7
- Скажи, Джен, где он живет в Лэнгли? - допытывался Грег. - Я раздобыл его телефон и хочу узнать адрес.
- Вот и спроси у него. Если захочет, он тебе скажет.
- Вряд ли захочет. Это мне нужно, а не ему.
Дженни нетерпеливо вздохнула и посмотрела через плечо, нет ли поблизости мистера Штоддарда. Шеф не любил, когда служащие вели личные разговоры по телефону, и она объясняла это Грегу много раз.
- Грег, я не могу больше говорить.
- Но имею же я право узнать адрес и встретиться с человеком, раз мне нужно.
- Не знаю, как ты умудрился так распалиться за двадцать четыре часа! Ведешь себя, как ребенок.
- А ты, как трусиха, Дженни. Вот уж никогда не думал. И мистер…
- Говори, что тебе угодно. Мне все равно, - она повесила трубку.
"Наверно, Грег в Риттерсвиле, - подумала Дженни, - он всегда заезжает туда днем в понедельник в городскую аптеку и в аптеку в торговом центре". Конечно, если Грег позвонит Роберту в половине шестого или в шесть, когда Роберт вернется с работы, тот заверит его, что они с Дженни больше не увидятся. Дженни не хотелось сообщать об этом Грегу самой. Грег сочтет себя победителем, а Дженни была убеждена, что после своего безобразного поведения он ничего подобного не заслуживает - да и велика ли победа? Все равно отношение Дженни к Грегу, не говоря уж о ее чувствах к Роберту, нисколько не изменится.
Теперь ей придется снова пересчитывать деньги в ящике, который стоит у нее на столе, потому что она не отметила, сколько купюр сосчитала, когда Стив позвал ее к телефону. И Дженни принялась опять считать пятисотдолларовые банкноты.
- Бу-у-у! - воскликнул Стив, обнимая Дженни сзади за талию. - С кем это я тебя застукал?
- Перестань, Стив, я считаю.
- Что, Грегу не терпится? - спросил он, отходя.
Дженни упрямо считала, наклонив голову. Из радиатора у ног шло тепло. А дома, когда она вернется, будет холодно. Ничего, включит нагреватель и дом согреется за десять минут, но обедать будет не с кем, и ее ждет одинокий вечер. Правда, Роберт рядом, в Лэнгли, в пятнадцати милях от нее, не больше. Он не сказал ей, что возвращается в Нью-Йорк. Дженни не знала, верить тому, что он говорил насчет жены, или нет. С другой стороны, вряд ли он стал бы врать, думала она, а если бы и стал, вряд ли это у него хорошо получилось бы, хотя бы так же хорошо, как вчера, если, конечно, вчера он не врал. Нет, наверно, он действительно женат. "Но, может быть, они все же не помирятся? - подумала Дженни. - Разве кто-нибудь знает заранее, как все обернется? Никто не знает". Она не хотела, чтобы Роберт вернулся к жене, но и чтобы не возвращался - тоже не хотела, да и что проку хотеть? А во-вторых, или, точнее, во-первых, ей хотелось, чтобы Роберт был счастлив. Смешно, но и он тоже все время твердит, что хочет этого для нее… Дженни подвела итог одиннадцать тысяч пятьдесят пять долларов семнадцать центов, убрала ящик в сейф и заперла сейф на ключ, который висел в связке других ключей. Потом собрала бланки вкладов, погашенные чеки, выплаты ссуд, бланки Рождественского фонда и пролонгации и понесла все это в заднюю комнату Рите, которая сидела за счетной машинкой.
- Миссис Макграт боится, что ее обсчитали на десять долларов, - сказала Дженни. - Так что дай мне знать Вот мой итог.
- Ох уж эта миссис Макграт! Ей каждые три дня мерещится, что ее обсчитали, - сказала Рита, не поднимая головы.
