Сабина подошла к окну. Горизонт уже погрузился в оранжево-синие сумерки. Скоро начнется ее смена. Мюнхенская Фрауэнкирхе была подсвечена. Купола обеих могучих башен вдалеке возвышались над крышами домов. Неожиданно у Сабины появилось странное чувство в желудке, как будто часть ее умерла. Она сглотнула горечь. Вид этой церкви почему-то всегда напоминал ей о смерти. Сабина быстро задернула шторы с детским любимым мультгероем Губкой Бобом Квадратные Штаны.
– В следующий раз мы получим задание из Ватикана.
– От папы римского? – вскрикнула Фиона, самая старшая. – Почему?
Сабина не могла понять, что с ней. Она попыталась взбодриться.
– Скоро Троица. Папа будет много ездить, и ему понадобится наша команда для выполнения одного особенно сложного задания, связанного с безопасностью.
– Куда мы поедем?
– Поедем? – Сабина подняла брови. – Мы полетим! На самых быстрых вертолетах, какие у нас только есть. Новая разработка нашей тайной лаборатории.
– Вот это круто! Почему папа попросил именно нас?
Фиона толкнула сестру локтем в бок.
– Потому что у нас лучшее оборудование!
– Именно, – подтвердила Сабина. – Приборы ночного видения, бронежилеты, рации.
– Ух ты! – завизжала Фиона. У Керстин округлились глаза. У Конни отвисла челюсть.
Тут раздался стук в дверь, и в детскую заглянула сестра Сабины:
– Пора спать. Пожелайте Сабине спокойной ночи.
– Послезавтра мы будем работать на бабу! – взволнованно выкрикнула Конни, самая младшая.
– Шшш! – Сабина чуть заметно покачала головой. – Тайное задание, – прошептала она Конни. – Ни слова вашей маме, иначе ей будет угрожать опасность.
– Вот это да! – зашумели девочки.
Сабина обняла племянниц и поцеловала каждую. Потом выключила свет, прикрыла дверь, оставив небольшую щель, и пошла к сестре в прихожую.
Моника с наигранным возмущением покачала головой:
– Что ты им постоянно рассказываешь?
– Они обожают такие истории.
– Знаю, – вздохнула Моника. – Мои рассказы о феях, эльфах и принцессах уже не нужны. Только не переборщи!
Сестра, которая была старше на три года, прислонилась к дверной раме, но все равно казалась на полголовы выше Сабины. Невероятно, что они сестры. Хотя Сабина была ниже, всего метр шестьдесят, Бог, к счастью, наградил ее тренированным мускулистым телом. Она называла это компенсирующей справедливостью . Сестра бросила учебу в сфере торговли и сейчас работала по полдня в городском музее, выдавая посетителям аудиогиды, а Сабина ходила в спортивную гимназию и продолжала тренироваться по сей день. Пробежки, пилатес и горный велосипед. Некоторые коллеги подтрунивали над ней – она что, пытается так компенсировать свой небольшой рост? Плевать! Она должна оставаться в хорошей форме ради своей работы.
Моника погладила Сабину по темно-каштановым волосам и пропустила мелированную прядь между пальцами.
– Серебристая прядь тебе идет.
– Я знаю, спасибо. Из Марокко, после нашей последней операции со службой безопасности. Керстин тоже хочет такую.
– О господи. – Взгляд Моники упал на золотой медальон в форме сердечка на шее Сабины, и старшая сестра посерьезнела.
Подарок отца. Сабина носила его с тех пор, как десять лет назад их родители расстались и обе сестры переехали с матерью из Кельна в Мюнхен. Сабина знала, что творится в душе у сестры. После развода родителей Моника перемыла отцу все косточки и избавилась от всего, что напоминало о нем. Она никак не могла принять, что Сабина по-прежнему привязана к отцу. При этом все было так просто: в разводе не бывает виноват кто-то один. Именно Моника должна знать это лучше других.
– Ты уже получила алименты за этот месяц? – спросила Сабина.
Моника выпустила ее волосы.
