Ингрид и Биргит, две скандинавки, которых Макс привез за компанию с Роландом, уже стояли у трапа на корме. Нокс попытался перехватить взгляд Ингрид, но та догадалась, что ему нужно, и отвернулась. Хасан ухмылялся сверху, прекрасно понимая, о чем думает англичанин. Мачо, получающий удовольствие от осознания своего превосходства. Рука его неторопливо, по-хозяйски скользнула вниз по спине Фионы, пальцы сжали ягодицы. Человек, поднявшийся из грязи и ставший к тридцати годам самым влиятельным судовым агентом на Суэцком канале. Слабаку такую карьеру не сделать. Ходили слухи, что Хасан старается расширить бизнес, прежде всего за счет туризма, для чего скупает недвижимость, цены на которую упали после недавних атак террористов.
Вот и все. Нокс помог Роланду спуститься по трапу, потом, наклонившись, передал ему ласты. Здоровяк-немец плюхнулся на спину, замахал руками, ушел под воду, потом всплыл, отдуваясь.
- Держитесь, - коротко бросил Нокс. - Я сейчас.
Он быстро собрался, прицепил плавучий маячок, закинул за плечи баллон, повесил на шею очки и взял ласты. Спустившись по трапу к воде, он не удержался и в последний раз посмотрел на мостик. Хасан все еще смотрел на него, с притворным разочарованием качая головой. Стоявшая рядом Фиона беспомощно сложила руки на груди. Волосы ее растрепались; понурая и несчастная, она походила на испуганную девчонку, познакомившуюся в баре с дружелюбным египтянином и решившую весело провести время в полной уверенности, что сумеет отделаться от кавалера, если его ожидания выйдут за обозначенные ею рамки дозволенного. Сейчас ситуация изменилась, но в широко раскрытых глазах все еще таилась надежда, что все обойдется, потому что в принципе все люди добрые и хорошие.
В какой-то момент она напомнила Дэниелу его сестру Би.
Нокс сердито тряхнул головой. И совсем она на Би не похожа. Фиона взрослая и сама сделала выбор. В следующий раз будет умнее. Вот и все. Он оглянулся, убедился, что сзади никого нет, сунул в рот регулятор и, оттолкнувшись от трапа, фейерверком врезался в чистую и теплую воду Красного моря и поплыл к рифу, держась на четырехметровой глубине, чтобы в случае необходимости быстро подняться на поверхность. Полчища тропических рыбок наблюдали за ними внимательно, но не выказывая ни малейшего страха. Где шоу, а где зрители - иногда понять бывало невозможно. Рыба-наполеон, окруженная свитой губанов и ангелов, развернулась неторопливо и с достоинством и уплыла по своим делам. Дэниел указал на нее Роланду - новичкам нравится чувствовать себя посвященными.
Они достигли кораллового рифа - охряно-пурпурной стены, уходящей отвесно в черную пропасть. Вода была чистая, незамутненная, видимость исключительная. Нокс почему-то оглянулся, увидел темный корпус бота, темные тени плавающих на глубине, в более прохладных слоях больших рыб и ощутил острый укол вины. Как в тот день, самый худший день жизни, когда после автомобильной аварии пришел к сестре в отделение интенсивной терапии в Салониках. Попискивание систем жизнеобеспечения, надсадный хрип вентиляторов, пульсация мониторов, сдержанно-приглушенные, как в похоронном бюро, голоса сотрудников и посетителей - все это производило угнетающее впечатление. Врач изо всех сил старалась подготовить Дэниела, но он еще не отошел от визита в морг, где проходило опознание родителей, и, увидев Би в окружении приборов, опутанную проводами, с питательной трубкой в боку, не сразу узнал ее. Странное ощущение овладело им, словно он смотрит кино или пьесу на сцене, словно все это происходит не с ним. Не в реальной жизни. Лицо ее неестественно распухло, посинело и приобрело какую-то странную, восковую бледность. Раньше он и не замечал, сколько веснушек у нее вокруг глаз и на предплечье. Он не знал, что делать, и растерянно посмотрел на доктора. Женщина жестом пригласила его сесть. Он сел и неуклюже взял ее за руку - в их семье физическую близость никогда не демонстрировали открыто, - холодную и вялую, и испытал острую, пронзительную боль, что-то подобное родительскому чувству. Он сжал пальцы Би, прикоснулся к ним губами и вспомнил, как в шутку жаловался друзьям, какое это проклятие - присматривать за младшей сестрой.