Из банка Дженни ушла в двадцать минут пятого. Она надеялась, что Роберт будет тверд и категоричен и не согласится встретиться с Гретом. Она легко могла представить, что Грег распалится и полезет в драку, а может, даже изобьет Роберта. Грег занимался боксом в гимнастическом зале и гордился своими кулаками. "Нашел чем гордиться! Колошматить людей по лицу любой дурак научится!" Она не могла даже вообразить, чтобы Роберт кого-то ударил. Он казался таким мягким, а для Дженни мягкость была самым большим мужским достоинством. Перед глазами у нее стояло лицо Роберта, его густые каштановые волосы, светло-карие глаза, рот со слегка опущенным левым уголком, подбородок с маленькой ямочкой, она вспоминала, как он выглядел вчера после лыж - в белой рубашке и темно-синих брюках, как он наклонялся к камину, чтобы подбросить дров, и сердце у нее таяло, она крепче сжимала руль, чтобы не съехать на обочину.
Дома Дженни положила в холодильник салат и свиные отбивные, которые купила себе на обед в придорожном магазине за Хэмберт Корнерз, и приняла ванну. Обычно днем она ванну не принимала, но тут подумала, что это поможет ей успокоиться и убить время до вечера, когда неизбежно позвонит Грег. Почему некоторым хочется всячески осложнять жизнь? Когда в Скрентоне Фрицци Шелл, который ей так нравился, бросил ее ради другой девушки, она смирилась и не пыталась увидеть его или позвонить ему. А Грег!
Она надела старый свитер, юбку и туфли без каблуков и принялась поливать цветы. Потом вытерла пыль в гостиной и вымыла тарелки, которые оставила в раковине после завтрака, так как опаздывала на работу. Затем уселась в гостиной с чашкой кофе и с томиками Китса и Шелли в издании "Современной библиотеки". Открыла Китса. Но выяснилось, что Китс не идет ей в голову. Может, ей почитать Блейка? Дженни сняла с полки большой том Донна и поменьше Блейка. Некоторые места в разделе "Прорицания невинности" были подчеркнуты.
Горя и несчастья жгут
С нитью радости сплетут.
Дженни вспомнила, как много лет назад, читая это стихотворение, она при слове "жгут" представляла себе костер.
Кто веру детскую осудит,
Тот в старости осмеян будет.
В детей сомненья заронить,
В могиле без спасенья гнить
О вере детской кто радеет,
Тот Смерть и Старость одолеет.
Чеканный ритм этих стихов успокаивает так же, как их смысл.
Дженни вздрогнула, когда зазвонил телефон. Было всего пять минут седьмого.
- Междугородная. Говорите, пожалуйста.
Это звонила из Скрентона мать Дженни. Она расстроилась, получив от дочери письмо с известием, что та решила не выходить за Грега.
- Что случилось, Дженни? Даже твой отец - и тот встревожился.
Дженни представила как мать, выпрямившись, сидит в холле на стуле с высокой спинкой, наверно, в переднике, потому что они обычно в шесть обедают, а сейчас мать, по-видимому, на несколько минут отложила обед так как звонить после шести дешевле.
- Ничего не случилось, мама. Просто я недостаточно его люблю. Я поняла это несколько недель назад, так что…
- А больше никто не появился, Зайка?
Ну, слава Богу, значит, Грег еще не успел позвонить ее родителям. Ей даже хотелось рассказать им про Роберта но, пожалуй не стоило. Они бы ужаснулись: женатый! Но одновременно она представила себе, как сидит с ними за обедом, потчует их рассказами о том, что сказал и что сделал Роберт. Как он выглядит и какой он выдержанный - так она когда-то рассказывала родителям про девочек и мальчиков, которые ей нравились в школе. Может быть, это наивно, но ее всегда тянет говорить о людях, которые ей нравятся.
- Так все-таки кто-то есть, Дженни? Или нет?
- Есть. Только вряд ли я его еще увижу, наверно, не удастся. Господи, мама ну не говори со мной, как с ребенком!
- Интересно, а чего ты ждешь от своих родителей, ведь мы уже чуть не разослали приглашения на свадьбу, и вдруг от тебя такое письмо. Так кто же он?
- Его зовут Роберт, - Дженни было приятно произносить это имя и знать, что его услышат в Скрентоне.
- Роберт, а дальше?
- Мама это не имеет никакого значения, я думаю, я скорее всего больше его не увижу.
- Уверена, что это к лучшему. Где ты его встретила?
- Я познакомилась с ним самым обычным образом, - сказала Дженни, раскатывая "р", как всегда когда хотела чтобы ее слова звучали по-деловому. - Но мы договорились больше не встречаться.