– Он не платил уже три месяца.
– Вот дерьмо! – выругалась Сабина. Ее бывший зять настоящий подонок.
– Тише! – Моника ухмыльнулась и указала на чуть приоткрытую дверь детской. – Хулиганки уже это повторяют.
– Э-э… – Сабина состроила гримасу. Потом снова посерьезнела. – Может, мне стоит вмешаться?
– Нет. Габриель заплатит.
Сабина кивнула. Взяла служебное оружие с комода и сунула в кобуру. Больше всего она хотела нанести Габриелю визит. Ее сестра, мать-одиночка с тремя девочками, едва сводила концы с концами – работая на полставки в музее и ютясь в пятидесятиметровой квартире. Она спала в гостиной на диване, а девочки занимали единственную спальню. Но господин адвокат не давал ни цента.
Сабина сунула кошелек в карман куртки и зашнуровала ботинки.
– Если тебе понадобится помощь, позвони мне – у меня ночная смена, ты можешь застать меня в полицейском участке. – Она пристегнула полицейский значок к ремню и надела куртку. Ее нижний край скрывал "вальтер" и запасную обойму на поясе.
– Знаю, малышка. – Моника обняла ее и, прижав к себе, долго не отпускала. – Спасибо. Без тебя я сошла бы с ума.
– Все будет хорошо. Завтра приедет мама и присмотрит за девочками, верно?
Моника кивнула.
– Кстати, как у мамы дела? Ты же снова ходила с ней в пятницу вечером на этот странный курс?
Курс пилатеса не был странным, только тренер – пятидесятилетняя, тощая как скелет женщина. Тут Сабина снова ощутила странное покалывание в желудке.
– Мне пришлось отменить встречу. Было полно работы, да и чувствовала я себя не очень.
– Ой-ой. – Моника подняла брови. – Как отреагировал старый дракон? Пошел один?
– Ты же знаешь маму. Вероятно, нет. Я оставила ей на автоответчике сообщение, что приму таблетку паркемеда и залезу в постель. С тех пор ничего от нее не слышала.
– Она даже не перезвонила? Нетипично для мамы.
Абсолютно! Уже несколько дней Сабину мучали угрызения совести, потому что она, лежа в пижаме на диване, посмотрела две серии "Тайн великих магов" и заснула, вместо того чтобы идти на тренировку. Но ведь ее мать самостоятельная женщина, которая может позаботиться о себе сама.
– Когда она придет завтра, поцелуй ее от меня. Мы наверстаем занятия пилатесом в эту пятницу.
– Хорошо, а теперь – вперед! – Моника шлепнула Сабину по ягодицам. – В погоню за негодяями! – Моника состроила злобную гримасу и согнула пальцы, изображая когти.
Сабина спустилась на лифте и вышла из многоквартирного дома, в котором жила ее сестра. По вечерам район рядом с Восточным вокзалом был небезопасен. Ее машина стояла на противоположной стороне улицы под мигающим фонарем. Она уже собралась открыть дверь автомобиля, когда из тени деревьев к ней бросился какой-то мужчина.
Сабина машинально опустила руку на пистолет.
– Белочка!
– Папа? – Что он делает в Мюнхене?
Отец выглядел ужасно. Осунувшееся лицо казалось еще темнее из-за трехдневной щетины. Под глазами синяки, словно он не спал несколько дней подряд.
– Я поехал к тебе домой, но тебя там не было. В участке сказали, что твоя смена скоро начнется, – и я подумал, что ты у Моники.
Сабина посмотрела на часы. Начало девятого. Ей нужно на работу.
– Почему ты не приехал ко мне в офис?
Слезы потекли по его щекам.
– Папа, ради бога, что случилось?
Он обнял ее и прижал к себе.
– Мне так жаль, Белочка!
С трех лет он называл ее Белочкой из-за густых каштановых волос и больших карих глаз. В подростковом возрасте она этого стыдилась, сейчас, будучи взрослой женщиной, еще больше.
– Серебристая прядь очень тебе идет, – всхлипнул он, слезы снова потекли по его лицу.
