- Погоди, после субботы плетка засвистит с новой силой, - сказала Эрика, безуспешно пытаясь изобразить грозный тон. Одна мысль о свадьбе поднимала ей настроение.
- Мне кажется, она вполне достаточно свистит уже сейчас, - заметил он и склонился, чтобы ее поцеловать.
- Эй, вы, прекратите, - крикнула из гостиной Анна. - Я слышу, как вы там возитесь. Тут все-таки дети. - Она рассмеялась.
- Ну, пожалуй, придется немного подождать, - сказала Эрика, подмигивая Патрику. - Расскажи о том, что у вас произошло.
Патрик кратко сообщил о том, что им удалось узнать, и улыбка пропала с лица Эрики. Сколько трагедий, сколько замешано смертей, и, хотя расследование сделало значительный рывок вперед, она понимала, что дальше им тоже придется трудно.
- Значит, жертва из Нючёпинга тоже кого-то задавила?
- Да, - ответил Патрик, нарезая помидоры дольками. - Правда, не в Нючёпинге, а в Уддевалле.
- Кого же она погубила? - спросила Эрика, помешивая жаркое из свиного филе.
- Деталей мы пока не знаем. Это ДТП произошло настолько раньше остальных, что потребуется время, чтобы узнать побольше. Но я сегодня поговорил с коллегами из Уддеваллы, и они пришлют все материалы, как только отыщут. Какому-то бедняге придется немного поползать среди пыльных ящиков.
- Значит, кто-то убивает людей, которые погубили кого-то, ведя машину в нетрезвом виде. А время между первым ДТП, тридцатипятилетней давности и… когда произошло последнее?
- Семнадцать лет назад, - ответил Патрик. - Расмус Ульссон.
- И места разбросаны по всей Швеции, - задумчиво произнесла Эрика, продолжая помешивать еду. - От Лунда до нас. Когда произошло первое убийство?
- Десять лет назад, - покорно ответил Патрик и посмотрел на будущую жену. Эрика привыкла разбираться в фактах и анализировать, и он с удовольствием использовал ее острый ум.
- Значит, убийца перемещается по большой географической площади, убивает с большими временными промежутками, и жертвы объединяет только то, что их уничтожают из-за аварий со смертельным исходом, спровоцированных тем, что они сели за руль выпивши.
- Все верно, - со вздохом подтвердил Патрик.
В кратком изложении Эрики ситуация казалась довольно безнадежной. Он сбросил овощи в большую миску, перемешал их и поставил салат на кухонный стол.
- Не забудь, что нам, вероятно, не хватает еще одной жертвы, - тихо сказал он, садясь. - По всей видимости, мы пока не обнаружили жертву номер два. Кого-то упустили.
- А из книжных страниц больше ничего не выжать? - спросила Эрика и поставила дымящуюся кастрюлю на приготовленную на столе подставку.
- Похоже, что нет. Я сейчас больше всего надеюсь на то, что нам удастся найти какую-нибудь зацепку, когда мы получим все данные об аварии Эльсы Форселль. Она стала первой жертвой, и что-то подсказывает мне, что поэтому она самая важная.
- Возможно, ты прав, - заключила Эрика, а потом позвала Анну с детьми. Разговор придется продолжить позднее.
С тех пор как было установлено, что общего между жертвами серийного убийцы, прошло два дня. Первоначальная эйфория улеглась, и ей на смену пришло некоторое уныние. По-прежнему оставалось неясным, почему так велик территориальный разброс. То ли убийца ездил по Швеции в погоне за своими жертвами, то ли успел пожить во всех этих местах? Вопросов было слишком много. Они внимательно изучили весь доступный материал о ДТП, в которых участвовали жертвы, но так и не обнаружили между ними какой-либо связи. Патрик все больше склонялся к тому, что убийства не имеют никакой привязки личного характера, а убийца - просто страшно озлобленный человек, наугад выбиравший жертвы по их деяниям. В таком случае получалось, что убийца не принимал во внимание тот факт, что большинство его жертв чистосердечно раскаивались в содеянном. Эльса жила с чувством вины и искала прощения в религии, Марит больше не притрагивалась к спиртному, Расмус тоже, правда, он и не мог пить в силу физиологических причин, вызванных полученными при аварии травмами. Исключение представлял Бёрье. Тот продолжал пить, водить машину в пьяном виде, и его, казалось, совершенно не волновала девочка, смерть которой осталась на его совести.
