- Услышал и забыл, - усмехнулся Денис. - Кравцов точно уехал в тринадцать тридцать?
- Может, и раньше. В полвторого, когда я пришел, его здесь уже не было и машины его под окнами не было.
- И больше он в субботу не появлялся?
- Не-а. Я же говорю: позвонил вечером и сказал, что погиб Олег Петрович.
21.15
На стоянке около гостиницы Дениса поджидал Рыбалко:
- Слушай, Денис, есть разговор.
- Серьезный? Что-то неважно выглядишь. Недоспал или перепил?
Охранник действительно выглядел помятым и несчастным, а на замечание Дениса и вовсе скривился как от зубной боли:
- Очень серьезный разговор, пойдем ко мне.
Дверь в свою каморку Рыбалко запер изнутри, решительно достал коньяк, который в прошлый раз так и не попробовали и, не слушая никаких возражений Дениса, налил по сто пятьдесят:
- Так надо. На брудершафт пить не уговариваю, но пивом на этот раз не обойдемся.
- Ладно, - Денис выпил. Коньяк был неплохой, не подделка. Закусил предложенным яблоком. - Ну?
- Короче, понимаешь, всего я тебе рассказать не могу, но в твоих же интересах, если ты мне хотя бы без подробностей просветишь, чем ты со своим Щербаком занимался последние два дня.
Денис слегка опешил от такой наглости, но отвечать не торопился. Сидел, похрустывал яблочком. Рыбалко налил еще коньяку, теперь уже только себе и, отсалютовав, хлебнул залпом.
- Ты, наверное, себе думаешь: зачем гостиничному охраннику все это нужно? Кто ему за информацию платит? Думаешь?
- Возможно…
- Увы! Никто мне не платит. Просто меня попросили. Так попросили, что я не смог отказать. А ты можешь, конечно, но я тебя предупреждаю: не надо. Честное слово, тебе же будет лучше. Если что, я тебя прикрою. Ты мне ведь не обязан расписывать свои похождения во всех деталях, но хотя бы в общих чертах? Нужно, понимаешь! Я тебе ответить могу, на что хочешь, этот человек, который меня попросил, Олега Вовка не убивал и не заказывал, и вообще, никакого отношения к его убийству не имеет. Если его, в натуре, того… А не сам накрылся. Но ему очень важно знать, под кого ты копаешь. Под кого мины закладываешь. Чтобы вовремя среагировать. Сечешь? Не тогда, когда все - и ты, в том числе - начнут подрываться, а вовремя. Он, может быть, не меньше твоего заинтересован в том, чтобы дело раскрылось…
- Почему бы твоему замечательному человеку, если он так заинтересован в правосудии, самому со мной не пообщаться? - спросил Денис, чтобы дать Рыбалко выговориться. Ответ он знал заранее.
- Ты странный какой-то! Честное слово… Ты в этом городе уже четыре дня околачиваешься и до сих пор ничего не вкурил?! Здесь тебе не Москва. Там у вас в каждом районе свое отдельное царство со своей отдельной мафией, отдельной налоговкой, отдельными ментами, а у нас не так.
- А у вас, значит, единый организм в масштабах области, да? - вздохнул Денис. - Серпентарий единомышленников. Пока все хорошо было, организм себе работал, но стоило ему проглотить трудноперевариваемого героя вроде Олега Вовка - и все сломалось. Кишка засорилась.
Рыбалко аж взвился:
- Ни фига не сломалось! Ты целый полк таких героев, как Вовк, сюда пригони, и все равно ничего не сломается!
- Ну конечно! То-то твой Малинин пятки салом смазывает. Боится, что его крайним объявят и убийство на него повесят. Где ж твоя хваленая цельность и монолитность? Вместо того чтобы в едином порыве броситься бреши затыкать, пробитые Олегом, твои местные единомышленники вдруг начали потихоньку в разные стороны расползаться. Пока еще задом пятятся, чтобы лицо сохранить, но остаться отход товарищей прикрыть ни один не желает.
- Значит, про Малинина ты уже в курсе? - скривился Рыбалко. - Кто доложил?
- Источники.
