Когда он проснулся, солнце, казалось, светило прямо в комнату. Оно садилось. Часы Роберта показывали без четверти семь. Он пошел в ванную, умылся, почистил зубы и оделся. Проходя через холл, он услышал, как внизу, в кухне, кто-то позвякивает ложкой о миску. Роберт не мог себе представить доктора, занятого стряпней, хотя утром тот отлично приготовил яичницу. Роберт опять пощупал руку, нажал рану. Боли почти не чувствовалось. Ощутив прилив энергии и бодрости, он бегом спустился вниз по лестнице, держа руку над перилами. И на мгновение вспомнил, как вот так же сбегал вниз по лестнице в доме Никки.
Доктор в переднике готовил ужин.
- Хотите водки? - спросил он. - Вы любите водку со льдом? Вот бутылка, - кивком головы он указал на стойку рядом с холодильником.
- Не прочь! Налить вам, сэр?
Роберт налил водки и поинтересовался, не может ли он помочь Он заметил, что в столовой уже накрыт стол на двоих. Доктор сказал, что помогать нечего, ужин у них будет самый простой; холодная индюшка с клюквенным соусом из магазина и макароны с сыром из холодильника.
Когда они сели за стол, доктор предложил Роберту сухого хереса. Он сказал, что они с женой были большими любителями шерри - шерри и чая. В кухне у него хранится шестнадцать сортов китайского чая.
- Не могу сказать, какое удовольствие вы доставляете мне своим обществом, - нарушил доктор паузу, воцарившуюся за едой.
Он уже расспросил Роберта о его работе, и Роберт рассказал даже про книгу о насекомых, которую он иллюстрировал для профессора Гумболовски. Ему пришлось сделать шесть или семь лишних рисунков, но в марте он и их закончил.
- Знаете, вы мой первый гость после того, как умерла жена, - сказал доктор. - Меня все приглашают, но, видите ли, мне неловко, я понимаю, как они ради меня стараются. Это может показаться странным, но я с удовольствием созвал бы всех своих старых друзей, устроил бы настоящий праздничный обед, но ведь они решат, что я сошел с ума - затевать пиры, когда я только что потерял жену. Вот я и не зову к себе никого. Кроме вас, - он улыбнулся счастливой улыбкой, отпил шерри, закурил маленькую сигару. - А с вами мы незнакомы. Чудеса!
"После развода я испытывал почти то же самое", - подумал Роберт. Он не знал, что ответить доктору, но тот и не ждал ответа.
"Кроме вас", - повторил про себя Роберт. Кроме человека, которого чураются и жаждут выжить из города соседи, человека, на чьей совести самоубийство, человека, подозреваемого в том, что он утопил другого, а теперь отрицает это. Интересно, что думает доктор на самом деле, что думает о нем? А может быть, он так погружен в свое горе, что ему все безразлично? Может быть, Роберт для него просто отвлечение, что-то вроде телевизионной программы, которую доктор включил, чтобы перестать думать о своей потере? Роберт понимал, что он так никогда и не получит ответов на все эти вопросы: ни сегодня, ни завтра, ни даже в субботу или в воскресенье, когда уже будет ясно, чей труп найден. Он чувствовал, что доктор никого не будет осуждать, не будет высказывать свое мнение. Хотя он несомненно такое мнение имеет и вообще интересуется всей этой путаной историей, в которую попал Роберт. По крайней мера интересуется настолько, что захотел прочесть газеты.
- Вы играете в шахматы?
Роберт смущенно поерзал на стуле.
- Играю, но плохо.
Они поднялись в комнату Роберта. В ней стоял специальный шахматный столик, инкрустированный слоновой костью и тиковым деревом. Роберт еще раньше заметил этот стол, а сейчас подумал, не потому ли доктор отвел ему эту комнату для гостей, что она на втором этаже и в задней части дома? За окнами уже стемнело. Уходя наверх, они потушили свет внизу. Доктор принес на подносе кофейные чашки и кофейник. Роберт знал правила игры и даже в свое время читал кое-какие книги о шахматах, но вся беда заключалась в том, что ему нисколько не хотелось выиграть. Однако он старался изо всех сил чтобы не огорчать доктора. Доктор усмехался, бормотал что-то себе под нос, раздумывая над ходами. Самым добродушным образом он стремился как можно скорее объявить Роберту мат. За двадцать минут они сыграли две партии, и обе Роберт проиграл. В третий раз Роберт постарался сосредоточиться как следует, и партия длилась почти час. Но кончилась тем же результатом. Доктор, похохатывая, откинулся в кресле, и Роберт тоже рассмеялся.