Однако пока для полноты картины не хватало еще одной жертвы, делать выводы было невозможно. Когда у него около девяти утра зазвонил телефон, Патрик никак не мог предположить, что разговор даст ему последний кусочек пазла.
- Патрик Хедстрём, - ответил он и прикрыл трубку рукой, чтобы звонивший не слышал, как он зевает, в результате чего сам не уловил имя собеседника.
- Простите, как вы сказали?
- Меня зовут Вильгот Рунберг, я комиссар отделения полиции в Уртбуда.
- Уртбуда? - переспросил Патрик, лихорадочно перебирая в памяти географические познания.
- Это около Эскильстуны, - нетерпеливо ответил комиссар Рунберг. - Но отделение у нас маленькое, мы работаем втроем. - Он покашлял, отвернувшись от трубки, а затем продолжил: - Дело в том, что я сейчас вернулся после двухнедельного отпуска в Таиланде.
- Вот как? - произнес Патрик, не понимая, к чему он клонит.
- Да, поэтому я только сейчас увидел посланный вами запрос.
- Вот как? - повторил Патрик уже с гораздо большим интересом. Он почувствовал, что от напряженного ожидания дальнейшего у него стало сводить пальцы.
- Ну, остальные у меня тут новички и ничего об этом не знали. А я-то сразу узнал признаки нашего дела. Вне всяких сомнений. Я сам расследовал его восемь лет назад.
- Какого дела? - прерывисто дыша, спросил Патрик и крепко прижал трубку к уху, боясь пропустить хоть слово.
- Так вот, у нас тут восемь лет назад был мужчина, который… мне все тогда показалось странным. Но он когда-то злоупотреблял, и… - звонивший смущенно забормотал, видимо, признание совершенной ошибки давалось ему нелегко, - ну, мы все подумали, что у него случился рецидив и он допился до смерти. Но повреждения, которые вы упоминаете… должен признать, что они меня тогда несколько озадачили. - В трубке замолчали, и Патрик понял, чего комиссару стоил этот разговор.
- Как звали мужчину? - спросил Патрик, чтобы нарушить молчание.
- Ян-Улов Перссон. Ему было сорок два года, работал столяром. Вдовец.
- И он когда-то злоупотреблял алкоголем?
- Да, одно время пил по-черному. Когда умерла жена, то… он как с цепи сорвался. Очень печальная получилась история. Однажды вечером он напился, сел за руль и наехал на прогуливавшуюся молодую пару. Мужчина погиб, а Яна-Улова на некоторое время посадили. Но, выйдя на свободу, он спиртного в рот не брал. Вел себя хорошо, работал, заботился о дочке.
- А потом его вдруг нашли мертвым от алкогольного отравления?
- Да, - вздохнул Рунберг. - Как я уже говорил, мы подумали, что у него случился рецидив и он утратил контроль над собой. Обнаружила его десятилетняя дочка, которая утверждала, что встретила в дверях незнакомого мужчину, но мы ей не поверили. Решили, что у нее шок или что она хочет защитить отца… - Голос изменил ему, и в его молчании ощущался глубокий стыд.
- Не было ли возле него какой-нибудь страницы? Из детской книги?
- Я пытался припомнить, когда прочел запрос. Но не помню. Скорее всего, мы не обратили внимания или, вероятно, просто подумали, что она принадлежит девочке.
- Значит, ничего такого не сохранилось? - Патрик сам слышал у себя в голосе разочарование.
- Нет, у нас вообще мало что осталось. Мы ведь думали, что мужик просто перепил. Но я могу прислать то немногое, что есть.