- Ладно. Только ты на эти свои источники не очень-то рассчитывай. Думаешь, тебя не трогают, потому что испугались твоей московской крыши? Ни фига! Тебя, скорее всего, просто используют. Ни один "источник" в этом городе не станет с тобой разговаривать просто так, по собственному желанию. Если он тебе про меня и Малинина правду сказал, значит, для наживки, а все остальное, что от него услышал, лучше сразу забудь. - Рыбалко разлил по бокалам остатки коньяка и спрятал пустую бутылку под стол. - Хочешь, я тебе честно скажу, что я об этом твоем расследовании думаю? Я думаю, если Вовка на самом верху было решено убрать, то только там и знают, кто это сделал. Ты тут ходишь, что-то ищешь, с кем-то разговариваешь, даже что-то там находишь, узнаешь, но только ОНИ решают, что тебе можно найти и узнать. Если ТАМ решат, и улики у тебя будут, и мотивы, и возможности - полный набор для обвинения, только ты никогда не сможешь успокоиться, потому что не узнаешь: это все твои личные достижения, или тебя за ручку привели и твоими руками сфабриковали дело против стрелочника. Да, может, это, в натуре, несчастный случай! Но было решено, что неплохо бы кое-кого подставить - повод подходящий. Берут и Игорю намекают, что Олега, короче… Да, блин! Можно было и не намекать даже.
- По-моему, ты сам себе голову морочишь, - сказал Денис. - Такое навыдумывал! Коллективный сверхразум… Что, если начхал кто-то на твое всесильное политбюро? Просто начхал. Был у него зуб на Олега, и он Олега убил. Что тогда?
- Тогда я ему не завидую, хоть в это и не верю. И тебе заодно не завидую. Твоими руками, скорее всего, кого-нибудь показательно и прикончат, - Рыбалко покосился на опустевшие бокалы и полез в стол за новой бутылкой. - Так что или давай сотрудничать, и тогда, если что, чем смогу - помогу, или лучше уезжай домой.
- Домой я пока не собираюсь, - Денис решительно перевернул свой бокал вверх дном. Пока Рыбалко занимался сотрясением воздуха, его посетила одна замечательная идея: о пропавшем ноутбуке надо в режиме "строжайшей секретности" сообщить абсолютно всем заинтересованным сторонам и посмотреть, что будет.
Он порывисто закурил, изображая всем своим видом нравственные колебания, душевные метания и прочие чувства, которым надлежало его одолевать, и, наконец "решившись", выдал:
- Я последние два дня с ног сбился - искал ноутбук Олега. За час до смерти он у него был, а среди вещей на месте аварии вроде бы не было.
- Так, так, так! - расплылся в довольной ухмылке охранник, сам, похоже, не веря своему счастью. - Ну?
- Может, в этом ноутбуке ничего, кроме порнографических картинок, и нет, а может… Короче говоря, кто Олега убил, тот, по моему мнению, ноутбук и попер. И теперь, возможно, владеет такой информацией, которая очень многим не понравится.
- Слушай!.. - Рыбалко повертел в руках бутылку. Глаза его горели, было видно, что его распирает свежая идея, но он никак не может решить, как отнесется к ней Денис. - Вот что! Я совершенную туфту Малинину гнать не могу, но если все правдоподобно… Ты же сам можешь заблуждаться, так? Короче, по отдельной таксе… В общем, имей в виду!
Не премину уж, хмыкнул про себя Денис. Теперь надо как-то уведомить о ноутбуке губернатора, Рахаева, Пасечника, на всякий случай еще раз ментов (вдруг Малинин с коллегами не поделится). А потом понаблюдать, как они перегрызутся. А они просто обязаны перегрызться - каждый решит, что компромат в ноутбуке именно на него. А провозглашенной Рыбалко монолитности нет и быть не может. Чушь все это. Когда на таких друзей-товарищей надвигается реальная задница, каждый уносит ноги самостоятельно.
9 июня, воскресенье, 9.45
Покончив с бесперспективным опросом жильцов, Николай вернулся на стоянку и закурил, положив локти на крышу машины, стряхивая пепел прямо в ложбинку для стока воды.
Место для того, чтобы испортить мотоцикл, подходило идеально.
