Бонни снова надолго замолчала.
- Мне здесь разонравилось.
- Откуда вы приехали?
- Из Скенектади.
- Не ближний свет.
Бонни опять заплакала.
- У вас остались там друзья или родственники?
- Только Джейни.
- Кто такая?
- Сводная сестра.
- Вы с ней ладите?
- Не очень. Зато в детстве были по-настоящему близки.
- Вам надо к ней поехать.
- Это стоит денег.
- Сколько у вас есть?
- Одиннадцать долларов.
- А когда следующая зарплата?
- Не знаю.
- Разве вы не работаете в заведении, где что-то производят с ногтями?
- Из Кореи вернулась мать владельца, и меня сегодня вытурили.
Берни полез за бумажником и достал несколько купюр.
- Я подсуну вам бумажки под дверь. Но с одним условием: этими деньгами вы воспользуетесь для того, чтобы вернуться в Скенектади.
- Что вы от меня хотите?
- Чтобы вы возвратились домой, - ответил напарник. - Самое позднее завтра.
- И все? - Я слышал, что Бонни плакала, но все тише и тише.
18
Вернувшись в кабинет, Берни занялся картами.
- Сан-Ансельмо, - бормотал он. - Или, может быть, Сан-Квентин. Знаешь, старина, этих "сан" на южной границе навалом.
А ведь я знаю Сан-Квентин, это очень-очень далекая тюрьма, куда мы отправили парочку злодеев и вроде бы даже самого Кроука Малликана. Вот был человек так человек - малый по мне, от него исходили волны аромата лосьона после бритья, и мы прекрасно ладили, пока Берни не раскопал историю о пропавшей коллекции марок. Тогда настроение Кроука резко испортилось, и вместо него заговорила винтовка АР-15. Эта винтовка до сих пор хранится в нашем сейфе вместе с другим оружием. А сейф спрятан в кабинете за фотографией Ниагарского водопада, но это наша с Берни тайна. Берни любит картинки с водопадами, в нашем доме их полным-полно.
- Так что мы имеем? Не густо. - Это было совершенно новое для меня слово. - Телефонный звонок Даррена - и все. - Я напряженно ждал. - Может, пойти по следу габонской гадюки? - Идти по следу габонской гадюки? Вот уж чего бы никак не хотелось.
Берни повернулся к компьютеру и стал стучать по клавиатуре. А я собрался улечься на коврик, но, взглянув на изображение слонов, вышел из кабинета в коридор. Я любил лежать на этом коврике, а теперь мне почему-то разонравилось.
- Чет, все в порядке?
Я просто стоял и ничего не делал. Это иногда со мной бывает.
Зазвонил телефон, и я услышал в динамике голос Рика:
- Я насчет бейсбольной биты и крюка. Отпечатки пальцев совпадают.
- И кому же они принадлежат? - спросил мой напарник.
- Я не сказал, что мы их идентифицировали. Этого человека в картотеке нет. Только установили совпадение.
- И то хлеб.
- В каком смысле?
- В таком, что концы с концами не сходятся.
- Например?
- Примеров много, но самое главное - Делит действовал не сам по себе.
- Не вижу связи, - заметил Рик.
Берни стал объяснять, сержант его все время перебивал. Их голоса становились все громче. А я лежал в коридоре, уютно привалившись спиной к стене. Может, в их разговоре возникала и габонская гадюка. Может, Рик предположил, что змею ввез какой-то ненормальный любитель рептилий. А Берни, может, ответил, что все такие любители на учете. А что на это сказал сержант? Я еще немного полежал, поднялся, от души встряхнулся и возвратился в кабинет.
Берни стоял у белой доски, что-то писал, рисовал кубики, стрелы и другие фигуры, названия которых я не знаю. Про стрелы я в курсе, потому что в меня как-то пустил стрелу сурвивалист, чье имя вылетело у меня из головы. Но о сурвивалистах как-нибудь потом. А пока мне нравилось смотреть, как белая доска превращалась в черную.