- У вас имеется факс? Можете прислать по факсу? Хотелось бы получить материалы как можно скорее.
- Конечно, - ответил Рунберг. И добавил: - Бедная девочка. Какая жизнь. Сперва, когда она была совсем маленькой, умерла мать и отец попал в тюрьму. Потом она осталась и без отца. А теперь я прочел в газетах, что ее там у вас убили. Снималась в каком-то реалити-шоу. По фотографиям я бы ее никогда не узнал. Лиллемур стала сама на себя не похожа. В десятилетнем возрасте она была маленькой, темноволосой и худенькой, а теперь… да, за прошедшие годы кое-что изменилось.
Патрик почувствовал, что стены вокруг него закружились. Поначалу он не воспринял информацию, но потом вдруг осознал, что именно ему сказал Вильгот Рунберг. Лиллемур, Барби, оказалась дочерью второй жертвы. И восемь лет назад она видела убийцу.
Входя в банк, Мельберг ощущал уверенность и радость, каких не испытывал уже много-много лет. Он всегда ненавидел тратить деньги, а теперь собирался выложить двести тысяч крон, причем без малейшего колебания. Ведь он покупал себе будущее, будущее с Роз-Мари. Стоило ему закрыть глаза, что, по правде говоря, довольно часто случалось в рабочее время, как он чувствовал запах гибискуса, солнца, соленой воды и Роз-Мари. У Мельберга едва укладывалось в голове то, как ему повезло и как сильно изменилась его жизнь всего за несколько недель. В июне они впервые поедут в свою квартиру, а потом останутся там на четыре недели. Он уже считал дни.
- Я хочу перевести двести тысяч, - сказал Мельберг, протягивая кассирше бумажку с номером счета.
Он испытывал некоторую гордость. Не многим удавалось скопить столько при зарплате полицейского, но по капельке, по капельке… и теперь у него образовалась кругленькая сумма. А точнее, чуть более двухсот тысяч. Роз-Мари вкладывала столько же, а остальное, по ее словам, можно было взять взаймы. Но вчера она позвонила и сказала, что нужно действовать быстро, поскольку квартирой заинтересовалась другая пара.
Он смаковал эти слова - "другая пара". Надо же, на склоне лет он вдруг оказался в "паре". Мельберг усмехнулся про себя. Да, они с Роз-Мари в постели еще могут дать фору молодежи. Она совершенно великолепна, во всех отношениях.
Закончив дело, он уже собирался развернуться и уйти, как его вдруг посетила блестящая идея.
- Сколько у меня осталось на счете? - с воодушевлением спросил он кассиршу.
- Шестнадцать тысяч четыреста, - ответила та, и Мельберг почти молниеносно принял решение.
- Я хочу снять все. Наличными.
- Наличными? - переспросила кассирша, и он поспешно закивал.
В голове созревал план, который казался ему все более правильным по мере того, как он его обдумывал. Аккуратно засунув деньги в бумажник, Мельберг отправился обратно на работу. Раньше он даже предположить не мог, что тратить деньги так приятно.
- Мартин, - запыхавшимся голосом произнес Патрик, влетая в кабинет, и тот сразу заинтересовался, что происходит. - Мартин, - повторил Патрик, садясь, чтобы отдышаться.
- Тебя что, заело? - с улыбкой спросил приятель. - Тебе следовало бы поработать над дыханием.
Патрик замахал руками и, в виде исключения, не ухватился за возможность вступить в дружескую пикировку.
- Они связаны, - сказал он, наклоняясь вперед.
- Кто связан? - Мартин недоумевал, что такое на Патрика нашло. Казалось, у него просто голова идет кругом.
- Наши расследования, - торжествующе сообщил Патрик.
- Да-а, - медленно произнес Мартин, растерявшись еще больше. - Мы ведь уже установили, что общим является пьянство за рулем… - Он нахмурил брови и попытался вникнуть в тот бред, который нес Патрик.
- Не те расследования. Наши отдельные расследования. Убийство Лиллемур связано с остальными. Убийца один и тот же.