Обшарпанная многоподъездная девятиэтажка, в которой жила Жанна, стояла на уступе, на краю микрорайона Широкий. С ее тыльной стороны сразу начинался крутой спуск, внизу, в полусотне метров, достраивался новый фешенебельный дом, расширявшийся на манер средневековой сторожевой башни кверху, с пентхаусом, остекленным по всему периметру, и солярием на крыше - источник социальной напряженности, окрестил его Николай, увидев впервые эту картину. Подъезды девятиэтажки, каждый с высоким крыльцом и мусорными баками рядом с ним, упирались в отвесный глинистый склон, прорезанный шаткими металлическими лестницами. Двор находился на уровне третьего этажа.
Проехать на стоянку можно было только вдоль фасада, а не просматривалась она практически ниоткуда: ни снизу со стройки, ни сверху со двора - для этого нужно было подойти к самому краю обрыва, - ни из окон: она примыкала к глухой торцевой стене. Но больше оставить мотоцикл было негде, разве что прислонить к мусорнику: проезд перед домом был таким узким, что пара легковушек не разминется, одной придется въезжать на бордюр.
Ниже стоянки на небольшом, но ровном пятачке несколько разновозрастных пацанов и даже девчонок гоняли в футбол. Ворота у них располагались не друг напротив друга, а по диагонали, на одних висел ковер, но детвору все это не смущало. За воротами, завешенными ковром, сидел на корточках рыжий веснушчатый мальчишка лет шести-семи и, не обращая внимания на играющих, жег факел из одноразового стаканчика.
Николай вспомнил, как Денис описывал сына Олега.
- Виктор? - спросил он серьезно, подойдя к пацаненку. - Виктор Вовк?
- Отвали, - ответил тот, не поднимая глаз. - Мне мама не разрешает разговаривать с незнакомыми.
- А папа разрешает? - спросил Николай так же серьезно.
- А папа у меня разбился на мотоцикле. Потому что всегда гонял, как шестнадцатилетний обалдуй.
- А откуда ты знаешь, как он гонял? Он тебя катал?
- Не-а! Сто тысяч миллионов лет не катал! Он от нас с мамой ушел. К черной.
- К негритянке, что ли? - изобразил Николай крайнее удивление, и удостоился за это полного презрения взгляда.
- Негры только в Африке водятся!
В этот момент в мальчишку попали мячом. Не говоря ни слова, он подскочил и выбил его за ограду.
- Неси обратно! - тут же заорал старший из пацанов, но Вовк-младший вернулся на место и в ответ показал ему спину.
Когда он поднимался, чтобы выбить мяч, Николай рассмотрел, чем ребенок занимается: на муравейнике лежал жук с оторванными лапками и крылышками, а муравьев, пытавшихся наброситься на чужака, он поливал каплями горящей пластмассы.
- Неси, говорю! - повторил пацан, подойдя к ним вплотную. Присутствие взрослого его нисколько не смущало. - Бегом! - Он попытался пнуть Витю ногой, но Николай, опередив нахала, сам влепил ему звонкий сочный щелбан. - Пусть за мячом дует! - выкрикнул пацан. потирая ушибленный лоб.
- Сейчас у меня кое-кто кое-куда сбегает, - пообещал Николай.
- Малой, твоя очередь! - скомандовал пацан, нехотя отступив.
- Я в прошлый раз бегал! - возмутился худенький белобрысый мальчишка, Витин ровесник. Но, получив подзатыльник, накуксился и, всхлипывая, стал протискиваться сквозь дырку в заборе.
- Ты помнишь, когда папа последний раз в гости приходил? - вернулся Николай к прерванному разговору.
- Когда показывали "Черепашки-ниндзя против мухи". - Витя достал из кармана спичечный коробок, насадил на палку новый стаканчик и, косясь на Николая, поджег. - Мне мама разрешает, - сказал он на всякий случай. - Раньше папа меня катал, а потом перестал. Когда он приходил в гости, я сидел на мотоцикле и рулил: др-р-р-р! Др-у-у-у!
- А в последний раз?
- Ты что, тупой?! - сказал Витя разгоряченно и покрутил пальцем у виска. - Папа приходил с мамой ругаться, в какой мне институт поступать.
