- Ну, в бытовом смысле - да. Но только встает вот такой занимательный вопрос: что может произойти, когда он перестанет забавляться с детскими болезнями и применит свой метод к чему-то более серьезному - например, к вирусу оспы или холеры? Он, несомненно, затевает что-то подобное. Он же мог этих агентов просто пристрелить или сбросить в ущелье. Вместо этого подбрасывает, так сказать, опытные образцы своих разработок, давая понять нам и всему миру, на что способен. Ну и что он собирается делать дальше? И кто ему помогает и каковы их мотивы? Эти-то вопросы не дают покоя ребятам в Вашингтоне. И тот факт, что над этим же вопросом, вероятно, ломают себе голову ребята в Москве и в других столицах мира, ни на секунду их не успокаивает.
- А ты уверен, что не Москва взяла Макроу под свое крыло?
- Уверен? - переспросил я. - Кто сегодня может быть в чем-то уверен? Мы только знаем, что они, похоже, не меньше нашего перетрухали. А некто, кто благодетельствует Арчи, имеет большие деньги и огромные человеческие ресурсы, но, по всему видно, этого неизвестного не особенно привлекает возможность обосноваться в стране победившего пролетариата.
- Если бы это происходило в кино, - поколебавшись, заметила Уинни, - я бы сказала, что всем заправляет международный преступник, который надеется шантажировать мировые державы угрозой применения смертоносного бактериологического оружия.
- Не думай, что к этой идее не отнеслись с должной серьезностью, - сказал я. - Но при отсутствии даже намека на возможность установить личность патрона Макроу Вашингтон просто предполагает, что им движут отнюдь не филантропические мотивы. И после трех не-удавшихся попыток взять Макроу - последнюю попытку предпринял Бьюкенен, - самое большое, на что они рассчитывали, это вернуть Макроу к работе на благо демократии… Во всяком случае, с этим пониманием нас и послали на это задание. И нам надо справиться с ним прежде, чем Арчи Макроу завершит нынешние опыты, в чем бы они ни заключались, и самое главное, до того, как кто-нибудь, включая и наших добрых друзей англичан, им завладеет. Одна беда - никому не известна дата окончания его работ. Может быть, это произойдет завтра. А может, это случилось уже вчера.
Я горестно вздохнул и потянулся к телефону со словами:
- Ну, спасибо за приятную беседу, мэм, но пора браться за работу.
- Кому ты звонишь?
- Мне пора, так сказать, вводить мяч в игру. Звоню одному специалисту по генеалогии.
- Какому?
- Который специализируется в выращивании генеалогических древ, - сказал я. - У мистера Макроу, к несчастью, есть две слабости. Одна, как я уже сказал, - деньги. Другая - предки. Он, как можно предположить, вступил на жизненный путь, не имея родных и близких, за исключением, разумеется, отдаленного родства с Адамом и Евой. В Соединенных Штатах он родился на обочине - ив социальном, и в финансовом смысле, но, приехав в Шотландию, по-видимому, вообразил, будто его род некогда был очень знатным и пользовался здесь уважением. Именно по этой причине его след, затерявшийся было в Южной Америке, был снова обнаружен. Он послал запрос от своего имени- разумеется, своего подлинного имени - в одну контору в Лондоне, которая занимается поисками родственников. Он заключил с ними контракт, поручив им выявить связь, пускай даже отдаленную, между семейством Макроу и каким-нибудь древним шотландским кланом. Для человека, скрывающегося от преследования, это было глупейшим нарушением всех правил конспирации, однако у нас нет твердых доказательств умственного здоровья этого парня за пределами химической лаборатории. В общем, с этой зацепки Бьюкенен и начал. И мы должны пойти по его следам, пока нам в руки не попадет зацепка более надежная… Шшш, погоня началась!