Тут Мартин окончательно убедился в том, что у коллеги поехала крыша. Он с беспокойством подумал, что это вызвано стрессом, навалившейся в последнее время массой работы в сочетании с предсвадебными волнениями. Даже самый стойкий мозг…
Патрик, похоже, увидел, о чем он думает, и с раздражением прервал его.
- Я тебе говорю, что они связаны. Вот послушай.
Он кратко пересказал разговор с Вильготом Рунбергом, и по мере его рассказа Мартин все больше изумлялся. Просто не мог поверить - это звучало слишком неправдоподобно.
- Значит, ты говоришь, что жертвой номер два является Ян-Улов Перссон, который приходится отцом Лиллемур Перссон. - Он смотрел на Патрика, пытаясь уловить все факты. - И Лиллемур видела убийцу, когда ей было десять лет.
- Да, - подтвердил Патрик, испытывая облегчение оттого, что Мартин, похоже, начал вникать. - Все сходится! Вспомни, что она написала в дневнике. Она кого-то узнала, но не могла толком сообразить почему. Мимолетная встреча восемь лет назад, когда ей было десять, не могла особенно четко отложиться у нее в памяти.
- Но убийца понял, кто она такая, и боялся, что она его все-таки вспомнит.
- И поэтому ему пришлось ее убить, пока она его не вычислила и тем самым не связала с убийством Марит.
- А в дальнейшем и с остальными убийствами, - возбужденно дополнил Мартин.
- Точно, так и есть, - таким же возбужденным голосом подхватил Патрик.
- Значит, если мы поймаем убийцу Лиллемур Перссон, то раскроем и остальные преступления, - тихо заключил Мартин.
- Да. Или в обратном порядке. Если раскроем остальные преступления, то выйдем на того, кто убил Лиллемур.
- Да.
Оба ненадолго умолкли. Патрику хотелось закричать: "Эврика!", но он решил, что это не совсем уместно.
- Какие у нас имеются зацепки в убийстве Лиллемур? - риторически спросил Патрик. - У нас есть собачьи волосы и пленка, отснятая в вечер событий. Ты ведь снова просматривал ее в понедельник. Обнаружил что-нибудь интересное?
У Мартина в подсознании что-то шевелилось, но никак не желало выходить наружу, поэтому он помотал головой.
- Нет, ничего нового я не увидел. Только то, что записано в нашем с Ханной рапорте о том вечере.
Патрик медленно кивнул.
- Тогда придется начать с проверки списка владельцев собак. Анника на днях мне его передала. - Он встал. - Пойду расскажу новость остальным.
- Давай, - отозвался Мартин с отсутствующим видом.
Он по-прежнему пытался сообразить, что же от него ускользнуло. Что же, черт возьми, он увидел на пленке? Или не увидел? Чем больше он пытался вызвать это в памяти, тем дальше оно убегало. Мартин вздохнул. Лучше на время выкинуть это из головы.
Новость произвела в отделении эффект разорвавшейся бомбы. Поначалу все реагировали столь же недоверчиво, как и Мартин, но, по мере того как Патрик излагал факты, народ все больше проникался пониманием. Проинформировав всех, Патрик вернулся к своему письменному столу, чтобы попытаться сформулировать стратегию дальнейших действий.
- Убойную новостишку ты нам подбросил, - сказал из дверей Йоста, на что Патрик лишь кивнул.
- Проходи, садись, - пригласил он, и Йоста подчинился. - Да, проблема только в том, что я толком не пойму, как с ней разбираться, - посетовал Патрик. - Вот, собирался просмотреть составленный тобою список владельцев собак и бумаги, полученные из Уртсбуды. - Он показал на лежавшие на столе факсы, которые пришли десять минут назад.
- Да, тут есть на что взглянуть, - вздохнул Йоста и посмотрел на развешанные по стенам материалы. - Это похоже на гигантскую паутину, без намека на след паука.
Патрик усмехнулся.
- Сравнение тоже убойное. Раньше я в тебе, Йоста, поэтической жилки не замечал.