Теперь ему не за кем присматривать.
Нокс сделал знак Роланду, и они всплыли вместе. До бота было метров шестьдесят. На палубе никого. Сердце затрепетало, приняв решение раньше рассудка. Он выплюнул регулятор и повернулся к Роланду:
- Оставайтесь здесь.
Нокс развернулся и поплыл к боту.
3
Прижимая к груди кейс, Мохаммед эль-Дахаб проследовал за женщиной к кабинету Ибрагима Беюми, главы александрийского отделения Верховного совета по древностям. Она постучала, толкнула дверь, заглянула и лишь затем, оглянувшись, жестом пригласила его войти. За полированным столом сидел щеголеватый и ухоженный человек. Оторвавшись от разложенных перед ним бумаг, он поднял голову и спросил:
- Да, Маха?
- Это Мохаммед эль-Дахаб, господин. Строитель. Говорит, что нашел что-то на своем участке.
- Что именно?
- Возможно, он сам вам скажет.
- Да, конечно, - вздохнул Ибрагим и жестом предложил Мохаммеду сесть за угловой столик.
Посетитель огляделся, оценивая хозяина по обстановке кабинета и приходя к неутешительному выводу. Отделанные дешевыми деревянными панелями стены, высокий потолок с потрескавшейся и местами отвалившейся штукатуркой, тронутые плесенью изображения городских памятников. Если таков кабинет главного археолога Александрии, то, похоже, в этом бизнесе не так много денег, как он рассчитывал.
Ибрагим догадался, о чем думает гость.
- Знаю, знаю, - пожаловался он. - Но что я могу поделать? И что важнее: мой офис или раскопки?
Мохаммед пожал плечами. Хозяин офиса по крайней мере не выглядел бедным - модный костюм, золотые часы. Чинно сложив руки, он сел рядом с гостем.
- Итак, вы что-то нашли?
- Да.
- Расскажете?
Мохаммед нервно сглотнул. Рослый и плечистый, он не боялся физической опасности. Но образованные люди его пугали и смущали. Тем не менее Ибрагим встретил его по-доброму, радушно. Похоже, такому человеку можно довериться. Мохаммед положил на стол кейс, щелкнул замками, откинул крышку и, достав фотографию в рамке, положил на стол. Смелость вернулась, лишь стоило ему снова увидеть ее.
- Это моя дочь. Ее зовут Лайла.
Ибрагим с любопытством взглянул на строителя.
- Аллах воистину благословил вас.
- Да, спасибо. К несчастью, Лайла больна.
Ибрагим покачал головой и откинулся на спинку стула.
- Очень жаль. Сочувствую.
- Они называют это лимфомой Беркитта. Сначала появилась в животе. Размером с виноградину. Потом стала величиной с манго. Врачи ее вырезали. Лайла прошла химиотерапию. Мы думали, что победили ее.
Ибрагим потер горло.
- Маха сказала, что вы что-то нашли…
- Врачи - хорошие люди, - продолжал Мохаммед. - Но им приходится слишком много работать, больницы плохо оснащены, не хватает денег. Они говорят…
- Извините, но Маха сказала…
- …говорят, что болезнь может вернуться, и тогда уже ничего нельзя будет поделать. - Мохаммед наклонился вперед и негромко, но с чувством добавил: - Это время еще не пришло. У моей дочери еще есть шанс.
