчавшаяся в полковой арестный дом...
В ужасном настроении мучительной неизвестности, чуть не сходя с ума от злости и подавленной ярости, Курт ожидал прихода военного следователя.
Час проходил за часом, и они казались одинокому вечностью. Наконец, открылась дверь, и давно жданный вошел в комнату.
Вежливо поклонившись, он сел у стола, на котором были приготовлены письменный прибор и бумага.
- Позвольте спросить вас о вашей личности, господин поручик? - обратился он к сидевшему у другого конца стола.
Курт посмотрел на него, какой-то вопрос готов был сорваться с его языка, но он сдержался. Он спокойно ответил на вопрос:
- Курт Константин Вольфганг фон Росла, родился 25 марта 1873 года в м.~Росла вблизи Майнца, третий сын барона Ганса Гергарда Константина фон Росла.
Следователь сделал себе заметки, а потом снова обратился к молодому человеку, который сдерживался лишь с большим трудом.
- Теперь я поставлю вам несколько вопросов, господин поручик, - начал он, откашливаясь, - которые вероятно будут столь же неприятны мне, как и вам, но которые ставлю по долгу службы.
Курт привскочил со стула.
- Нельзя ли мне, по крайней мере, узнать сначала, - вспылил он, - по какому случаю меня подвергают, позорному аресту, не объясняя мне даже причин?
Голос его сердито дрожал, а потом перешел в злобную насмешку.
- Причина вот какая: сегодня утром в девятом часу на улице Бергштрассе в своей вилле найден убитым в своей постели барон Герберт Гюнтер фон Росла.
Курт одним движением вскочил со стула, отбросив его назад.
- Мой дядя? - лепетал он, - это невозможно! - Наклонившись вперед, он смотрел на следователя сидевшего перед ним, как изваяние, не шевеля ни одним мускулом лица.
- Позволите продолжать? - спросил следователь.
- Прошу, - беззвучно ответил Курт.
Следователь начал снова:
- Оставление на месте всех ценных вещей и нетронутая железная касса заставляют предположить, что совершено убийство не с целью грабежа в обычном смысле. Недостает только бумажника, в котором могло находится приблизительно 21000 марок. Дальнейшие расследования показали, что убийца проник через заднюю калитку, известную только родственникам и прислуге убитого. Прислуга стоит вне подозрений.
Курт слушал молча, закрыв лицо руками. Дикая злоба в нем сменилась отчаянием. Значит, в убийстве обвиняли его? Вот до чего он дошел! Кто из них сошел с ума, он сам, или тот, кто сидел перед ним?
Голос следователя звучал в его ушах, как шум морского прибоя.
- Горничная Маргарита Брант показала, что в то самое утро, после ночи убийства, она видела вас по близости виллы вашего дяди.
Курт побледнел как полотно.
- Позвольте спросить, господин поручик, что вы делали вблизи места совершения убийства в столь ранний час?
Курт молчал, стиснув зубы. Тонкими пальцами он отчаянно перебирал свои русые кудри.
Следователь спокойно смотрел на него, ни один мускул в его лице не двигался. Он стал перебирать бумаги. Не получив ответа, он продолжал:
- Кто считается законным наследником господина барона? Верно ли, что вы?
- Верно, - с усилием произнес Курт. Краска совершенно сошла с его лица.
- Теперь я должен коснуться одного вопроса, господин поручик, которого предпочитал бы не касаться. Не сочтите мои действия за нескромность. Несколько дней тому назад вас пригласили к командиру, с которым у вас были серьезные переговоры. Он предоставил вам рассчитаться по вашим обязательствам в течение пяти дней, и угрожал в противном случае выходом из полка. Сегодня этот срок истек, господин поручик, и вы дали честное слово в том, что погасили ваши довольно значительные долги. Вы давеча отказались отвечать на некоторые вопросы - сделаете ли вы то же самое и теперь, господин поручик, если я спрошу вас об источниках, из которых вы почерпнули ваше богатство, появившееся столь неожиданно и давшее вам возможность устроить Ваши дела?
- Да! - последовал твердый, почти упрямый ответ. Курт стоял выпрямившись, и голубые глаза его сверкали, как раскаленная сталь.
Следователь оглянул его удивленным взглядом, в котором сквозил оттенок сожаления.
- Мне было бы весьма жаль, - сказал он, - если ваше странное поведение повлечет за собою для вас неприятности. Впрочем, воля ваша. Позвольте продолжать. Несколько дней тому назад вы посетили покойного. У вас была с ним ссора и вы вышли из дома в очень возбужденном состоянии. Послужили ли поводом к разногласиям материальные вопросы, т.е. не обращались ли вы к вашему дяде с просьбой дать вам взаймы ту сумму, в которой вы так сильно нуждались?
- Сожалею, что относительно этого не могу дать вам указаний, принимая во внимание, что это мои частные дела.
Курт чуть не лишился сознания от ярости.
- Таким образом вы вовсе отказываетесь от показаний, господин поручик, устраняя возможность дальнейшего допроса? - резко спросил следователь.
- Отнюдь нет, спрашивайте дальше.
- Не воспользовались ли вы при уходе из дома задней калиткой?
- Да, - прозвучал спокойный ответ.
- Зачем?
- Я хотел как можно скорее выбраться из дома.
- Ведь вы могли сделать это с тем же успехом, выйдя через главные ворота?
- Они были закрыты.
- Где вы находились в ночь совершения убийства?
Опять молчание.