- Ну что ж, значит, он не слишком интересуется тобой, иначе захотел бы тебя видеть. А теперь вот тебе мой совет поостынь немного и взгляни на Грегори другими глазами. Он хороший, положительный молодой человек, Зайка, и очень тебя любит, это ясно. Твоему отцу он понравился, - добавила мать, как будто это все решало. - Ну, мне пора вешать трубку, разговор-то междугородный. Я решила что обязательно нужно позвонить тебе сегодня же.
- А как Дон, мама?
- Дон хорошо. Пошел за домашним заданием к приятелю и остался там ужинать, так что его нет, иначе я дала бы ему трубку, чтобы он с тобой поздоровался.
"Домашнее задание, - удивилась Дженни, - при том, что Дон кончает колледж. А мать говорит о нем так, будто ему десять лет".
Наконец они обе повесили трубки, обещая писать друг другу.
Дженни поставила отбивные на плиту и подумала, что зря начала возиться с ними, - вполне обошлась бы без такого основательного обеда. Больше всего она любила салаты - из моркови, шпината, редиски, сельдерея, помидоров, зеленой фасоли и вообще из всякой зелени, - она согласилась бы всю жизнь питаться одними салатами. Потому-то ее и прозвали Зайкой. Отец опасался малокровия. В их доме все чего-нибудь опасались. Подумав с минуту, Дженни сняла одну котлету со сковородки. Двух будет слишком много. Она спрятала отбивную в холодильник и принялась готовить салат.
Грег позвонил около семи.
- Ну, добрый вечер, - сказал он. - У меня для тебя интересные новости. Мистер Форестер возвращается в Нью-Йорк.
- Правда? - переспросила Дженни. - По-моему, тебя это интересует больше, чем меня.
- А может, одинаково? Он только что решил. К тому же он такой трус, что побоялся сказать мне, где живет. Я подумал, что тебе и это, наверно, интересно услышать.
- Нисколько.
- И еще кое-что могу тебе сказать Я просто так, наобум, позвонил в Нью-Йорк по его старому номеру и нарвался на его жену. Они разводятся, Дженни, и из того, что она рассказала, ясно, почему. Он псих.
- Вот как!
- Да, именно так.
- И поэтому они разводятся? Сильно сомневаюсь.
- Да нет, всего лишь из-за супружеской неверности, понятно? Уверен, мистер Форестер тоже этим грешил. Но его жена ясно дала понять, что он псих. Ты же не воображаешь, что мистер Форестер доложит тебе об этом сам, правда? Представляешь, как ты рисковала, когда пригласила его к себе на обед? Пригласила на обед! Надо же! Знаешь, Дженни, мне иногда кажется, тебе не мешает проверить, все ли у тебя в порядке с головой.
- Надоели мне твои советы, - Дженни сказала это так сердито, как раньше никогда с Гретом не говорила - Подумать только, позвонил его жене в Нью-Йорк! Вот уж, что называется, совать нос в чужие дела!
- Нет, это называется вести расследование, и я рад, что позвонил. Я спугнул этого негодяя, теперь он уберется из города, и твое счастье, Дженни, что все так обернулось. Кстати, твоя подруга Рита слыхом о нем не слыхала. Что ты на это скажешь?
- Ой-ой-ой! Похоже, сегодня ты целый день не слезал с телефона?
- Зачем ты сказала, что он - знакомый Риты?
- Потому что ты слишком любопытен. Надо же было что-то сказать, чтоб ты успокоился
- А я вовсе не успокоился, детка.
- Если ты воображаешь, что очень украсишь себя этим в моих глазах, то сильно ошибаешься.
- Может, и не украшу. Но всегда лучше знать правду, так ведь? От самого мистера Форестера правды не узнаешь. Он же не признается, что ты в него втюрилась, и он это заметил.
- Что заметил? - перебила она его.
- Слушай, Дженни, давай не будем ссориться Когда его жена сказала, что он псих, меня сразу осенило. Не он ли подглядывал за тобой, а, Джен? Вот так ты с ним и познакомилась Верно?
- По-моему, ты не в своем уме, - ответила Дженни.
