Фирнер слегка располнел. Теперь он носил галстук от Ив Сен-Лорана. Его походка и движения по-прежнему были быстрыми, а рукопожатие вялым. На столе у него лежала толстая папка.
- Приветствую вас, господин Зельб. Хорошо, что вы взялись за это дело. Мы подумали, что лучше всего подготовить вам досье, из которого вы сможете узнать все детали. Уже установлено, что это был целенаправленный акт саботажа. Материальный ущерб нам пока удалось свести к минимуму. Но ситуация может повториться в любой момент, и мы теперь не можем доверять никакой информации.
Я вопросительно посмотрел на него.
- Начнем с обезьян резусов. Наши готовые к отправке телексы, если они не срочные, обычно сохраняются в системе и рассылаются ночью, когда действует выгодный тариф. Так же обстоит дело и с нашими индийскими заказами - научно-исследовательскому отделу каждые полгода требуется около сотни резусов, с экспортной лицензией индийского Министерства торговли. Так вот две недели назад в Индию ушел заказ не на сто, а на сто тысяч обезьян. Слава богу, индийцам это показалось странным, и они запросили подтверждение.
Я представил себе сто тысяч обезьян на заводе и ухмыльнулся.
- Да-да, у этой истории, конечно, есть и комические стороны, - произнес Фирнер с вымученной улыбкой. - Хаос в расписании тренировок на заводских теннисных кортах тоже вызвал немало веселья. Теперь приходится проверять каждый телекс, прежде чем он отправляется адресату.
- А откуда вы знаете, что это была не простая опечатка?
- Секретарша, которая составляла текст, как обычно, попросила распечатать его для проверки и визирования. В распечатке стоит правильное число. Значит, изменения в телекс были внесены в то время, когда он ждал своей очереди на отправку. Мы изучили и другие случаи, собранные в этом досье, и убедились, что ошибки программирования или обработки информации исключены.
- Хорошо, я все это потом прочитаю. А пока не могли бы вы сказать мне что-нибудь о круге подозреваемых?
- Мы действовали по традиционной схеме. Из числа сотрудников, имеющих допуск к системе или теоретическую возможность проникновения в нее, мы исключили всех, кто работает у нас более пяти лет. А поскольку инцидент произошел семь месяцев назад, то отпадают и те, кто был принят на работу уже после него. В некоторых эпизодах удалось установить дату внедрения в систему, например в случае с телексом. Таким образом, отпадают все отсутствовавшие в тот день. Кроме того, мы протоколировали все данные некоторых терминалов за определенный отрезок времени и ничего не обнаружили. Ну и наконец… - он самодовольно улыбнулся, - мы, я полагаю, можем исключить и директоров.
- И сколько же человек остается?
- Около ста.
- Да на это же уйдут годы! А может, систему взломали какие-нибудь хакеры? О таких случаях то и дело пишут в газетах.
- Эту версию мы в тесном сотрудничестве с почтой тоже исключили. Вы говорите, годы… Мы тоже понимаем, что случай непростой. Но время не терпит. Это не просто неприятность - это бочка с порохом, если учесть, сколько коммерческих тайн и секретов производства таится в памяти компьютера. Это все равно что во время битвы… - Фирнер - офицер запаса.
- Оставим пока битвы в стороне, - прервал я его. - Когда вы хотите получить от меня первый отчет?
- Я бы попросил вас постоянно держать меня в курсе. Вы можете свободно располагать временем сотрудников заводской охраны, отдела защиты информации, вычислительного центра и кадровой службы, отчеты которых найдете в этой папке. Я думаю, мне не надо говорить вам о том, что все должно проходить в условиях полной секретности. Фрау Бухендорфф, удостоверение для господина Зельба уже готово? - произнес он в переговорное устройство.
Она вошла в кабинет и протянула Фирнеру пластиковый прямоугольник размером с банковскую карту. Он поднялся из-за стола и подошел ко мне.
- Я распорядился сделать ваш снимок, когда вы входили в здание, и запаять его в удостоверение, - сообщил он с гордостью. - С удостоверением вы можете в любое время свободно передвигаться по территории завода.
Он прикрепил мне его на лацкан с помощью пластикового зажима, похожего на прищепку для белья. Это выглядело почти как вручение Ордена. Я чуть не щелкнул каблуками.