- Понятно, - кивнул Николай солидно, - ну, и в какой институт ты хочешь?
- Ни в какой, - Витя пренебрежительно махнул рукой. - Я буду суперистребителем. Муравьи - это суперкрэнки. Они будут пикировать на землю, а я буду их сбивать, бу-бу-бу!
- Суперкрэнки летают? - спросил Николай.
- На космических мотоциклах.
- Может, тогда оставишь муравьев в покое? Видишь, - он показал на облачко гнуса, вившегося над лужей, - они больше похожи.
- Не. Суперкрэнки - это муравьи, - Витя с чувством растоптал муравейник каблуком, - а то - мегакрэнки.
Он схватил факел и устремился на нового неприятеля, разбрасывая огненные брызги.
- Значит, ты родителям так и сказал: в институт не пойдешь? Хочешь стать суперистребителем? - спросил Николай, остановившись на почтительном расстоянии.
- Типа, меня спрашивают! Мама сказала, чтоб я сидел дома.
- Зачем?
- Что ли непонятно? Пока папа меня видит, у него совесть просыпается, и он больше денег даст. Хватит на институт и еще на "Бионикла".
- А после папы в тот день кто-нибудь приходил?
- Не-а. Мама сразу кому-то позвонила и меня выгнала во двор. Даже мультик про черепашек-ниндзя досмотреть не дала. А когда приходят гости, она меня всегда заставляет играть на пианино… Стоять! - он увидел кузнечика и погнался за ним напрямик через лужу.
Николай еще несколько секунд смотрел ему вслед.
Значит Жанна, едва Олег за дверь, бросилась кому- то звонить! Кому, спрашивается? Кравцову, кому же еще! На мобильный. А Кравцов в это время подрезал сиденье.
10.10
Выслушав отчет Щербака, Денис позвонил в "Сатурн". Собранных сведений было пока маловато, чтобы доказательно припереть Кравцова к стенке, но вполне достаточно для хорошего блефа.
Кравцов был на месте, но, не дожидаясь, пока их соединят, Денис повесил трубку. Разговор по телефону его не устраивал.
В офисе кроме Кравцова по случаю воскресенья была только девушка-секретарша, очевидно, она и отвечала на его звонок. Девушка даже не попыталась выяснить, по какому поводу Денис пожаловал. Он на ходу бросил "меня ждут", и она, дежурно улыбнувшись, кивнула ему на дверь, в которую он уже однажды входил.
Кабинет нисколько не изменился, Кравцов, впрочем, тоже. Увидев, кто к нему пожаловал, он, не сводя с Дениса затравленно-ненавидящего взгляда, зашарил рукой под столом, вытащил микрофон на подставке и, демонстративно водрузив его на столе, щелкнул где-то внизу кнопкой магнитофона. Сам при этом не сказал ни слова.
- Валерий Андреевич, нам нужно поговорить, - Денис уселся без приглашения.
Кравцов чуть отъехал от стола, приоткрыв верхний выдвижной ящик. Пистолет он там держит или еще один магнитофон, на случай, если первый пленку зажует, усмехнулся про себя Денис. Кравцов опустил руку в ящик, но ничем не щелкнул, - значит, пистолет.
- Признаю, что в прошлый раз вел себя непростительно грубо, - Денис повинно склонил голову, всем своим видом демонстрируя глубочайшее раскаяние, - был не прав и готов принести извинения…
Левая бровь Кравцова от удивления самопроизвольно поползла вверх, но он тут же спохватился и вернул лицу прежнее выражение. А Денис, мысленно записав очко в свою пользу, продолжал гнуть намеченную линию:
- Не буду оправдывать свое поведение объективными причинами. Они у меня, естественно, были, но вам от этого не легче. И еще я не до конца понимал, с кем имею дело. Жанна объяснила мне, что вы тут человек не случайный, что вы заняли место Олега по праву. Как мне удалось выяснить, на момент появления Игоря ворошить случившееся никто, кроме него самого, не желал, в том числе и родители, так что, отказав ему в помощи, вы руководствовались их интересами и интересами компании. Ну а у меня и вовсе не было причин рассчитывать на ваше сотрудничество, не говоря уже о деспотичной форме, в которой я пытался вам его навязать. Теперь я осознаю абсолютно четко: в сложившейся на сегодня, скажем так, имущественно-семейной ситуации, решать, чем заниматься "Сатурну", будет только вдова Олега. Она еще раз дала мне понять, что не станет проводить собственное расследование, но, взглянув на дело другими глазами, я больше не берусь ее осуждать. И отстаивать притязания Игоря на пост директора "Сатурна" считаю отныне занятием не только бесперспективным, но и неэтичным. Хотя бы по отношению к его племяннику. Насколько я изучил Игоря и насколько познакомился с вами - с организационной и коммерческой точки зрения вы сможете вести дела несравненно более успешно.