Ибрагим пожевал губами, потом осторожно спросил:
- И что же это за шанс?
- Пересадка костного мозга.
На лице Ибрагима отразился ужас.
- Но ведь это невероятно дорого!
Мохаммед покачал головой.
- Наш Институт медицинских исследований работает по программе, которая финансируется из общественных источников, но, прежде чем проводить операцию, нужно найти донора. Они не могут провести нужные анализы, пока пациент не записан для участия в программе.
- То есть сделать что-либо невозможно…
- Так у них заведено, чтобы все проходило без отбора. Но если я не смогу профинансировать эти анализы, моя дочь умрет.
- Но вы же не рассчитываете, что Совет по древностям…
И снова Мохаммед не дал ему закончить.
- Найти донора очень трудно. Шансы невелики. Мы с женой, все наши ближайшие родственники и друзья уже сдали анализы, но пока безуспешно. Я могу попросить других, более дальних родственников и друзей моих друзей, но нужно все организовать и заплатить. Я пытался занять денег, но из-за проклятой болезни мы уже влезли в долги и… - Он почувствовал, как слезы подступили к глазам, и, не договорив, опустил голову.
Некоторое время оба молчали, потом Ибрагим негромко сказал:
- Вы нашли что-то на своем участке?
- Да.
- Если я правильно понял, вы хотите получить деньги для проведения анализов в обмен на информацию о местонахождении находки.
- Да.
- Вы понимаете, что по закону обязаны в любом случае сообщить мне о ней?
- Да.
- Что можете попасть в тюрьму, если не сделаете этого?
Мохаммед поднял голову и посмотрел на Ибрагима абсолютно спокойно.
- Да.
Хозяин кабинета кивнул и, скользнув взглядом по стенам, добавил:
- И вы также понимаете, что я ничего не могу обещать?
- Да.
- Хорошо. Тогда почему бы вам не рассказать, что вы там нашли.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
1
До бота Нокс доплыл быстро. Сорвал очки, бросил их на палубу, поднялся на борт. Ни Фионы, ни Хасана видно не было. И что дальше? Он стоял на палубе, озираясь, не зная, что делать, и чувствуя себя полным идиотом. Сняв маячок и баллон, Нокс направился к кабинам правого борта. Приоткрыл первую дверь, заглянул - пусто. Проверив еще несколько, он наткнулся на запертую. Подергал. Приглушенный вскрик и тишина.
Некоторым не терпится влезть в драку, и они сами ищут себе неприятностей. Нокс был не из таких. Он вдруг как будто увидел ситуацию чужими глазами, и ему стало не по себе. Дурацкое положение. Нокс повернулся и зашагал прочь, но дверь сзади открылась.
- Что такое? - недовольно осведомился Хасан.
- Извините, - бросил не оглядываясь Нокс. - Ошибся.
- Вернись! - раздраженно потребовал Хасан. - Да, ты. Дружок Макса. Я с тобой говорю. Подойди сюда.
Нокс неохотно повернулся и, покорно опустив глаза, подошел к Хасану. Тот даже не потрудился закрыть за собой дверь, и Нокс увидел лежащую на кровати Фиону. Девушка прикрывала рукой обнаженную грудь и пыталась подтянуть брючки. Под правым глазом - ссадина, нижняя губа разбита в кровь. Разорванная белая футболка валялась на полу.
- Ну? Что тебе надо?
Нокс посмотрел на Фиону. Она едва заметно покачала головой, показывая, что справится сама, что ему не следует вмешиваться. Жест получился какой-то отчаянный и почти детский, и с Ноксом случилось что-то неожиданное. Злость, раздражение, гнев - все, что накапливалось в душе, вдруг прорвалось наружу. От удара баллоном в солнечное сплетение Хасан согнулся и тут же получил в челюсть. Египтянин пошатнулся. Едва начав, Нокс уже не мог остановиться. Он бил и бил, пока Хасан не свалился, и остановился, только когда Фиона схватила его за руку.