– Спасибо. – Она погладила его по плечу. – Успокойся. Что такого ужасного произошло?
– Твою мать похитили два дня назад.
– Что? – Сабина высвободилась из его объятий. – Откуда ты это знаешь?
Он провел пальцами по щетине. Руки его дрожали. Он больше не был похож на того крепкого шестидесятилетнего мужчину, который в свободное время все еще ремонтировал старые поезда, – отец постарел на несколько лет.
Похитили? Кто мог похитить маму?
Ситуация казалась ей странной. Два дня назад она собиралась идти с мамой на курс пилатеса и оставила ей сообщение на автоответчике. И вдруг появляется отец, который живет в Кельне, в пятистах километрах.
Сабина вытащила из кармана рабочий сотовый телефон и набрала номер матери. Голосовая почта. Сабина набрала другой номер. После восьмого гудка на домашнем телефоне включился автоответчик.
– Когда ты узнал, что маму похитили?
– Он позвонил мне сорок восемь часов назад.
Он? Сабина с недоверием посмотрела на отца.
– Ты общался с похитителем? – Сабина убрала телефон обратно в карман. – Ты сообщил в кельнскую полицию?
– Я ни с кем об этом не говорил.
– Ты с ума сошел? – вырвалось у Сабины. Только не потерять самообладание. По опыту работы в оперативном отделе полиции она знала, что свидетели путаются в самых простых фактах, когда им начинают задавать множество вопросов. И сейчас ей следовало собраться, чтобы не наброситься на отца с расспросами. – Садись в машину и расскажи мне все по порядку. Мы поедем на мой пост.
– Нет! Он сказал, что убьет ее, если я подключу полицию.
Убьет? Сабина огляделась: мимо них по дороге проезжали машины, несколько прохожих шли по тротуару. Она понизила голос.
– Думаешь, он следит за нами?
– Я не знаю… наверное, уже нет.
Уже нет?
– Отец, пожалуйста! Садись в машину. По дороге в участок ты мне все расскажешь.
Он неохотно залез в автомобиль. Когда машина тронулась с места, Сабина автоматически включила CD-плеер. Из колонок раздался гнусавый голос рассказчика. Аудиокнига Давида Сафира "Иисус любит меня". Сабина выключила плеер.
Они уже ехали по Розенхаймерштрассе в направлении реки Изар, когда Сабина повернулась к отцу:
– Пристегнись, пожалуйста.
Дрожащими руками он потянул за ремень.
– Два дня назад мне домой позвонил мужчина и измененным электронным голосом сказал: "Господин Немез, если вы в течение сорока восьми часов выясните, почему вашу бывшую жену похитили, она останется в живых. Если нет, то она умрет".
– Он так сказал? – Это какое-то недоразумение.
Отец кивнул.
– Единственная подсказка, которую я нашел, – это коробка перед дверью моей квартиры. В ней лежал маленький пузырек с чернилами.
– Ты ведь к нему не прикасался?
– Конечно, прикасался. Я его открыл. Внутри черные чернила.
– Если бы ты ничего не трогал, а сразу позвонил мне, мы бы начали масштабные поиски.
Если бы, если бы, если бы…
– Он сказал, что убьет ее!
– Может, все это неправда, и кто-то…
– Сабина! – перебил ее отец. – Я слышал ее голос по телефону. Она умоляла о помощи. Потом он оттащил ее.
У Сабины перехватило дыхание. Кажется, все плохо. Мама никогда не попросила бы отца о помощи.
– Попытайся вспомнить. Когда именно истекают сорок восемь часов?
– Они уже истекли, – тихо произнес он.
Сабина увидела, что он глазами ищет электронные часы на панели приборов.
– Почти пятьдесят минут назад он снова мне позвонил и задал тот же вопрос. Потом сказал, что срок вышел, и повесил трубку.
Сабина выехала на мост Людвига через реку Изар. В воскресенье вечером движение было не таким медленным, как обычно, но неторопливо катящиеся машины все равно раздражали. Она вытащила рацию и связалась со своим полицейским участком. Колонович, начальник ночной смены оперативного отдела полиции, ответил гнусавым голосом.
