- О, господи!!! - воскликнула Леночка так, что эхо разнеслось по округе. - Кто тебя захватил?
Депутат покосился на Сливу, но не назвал его так как ему бы хотелось, а лишь сказал:
- Какой-то человек… я не знаю…
Слива приложил трубку к уху и сам начал говорить:
- Слушай ты, тварь, завтра к вечеру миллион долларов приготовь, иначе твой пончик сильно пересохнет, поняла? Сотенными купюрами в чемодане и не вздумай обращаться к ментам, а то я ему враз башку снесу!
Слива отключился и сунул телефон в карман. В это время кусты позади него шевельнулись, хрустнула ветка. Слива моментально обернулся и нацелил туда, откуда исходил звук свой обрез.
- Кто там? - крикнул он. - Кто там прячется? Выходи!
Но никто не ответил. Слива вглядывался в почерневшие в сумерках низкорослые кусты, рука его нервно подрагивала. Кусты продолжали трястись, кто-то громко дышал там. И тут Слива увидел, что по высокой траве пригнувшись прямо на него надвигается темный силуэт. Какой-то человек шел, стараясь быть незамеченным на полусогнутых, согнув спину в пояснице и выставив вперед ствола двух автоматов.
- А-а-а!!! - заорал Слива и высадил из двух стволов дробь в нападающего.
Депутат, который стоял позади от испуга завалился на бок, тот, что полз к ним тоже упал. Торжествующий Слива подбежал и с размаху пнул труп поверженного противника ногой.
- Что, сука! - закричал он. - Хотел меня завалить? На получи, получи!!!
В остервенении пиная противника, Слива не сразу заметил, что пинает… мертвую козу.
- Е-моё, - только и сказал он, - ну и дрянь… это же коза…
Теперь, после того как он позорно себя обнаружил, прятать депутата в люк не представлялось возможным, поскольку в округе наверняка слышали выстрел, да и те, кто будут искать пропавшего слугу народа, наткнувшись на труп козы, обшарят каждый закоулок.
- Эй, ты, парафинщик, - обратился он к депутату, - иди сюда, хватай козу за рог.
Вместе они дотащили мертвое животное до отверстия люка, где поначалу предполагалось поместить депутата. Слива усмехнулся, представив как менты в поисках слуги народа увидят кровавый след на траве, пойдут по нему, будут залезать в люк и найдут там дохлую козу. Они скинули козу вниз. Потом задвинули крышку.
- Пошли дальше, - приказал Слива, когда дело было закончено.
- Куда? - жалобно заныл депутат. - Я устал, я не могу идти…
Слива дал ему пинка и они двинулись по тропинке, едва различимой среди чернеющей травы. Шли долго - полчаса или больше, но прошли всего ничего. Ноги путались в траве, глаза устали вглядываться в сумерки. Депутат все время стонал и жалобно поскуливал что он устал, замерз и не может больше идти. По правде говоря, Сливе и самому надоел этот седовласый расклеившийся нытик. Он уже жалел, что поддавшись импульсу, решил взять в заложники слугу народа.
Вокруг стемнело, сильно похолодало, куда идти было неизвестно, Сливе хотелось пожрать так сильно, что в животе бурчало. Но в округе ничего съестного, кроме старого депутата не было, но рагу из сухой ляжки слуги народа аппетита не возбуждало и Слива уже подумывал о том как бы вернуться, достать из люка козу и съесть ее целиком. Проблема возвращения состояла в том, что он уже позабыл откуда они пришли.
Когда Слива уже был на пределе и даже поднял обрез чтобы избавиться от старого хрыча и идти дальше одному, вдруг откуда-то сбоку раздался глуховатый женский голос:
- Мужики, вы тут нигде козы не видели? - и их осветил луч фонарика.
Когда женщина заметила, что один из них с обрезом, который направлен в спину другого, она вскрикнула: "Ой!" и фонарик погасила, а сама замерла.
- Эй, ты где? - крикнул в черную ночь Слива.
Никто не откликнулся.
- Сейчас пальну, - пригрозил он.