- Все ходим вокруг да около, а хотелось бы иметь версию расследования. - Берни повернулся ко мне. - Понял, что я сказал?
Конечно. Он говорил о нашем расследовании. И как далеко мы продвинулись? Я считал, что у нас все идет хорошо.
- Если версия не выстраивается, надо копать.
Копать - это одно из моих любимых занятий.
- Сан-Ансельмо ближе - вот оттуда и начнем.
Меня это вполне устраивало. Существует два способа копания: во-первых, передними лапами или, при больших объемах работ, всеми четырьмя. Я был готов применить и тот и другой. Берни снял картину с Ниагарским водопадом, набрал код на циферблате сейфа и достал револьвер тридцать восьмого калибра "специальный". Повеяло ветерком, и я моментально понял: это оттого, что я машу хвостом. Револьвер плюс копание - от такого сочетания у любого хвост заходил бы ходуном.
Каким бы ни был этот Сан-Ансельмо, но мы сразу туда не попали, потому что, стоило нам выйти из дому, как на своем желтом "жуке" подъехали Сьюзи.
- Сьюзи! - воскликнул Берни, когда она вылезла из машины и направилась к нам. Уличный фонарь освещал ее странным образом, оставляя глаза в тени, и от этого мне стало тревожно. - Сьюзи, я… действительно не совсем готов… конечно, я много размышлял, и хочу, чтобы у нас все сложилось как надо…
- Берни, ты о чем?
Напарник удивленно застыл.
- Ну как же: о том, о чем ты говорила, - так сказать, об отношениях и всем таком прочем, и как это важно для тебя. То есть для меня. Я хотел сказать, как это важно для меня. - Я не уловил в его речи никакого смысла.
- Давай об этом в другой раз, - предложила Сьюзи. - Сейчас я работаю над делом Делита.
- О! - Берни, когда разговаривает с женщинами, иногда употребляет одно это "о!", но я, кажется, об этом уже упоминал. А если да, не забыл ли я объяснить, что его "о!" нельзя считать добрым знаком?
- У тебя найдется время ответить на пару вопросов? - спросила Сьюзи.
- Например?
Она вытащила блокнот.
- Я пытаюсь определить мотив. Что заставило его это сделать?
- Что сделать?
- Сорваться с Пинат, разумеется. Или тебе известно, что за ним еще что-то водится?
- Нет, - буркнул напарник.
Сьюзи подошла ближе к свету у нашего гаража и перевернула страничку.
- У меня противоречивые сведения. Полковник Драммонд, кажется, убежден, что защитники прав животных каким-то образом сумели воздействовать на совесть Делита. Надя Уорт из организации защитников прав животных признает, что несколько раз разговаривала с дрессировщиком, но отрицает, что ее беседы дали положительный результат. - Сьюзи поднесла блокнот ближе к глазам. - Она нисколько не сожалеет о том, что произошло. По ее словам, цитирую, смерть от укуса змеи - подобающий конец эксплуататора зверей. В личной жизни Делита не было раздражающих факторов. Они с Джоном Попечевским… - это так произносится?
- Все зовут его Попо.
- Устроили совместный уютный быт. Что я упустила?
- Не знаю, - покачал головой Берни.
- Но ты согласен с тем, что что-то упущено?
- Да. И могу тебе кое-что сказать, но только не для печати. Змея оказалась не гремучей, а габонской гадюкой.
- Спасибо за поправку, но формулировка "не для печати" встречается в моей практике редко, может, даже впервые.
Берни рассмеялся.
- Вот видишь. Поэтому-то я и хочу…
Но что он хотел, осталось неизвестным, потому что в этот самый момент еще одна машина влетела на Мескит-роуд, с визгом шин повернула на нашу подъездную аллею и резко затормозила. Из авто выпрыгнула Леда и, не глядя ни на меня, ни на Сьюзи - наверное, вообще нас не замечая, - поспешила к бывшему мужу.