4
Турбо поймал мышь
Вечер я провел за изучением досье. Действительно крепкий орешек. Я попытался распознать некую структуру, некую связь между отдельными случаями, лейтмотив внедрений в систему. Злоумышленник или злоумышленники проникли в отдел расчета заработной платы и сделали так, что секретаршам директоров, в том числе фрау Бухендорфф, несколько месяцев подряд начисляли на пятьсот марок больше, чем положено, работникам низкооплачиваемых категорий удвоили отпускные выплаты, а заодно уничтожили счета всех сотрудников, начинающиеся с "13". Они внедрились во внутризаводскую систему передачи информации, отправили в пресс-службу часть секретной директорской корреспонденции и уничтожили сведения о юбилеях, которые в начале каждого месяца получают руководители отделов. Программа распределения и резервирования времени тренировок на кортах подтвердила все заявки на одну из пятниц, день повышенного спроса, и однажды в мае на шестнадцать кортов явилось одновременно сто восемь игроков. И наконец, эта история с резусами. Я понимал вымученную улыбку Фирнера. Ущерб в пять миллионов для такого предприятия, как РХЗ, - далеко не самое страшное. Но тот, по чьей вине этот ущерб возник, знал все ходы и выходы в информационной системе управления производством концерна.
За окнами стемнело. Я в задумчивости несколько раз щелкнул выключателем лампы, но, несмотря на бинарность этого процесса, так и не смог глубже проникнуть в суть электронной обработки данных. Я стал перебирать в памяти своих друзей и знакомых в надежде вспомнить кого-нибудь, кто разбирался бы в компьютерах, и понял, как я стар. Орнитолог, хирург, гроссмейстер, несколько юристов, все пожилые люди, для которых компьютер, так же как и для меня, - книга за семью печатями. Я задумался о том, что́ это в принципе может быть за человек, который умеет обращаться с компьютерами и любит с ними возиться, попытался представить себе злоумышленника в порученном мне новом деле, - в том, что здесь действует только человек, я уже не сомневался.
Запоздалое мальчишество? Игрок, технарь-кудесник, шутник, затеявший грандиозный розыгрыш и избравший объектом своих проказ ни больше ни меньше - РХЗ? Или шантажист с холодной головой и умелыми руками, недвусмысленно намекающий, что может нанести и гораздо более ощутимый удар? Или политическая акция? Общественность переполошилась бы, узнав о масштабах хаоса, разразившегося на предприятии, которое работает с высокотоксичными материалами. Нет, злоумышленник, руководствующийся политическими мотивами, придумал бы совсем другие эпизоды, а шантажист уже давно мог бы нанести свой удар.
Я закрыл окно. Ветер изменил направление.
Для начала я решил поговорить завтра с Данкельманом, начальником заводской охраны. Потом надо будет просмотреть в отделе кадров личные дела всех ста подозреваемых. Хотя надежды на то, что я смогу распознать "игрока" по его персональным данным, у меня было мало. При одной мысли о том, что придется проверить сотню подозреваемых по полной программе, меня бросало в холодный пот. Я надеялся, что весть о начале расследования быстро облетит завод, спровоцирует дальнейшие инциденты - и круг подозреваемых сузится.
Да, не самое приятное дело. Мне только теперь пришло в голову, что Кортен даже не спросил, хочу ли я заняться расследованием. А я не сказал ему, что должен подумать.
В балконную дверь царапался мой кот. Я открыл ее, и Турбо положил передо мной мышь. Я поблагодарил его и отправился спать.
5
В гостях у Аристотеля, Шварца, Менделеева и Кекуле
Со своим специальным удостоверением я легко нашел место для парковки на территории завода. Молодой охранник проводил меня к своему шефу.
Данкельман явно страдал от сознания того, что он не настоящий полицейский и тем более не сотрудник какой-нибудь спецслужбы. Это было написано у него на лбу. В этом смысле все сотрудники охраны предприятий одинаковы. Прежде чем я приступил к расспросам, он успел сообщить мне, что оставил службу в бундесвере только потому, что она была для него слишком скучной.
- Мне понравился ваш отчет, - сказал я. - Вы там, кажется, упоминаете проблемы с коммунистами и экологами?
- Этих ребят трудно поймать за руку. Но тут даже школьнику понятно, откуда ветер дует. Честно говоря, я не понимаю, зачем понадобилось привлекать к расследованию вас, человека со стороны. Мы бы и сами разобрались.
В комнату вошел его помощник. Томас, как представил его Данкельман, производил впечатление компетентного, умного и результативного сотрудника. Я понял, почему Данкельману удалось удержаться на должности начальника охраны.
- Господин Томас, вы можете еще что-нибудь прибавить к отчету?
- Хотел бы обратить ваше внимание, что мы не собираемся полностью уступать вам поле деятельности. Нам ловить преступника удобнее и проще, чем кому бы то ни было.
- И как вы намерены это делать?
- Боюсь, что у меня нет желания посвящать вас в свои планы, господин Зельб.
- И тем не менее вам придется это сделать. Не заставляйте меня тратить время на разъяснение моих обязанностей и полномочий. - С такими людьми нужно быть жестче и официальней.