Гостиничный коммутатор соединил меня с нужным номером. Человек, назвавшийся Эрнестом Уоллингом - контора "Симпсон и Уоллинг", - поинтересовался моими личными данными и родом занятий. Я назвал ему подлинное имя и фамилию и предложил свою легенду - сбивчивую историю о том, что хочу найти своих предков. Эту историю мы придумали в вашингтонском кабинете Мака. Когда я закончил свой рассказ, Уоллинг некоторое время молчал, очевидно, переваривая информацию.
- Так, понимаю, - наконец произнес он. - Вам было бы удобно зайти ко мне сегодня в четыре, мистер Хелм? У меня будет время для некоторых предварительных изысканий, и я смогу более определенно ответить, буду ли я вам полезен или нет.
- В четыре? Замечательно!
Помявшись, он добавил:
- Так вы говорите, что остановились в "Кларидже"? И что вы из Америки?
- Именно так.
- А вы не знакомы ли случайно с джентльменом по фамилии Бьюкенен? Пол Бьюкенен?
Я рассмеялся.
- Америка большая страна, мистер Уоллинг. Нет, увы, я не знаю никаких Бьюкененов.
- Ну конечно! Он недавно обращался к нам, и я подумал… Буду рад увидеться с вами в четыре, мистер Хелм. Спасибо за звонок.
Я положил трубку и нахмурился.
- Он упомянул Бьюкенена. Это что-то значит, но будь я проклят, если понимаю - что.
- Ну, на этом этапе игры очень трудно что-либо понять, - резонно заметила Уинни. - О Господи, я запуталась в этих простынях. Помоги мне вылезти.
Она встала с постели и начала стаскивать ночную рубашку через голову, забыв предварительно развязать длинный пояс, а теперь и вовсе не могла этого сделать. Я дернул за один конец, и пояс распустился. Она без смущения выскользнула из своего одеяния, обнаружив ладное тело, покрытое почти ровным загаром, и я заметил, что она больше обращала к солнцу спину и плечи. Кожа там полезла - и явно не так давно. Последующие солнечные ванны- а может быть, сеансы кварцевого облучения- почти восстановили нужный пигментный покров, но не вполне. Когда она обернулась, я внимательно осмотрел ее лицо и увидел характерные следы облупившейся кожи на носу, тщательно замаскированные макияжем.
Такое случается со всеми девчонками, которые стараются получить максимальную порцию солнечных лучей в первый же день пребывания на пляже. Облупившиеся плечи прекрасно соответствовали роли, которую она играла, но у меня возникла смутная догадка, что эти ожоги были получены ею отнюдь не на пляжах южных морей. Ей там, ясное дело, пришлось несладко. Хотя какое мое дело!
- Ну, вот мы и в игре, - заявил я. - Если телефон Уоллинга прослушивается или его контора напичкана "жучками"- как считают в Вашингтоне, - то кто-то уже проверяет парня по фамилии Хелм, остановившегося в отеле "Кларидж". Так что теперь остерегайся нацеленного на нас вражеского глаза или уха.
Она скорчила гримаску.
- Можешь не говорить! Надеюсь, ты не из тех мужчин, у которых после занятий сексом возникает острое чувство голода? Прежде чем пойти пообедать, я бы хотела опробовать нашу исполинскую ванну. - Она сняла маленькие часики с запястья и, взглянув на них, положила на комод. - Итак, свидание назначено на четыре? Сейчас еще только двенадцать- у нас полно времени.
- У нас? - переспросил я. Она метнула на меня взгляд, а я добавил: - Мне не кажется, дорогая, что тебе стоит утруждать себя контактами с фирмой "Симпсон и Уоллинг". Ты же невинный младенец, помнишь? Так что давай в таком духе и будем играть дальше.
Она помолчала и нехотя сказала:
- Пожалуй, ты прав. Ладно, я остаюсь. Мэт?
- Да?
- Ты не сказал, отчего умер Бьюкенен.
- Бубонная чума. Известная также под наименованием "Черная смерть". Очень милая болезнь, поражающая взрослое население земного шара.
Она тихо присвистнула.