- Хотелось бы сказать, что я не в форме, но я никогда в ней не был, - признался Роберт.
Вдали заскрипели тормоза. Единственный звук, нарушивший тишину. Роберт слышал даже, как на первом этаже ровно тикают часы.
- Двадцать минут одиннадцатого! Как насчет рюмочки бренди? - спросил доктор.
- Нет, бренди не могу. Я…
- О, понимаю. Тогда еще немного шерри. Оно, действительно, чудесное, - доктор встал. - Нет, нет, не спускайтесь Я мигом вернусь.
Он скрылся за дверью.
Роберт отошел к кровати и остановился, прислушиваясь От напряжения у него заболела раненая рука, и он заставил себя расслабиться. Стояла полнейшая тишина. Снизу до Роберта донеслось хлопанье дверцами, скрип; видно, доктор доставал ликер. Роберт не сводил глаз с полураскрытой двери, он ждал, когда шаги доктора зазвучат по ступенькам.
И тут прогремел выстрел, зазвенели осколки стекла.
Роберт бросился вниз.
Доктор лежал в нескольких шагах от лестницы, в распахнутых дверях между гостиной и холлом. Глаза у него были открыты. Голова склонилась к косяку двери.
- Доктор Нотт! - Роберт слегка потряс доктора за плечо, глядя на его полуоткрытый рот, ожидая, что сейчас губы зашевелятся и доктор заговорит. Раны видно не было.
Роберт выпрямился, заглянул в освещенную гостиную, увидел, что окно не плотно закрыто: в окне-фонаре в углу комнаты между подоконником и рамой виднелась щель в пять или шесть дюймов. В углу у выступающего окна было темно и тихо. Пустая лужайка в свете уличного фонаря казалась бледно-зеленой, ее пересекали черные тени от деревьев и кустов. Стараясь не дышать, он прислушался, не движется ли кто-нибудь слева или справа по улице.
Вдруг в соседнем доме распахнулось окно.
- Что случилось? - выкрикнул женский голос - Доктор Нотт?
Роберт вернулся в дом и подошел к доктору. Тот не шевелился Роберт посадил его, и голова доктора упала на грудь Тогда Роберт увидел, что на затылке краснеет глубокая рана из нее по жидким волосам на белый воротник сбегает кровь. "Вот куда попала пуля", - подумал Роберт, но рана была похожа просто на царапину. Может быть, доктор потерял сознание, ударившись головой о косяк? Роберт попытался приподнять его, но, заметив, что у доктора остекленели глаза остановился и нагнулся послушать сердце. Оно билось Роберт с трудом подтащил доктора к дивану, побежал в кухню, нащупал выключатель, зажег свет и намочил холодной водой несколько бумажных полотенец. Вернулся к доктору и обтер полотенцем кровь с затылка. А другими - чистыми - вытер доктору лоб и лицо. Но глаза доктора по-прежнему оставались открытыми, рот тоже открыт, из него вытекло немного слюны. Роберт кинулся наверх, в ванную, открыл аптечку, где на трех или четырех стеклянных полках громоздились пузырьки с лекарствами. В поисках нужного Роберт уронил несколько бутылочек в умывальник, они, правда, не разбились; наконец он нашел та что искал, - нашатырный спирт. Роберт дважды перечитал надпись на наклейке: "Дозировка от половины до одной чайной ложки спирта развести в воде. Быстрый эффективный стимулятор". Он понюхал: раствор был крепкий и помчался вниз.