Томас попытался возразить мне. Но Данкельман перебил его:
- Хайнц, успокойся, все в порядке. Утром звонил Фирнер и сказал, что мы обязаны всеми силами и средствами помогать господину Зельбу.
Томас молча проглотил обиду и взял на два тона ниже:
- Мы решили с помощью вычислительного центра устроить ловушку с приманкой. Оповестим всех имеющих доступ к системе о создании новой, строго секретной и, что самое главное, абсолютно надежной базы данных. На самом деле эта база данных для хранения особо важных сведений пуста, ее практически не существует. Я бы очень удивился, если бы преступник не клюнул на информацию об "абсолютной надежности". Это же для него вызов, который он просто не может не принять. Он обязательно попытается ее взломать. Как только база будет запрошена, главный компьютер автоматически установит параметры пользователя, и тему можно будет закрыть.
План был довольно прост.
- А почему вы только сейчас решили сделать это?
- Вся эта история еще две недели назад мало кого интересовала. К тому же… - Томас нахмурился. - Нас, службу охраны, информируют в последнюю очередь. Понимаете, нас считают чем-то вроде сборища вышедших на пенсию или, еще хуже, с треском уволенных с работы полицейских, которые, правда, еще в состоянии натравить овчарку на какого-нибудь дурня, перелезающего через забор, но головой работать неспособны. А у нас, между прочим, хватает специалистов по всем вопросам, связанным с безопасностью производства, от охраны отдельных объектов и защиты личности до защиты данных. В мангеймской школе специалистов нашего профиля мы открываем новое отделение по подготовке дипломированных охранников для предприятий и учреждений. Американцы нас в этом деле, конечно, как всегда…
- …опередили, - закончил я за него. - Когда будет готова ловушка?
- Сегодня у нас четверг. Заведующий электронно-вычислительным центром сам займется этим в выходные, и в понедельник утром мы проинформируем пользователей.
Перспектива закончить расследование уже в понедельник была заманчива. Правда, ко мне этот успех не имел бы никакого отношения, но в мире дипломированных специалистов по охране предприятий и учреждений мне все равно делать нечего.
Я решил пока не сдаваться и сказал:
- В подготовленном для меня досье есть список подозреваемых, около ста человек. Нет ли у вас каких-нибудь дополнительных сведений по тому или иному подозреваемому?
- Хорошо, что вы заговорили об этом, господин Зельб, - ответил Данкельман. Он тяжело поднялся из-за стола, и, когда он пошел ко мне, я увидел, что он хромает. Он перехватил мой взгляд. - Воркута. В сорок пятом году я восемнадцатилетним мальчишкой попал в русский плен, вернулся в пятьдесят пятом. Если бы не наш рёндорфский старик, я бы там и остался. Но вернемся к вашему вопросу. Да, на некоторых подозреваемых у нас имеются дополнительные сведения, которые мы решили не включать в отчет. Среди этих подозреваемых есть несколько политических, о которых нас в рамках правовой помощи информирует федеральное ведомство по охране конституции. Ну и несколько неблагополучных, у которых есть проблемы в семье, долги там, женщины и все такое.
Он назвал мне одиннадцать имен. Мы стали просматривать имеющийся материал, и я сразу же заметил, что на так называемых политических нет ничего, кроме обычной ерунды: во время учебы подписал не ту листовку, на выборах выдвинул свою кандидатуру не от той группы, участвовал не в той демонстрации. К своему удивлению, я обнаружил среди них и фрау Бухендорфф. Она вместе с несколькими другими женщинами приковала себя наручниками к забору перед домом министра по делам семьи.
- А чего они требовали? - спросил я Данкельмана.
- Этого нам федеральное ведомство не сообщило. После развода с мужем, который, скорее всего, и впутал ее в эти дела, она больше ни в чем таком замечена не была. Но я считаю, что если человек однажды влез в политику, то рано или поздно он опять возьмется за старое.
Интереснее всего оказался список "неудачников по жизни", как их назвал Данкельман. Химик Франц Шнайдер, сорок пять лет, несколько раз женат и разведен, страстный игрок. На него обратили внимание потому, что он слишком часто просил в отделе заработной платы выдать ему аванс.
- А как об этом узнали вы? - поинтересовался я.
- Это стандартная процедура: как только кто-то в третий раз попросит аванс, мы сразу же к нему приглядываемся.
- И что это конкретно означает?
- Все, что угодно, зависимости от ситуации, вплоть до слежки, как в данном случае. Если хотите, можете поговорить с Шмальцем, который тогда следил за Шнайдером.
Я попросил передать Шмальцу, что хотел бы встретиться с ним в двенадцать часов за обедом в казино. Я хотел уточнить, что буду ждать его перед входом у клена, но Данкельман махнул рукой:
- Не беспокойтесь, Шмальц - один из наших лучших сотрудников. Он сам вас найдет.