Но она затаилась и не отвечала. Слива уже запутался в темноте из какого именно места сначала посветил на них фонарик, поэтому водил стволом вокруг себя. Обессиленный депутат присел на траву. Слива понял, что действовать нужно лаской.
- Слышь, маленькая, помоги выбраться отсюда, - жалобно попросил Слива, - понимаешь, пошли с другом на охоту и заплутали. Ночь уже, а куда идти не знаем.
- Врешь, - сказал откуда-то сзади ее голос, - у нас здесь охотиться не на кого. Только лягушки и вороны вокруг…
Слива обернулся, стараясь увидеть в темноте хотя бы силуэт. Но голос уже зазвучал с другой стороны:
- С обрезом на охоту не ходят, врешь…
Она как будто витала в воздухе, Слива никак не мог за ней уследить и не знал что ей еще сказать, но понимал что шанс выбраться из этой кромешной холодной тьмы может дать только она. И тут завопил депутат, приподнявшись на корточках:
- Женщина, милая, прошу вас, уходите и сообщите срочно куда следует! Этот захватил меня в заложники и требует выкуп…
- Заткнись, сука, застрелю! - прикрикнул на него Слива и толкнул ногой так, что тут растянулся в мокрой траве.
- Убери от него обрез! - потребовала женщина.
- Что? - возмутился Слива. - А если не уберу, что ты сделаешь?
- А ты думаешь я одна ночью по лесу шастаю без ружья? - усмехнулась из темноты женщина.
И в следующую секунду он отчетливо услышал характерный звук взводимого затвора охотничьего оружия.
- Ты давай, не балуй… - хотел было вступить в переговоры Слива, одновременно пытаясь присесть.
- Стой, где стоишь, - приказала женщина.
Низость сложившейся ситуации для Сливы заключалась в том, что она по всей видимости видела его в темноте, а он ее нет.
- Хрен с тобой, - рассердился Слива и откинул от себя обрез.
Оружие шумно плюхнулось куда-то в траву. И тут депутат вовсе осмелел, вскочил и попытался кинуться в сторону, откуда доносился голос женщины.
- Стой, где стоишь! - приказала она и ему тоже.
- Но как же… - растерялся тот и тут же зажмурился от направленного ему в лицо луча фонарика.
- А я тебя видела по телевизору, - воскликнула она из темноты, - ты ничего мужик, хороший, народ тебя любит! Говоришь красиво, сам такой статный, моя мама за тебя голосовала.
- Да, да, - обрадовано закивал головой слуга народа, радуясь своему неожиданно пришедшему спасению.
- А этот подлец, говоришь, за тебя выкуп требовал? - поинтересовалась она.
- У моей жены вымогал огромную сумму и еще меня избивал и мучил!! - посетовал депутат.
- Сколько же он хотел за тебя? - заинтересованно спросила она.
- Миллион долларов!!! - гордо произнес депутат.
- Миллион долларов??? - удивилась женщина. - И что, думаешь, за тебя старого хрыча дадут миллион?
- Однако я лидер партии, - приосанился слуга народа, - конечно, дадут!
Женщина помолчала несколько секунд, а потом вдруг обратилась к похитителю с противоположной стороны от той, откуда только что разговаривала:
- Эй, ты, как тебя зовут?
- Слива, - буркнул тот в ответ.
- Слива, - нараспев повторила та и спросила, - а что, Слива, возьмешь меня в долю?
- Что? Что? - еще не веря своим ушам, засопел депутат. - Что вы задумали?
Ого постигло разочарование во всем человечестве.
- Встань на колени и подними руки за голову, - приказала ему женщина.
Депутат подчинился, едва сдерживая истерику.
- Вот это пацанский разговор, - обрадовался Слива такому неожиданному повороту дела, - сколько ты хочешь поиметь?
- Половину, - ответила она.
- Много, - покачал головой Слива, - давай двадцать процентов.
Он торговался только для виду - ему бы выбраться отсюда, надает он этой деревенской нахалке по ягодицам.
- Пятьдесят, - повторила она.
- Хрен с тобой, пусть будет так, - быстро сломался Слива.