Хорошо, что эта покаянная тирада была продумана заранее и заучена практически наизусть. Иначе, глядя, как Кравцов прямо на глазах словно увеличивается в размерах, наполняется собственной значимостью, затравленность его с каждой секундой тает, сменяясь надменностью, как он уже покровительственно кивает и с удовольствием косится на магнитофон, который фиксирует для потомства его триумф над столичным выскочкой… Короче говоря, если бы не вызубрил, давно бы уже сбился, а хуже того - заржал в самый неподходящий момент и тем самым все испортил.
- В итоге я оказался в патовой ситуации. - Денис смиренно сложил ладони на животе и пожевал губами, делая вид, что подбирает подобающие случаю слова. - Остановить расследование на нынешней стадии уже не в моих силах, а без понимания, чем занимался Олег в день гибели, я не могу расставить все по своим местам. Как мне представляется, он провел почти все утро, а возможно, и часть дня здесь, в офисе, вероятно, назначил какие-то встречи. Разговаривать со мной и моим напарником своим людям вы запретили, и они - отдаю вам должное - неукоснительно подчиняются этому запрету. Такая получается незадача…
Кравцов хотел что-то сказать, но только смешно булькнул и закашлялся. Денис собирался уже хлопнуть его между лопаток, но увидел на подоконнике бутылку боржоми и стакан. Подал их Кравцову. Тот большими глотками осушил полстакана и, смахнув набежавшую во время приступа кашля слезу, взвизгнул:
- А вы думали, раз притащились из столицы, значит, все здесь будут на вас молиться?! - голос у него срывался с фальцета на хрип и обратно, но он уже не в состоянии был сдерживать распирающее его чувство, он упивался собственным превосходством и не обращал внимания на то, как нелепо выглядит. - Станут ходить перед вами на задних лапках и заглядывать в рот, да? Чего вы еще такого пожелаете, господин Грязнов?! Думаете, явились сюда, землю тут носочком поковыряли, и все вокруг растаяли?! Можно опять лезть в бутылку?! Вы понимаете, что я имею полное право вышвырнуть вас сейчас за дверь?
Денис безропотно кивнул.
- Вы понимаете, что я действительно могу это сделать?
Еще один кивок.
- Нет, вы скажите это вслух!
Запись для потомства, будет чем гордиться? Да пожалуйста! Денис отчетливо, чуть наклонясь к микрофону, произнес:
- Вы можете сейчас вытолкать меня взашей. И у меня не останется шансов довести расследование до логического конца.
Кравцов, старательно пряча торжествующую улыбку, встал из-за стола и отошел к окну, размышляя: еще растянуть удовольствие или снизойти, наконец? Мысли его читались не то что по лицу - по затылку. Ящик стола так и остался незадвинутым, Денис краем глаза заметил миниатюрный пистолет, из тех, что носят в рукавах, носках или дамских сумочках. О пистолете Кравцов забыл. Зачем ему теперь пистолет? Он и так держит столичного выскочку за глотку.
- Можете считать, что ваши извинения приняты, - сказал Кравцов после содержательной паузы. Тон его был сухо официален. Не удостоив Дениса взглядом, он остался стоять вполоборота к окну, скрестив на груди руки. - Больше я вас не задерживаю.
- Я просил бы уделить мне еще минуту, - ответил Денис.
Кравцов посмотрел на часы.
- Одна минута!