- Вот так Макроу! Да он, кажется, и впрямь чокнутый. Мания величия и все такое прочее…
Она выглядела очень мило в костюме Евы, но теперь была моя очередь изображать крутого агента, и я не преминул этим случаем воспользоваться.
- Нас никто не просил подвергать его психоаналитическому исследованию, милая. Нас просили только об одном - убить его.
Глава четвертая
После обеда, который нам подали в номер, я позвонил в автомагазин на Беркли-стрит и, оставив Уинни в номере подремать, отправился приобрести для нас средство передвижения: ярко-красный "триумф-спит-файер" спортивной модели - последний автомобиль, который секретный агент, посланный на сложное задание, решился бы приобрести. Впрочем, именно в этом и состояла моя задумка.
У него был движок в сто шестьдесят "лошадок", восьмидесятитрехдюймовая колесная база, предел скорости девяносто с чем-то миль и окружность поворота двадцать четыре фута - другими словами, стоило вам зазеваться и резко крутануть руль, как эта машина в ту же секунду отправлялась в обратный путь. Потому-то я ее и выбрал.
В стране, где водители заядлые лихачи, а на загородных шоссе отсутствует ограничение скорости, я был не в состоянии приобрести для себя машину, способную оторваться от погони- да и бюджет нашей конторы этого не позволил бы, - но в такой красненькой бомбочке я вполне мог замотать своих преследователей, буде они сядут мне на хвост.
После оформления бумаг меня послали в гараж на окраине, где я мог выбрать себе подходящий экземпляр, и, когда я добрался до отеля, робко протащившись по левой стороне улицы, обгоняемый безумными автомобилями, был уже четвертый час. Я вручил своего железного жеребенка швейцару и поднялся в номер. Уинни сидела на кровати, обложившись подушками, и читала лондонские газеты, доставленные нам администрацией отеля.
- Задание выполнено? - спросила она.
- Машина стоит у дверей, - ответил я. - Но только я буду учиться новым правилам вождения не в этом городе! Лучше бы этим заняться в спокойной сельской местности. Ну и движение!
Она рассмеялась. На ней было свободное белое платье без рукавов, которое, похоже, смастерили из старой простыни - одним взмахом ножниц и одним швом. Должен заметить, что предпочитаю женщин с четко выраженной линией талии, но в этом нелепом балахоне она и впрямь выглядела юным и невинным созданием. Глядя на нее, нельзя было подумать, что ей уже хорошо за двадцать- двадцать пять, говоря точнее- и что она убила семерых мужчин и, как мы оба надеялись, скоро доведет счет своих жертв до восьми.
Она сидела босая, с поднятыми коленками, на которых она разложила газеты, и короткое платье не могло скрыть все ее потаенные места, но, в конце концов, мы же как-никак были женаты! Я перегнулся через край кровати и, схватив ее за большой палец ноги, потряс его.
- Ну, увидимся через час или около того!
- Ты опять уезжаешь?
- Мне просто хотелось прийти в себя от этого драндулета, пока я его не разбил. Возьму такси.
- Слушай, будь другом, подбрось мои сигареты по пути, - попросила она, пожалуй, несколько преувеличенно равнодушно.
Я усмехнулся.
- Э, оставь эти свои "будьдругом", малышка! Это же шикарное место! Здесь надо вести себя соответствующе. Здесь надо говорить "пожалуйста".
- Пожалуйста!
Я бросил пачку сигарет и спички и двинулся к двери.
- Не скучай!
Она смущенно спросила:
- Мэт, как ты считаешь, можно мне, пока тебя нет, выйти и немного побродить по магазинам? Знаешь, я ведь никогда не бывала в Лондоне.
Она являла собой диковинную смесь профессионального бесстрашия и детского любопытства. Мне не хотелось ее разочаровывать, ну и, конечно, не хотелось, чтобы она думала, будто я давлю на нее своим авторитетом. И тем не менее я сказал:
- Лучше не надо. Ситуация может в любой момент принять критический оборот. Если не возражаешь, я бы советовал тебе остаться в номере.