- Удачи вам! - сказал Томас. - Не обижайтесь на меня. Просто я всегда немного болезненно реагирую, когда кто-то сомневается в нашей компетентности. А вы к тому же человек посторонний. Но с вами было приятно общаться… Тем более что… - Он обезоруживающе рассмеялся. - Наши сведения о вас очень убедительно говорят в вашу пользу.
Выходя из кирпичного здания, в котором располагалась служба охраны, я заблудился. Возможно, я спустился не по той лестнице. Я очутился во дворе, вдоль стен которого стояли спецмашины службы охраны, синие, с фирменным знаком на дверцах - серебряное бензольное кольцо с аббревиатурой РХЗ посредине. Вход на торцевой стене был оформлен как портал с двумя колоннами из песчаника и четырьмя медальонами, из которых на меня печально смотрели почерневшие от пыли Аристотель, Шварц, Менделеев и Кекуле. По-видимому, это было старое здание главного управления завода. Я вышел из этого двора и очутился в другом, где фасады были сплошь увиты девичьим виноградом. Там стояла какая-то странная тишина, мои шаги на булыжной мостовой отзывались гулким эхом. Дома казались пустыми. Вдруг я почувствовал удар в спину. Испуганно обернувшись, я увидел перед собой ярко-пестрый мяч, который еще подпрыгивал по инерции, и бегущего ко мне маленького мальчика. Я поднял мяч и пошел навстречу мальчику. Только сейчас я заметил в углу двора, за розовым кустом, окна с гардинами и велосипед рядом с открытой дверью. Мальчик взял мяч, сказал "спасибо" и убежал в дом. На дверной табличке я прочел фамилию: "Шмальц". Пожилая женщина недоверчиво посмотрела на меня и закрыла дверь. Во дворе опять воцарилась мертвая тишина.
6
Рагу фин с зеленью
Когда я вошел в казино, меня окликнул маленький, худощавый, бледный черноволосый мужчина.
- Господин Зельб? - прошепелявил он. - Шмальц.
Мое предложение выпить аперитив он отклонил.
- Спасибо, я не употребляю спиртного.
- А как насчет сока? - Я не хотел отказываться от своего "Aviateur".
- У меня перерыв до часу. Можно, я, не откладывая, о деле? Хотя материала немного.
Ответ состоял из эллиптических предложений, причем без шипящих звуков. Может, он специально приучил себя избегать слов с шипящими?
Дама-метрдотель нажала на кнопку звонка, и пришла девушка, которая вчера стояла за стойкой директорского бара. Она проводила нас в большой зал на втором этаже и усадила за столик у окна.
- Вы ведь уже знаете, с чего я люблю начинать?
- Сейчас организуем, - ответила она с улыбкой.
Шмальц заказал рагу фин с зеленью, а я выбрал кисло-сладкую свинину по-китайски. Шмальц с завистью посмотрел на меня. От супа мы воздержались оба, хотя и по разным причинам.
За коктейлем я спросил его о результатах расследования по делу Шнайдера. Шмальц без единого шипящего звука очень четко доложил о проделанной работе. Несчастный человек, этот Шнайдер. После скандала в связи с его очередным требованием аванса Шмальц несколько дней следил за ним. Шнайдер играл не только в Бад-Дюркхайме, но и в частных игорных домах и наделал немало серьезных долгов. Когда какие-то молодчики, натравленные на него кредиторами, стали избивать Шнайдера, Шмальц вмешался и доставил его, не сильно пострадавшего, но совершенно невменяемого, домой. Наступил самый подходящий момент для объяснений с начальством. Было принято решение на три месяца освободить Шнайдера, ценнейшего сотрудника отдела фармакохимических исследований, от занимаемой должности и направить на лечение, а параллельно провести соответствующую работу в определенной среде, с тем чтобы Шнайдер не имел больше возможности играть. Службе охраны РХЗ пришлось использовать свои связи с представителями мангеймского и людвигсхафенского игорного бизнеса.
- Это было три года назад. С тех пор он больше не привлекал нашего внимания. Но я уверен, что это бомба замедленного действия.
Кухня в казино была превосходной. Шмальц ел торопливо. Он не оставил на тарелке ни одного рисового зернышка - привычка человека, страдающего неврозом желудка. Я спросил, что, по его мнению, будет с тем, кто стоит за этой компьютерной диверсией.
- Для начала как следует допросим. А потом хорошенько прижмем. Его надо раз и навсегда обезвредить. Он мог бы принести заводу еще много пользы - вроде толковый малый, талант.
Я предложил ему сигарету.
- Я лучше свои, - сказал он и достал из кармана пластиковую коробку с самодельными сигаретами с фильтром. - Это мне жена делает, ровно восемь штук на день.