Хасан лежал на полу с разбитым лицом и залитой кровью грудью и выглядел настолько плохо, что Нокс облегченно вздохнул, нащупав у него на горле пульс.
- Быстрее, уходим, - поторопила его девушка, оттаскивая от египтянина. - Остальные возвращаются.
Они выбежали из каюты. Макс и Нессим уже плыли к боту и, увидев инструктора, что-то закричали. Нокс взбежал на мостик. Рванул провода, идущие к радио и зажиганию. Ключи лежали в пластмассовом ящичке на полу. Он прихватил всю связку. Катер покачивался за кормой. Нокс спустился по трапу, подтянул катер за канат, помог Фионе перебраться на нос, спрыгнул за ней, развязал буксирный канат, шлепнулся на сиденье и вставил ключ зажигания в тот самый момент, когда Макс и Нессим добрались до катера и попытались подняться на борт. Он дал газу и резко положил катер на левый борт. Макс отвалился, но Нессим удержался и, подтянувшись, вскарабкался на борт. Крепкий, тренированный да еще вдобавок злой как черт, бывший десантник мог стать опасным противником, но ему мешали водолазный костюм и снаряжение. Еще один крутой вираж, и Нессим, не удержав равновесия, полетел в воду.
Нокс выровнял катер и взял курс на Шарм-эль-Шейх. Ему все еще плохо верилось в случившееся. Надо же, он-таки решился. Теперь самое важное - добраться до джипа раньше, чем Хасан или Нессим успеют выйти на связь со своими людьми на берегу. Если схватят… Перспектива выглядела настолько непривлекательной, что Дэниела едва не стошнило. Уматывать надо сегодня же. Он обернулся - Фиона сидела на скамеечке опустив голову, кутаясь в накинутое на плечи голубое полотенце. Ее колотила дрожь. И с чего только ему вздумалось, что она похожа на Би? Злясь на себя за несдержанность, он шлепнул ладонью по панели. Если Нокс и ненавидел что-то, то это память. Работаешь, пашешь, строишь себе новую жизнь на новом месте - без друзей, без прошлого, без семьи, без всего того, что не дает свободы маневра, - и думаешь, что все в порядке. Оказывается, нет. Память все равно с тобой, от нее не отделаешься, и в один прекрасный момент она ломает все, что ты построил.
2
Ибрагим Беюми проводил посетителя до порога, поблагодарил, попрощался и, выйдя на улицу, проводил взглядом, пока тот не исчез за углом. Конечно, он мог бы проследить за Мохаммедом и выяснить, где находится строительный участок. Но бедняга-строитель растрогал его своим рассказом и еще тем, что так отчаянно вверил ему свою судьбу. Ибрагим всегда старался отвечать на доверие доверием. К тому же посетитель оставил свой номер телефона на случай новостей, так что найти его при необходимости будет нетрудно.
Маха, его помощница и секретарша, начала было вставать, когда шеф вернулся, но он остановил ее движением руки и, подойдя ближе, задумчиво окинул взглядом большую настенную карту Александрии с отмеченными на ней историческими объектами, включая Колонну Помпея, Рас эль-Тин, Латинские кладбища, римский театр, форт Кайт-Бей. Как обычно в таких случаях, к гордости за любимый город примешивалась грусть. Зная их истинную цену, рекламируя их изо всех своих сил, он понимал, что ни один из сохранившихся объектов недотягивает до высшего уровня египетских древностей. Александрия не могла похвастать пирамидами, Карнаком, Абу Симбелом или Долиной Царей. Однако же две тысячи лет назад ее сооружения вызывали восторг и изумление. Фаросский маяк считался одним из Семи чудес света. Музейон стоял впереди всего мира в науке и культуре. Храм Сераписа приводил в восторг и трепет своим великолепием и летающими статуями. Дворцы Клеопатры дышали небывалой чувственностью. Но самой главной жемчужиной, самым большим сокровищем города была гробница его основателя, самого Александра Великого. Даже если бы сохранилась она одна, Александрия уверенно конкурировала бы с Луксором, Гизой и Асуаном. Но нет, время не пощадило ничего.