Ему не терпелось увидеть лицо этой наглой стервы. И откуда только взялась такая в этой глуши?
- Поведем его ко мне, запрем в погребе, - сказала женщина.
- Никто не увидит? - спросил Слива.
- Ночь на дворе, все спят, - ответила та, - это ты по козе моей стрелял?
- Убил я ее случайно, - повинился Слива, - думал мент подползает, не видно же ни хрена.
- Сволочь ты, - сказала она в сердцах, - эта коза мне как сестра была!
- Ну, прости, - повинился Слива.
- Идите назад по тропинке, потом свернем, - приказала женщина.
- Дай хоть обрез найду, - попросил Слива.
- Он уже у меня, - ответила та.
Слива только причмокнул - проныра ему начинала уже нравится, хотя он ее еще ни разу в лицо не видел. Они шли минут десять по тропинке, потом женщина сказала повернуть направо, плутали еще около получаса и наконец наткнулись на колья старого забора.
- Справа калитка, - сказала она сзади.
Вошли на темный двор, женщина посветила фонариком и Слива увидел прямо перед собой покосившуюся дверь погреба с огромным замком.
- Ключи от замка сверху на косяке двери, - сказала она, - вниз ведут ступеньки, там вторая дверь, ключи там же. Справа на бочке веревка, свяжи его, запирай, а сам выходи.
- А-а-а, - попытался протестовать депутат, но был заперт внутри против воли.
Слива так и сделал. У него было опасение, что "амазонка" запрет его в погребе вместе с депутатом, но этого не случилось. Вышел на поверхность, прошли в дом - хибару с низким потолком и затхлым запахом. Она включила свет и повернулась. Женщина была невысокой симпатичной с большими губами лет сорока на вид. Это по-старушечьи завязанный платок ее сильно старил. Словно чувствуя это, она сняла его и сразу помолодела лет на десять. По плечам рассыпались светлые волосы.
- Ты чего одна тут живешь? - спросил Слива, оглядывая грязное помещение.
- С козой жила, - ответила женщина, разглядывая Сливу.
Она отошла, села на скамейку, закинув ногу на ногу. Слива про себя отметил, что женщина скорее всего в молодости была ничего себе, но теперь располнела малость в бедрах, зато грудь излишняя полнота не портила.
- Где мой обрез и твое ружье? - спросил Слива.
- Твой обрез я припрятала, а ружье всегда со мной, - ответила она.
И тут же прищелкнула языком так, как будто щелкнула затвором. Слива понял, что его по дурацки провела какая-то деревенская недотепа, запугала несуществующим ружьем. Он снова почувствовал себя сильным и крутым.
- Ты тут плечи-то особо не расправляй, - сразу увидела его "воскрешение из пепла" женщина, - и не вздумай дурака валять.
- А то что? - с усмешкой спросил Слива.
Она не ответила, а только снова прищелкнула языком, но уже с другой интонацией. Сзади послышался грозный рык. Слива обернулся и увидел в дверях огромного пса - помесь ротвеллера и дворняги. Он скалил свою желтую пасть, из которой текли длинные сталактиты слюней. Слива опять растерялся.
- А ты думаешь легко порядочной девушке одной в такой глуши жить? - спросила она, прикуривая сигарету. - Всяких козлов немерено шастает в округе. С собакой спокойнее. Садись, чего ты стоишь?
Слива, косясь на собаку, присел на стул напротив женщины и зверюга сразу перестала рычать.
- А чего ты тут в глуши живешь? - поинтересовался Слива. - С твоей хваткой в столицу надо двигать…
- Была я в столице, - ответила она, - но теперь мне туда путь заказан.
- А чего так?
- Долгая история и тебе неинтересная. Расскажи-ка мне лучше как ты собрался этого депутата передать родне так, чтоб нас не сцапали?
- Пока об этом не думал, - признался Слива, - я вообще не думал его в заложники брать, как-то так спонтанно получилось. Мы когда заблудились, я вообще хотел его пристрелить.