- Слава Богу, ты здесь. - Она схватила его за руку обеими руками. - Ты мне очень нужен.
- Что ж… ммм… - протянул напарник.
Я уже упоминал его брови? Красивые брови, хорошие, густые, а еще - очень выразительные, со своим языком, который я понимал. И сейчас этот язык говорил, что Берни удивлен, смущен и готов провалиться сквозь землю.
Тем временем Сьюзи, у которой тоже красивые брови, хотя и не такие густые и выразительные, посмотрела на Леду, перевела взгляд на Берни, затем снова взглянула на Леду, и ее брови проделали те же движения, что и у моего напарника, только не так энергично. Берни хотел отстраниться от бывшей жены или хотя бы освободить руку, но та буквально повисла на нем. Он открыл было рот, пытаясь что-то сказать, но ничего не получилось. Взгляд Сьюзи стал жестким.
- Я ухожу, - объявила она.
- Нет-нет, постой, - попытался остановить ее Берни, но она уже спешила к машине. Села за руль, закрыла, скорее захлопнула, дверцу и сорвалась с места.
- Кто это? - заморгала Леда.
- Господи, что тебе от меня надо?
- Ты мне не ответил.
Берни повысил голос. Я с самого их развода не слышал, чтобы он так говорил.
- Не твое дело, Леда. Зачем тебя принесло?
Она поспешно выпустила руку напарника, словно та жгла ей ладони. Однажды со мной случилось нечто подобное: я заметил с краю костра обуглившийся хот-дог - что за странное название, откуда оно только взялось? - и полез за ним. Но вернемся к Леде, которая в это время говорила:
- Я вижу, тебе все равно.
- А? - У Берни вообще-то красивое лицо, но сейчас оно казалось почти безобразным.
- В таком случае договоримся на деловой основе.
- Что за ерунду ты несешь?
- Пятьдесят процентов "Детективного агентства Литтла" принадлежит мне. - Они говорили все быстрее и все громче. - Таково было соглашение, если ты забыл.
- Ты получаешь долю прибыли каждый…
- Прибыли? Дело в принципе.
- Хочешь больше денег и поэтому являешься ко мне без приглашения и врываешься…
- Тебе не приходило в голову, что название агентства, в котором ты фигурируешь как Литтл, нерыночно и отваживает клиентов?
- И что прикажешь делать? Поменять фамилию на рыночную? Из Маленького стать Большим?
Времени поразмышлять не было, а хотелось бы. Как это будет звучать: Берни Большой? Но тут в соседнем доме на верхнем этаже зажегся свет и между шторами появилось лицо миссис Парсонс. Давненько ее не видел - что-то такое с ней приключалось, только не помню что. На голове у нее была странная остроконечная шапочка, и выглядела миссис Парсонс напуганной. Берни и Леда одновременно посмотрели в ее сторону и притихли - после того как наделали столько шума, показалось, что теперь они говорили едва слышно.
- Я приехала к тебе - и, очевидно, совершенно напрасно, - чтобы получить профессиональную помощь. - Леда сказала это почти шепотом.
- Профессиональную помощь? - так же тихо переспросил Берни.
- У меня такое впечатление, что за мной следят, хотя тебе на это наплевать.
Берни глубоко вздохнул.
- Почему ты так считаешь?
- Ты никогда мне не верил!
- Леда! - Напарник снова начал повышать голос, но осекся и заставил себя говорить спокойно: - Если за тобой следят, мне нужны факты.
- Факты? Как насчет пикапа, который вчера на шоссе Кросс-Вэлли двадцать миль висел у меня на заднем бампере? А сегодня вечером, когда я вышла после встречи в центре города, он опять тут как тут. Достаточно фактов? Пришлось свернуть на твою подъездную дорожку, не включив поворотник и даже не снизив скорость.
Берни обвел взглядом улицу: темная, тихая, никаких пикапов, вообще никаких машин.
- Ты уверена, что это был один и тот же пикап? - спросил он.
- На сто процентов.
- Какого он цвета?