– Привет, Вальтер, это Сабина Немез, – перебила она его. – Около сорока девяти часов назад была похищена женщина. Ханна Немез, шестьдесят пять лет. Десять лет назад переехала из Кельна в Мюнхен и проживала на Винцерштрассе, в Западном Швабинге, в прошлом директор начальной школы, сейчас на пенсии. Мы должны немедленно начать ее поиски.
Мужчина на другом конце какое-то время молчал. Вероятно, записывал информацию. Потом прочистил горло:
– Бина, ты говоришь о своей матери?
– Да. Я направляюсь в отделение.
Он снова откашлялся, словно раздумывал.
– Не хочу тебя волновать, но несколько минут назад поступило сообщение. Священник и смотритель собора нашли труп пожилой женщины в центральном нефе.
– О нет! – Ее отец прижал ладони ко рту. Снова по его щекам покатились слезы.
Фрауэнкирхе, кафедральный собор Пресвятой Девы Марии, считался символом Мюнхена. Главное полицейское управление, отделения и участок Сабины находились на Эттштрассе, в нескольких минутах ходьбы от собора. Сабина знала короткий путь. Резко затормозив, она пересекла перекресток с круговым движением и свернула на боковую улочку, ведущую в район Альтштадт. Покрышки взвизгнули, позади засигналили автомобилисты. Отец вцепился в поручень. Между крышами домов уже виднелись освещенные башни собора с массивными куполами.
– Мы еще не знаем, кто она, – быстро добавил Колонович.
Но Сабина не могла сдержать отчаяния.
2
Молодым остается тот, кто радуется будущему так же, как и прошлому, – эта поговорка подходила отцу Сабины больше всех, кого она знала. Но сейчас в его опухших от слез глазах она видела боль последних дней. Ее родители развелись после жуткого спора по поводу денег и права родительской опеки. С тех пор Сабина думала, что их отец оправился от расставания, смог забыть бывшую жену, – но в эти минуты увидела, что он безгранично по ней скучает. Сабина припарковалась вторым рядом в начале пешеходной зоны и положила под стекло зеленое пластиковое удостоверение оперативного отдела полиции.
– Жди здесь, – сказала она отцу и вышла из машины.
– Разве тебе туда можно, Белочка? – крикнул он ей вслед.
– Папа, я комиссар. – В двадцать шесть лет она была самым молодым комиссаром в оперативном отделе мюнхенской полиции. Как связующее звено с уголовной полицией их часто называли "пожарными полиции". Когда служащий уголовной полиции появлялся на месте преступления, были уже сняты все отпечатки, установлена причина смерти и опрошены свидетели.
Сабина побежала через площадь к главному порталу Фрауэнкирхе. Освещающие кирпичный фасад прожекторы придавали ему мрачный оранжевый оттенок. Массивные двери были настолько огромные, что, стоя на площади перед главным порталом, Сабина не видела даже стрелок на часах. Еще выше в темноте оба купола светились странным зеленовато-голубым цветом.
На площади стояла только небольшая группа подростков. Да несколько уличных музыкантов играли под фонарем. Они окружили большой рекламный стенд, который сообщал о мессе папы римского в соборной церкви за неделю до Троицы. Значит, "баба", как назвала его Конни, действительно приезжает в Баварию. Сабина подумала о секретном задании и истории, которую она хотела рассказать племянницам в следующий раз.
Сабина прошла мимо автомобиля уголовной полиции, который стоял посередине площади, и локтем отодвинула тяжелые ворота, чтобы не смазать отпечатки. Ее коллегам не нужно было пользоваться отмычкой. Замок был взломан большим долотом, на полу валялись щепки. На деревянной раме остались следы шириной несколько сантиметров, которые невозможно не заметить. Хоть бы это была не мама… Мысль казалась такой нереальной. Вероятность того, что это убийство и похищение ее матери как-то связаны, очень мала. Такого просто не может быть. Но именно поэтому Сабина и ощущала смутную уверенность, которая холодным камнем лежала в животе.