Сколько он не прижимал пузырек к носу доктора, результатов не было. Влить раствор ему в рот Роберт побоялся, вдруг доктор захлебнется. Руки доктора похолодели. Казалось пульс стал слабее. Роберт схватил шаль с бахромой, лежавшую на маленьком стуле, и закутал в нее доктора. Потом снял телефонную трубку и вызвал телефонистку. Он объяснил что ему срочно нужен врач - несчастный случай. Уэверли авеню, дом доктора Нотта. Номер дома Роберт не знал.
- Такой белый дом. Я зажгу фонарь над парадной дверью. Вы можете прислать врача немедленно?
- Да, конечна постараюсь. Это рядом с Риттерсвильской больницей. Сейчас же туда позвоню.
Роберт опять подошел к доктору и стал ждать, держа руку на его запястье и вслушиваясь в пульс. Голубые глаза доктора, казалось смотрели Роберту прямо в лицо.
- Доктор Нотт! - Роберту казалось что доктор сейчас ответит, но тот не шевелился.
В дверь постучали.
Роберт открыл ее.
- О! - на пороге стояла полная женщина лет пятидесяти, рядом с ней мужчина примерно такого же возраста - Нам показалось что здесь стреляли?
- Да Входите, - Роберт отступил, давая им дорогу. - Доктор ранен. Только я думаю… Он без сознания.
- Без сознания! - ахнула женщина ринулась к доктору и остановилась. Она оглянулась на мужа - О, Джордж!
- Он что, застрелился? Куда он ранен? - спросил мужчина.
Роберт объяснил, что произошла и добавил что минуту назад вызвал врача
- Вы его знакомый? - спросил мужчина, всматриваясь в Роберта - А вы не…
- Я - Роберт Форестер, - сказал Роберт.
Женщина смотрела на него, открыв рот.
- Маньяк?!
- Мы прочли в газетах, что вчера доктор Нотт оказал вам помощь, - сказал мужчина
- Да, так и есть
Муж с женой, казалось, попятились от него, женщина встала поближе к двери на улицу.
Роберт перевел взгляд на доктора Тот не двигался.
- Нам лучше дождаться врача, Ирма. Я хотел бы знать, что с доктором, - сказал мужчина.
- Хорошо, Джордж
Никто не садился. Минуты три-четыре, как показалось Роберту, никто не произнес ни слова. Роберт пощупал пульс доктора. Он старался не замечать его открытых глаз. Казалось, они смотрят укоризненно и в тоже время выглядят мертвыми. Но доктор был жив, пульс еще бился. "Кроме вас", казалось, говорили глаза доктору. Роберту слышался его голос: "Не могу сказать, какое удовольствие вы доставили мне своим обществом… Вы у меня первый гость…" Роберт заморгал и посмотрел на пожилую пару.
Мужчина которого звали Джордж, курил сигарету, держа ее между пальцами у самых губ. Он вызывающе и с презрением смотрел на Роберта, будто он имел полное право находиться в этом доме, а вот Роберт нет. Потом Джордж сел на мягкий стул с прямой спинкой и сказал:
- Садись, Ирма.
- Нет, Джордж, я постою.
Мужчина затянулся и спросил Роберта.
- А полицию вы тоже вызвали?
- Нет, - ответил Роберт. - Еще не вызывал.
- Почему?
Роберт вздохнул.
- Я решил, что сейчас самое главное вызвать врача.
Мужчина не отрывал от Роберта глаз.
- Кто стрелял? - холодно спросил он.
Роберт ответил ему спокойным взглядом. Ему казалось невероятно странным, что этот человек может безбоязненно сидеть спиной к окну, что он с самого начала не поинтересовался, откуда стреляли.
- Не знаю, - ответил Роберт. - Наверно, тот же, кто стрелял в меня вчера.
- Вас ранило?
- Да, в руку, - рукава рубашки Роберта были спущены и скрывали повязку.
И мужчина и его жена вызывали у него отвращение, он с радостью выставил бы их вон.
- А вы не считаете, что надо позвонить в полицию? - спросил мужчина, словно полагал, что Роберт медлит нарочно. Тон у него был такой язвительный, что жена даже одернула его.
- Джордж!
Но когда она посмотрела на Роберта в глазах у нее был страх. Мужчина страха не выказывал.
- Почему бы вам самому не вызвать полицию? - спросил Роберт. - Я думаю, у вас это лучше получится.