- Темный - синий, черный, не знаю. У него на крыше погнутая антенна.
- Можешь описать водителя?
- Не разглядела. На нем были темные очки, и он постоянно держал опущенным солнечный щиток.
У Берни появилась мысль - я понял это по его глазам. Мысль заставила его напрячься, и голос тоже изменился.
- У него на голове, случайно, не было банданы?
- Может, и была. Не знаю.
- Где Чарли?
- Сейчас?
- Да, сейчас.
- Дома.
- С Малькольмом?
- Нет, с приходящей нянькой.
- А где Малькольм?
- Уехал по делам.
Тот мускул, который иногда дергается у напарника на скуле, задергался и сейчас.
- Кто эта нянька?
- Кеннеди.
- Что за Кеннеди?
- Соседская девочка.
- Сколько ей лет?
- Она очень ответственная девочка.
- Сколько лет, я спрашиваю.
- Почти двенадцать.
- Звони ей! - приказал Берни.
Последовала пауза. Леда явно испугалась.
- Господи, ты же не думаешь… - Она порылась в сумке и достала мобильный телефон. - Кеннеди? У вас все в порядке? - Выслушала ответ и кивнула Берни.
- Где Чарли? - спросил тот.
- Что сейчас делает Чарли? - сказала Леда в трубку и снова стала слушать. На сей раз я различил слова в аппарате: девичий голос что-то говорил о телевизоре. - Нет, все в порядке, - бросила Леда. - Я еду домой. - Она выключила телефон.
- Мы следуем за тобой, - объявил Берни.
Вскоре мы уже прибыли в поместье Хай-Чапаррель и остановились на улице, где стоял большой дом с колоннами, принадлежавший Леде и Малькольму. Пристроились рядом с таким же, только еще больше и с колоннами повыше. Леда уже вбежала внутрь и сообщила по телефону, что все в порядке. После этого на подъездной дорожке остановилась машина, из дома вышла девочка не намного выше Чарли и села в авто. Машина развернулась и проехала немного по улице. Там, где были открыты ворота, она въехала в гараж. Ворота за ней закрылись.
Мы сидели. Засада составляет изрядную часть нашей работы. И мы неплохо умеем это делать, я и Берни. Наконец напарник заговорил:
- Если за Ледой действительно следят и если это Джокко, тогда… - Что тогда? Я ждал, чтобы он объяснил. Прошло немного времени, и Берни закончил: - Он, наверное, слишком много смотрит телевизор. - Джокко слишком много смотрит телевизор? Разве в этом наша с ним проблема? Я считал, что проблема в том, как он отдубасил нас обоих бейсбольной битой, а мы ему до сих пор не отплатили. В голову пришло: хорошо бы разбить его телевизор, - а затем все мысли исчезли. Мы сидели.
Я услышал звук приближающейся машины, посмотрел в конец улицы, но сначала ничего не заметил, потому что фары были выключены. Автомобиль проехал под уличным фонарем - не легковушка, пикап с погнутой антенной на крыше. Я покосился на Берни - он сидел с закрытыми глазами. Я умею рычать по-разному. Тихий и низкий рык, словно из глубины глотки, как раз для таких случаев.
Веки напарника взлетели вверх.
- Чет, что такое?
Пикап с погнутой антенной замедлил ход и остановился прямо напротив дома Леды. Водитель - на таком расстоянии я не мог определить, был ли это Джокко, - что-то высунул из окна. В руке Берни сразу оказался револьвер, "специальный", тридцать восьмого калибра. И тут я разглядел, что тип в пикапе держит предмет со светящимся голубым экранчиком. Напарник тоже увидел.
- Мобильный телефон. - Я знал, что мобильными телефонами пользуются не только для того, чтобы говорить: ими, например, можно делать фотографии. Люди любят всякие хитроумные приспособления, на мой взгляд, даже слишком любят, но теперь не было времени об этом размышлять. Пикап тронулся с места и проехал мимо нас все так же с выключенными фарами, поэтому он нас не ослепил и мы могли хорошо рассмотреть водителя.