- Господин поручик, вы ужасно затрудняете мне исполнение моей обязанности. Я совершенно не знаю, что и подумать. Разве вы не сознаете, что ваше упорное молчание может породить мысли, которые не возникли бы, если бы вы дали откровенные и чистосердечные показания?
Курт стоял в мрачном безмолвии, сложив руки на груди, устремив взор вдаль.
- Господин поручик, я еще раз спрашиваю вас: желаете ли вы отвечать мне? Желаете ли вы указать место, где вы находились в ночь убийства?
Курт молчал.
- В таком случае я на сегодня должен прекратить допрос. Завтра я опять явлюсь к вам. Надеюсь, что до этого времени вы образумитесь.
Он коротко поклонился и вышел.
Курт стоял недвижно, ошеломленный ужасным, обвинением. Дыхание его шло учащенно, глаза его приняли выражение глаз загнанного зверя.
- Ирена! Матушка! - крикнул он в изнеможении и свалился без чувств.
* * *
Сезон, собственно говоря, уже кончился.
В дивно расположенном Висбадене оставались только еще единичные гости, отчасти приехавшие к более дешевому сезону по материальным соображениям, отчасти пропустившие разгар сезона с тем, чтобы спокойнее насладиться пребыванием на водах.
К последней категории гостей принадлежал также и никто иной, как Шерлок Холмс, великий сыщик, гениальный мастер своего дела, служивший грозой и вместе с тем и объектом удивления преступного мира, ангел-спаситель страждущего человечества.
Он как раз сидел без пиджака у письменного стола своей роскошно обставленной комнаты в гостинице "Метрополь", где он за несколько дней до этого поселился вместе со своим помощником, Гарри Тэксоном.
Раздался стук в дверь.
На зов Шерлока Холмса явился официант и доложил, что мистера Холмса желает видеть дама, подавая при этом визитную карточку из тончайшей веленевой бумаги.
- "Ирена фон Рудлов" - вполголоса прочел Холмс, и обратился к официанту с вопросом: - Где эта дама меня ожидает?
- В читальной, - гласил ответ.
- Кто бы это мог быть? - бормотал Холмс.
- Надеюсь, это "дело", начальник! - весело и отважно воскликнул Гарри Тэксон.
- И мне это было бы кстати, - ответил Холмс, завязывая галстук перед зеркалом, - во мне опять просыпается жажда деятельности.
Он тщательно сдул последнюю пылинку с безукоризненного черного сюртука, провел щеточкой по волосам и вышел из своей комнаты
Он быстро спустился по выложенной коврами лестнице и открыл дверь читальни.
Из кресла у окна поднялась молодая дама, густо покрытая вуалью.
- Мистер Холмс? - спросила она и откинула вуаль. Холмс поклонился.
- Чему обязан честью, сударыня?
Они присели вблизи окна.
- Мистер Холмс, я узнала из газетной заметки, что вы здесь. Меня привело к вам столь же печальное, как и таинственное происшествие, - начала она мягким голосом, в котором звучали слезы, - и оно побуждает меня просить вас от всей души: помогите нам! Спасите моего несчастного жениха!
Она разразилась неудержными рыданиями.
- Успокойтесь, сударыня, - просил Холмс, - доверьтесь мне, и расскажите мне об этом происшествии возможно подробнее.
- Благодарю вас, мистер Холмс, - сказала она, вытирая слезы и протягивая Холмсу руку, - ведь вся моя надежда на ваше громадное умение, на ваш известный ум. Выслушайте же историю моего жениха:
Неделю тому назад барон фон Росла, многократный миллионер, найден убитым в своей вилле в Майнце. Череп старика оказался размозженным несколькими ударами, нанесенными со страшной силой находившимся в непосредственной близости от барона убийцей, от чего последовала моментальная смерть. Находившиеся в вилле значительные наличные деньги, многочисленные ценные вещи остались нетронутыми, недоставало только бумажника, содержимое которого было неизвестно, но который вероятно содержал свыше 20000 марок. Таким образом, обыкновенное убийство с целью грабежа исключается. Сильное подозрение в совершении убийства пало на наследника и племянника убитого, Курта фон Росла, моего жениха, который был вскоре арестован.
Снова она подняла платок к глазам, а потом продолжала:
- О, это ужасно! Все говорит против него, - он упрямо отказывается от показаний, которые, быть может, немедленно доказали бы его невиновность. Его молчание все больше увеличивает подозрения.
- От каких же показаний он отказывается? - с интересом спросил Холмс.
- Он отказывается сказать, где он находился в ночь совершения убийства. Я по этому вопросу также не могу дать никаких указаний, так как в течение пяти дней предшествовавших убийству, мой жених ни разу не навестил меня.
- Это действительно очень странно, - удивленно вставил Холмс. - Ваш жених офицер? - спросил он.
- Душой и телом! Он живет своим призванием - готов был бы умереть во имя его. О мистер Холмс, - просила она, подняв руки - возьмитесь за это дело, прошу вас от всей души - выясните невиновность моего жениха!
- Сударыня, я тоже только человек и поэтому не могу ручаться за успех, но во всяком случае обещаю вам, что возьму это дело в свои руки. Когда предполагаете вы уехать из Висбадена? - Завтра? Значит, в случае надобности я сумею найти вас в Майнце.
Он занес некоторые заметки в свою записную книжку, и девушка с облегченным сердцем распростилась с великим сыщиком.
- Мы едем, Гарри, - сказал Шерлок Холмс, возвратившись в свою комнату, и они начали укладывать свои вещи.