- Лучше? - оскорбленно переспросил мужчина.
- Быстрее, - пояснил Роберт.
Мужчина переглянулся с женщиной и пошел к телефону.
В дверь снова постучали. На этот раз на пороге оказался врач, а рядом с ним женщина, которая объяснила, что живет напротив. Отвечая на вопросы соседки, Роберт наблюдал за врачом. Тот расстегнул на докторе рубашку и стал стетоскопом слушать сердце. Роберт заметил, что на рану он едва взглянул. Потом врач снял с доктора пиджак, закатал рукав его рубашки и сделал укол.
- Пострадавшего надо отправить в больницу, - сказал врач Ирме, стоявшей с ним рядом.
- Хорошо, доктор, мы об этом позаботимся.
- В машине скорой помощи, - добавил врач как бы самому себе, направляясь к телефону.
Роберт подошел к нему.
- Что с ним? В каком состоянии?
- У него кома, - ответил врач - Не знаю, крепкое ли у него сердце, вот в чем дело. Насколько я могу судить, не слишком, - он раздраженно осмотрелся. - Рана огнестрельная. Где же полиция?
- Они уже едут, - сказал Джордж.
Врач набрал номер и вызвал санитарную машину.
Роберт смотрел на опрокинутый поднос, лежащий на полу, на маленькие рюмки, у которых уцелели ножки, на бутылку шерри - она не разбилась и закатилась в холл - на капли крови на пороге гостиной, потом повернулся к окну - к окну, подоконник которого оказался бы как раз на уровне подбородка Грега, если бы Грег стоял на лужайке. Где сейчас Грег? Куда он уходит, погружаясь во тьму?
23
- Что слышно насчет доктора? - спросил Джек Нилсон.
- Все то же Он по-прежнему без сознания, - ответил Роберт.
Джек отказался сесть. Он неловко стоял в плаще посреди гостиной Роберта, сложив руки на груди. Роберт, огибая чемоданы и картонки, медленно ходил по комнате. Из одной картонки торчал цветок Дженни - "тещин язычок". Было субботнее утро, двадцать пять минут одиннадцатого. Каждые пять минут Роберт смотрел на часы. Он собирался снова позвонить в больницу в одиннадцать.
- Может, все-таки выпьешь кофе? - спросил Роберт. Он не помнил случая, чтобы Джек отказывался от кофе.
Джек покачал головой.
- Нет, Боб, я зашел сказать вот что… Знаешь, мы с Бетти несколько разошлись во мнениях. Она немного напугана. Поэтому, мне кажется, тебе не стоит проводить у нас этот уик-энд. Помнишь я тебя приглашал.
- Спасибо, Джек. Я и не собирался. Я ведь тебе говорил, - Роберт медленно шагал по комнате, глядя в пол.
- По-моему, ее больше всего испугали эти слухи о подглядывании. Я-то все понимаю, ты же мне все объяснил. И уверен, она бы тоже поняла, поговори она с тобой. Но ты знаешь женщин… а тут эта стрельба.
Разговор начал возмущать Роберта.
- Я все понимаю, мне и в голову не пришло бы пользоваться чьим-то гостеприимством. Простить себе не могу, что согласился поехать к доктору. Он меня уговорил: он врач, а я был ранен.
Роберт швырнул окурок в камин. На чисто выметенных плитах дымящийся окурок выглядел безобразным и мозолил глаза
- Доктор может умереть, и это моя вина, - сказал Роберт.
Джек промолчал, как будто выдерживал вежливую паузу при упоминании о ком-то, кто уже умер.
Роберт посмотрел на него.
- Ну что ж, я пойду, Боб.
После его ухода Роберт сообразил, что Джек не поинтересовался, где и как он проведет наступающую ночь, не предложил спрятать его втайне от Бетти в подвале или на чердаке. "Рано или поздно Джек во всем согласится с женой", - подумал Роберт. Может быть, даже сегодня после обеда или вечером. Липпенхольц говорил вчера, что зубной врач Уинкупа должен приехать сегодня днем. Роберт подошел к телефону и набрал номер Риттерсвильской больницы.
- Состояние доктора Нотта остается без перемен, - сказала сестра.