Ее голубые глаза на мгновение полыхнули холодным огнем.
- А если я буду возражать?
- Тогда можешь отправляться по своим магазинам, но смотри в оба! И оденься. Это больно слабенькое платьишко, а, по-моему, скоро пойдет дождь.
- Ну и зануда же ты! Я же отправилась сюда не для того, чтобы с меня сдували пыль.
- А как же иначе? Ты моя миленькая крошка, и я вовсе не хочу, чтобы ты вышла на улицу и промочила свои маленькие ножки! Если же говорить серьезно, то мне поручено заботиться о тебе, - чтобы ты была в отличной форме и, когда пробьет твой час, сумела перерезать Арчи глотку.
Она вздохнула.
- Ну ладно. Опять твоя взяла. Я остаюсь, черт бы тебя побрал. Я выражаю свой протест, но повинуюсь.
- Благодарю!
Я уже взялся за дверную ручку, как она снова меня остановила.
- Мэт! Постой!
Я оглянулся. Она спустила ноги с кровати, нащупала туфельки - не столько ради удобства, полагаю, ибо пол был устлан толстым ворсистым ковром, сколько для того, чтобы получить два-три лишних дюйма роста, которые прибавляли высокие каблучки. Она подошла ко мне, обвила мою шею руками и, привстав на цыпочки, крепко поцеловала в губы.
- Ну вот, - сказала она довольно. - Теперь пойдешь по коридору и будешь стирать с губ помаду, как и полагается мужу.
- А, ну конечно!
Наступила неловкая пауза. Я уже приготовился сказать что-нибудь слащавое- какая, мол, она симпатичная да миленькая и что работа с ней, оказывается, вовсе не тяжкое испытание, чего я поначалу боялся. Пока я обдумывал эту идею, зазвонил телефон, что было очень кстати. То есть, я хочу сказать, что такое панибратство очень уместно в вооруженных силах, но в нашем деле лучше особенно-то не нахваливать напарника за то, что у него кишка не тонка. Потому что если он - или она - вдруг сломает себе ногу, можно будет пристрелить беднягу без особой жалости. И если ты, приятель, полагаешь, будто это я говорю ради красного словца, то я завидую, дружище, что ты живешь в благостном мире, созданном тебе телевизионными "мыльными операми".
Уинни сняла трубку.
- Алло! - и вдруг она защебетала сладчайшим голоском - Да, да… это миссис Хелм. Да, он рядом. Конечно. Подождите!
Она передала мне трубку, слегка пожав плечиками, давая понять, что не имеет представления, кто бы это мог быть. Я взял трубку.
- Хелм у телефона!
Мужской голос, зазвучавший в трубке, несомненно был британского происхождения.
- Кроу-Бархем. Я счел, что могу позвонить тебе, старина, поскольку ты зарегистрировался в отеле под своим настоящим именем. - Он стал ждать моей реакции. Я сохранял молчание, и он продолжал: - Если тебя подводит память, то, может быть, ты вспомнишь такое имя - Лесли Аластер, совместная операция под кодовым названием "Уж"? Не понимаю, почему они вечно называют свои операции в честь пресмыкающихся. Ты, конечно, помнишь, как нам тогда трудненько пришлось! Я ведь до сих пор должен тебе бутылку, а может, и две, в зависимости от нынешнего тарифа для слегка пообносившихся баронетов. Вот я и попросил у полковника Старка, моего нынешнего шефа, вряд ли ты его знаешь, позволения встретиться с тобой. Ты у нас по делу? Если да, то можем мы тебе чем-нибудь помочь? Войска Ее Величества в твоем распоряжении!
- Не по делу, - ответил я, вспомнив о данных мне инструкциях. Мне следовало по возможности придерживаться своей легенды, во всяком случае, в разговоре с незнакомым лицом по телефону- уж точно. И то, что я, пожалуй, вспомнил этот голос, дела не меняло. Выговор легко имитировать, а в этом городе, надо полагать, немало талантливых имитаторов. И я продолжал: - Я провожу здесь медовый месяц, амиго. И никакая помощь со стороны войск Ее Величества мне не нужна. Спасибо!