Тот лишь что-то пробормотал в ответ, потом встал и медленно двинулся вдоль стен кабинета, почти ведя носом по развешанным документам и фотографиям.
- Непременно должна иметься какая-нибудь мелочь, малюсенькая деталька, которую мы упустили.
- Ну, если что-нибудь найдешь, я буду тебе премного благодарен. Мне кажется, я тут уже до того насмотрелся, что просто ничего не вижу. - Патрик обвел маленький кабинет рукой.
- Лично я вообще не понимаю, как ты можешь работать, когда у тебя за спиной такое. - Йоста показал на фотографии жертв, расположенные в порядке гибели: Эльса - возле самого окна и Марит - ближе всего к двери. - Ты еще не вставил Яна-Улова, - сухо констатировал Йоста, указывая на место справа от Эльсы Форселль.
- Да, пока не успел, - отозвался Патрик, с улыбкой всматриваясь в коллегу. У старого доброго Йосты Флюгаре иногда вспыхивала какая-то жажда деятельности, и сейчас явно был именно такой момент. - Мне убраться? - спросил он, когда Йоста попытался протиснуться позади письменного стола.
- Да, было бы проще, - ответил тот, отходя в сторону и пропуская хозяина кабинета.
Тот встал, прислонившись к противоположной стене и скрестив руки на груди. Пожалуй, не так уж глупо, чтобы кто-нибудь еще разок на все взглянул.
- Как я вижу, криминалисты уже вернули тебе все книжные странички. - Йоста повернул голову к Патрику.
- Вчера. Теперь нам не хватает только страницы Яна-Улова. Но ее не сохранили.
- Жаль, - заметил Йоста, продолжая двигаться назад во времени, в направлении Эльсы Форселль. - Любопытно, почему именно "Гензель и Гретель", - задумчиво сказал он. - Это случайность или же книга имеет какое-то значение?
- Хотел бы я это знать. И многое другое тоже.
- Хм, - произнес Йоста, стоявший теперь перед той частью стены, где размещались фотографии и документы, касавшиеся Эльсы.
- Я звонил в Уддеваллу. Они еще не нашли бумаг о ее ДТП. Как только найдут, пришлют по факсу, - сообщил Патрик, предупреждая вопрос Йосты.
Тот не ответил, просто молча разглядывал документы. Из окна струился весенний свет, бросая отблеск на бумаги, не обладавшие матовой поверхностью. Йоста немного нахмурился, потом отступил на полшага назад. Потом склонился еще больше, почти приложив ухо к стене. Патрик озадаченно наблюдал за ним. Чем это старик занимается?
Йоста, похоже, изучал книжную страницу сбоку. Страничка Эльсы шла в сказке первой, с нее и начинался рассказ о Гензеле и Гретель. Йоста обернулся к Патрику с видом триумфатора.
- Встань-ка на мое место, - позвал он, отступая в сторону.
Патрик поспешил занять ту же позицию, прислонил голову к стене и посмотрел на страницу, в точности как только что это проделал коллега. И тут, против идущего от окна света, он увидел открытие Йосты.
Софи казалось, что у нее внутри все заледенело. Она смотрела на то, как опускают в могилу гроб. Смотрела, но не понимала. Не могла понять, что в гробу лежит ее мама.
Пастор что-то говорил, во всяком случае, шевелил губами, но Софи не могла разобрать слов - все перекрывал шум в ушах. Она покосилась на отца: Ула стоял с каменным лицом, склонив голову и приобняв рукой бабушку. Мамины родители вчера приехали из Норвегии - совсем не такими, как их помнила Софи, хотя она и виделась с ними на Рождество. Они стали ниже ростом, еще больше поседели и похудели, у бабушки на лице появились новые морщины, и Софи даже не понимала, как к ней приблизиться. Дедушка тоже изменился - стал молчаливее, бесцветнее. Всегда такой громогласный, он бродил по квартире Улы и Софи из угла в угол и подавал голос, только когда к нему обращались.