- А почему ты плачешь? Господи, Дженни, я вовсе не хочу, чтобы ты плакала. Слушай, можно я приеду? Я в Лэнгли. Мне до тебя не больше получаса.
- Я не хочу тебя видеть
- Гм, - фыркнул он. - Мистер Форестер не пожелал рассказать, как он с тобой познакомился, когда я сообщил ему про Риту. Я спросил, не он ли подглядывал за нами, потому что мы часто слышали какой-то шум под окнами. Пересказал ему, что говорит про него его жена. И мистер Форестер явно расстроился, мисс Тиролф. Он уедет из города, если не уедет, я его заставлю.
Дженни повесила трубку. Она пошла на кухню и над раковиной вымыла лицо холодной водой. Проклятый Грег! Он еще хуже, чем Сузи Эшем. А Рита? Могла бы догадаться и сказать: "Да, это я познакомила с ней Роберта", но, наверно, Грег все приставал и приставал к ней. А Рита не такая сообразительная, хотя злой ее не назовешь.
Дженни очень хотелось позвонить Роберту и сказать, что звонок Грега не имеет никакого значения, пусть не волнуется и все забудет. Но ведь Роберт уже сказал свое слою. Он больше не хочет ее видеть. И Дженни подумала что лучше не звонить, даже если хочется поддержать его по-дружески. Интересно, что же за женщина его жена, если она могла наговорить первому встречному такие гадости про собственного мужа?
8
Грег звонил каждый вечер пять дней подряд и просил Дженни встретиться с ним. Дженни твердо отвечала "нет", твердо, но вежливо, и не позволяла себе сердиться. Она объясняла, что хочет некоторое время побыть одна, и поскольку в душе она и сама утвердилась в этом желании, ее слова звучали для Грегора более убедительно. К счастью, банк, которым пользовался Грег, находился в Риттерсвиле, а не в Хэмберт Корнерз; ей не хотелось видеть его даже в окошке для клиентов. Прошло десять дней, в том числе и день рождения Грега, по случаю которого Дженни послала ему поздравительную открытку, дружескую, но не обнадеживающую. Она удивилась, что он не появляется на ее подъездной дорожке, и была ему за это благодарна. Грег ждет, думала Дженни, что она затоскует в своем стоящем на отшибе доме и через неделю-другую обрадуется его возвращению.
Когда она вспоминала о Роберте, то на миг ощущала острую боль, а как только боль проходила, перед ее мысленным взором одна за другой возникали картины: вот Роберт, такой безупречный, в ресторане при свечах; вот он, стоя на лыжах с сомнением разглядывает склон; вот, сняв пиджак, расхаживает по ее гостиной, а вот, в тот, последний раз, когда они виделись, нервно меряет шагами свою комнату. Но сильней всего ее волновало воспоминание о том, как он, тогда еще незнакомый, стоял перед ней в отсветах костра у ее дома. В этой сцене не было ничего пугающего, и Дженни представлялось совершенно диким и досадным, что большинство людей, окажись они тогда на ее месте, испугались бы. Большинство людей не разбирается в том, что значит жизнь. Дженни считала, что она сама разбирается, но ей казалось, что она на правильном пути. Она не ныла, как многие, по любому поводу. Возможно, между ней и Робертом все кончено, ну что ж, ничего не поделаешь но ведь может статься ей суждено что-то еще - плохое или хорошее. И наверно, зря она сейчас бездействует, надо бы попытаться разыскать Роберта.
Как-то вечером около девяти она позвонила ему в Лэнгли. "Скорей всего, отзовется телефонистка, - думала она, - и скажет, что телефон отключен. Или ответит какой-нибудь незнакомый человек, которому передали номер Роберта".
- Номер, который вы набираете, отключен, - сказала телефонистка - Хотите узнать новый?
- Да, - ответила Дженни.
- Ах, простите, я не могу его сообщить. Он не значится в телефонном справочнике.
- Вы хотите сказать, это в Лэнгли? Номер Роберта Форестера?
- Да, номер в Лэнгли, но его нет в справочнике.
- Спасибо.