- Прими мои поздравления, дружище! Судя по ее голосу, она очаровательна. - Он помолчал и продолжал с настойчивостью, достойной иного применения: - Так ты уверен, что тебе не нужна помощь?
- Ну, в данной ситуации твое предложение можно. воспринять как наглую шутку.
- Как? - с другого конца провода послышался смешок. - А, понял. Я не нарочно, поверь!
- Как ты узнал, что я здесь?
- Мы следим за перемещениями по стране и куда менее примечательных лиц, чем ты, приятель.
- Ах, ну да. Примечательных.
- Судя по названию отеля, ты неплохо устроился, но как насчет транспорта? Если у тебя нет машины, могу предложить тебе свою в полное распоряжение. Небольшой "роллс-ройс". Или "ягуар"? Выбирай. И могу ли я рискнуть предложить тебе шофера, пока ты не привык к нашему извращенному левостороннему движению?
Я задумался. Его настойчивость свидетельствовала, что я не смогу от него легко отделаться. Мне показалось, что лучше не сопротивляться, поэтому я сказал:
- Вообще-то, я только что приобрел автомобиль и уже имел счастье поездить по улицам Лондона, так что мне пока хватит острых ощущений. Ну да ладно - никогда не следует упускать шанс попутешествовать первым классом. Я принимаю твое предложение получить "ройс" с шофером, если, конечно, ты успеешь пригнать его сюда достаточно быстро, чтобы я не опоздал на встречу в четыре часа. Встреча на другом конце города.
- Ну и славно, - сказал он. - Через десять минут "ролле" будет стоять у входа в отель. Приветик!
Я оторвал трубку от уха и, скорчив в нее гримасу, положил на рычаг. Уинни с нетерпением ждала от меня объяснений.
- Сей джентльмен представился как сэр Лесли Аластер Кроу-Бархем, и, судя по голосу, это он и есть. Похоже, мой звонок в генеалогическую контору начинает приносить свои плоды, хотя пока что вряд ли можно назвать их слишком обильными. Самое трудное, когда работаешь в дружественной стране, - это сохранять нор-альные отношения с ее гражданами. Ладно, постараюсь убедить его, что я всего лишь счастливый молодожен. Так мы избежим дипломатических осложнений в отношениях между нашими странами.
- Он из британской разведки? - нахмурилась Уинни. - Погоди-ка. Кроу-Бархем? Нет, не разведка, что-то другое. Он какое-то время работал в Гонконге, так?
- Очень может быть, - пожал я плечами. - Кажется, он упоминал, что родом из тех краев, так что в этом смысле он вполне подходящий кандидат для работы. Но я не следил за его карьерой. Нам пришлось работать вместе только один раз- несколько лет назад. Он утверждает, что я спас ему жизнь и потому он мне обязан.
- А ты спас?
Я снова пожал плечами.
- Пожалуй. Ну и что? Мне пришлось его довольно долго нести на закорках, но он просто нужен был мне живым, а не мертвым. Я спас его от вражеской пули, успев вовремя нажать на спусковой крючок своего "тридцать восьмого". Я это сделал не по личным мотивам, и он это прекрасно понимает. Он знает, что не должен мне ровным счетом ничего, - ну, может, стаканчик за то, что я оказался хорошим стрелком. Но вот теперь он почему-то считает нужным выказать свою благодарность и преданность до гроба. Полагаю, просто ищет предлог, чтобы завязать со мной тесную дружбу. Ну что ж, как-никак это его родина и мы играем здесь в опасные игры. Ты встречалась с ним в Азии?
Уинни покачала головой.
- Нет. Но ты лучше его опиши, чтобы я сразу узнала, если вдруг столкнусь с ним в критический момент.