- Это мы всегда успеем сделать, - сказала она, - мне деньги позарез нужны, хочу из страны свалить насовсем. И пол лимона меня устроят.
- А больше?
- Что ты предлагаешь?
- Ты баба хваткая, давай вместе работать, - предложил Слива.
- Не называй меня "бабой", - нахмурилась она, - один козел в Москве всегда говорил мне - ты, мол, баба, говно, не человек, подстилка сраная. С той поры не люблю я, когда меня бабой называют. Так что за работу ты предлагаешь?
- Я только недавно из колонии бежал, мне сейчас отчаянные люди нужны, чтобы денег заработать!
- Богатых брать в заложники и продавать? - усмехнулась она.
- Это только часть задуманного мной дела, - ответил Слива, - мы будем еще жирных свиней на "Мерседесах" потрошить, грабить их будем, заставим их сук бояться нас. Чтобы вся Москва тряслась, когда о нас в вечерних новостях говорили.
- Мне деньги нужны, - сказала она, - а слава мне не нужна, и пол лимона, которые мы получим с этого депутата мне дожить за границей жизнь вполне хватит.
- Ну что ты на западе купишь на свои сраные пол лимона? - вскипел Слива. - Дом какой-нибудь на Гавайях и пару машин. Мы год попотрошим округу и уедем миллиардерами!
- Я тебя не знаю вообще, - сказала она, - какой ты в деле? Ты депутата увел в болото, чуть сам вместе с ним на дно не пошел лягушек кормить. Украл такого человека, а плана как деньгами завладеть и самим в живых остаться у тебя нет. Как ты хочешь Москву потрошить?
Слива рассердился, даже попытался вскочить, но зверюга зарычал и он плюхнулся на свое место.
- Ладно, - сказал он, успокаиваясь, - а у тебя план есть?
- У меня есть, - ответила женщина, - слушай.
Она придвинулась к Сливе и стала ему горячо шептать на ухо свой план. Слива чувствовал ее горячее дыхание, обалдевал от ее логики и понимал, что ему в жизни, если он хочет выжить, больше не обойтись ни без этого горячего дыхания, ни без этой логики. Когда она закончила говорить, то обхватила его шею руками и своими большущими губами всосала его губы в себя. Зверюга больше не рычала и Слива с удовольствием отдался сладострастным поцелуям своей новой знакомой. Это было незабываемо!!!
Она поднялась с пола первой, поправила на себе одежду и сказала:
- Теперь можно чего-нибудь и перекусить…
- Тебя как хоть зовут? - спросил Слива, застегивая штаны и откровенно любуясь ей.
- Даша, - ответила она.
- Даша, - повторил он, - ну ты даешь!!!
- Научилась давать, - запросто ответила она, - почти десять лет на Тверской стояла!
- М-м-м, - выл в погребе в это время, народный депутат, стараясь вытолкнуть онемевшим языком засунутый в рот кляп, - м-м-м.
Ему было холодно, голодно и страшно хотелось в туалет, но под себя этого он делать не мог по морально-этическим нормам, привитым ему с детства. Но, наконец, физиология пересилила морально-этические нормы, слуга народа зажмурился от унижения и сходил под себя как в раннем детстве, много-много лет назад.
16
Первым делом после перестрелки в офисе Антон Сергеевич и Арбуз отвезли Бутмана в больницу, где знакомый Антону травматолог наложил фиксирующую повязку на сломанную ключицу бухгалтера, а Арбузу обработал и перевязал его рану. Константин Маркович во время перевязки плакал и порывался позвонить жене с дочкой, чтобы предупредить их о грозящей опасности и попросить уехать из города на некоторое время. Антон набрал ему номер и Бутман высказал все, что хотел, своей жене Рахиль. Она подчинилась мужу и вместе с дочерью стала собираться в своему папе в его загородный дом. После того как все вышли из белоснежных покоев больницы, Бутман стал расшаркиваться и, судя по всем повадкам, собрался домой и даже попытался сбежать. Но Арбуз догнал его и насильно затолкал в автомобиль.