- Этот человек…
- Да?
- Говорит, что нашел некрополь.
Маха оглянулась:
- Сказал где?
- Где-то в Царском квартале.
Ибрагим очертил пальцем приблизительную территорию. Даже определить примерные границы старого города представлялось невозможным, что уж говорить об улицах и отдельных зданиях. И все дело в особенностях расположения Александрии. Средиземное море с севера, озеро Мариутс юга и запада, болотистая дельта Нила с востока - расти городу просто некуда. Когда возникала необходимость в строительстве нового здания, приходилось сносить старое. Форт Кайт-Бей был возведен на руинах Фаросского маяка. А каменные блоки дворцов Птолемеев шли на постройку римских храмов, христианских церквей и мусульманских мечетей, отражая смену эпох.
Ибрагим повернулся к ней с мягкой улыбкой сказочника.
- Вы знаете, что Александр сам обозначил стены нашего города?
- Да, господин, - не поднимая головы, отозвалась Маха.
- Он проколол мешок с ячменной мукой и ею наметил будущие улицы и площади. Налетевшие вдруг птицы склевали всю муку. Кому-то это могло бы показаться недобрым предзнаменованием, но только не Александру.
- Да, господин.
- Он знал, что со временем наш город станет прибежищем и укрытием для людей всех народностей и рас. И он был прав. Да, прав.
- Да, господин.
- Я вам мешаю.
- Вы же сами сказали, что эти письма нужно отправить сегодня.
- Конечно, Маха, конечно.
Александр не увидел, как возводится его город. Плодами его славы воспользовались Птолемей с наследниками, правившие Египтом до прихода римлян, которые, в свою очередь, отступили под натиском хлынувших с востока арабов, взявших город в 641 году. Административную столицу перенесли сначала в Фустат, потом в Каир. Торговля с Европой сошла на нет, потребность в порте на Средиземном море отпала. С расширением дельты пришли в упадок каналы. Упадок Александрии продолжался и после того, как страну захватили турки. В начале девятнадцатого века, когда в Египет вторгся Наполеон, в городе насчитывалось не более шести тысяч человек. Но Александрия доказала свою живучесть, и сейчас ее население составляет примерно четыре миллиона человек, а плотность застройки такова, что систематические раскопки практически невозможны. Археологи фактически зависят от застройщиков, которые продолжают сносить старые постройки ради возведения новых. И каждый раз, когда это случается, в сердцах археологов вспыхивает надежда, что, может быть, на сей раз им удастся раскопать что-то необычное.
- Он детально описал один участок, - задумчиво произнес Ибрагим. - Дворик с бронзовыми дверями, ведущими в вестибюль и главный зал. Что вы об этом думаете?
- Склеп? - предположила Маха. - Эпохи Птолемеев?
Ибрагим кивнул.
- Ранних Птолемеев. Очень ранних. - Он вздохнул. - Я бы даже рискнул предположить, что речь идет о захоронении некоего македонского царя.
Маха поднялась и удивленно посмотрела на шефа.
- Вы же не хотите сказать… - начала она. - Но я всегда думала, что Александра похоронили в громадной гробнице.
Несколько секунд Ибрагим молчал, с удовольствием наблюдая ее замешательство и решая, что лучше - опустить ее с небес на землю или поощрить самые необузданные надежды. Первый вариант перевесил.
- Конечно, конечно. Назвали Сема - от греческого "гробница". Или, возможно, Сома - от слова "тело".
- О, - разочарованно протянула Маха. - Так это могила не Александра?
- Нет.
- Тогда кого?
Ибрагим пожал плечами:
- Вот раскопаем и узнаем.
- Как? Мне казалось, что мы уже потратили все деньги.