- Спасибо.
А чего он собственно ждал? Ведь он ушел из больницы всего два часа назад.
Роберт вылил остывший кофе в раковину. Взял со стола письмо, которое начал писать родителям Дженни. Вчера поздно вечером, вернувшись домой, он вынул письмо из машинки, сложил и оставил на письменном столе. Сейчас он скомкал его и бросил в бумажный мешок для мусора. Родители Дженни жили в Скрентоне на Франклин авеню 4751. Он узнал их адрес из газет. Роберт принял душ и побрился.
В Скрентон Роберт приехал около часа дня. По дороге он все время спорил сам с собой, позвонить Тиролфам по телефону или явиться без предупреждения. К концу пути он так ничего и не смог решить. Но все-таки остановился у аптеки и зашел в телефонную будку. Он позвонил в риттерсвильский полицейский участок. Инспектора Липпенхольца не было на месте, но дежурный полицейский смог ответить на вопросы Роберта.
- Доктор Макквин только что был у нас с рентгеновским снимком. У него только один снимок - нижней челюсти. Он сказал, что ему не приходилось лечить верхние зубы Уинкупа, поэтому он ничего сказать не может. Нет, опознать тело ему не удалось.
- Понятно… понятно… - Роберт поблагодарил дежурного и повесил трубку.
Оглушенный, он обвел ничего не видящим взглядом тесно заставленное помещение аптеки.
- Вам нехорошо, сэр? - спросила его светловолосая девушка в белом халате.
- Нет, все в порядке, - покачал головой Роберт.
Он вышел и направился к своей машине. Спросил у полицейского регулировщика, где находится Франклин авеню, ему объяснили, но пришлось узнать еще и на заправочной станции, прежде чем он нашел нужную улицу. Она оказалась в богатом районе, застроенном двухэтажными домами. Перед каждым зеленела лужайка, вдоль мостовой не было тротуара, но по краям ее росли высокие деревья. Дом №4751 был из красного кирпича с белой дверью и белыми подоконниками. Траурного венка на двери не было. Дженни никогда не рассказывала Роберту про дом родителей, но при виде его Роберта кольнуло в сердце, словно он знал этот дом давно, словно приходил сюда с Дженни. Он остановил машину, вышел и зашагал по прямой, выложенной плитами дорожке. До него донесся детский смех, он на секунду заколебался, но потом подошел к двери. Постучал черным металлическим дверным молотком.
Дверь открыла улыбающаяся женщина, к ногам ее жался ребенок.
- Да?
- Миссис… Это дом Тиролфов?
Улыбка сбежала с лица женщины.
- Ах, нет, они живут рядом, - сказала она, показав рукой. - Дом №4753.
- О, простите, благодарю вас.
Роберт повернулся под ее испытующим взглядом и пошел по дорожке обратнл. Видно, в газетах была опечатка.
Соседний дом был тоже кирпичный, только из более светлого кирпича более массивный и приземистый, чем тот, куда он только что заходил. На это раз в душе Роберта ничего не шевельнулось Но он ощутил слабость и даже подумал, что у него не хватает сил пройти через то, что наметил. Однако взял себя в руки.
Дверь открыл мужчина с отвислыми щеками, на висках у него пробивалась седина.
- Доброе утро. То есть добрый день. - поспешно поправился Роберт. - Меня… меня зовут Роберт Форестер, - Роберт увидел смятение в глазах мужчины.
- Да, но…
- Я приехал поговорить с вами. Мне хотелось с вами увидеться, потому что я…
- Кто там, Уолтер? - послышался женский голос.
Не отводя глаз от лица Роберта, мужчина немного посторонился, пропуская вперед жену.
- Это… это Роберт Форестер.
От удивления у женщины открылся рот. Лицо ее напоминало лицо Дженни, оно тоже было овальное, продолговатое, и губы такие же тонкие. Белокурые пряди волос перемежались с седыми, волосы были гладко зачесаны назад и уложены узлом на затылке.
- Добрый день, миссис Тиролф, - сказал Роберт. - Надеюсь, вы простите меня за то, что я приехал, не предупредив. Мне хотелось увидеться с вами.