В главном нефе было пусто и темно. Люстры, как мрачные шары, парили над скамьями. Кое-где горели свечи. Тусклый уличный свет проникал внутрь через узкие цветные окна. Пахло ладаном, воском и старым деревом. К своему стыду, Сабина должна была признать, что последний раз была в этой церкви три года назад, – и то лишь чтобы зафиксировать следы вандализма и порчи имущества.
Многочисленные колонны придавали помещению собора сходство с чересчур высоким лабиринтом. Сабина направилась по широкому проходу к алтарю. Шаги по мраморному полу гулко звучали в тишине. Как ей отыскать своих коллег во всех этих часовнях, галереях, сакристии и крипте? Вдруг где-то за ее спиной мелькнула световая вспышка, и Сабина развернулась. Над полукруглой аркой главного нефа располагалась западная эмпора в виде широкого балкона. На ней возвышались серебряные органные трубы. Еще одна вспышка. Ее коллеги собрались вокруг органа. Сабина поискала глазами лестницу, которая вела на эмпору.
Сегодня дежурили Симон и Валнер. В стороне ждали священник в черной сутане и пожилой лысый мужчина в вязаной жилетке и серых штанах на резинке. Старик, видимо тот самый смотритель, взволнованно заламывал подагрические руки. Хотя больше здесь никого не было, территорию оградили. Подиум освещали два прожектора. Под одним из сводов, над которыми виднелись органные трубы, на ступенях стояли стулья для хора. Там Валнер и разложил содержимое своего чемоданчика. Когда Сабина только пришла в оперативный отдел, он уже слыл легендой мюнхенской уголовной полиции. На одном из стульев лежал его контрольный список. По числу проставленных галочек Сабина поняла, что он только начал. Как всегда, зачесал волосы набок, чтобы прикрыть лысину. Напрасные мучения. Через несколько лет волосы станут тонкими, как папиросная бумага, и тогда это будет выглядеть нелепо. Но все равно он отличный парень и приятный коллега.
– Привет, Бина. – Валнер быстро взглянул вверх и провел кисточкой по белому порошку на подлокотнике стула. Пустая затея. Он обнаружит десятки различных отпечатков пальцев и в два раза больше фрагментов.
Симон, коллега помладше, тоже поднял глаза:
– Тебя Колонович сюда прислал?
Она не ответила. Симону около тридцати пяти, уже лет десять работает в оперативном отделе вместе с Валнером. Единственный из ее коллег, кого можно назвать красавчиком. Раньше после смены они частенько ходили в ирландский паб на Бетховенплац, и даже два раза к ней домой. Сабина знала, что это не большая любовь, и все равно позволяла ему ухаживать за ней. Но потом он неожиданно женился на другой. Конечно, Сабина сразу же порвала с ним. Она не знала, что творилось в его голове, да и не спрашивала. Симон склонился над трупом, который лежал под пультом органа. Только ноги торчали. На женщине была кремового цвета юбка, но ни обуви, ни чулок. Ее голые ноги были прикованы цепью к металлическим ножкам музыкального пульта.
– Кто погибшая? – спросила Сабина.
Симон выключил диктофон.
– У нее с собой нет удостоверения личности. Пока мы только знаем, что она не работала в церкви.
– Мне надеть бахилы?
– Не обязательно. – Симон поднял глаза. – Но, если собираешься подойти ближе, будь осторожнее, не наступи в чернила.
Чернила! Только сейчас Сабина увидела черные брызги на полу. Она подумала о пузырьке с чернилами, который упоминал ее отец. У Сабины стиснуло грудь и внезапно появилось чувство, что сердце вот-вот разорвется.
– Что произошло? – прохрипела она.
– Я как раз почистил скамьи в боковой секции, – пробурчал смотритель у нее за спиной. – И вдруг услышал органную музыку. Я сходил за священником, а когда мы побежали наверх, игра прекратилась. Никого не было. Только эта мертвая женщина.