- Что вы от меня хотите? - пропищал Константин Маркович, который за сегодняшний день испытал точно такой же стресс, какой испытал, наверное, и во время своего рождения из утробы матери.
Того первого в своей жизни стресса, к счастью, он не помнил, а этого, сегодняшнего, к несчастью, не мог позабыть.
- Мне нужно знать все о смерти Сливянских и их дочери Ольги, - произнес Антон Сергеевич, который сидел на заднем сидении рядом с нахохлившимся, как воробей, Бутманом.
- Я ничего такого не знаю об их смерти, что могло бы быть интересным, - хмуро ответил бухгалтер, близоруко щуря глаза, оттого что очки его были потеряны в офисе.
- Кладбищенский сторож мне рассказал о том, что ты говорил ему сразу после похорон Ольги, что в их смерти виноват Слива, - сказал Антон Сергеевич.
- Я тогда был ни в себе, мало ли чего я мог наболтать! - немногословно ответил Бутман.
- Может наподдать ему для ума? - предложил Арбуз, который сидел за рулем и вел машину одной рукой.
- Зачем? - пожал плечами Антон Сергеевич. - Мы просто отдадим его обратно хозяину его фирмы, пусть его снова повесят вверх ногами, только уже не за ноги, а за другое место. Поворачивай.
Бутман моментально представил себе весь ужас ситуации возвращения к Арсению Павловичу, представил как он снова висит подвешенный "за другое место" вниз головой и завопил:
- Не надо! Не надо поворачивать! Я не хочу больше висеть вниз головой! Моя фамилия все-таки Бутман, а не Бэтмен! Я вам расскажу все, что вас интересует! Что рассказывать нужно?
Арбуз усмехнулся и снова выровнял машину.
- Рассказывай все, что знаешь про Сливу, - предложил Антон Сергеевич.
- Ладно, хорошо, я все расскажу, - обречено вздохнул Бутман, - чего мне терять, ведь меня все равно убьют.
Он помолчал, собрался с духом и стал тараторить скороговоркой:
- Знаете, Слива в семье Сливянских всегда был как неродной! Как будто подкидыш! Я жил с семьей Сливянских рядом, гуляли мы в одном дворе. Сливу всегда отдавали в самые лучшие, элитные школы, а он там поджигал доски и подглядывал учительницам под юбки. Он совершенно не хотел учиться и постоянно изводил мать с отцом. А как он издевался над Олечкой, вы себе и представить не можете! Но они терпели его, потому что - куда деваться - он же их сын! Они терпели. Потом, когда Сливянских появился свой бизнес, огромная часть доходов уходила на его развлечения. Он постоянно играл в казино и постоянно проигрывал, он тратил огромные суммы на рестораны, на компании своих друзей, которых беспробудно поил, на машины, которые разбивал и сам нигде не работал никогда.
- Зачем же они давали ему деньги? - спросил Антон, нахмурившись.
- А как же они могли не давать ему денег? - удивился Константин Маркович. - Он же постоянно им угрожал. Он отбирал и воровал у родителей деньги, вот и все! А что они могли сделать?
- Посадить его в тюрьму.
- Родного сына? Как можно посадить в тюрьму родного сына? Вы бы посадили в тюрьму родного сына? Нет? Вот и они не могли этого сделать! Они предпочитали работать день и ночь, не жалея себя, чтобы обеспечить его потребности и Олечка им очень помогала.
- А мне Слива говорил, что все было как раз наоборот, - сказал Антон Сергеевич, - он говорил, что именно он помогал родителям, а Оля училась в университете.
- Слива патологический лгун, - ответил Бутман, - хитрый изворотливый лгун и обманщик. Когда ему это нужно, он соврет и бровью не поведет. И вот случилось то, что должно было случиться, потребности Сливы переросли возможности фирмы Сливянских - фирма стала разоряться. Но Сливе не было до этого никакого дела - ему нужны были деньги, а родители просто не могли ему их давать - они едва сводили концы с концами. И тогда он решил от них избавиться, подстроив автокатастрофу.
- Откуда ты это знаешь? - спросил молчавший до этого Арбуз. - Он что посвящал тебя в свои дела?