- Я сверну ему шею, - процедил Берни.
За рулем сидел Марвин Уинклман.
19
- Это вроде как в итальянских комедиях с этим - как его? - забыл, - начал Берни. Мы ехали за Марвином Уинклманом, и слежка не составляла труда: фары пикапа были включены, дорога освещена, он вел машину не быстро. - Ну, знаешь, такой приятный парень разводится, Марчелло, дальше не вспомню. - Напарник помолчал. Марвин свернул с магистрали у торгового центра "Норт-Вэлли". От расположенной рядом огромной ярко освещенной автостоянки в небе стояло оранжевое зарево. - Видимо, в Италии разводиться забавнее, чем у нас, - продолжил Берни. - Почему так происходит? - Кто его знает? Я не очень-то понимал, о чем он говорит, хотя некоторые слова были мне знакомы. Развод - это когда Леда собрала вещи Чарли и увезла его от нас вместе с ними, а Италия главным образом связана с пиццей: сосиски, колбаса пепперони и в меру сыра - вот наш любимый сорт. Это крепко отложилось в моей голове.
Мы проследовали за Уинклманом мимо торгового центра, затем свернули к Поттсдейлским холмам, одному из приятнейших мест в Долине. В центре Поттсдейла много галерей, куда Леда не раз пыталась затащить Берни еще до того, как они развелись. Плюс изысканные рестораны, к которым и близко не подпускают меня и мне подобных. Но они и напарнику не нравятся. Мы, я и Берни, любим одинаковые рестораны, и сейчас считаем самым лучшим "Мемфисские ребрышки от Макса". Он расположен в Роза-Виста - довольно далеко от Поттсдейла, - и им владеет наш приятель Клеон Максвелл. У нас вообще много друзей среди хозяев ресторанов. И нам от этого только хорошо.
Уинклман миновал бар, где люди сидели за столиками под открытым небом, а огоньки свечей отражались в бокалах с вином и поблескивали на серебряных приборах - приятное зрелище, - затем свернул за угол.
- Дальше на этой улице "Мандарин Пепе", - проговорил Берни. - Лучшая китайская кухня во всей Долине. Десять к одному, он направляется именно туда.
Китайская кухня - интересный предмет; жалко, на него сейчас нет времени. Упомяну только курицу с ананасными шариками - с этим ничто не сравнится. А Уинклман продолжал ехать. Ресторан с фонарями в окнах остался позади.
- Ну вот, теперь я должен тебе обещанные десять, - пообещал Берни и совершенно сбил меня с толку.
Уинклман проехал еще пару кварталов, оставил позади магазины с темными витринами и наконец остановился перед заведением с висевшей над улицей вывеской в виде кофейной чашки. Э, да я знаю, где мы очутились: это же "Кофе с друзьями и все, что вам угодно, у Ливии".
Берни быстро подъехал и остановил "порше" за другой машиной. Мы наблюдали, как Уинклман вылез из пикапа и огляделся.
- Неужели это возможно? - прошептал Берни.
Уинклман направился к кофейне, которая, как другие заведения в квартале, была закрыта до утра и погружена в темноту. Но сейчас не время вдаваться в подробности, дело было крайне запутанным, я и сам ничего не понимал, только помню - нам досталось изумрудное ожерелье, которое позже пришлось заложить мистеру Сингху, и случилась неприятность с шатуном в моторе, сейчас не скажу какая… Так о чем это я?
Ах да, о расследовании дела Чаттерлея. По опыту того случая я знал, что если заведение "Кофе с друзьями и все, что вам угодно, у Ливии" закрыто, это еще ничего не значит. Уинклман снова огляделся и постучал в дверь - постучал негромко, но на притихшей улице звук разнесся далеко. Прошла секунда-другая, дверь отворилась, и Уинклман исчез внутри.
- Не заглянуть ли нам к Ливии Мун? - предложил Берни.