"Грег не знает, что Роберт все еще в Лэнгли", - подумала Дженни. Грег звонил ей две недели назад и, торжествуя, объявил, что Роберт уехал. Возможно, он решил так из-за того, что старый номер больше не отвечал. Вероятно, телефонистка, на которую попал Грег, не сообщила ему, что у Роберта теперь незарегистрированный номер. Можно позвонить Роберту на службу, наверно, он по-прежнему работает там же. С этой мыслью Дженни легла спать, сознавая, однако, что утро вечера мудренее, и завтра, обдумав все хорошенько, она решит, что звонить ему не надо.
Дженни позвонила Роберту на следующее утро в одиннадцать, выйдя под каким-то предлогом из банка, когда все собрались пить кофе - у них за сейфом была электрическая кофеварка. Прежде чем подошел Роберт, с ней поговорила женщина, потом мужчина.
- Привет, Роберт. Как ты? - спросила она.
- О, спасибо, Дженни, хороша А ты как?
- До вчерашнего вечера я не знала что ты еще в городе - она покрепче прижала трубку к уху. - Я позвонила по твоему старому номеру… - Веселые, ничего не значащие слова, которые она собиралась ему сказать, внезапно улетучились у нее из головы.
- Да, знаешь, я переехал. Снял дом.
- У тебя правда все в порядке?
- Да, конечно, пожалуй, даже лучше, чем когда мы виделись в последний раз.
- Ты уже развелся?
- Да.
- Роберт, мне так стыдно, что Грег звонил тебе. По-моему, я только и делаю, что извиняюсь за Грега.
- Ну, это было давно. Чуть ли не с месяц назад. Мне только неприятно, что он звонил в Нью-Йорк.
- Я страшно ругала его за это. Мы с ним больше не встречались - с того дня, как он испортил нам обед, - Дженни замолчала, ей хотелось спросить, нельзя ли им теперь увидеться, раз он получил развод? Она вспомнила что когда-то Роберт говорил, как ему нравилось смотреть на нее через окно в кухне, просто наблюдать за нею. Вот и ей хотелось того же. Хотелось видеть его.
- Пожалуй, мне надо кончать, Дженни Спасибо, что позвонила.
Разговор кончился. Она ничего и сообразить не успела как они оба повесили трубки. Дженни ругала себя за то, что ляпнула насчет развода ведь считалось, что она этого знать не может. "Только вспугнула Роберта", - говорила она себе. И нисколько ему не интересно, видится она с Грегом или нет.
После работы, в четыре тридцать пять, Дженни поехала в Лэнгли. Садилось солнце, наступали сумерки. Дженни рассчитала, что служащие "Лэнгли Аэронотикс" выходят в пять; она понимала, что, наверно, невозможно отыскать машину Роберта среди сотен машин на стоянке, но все равно он будет где-то там, в полумиле от нее, а может, и ближе. Стоянка для автомашин у "Лэнгли Аэронотикс" напомнила Дженни магазин подержанных автомобилей, мимо которого она проехала по дороге. На стоянке был даже полицейский, он направлял поток машин через затянутые проволочной сеткой ворота Таких ворот на стоянке было не меньше трех. Машина Роберта - черная с откидным верхом, с полированными накладками по краям крыши, была не из тех, что часто встречаются, но разве в таком скопище найдешь ее? Дженни медленно объезжала ворота до тех пор, пока на стоянке не осталось автомобилей двадцать, но автомобиля Роберта так и не увидала. В конце концов она поехала домой. К семи она была приглашена на обед к Тессерам, но ничего приятного от этого вечера не ждала. Тессеры считали, что она грустит из-за разрыва с Грегом, не могли понять, почему они поссорились, и всячески старались ее развлечь. Дженни не рассказывала им про Роберта. Но сегодня, наверно, расскажет. Надо же кому-то излиться.
Пока она открывала дверь, в доме звонил телефон и в ней проснулась надежда а вдруг это Роберт, но это был Грег. В день рождения Вашингтона в концертном зале Лэнгли будет концерт, и Грег приглашал ее пойти с ним. Дженни поблагодарила и отказалась.
- Сколько еще это будет продолжаться, Дженни? Я и так дал тебе больше месяца. Что с тобой? Ты что, в трауре по мистеру Форестеру? Собираешься за ним в Нью-Йорк?
- Я просто хочу побыть одна Грег.