- Нетушки! Я поступил, как в анекдоте. Когда у банкира спрашивали, как его здоровье, он отвечал: "Не дождетесь!" Обратился я с просьбой к высокому начальству, минуя всякие промежуточные инстанции. Хочу, мол, создать при своей разведке особую диверсионную группу. Ну а к ней в виде необходимого разведывательного приложения - небольшую агентурную сеть. Начальник сказал: "Действуй по собственному усмотрению. Задумка интересная. Мешать не буду, посмотрю на твою самодеятельность сквозь пальцы. Но если что не так, ежели облажаешься - пеняй на себя. На меня не ссылайся, прикрывать не буду: мне своя голова дороже".
"Знакомая фраза", - подумал Матейченков.
- Дальше было просто, - продолжал Петрашевский. - Перебрал весь свой разведывательный батальон, благо, знал ребят как свои пять пальцев, не один пуд соли с ними съел… Начал отбирать людей с их согласия…
- А по какому принципу отбирал?
- Понимаете, Иван Иванович. Есть разведчики и - разведчики. Иной по всем параметрам вроде бы хорош. Он и храбрый, и добросовестный, и на память не жалуется. Но нет у него такого, не знаю, как сказать… Фермента, что ли…
- Закваски.
- Вот-вот! Короче, разведчиком надо родиться. Как, допустим, писателем либо музыкантом. Таких вот разведчиков от бога я и отобрал. С полсотни человек. А потом начал действовать, как завещал нам товарищ Ленин: учиться, учиться и учиться. Соорудил небольшой лагерь, позвал нескольких инструкторов - асов разведки. Разработал особую программу подготовки и засадил ребят за парту…
- Представляю, чего тебе все это стоило.
- Это оставим за скобками, - махнул рукой полковник. - Запьем вопрос чаем…
Разговор длился долго. Полковник терпеливо отвечал на все вопросы, не решаясь спросить, что за всем этим стоит. Может, кто-то стукнул про его учебный лагерь, существующий, по сути, на птичьих правах, и Матейченков собирается сделать ему втык?.. Так-то вроде не похоже, но кто его знает, что может быть на уме у высокого начальства?
Будто прочтя в глазах собеседника немой вопрос, генерал улыбнулся и произнес:
- Не тушуйся, полковник, ты все делаешь путем. Есть у меня одна задумка, но об этом немного позже. А пока расскажи мне, кого ты считаешь разведчиком от бога?
Полковник задумался:
- Общие вещи повторять не буду. К тому, что называл, добавлю еще двужильность, скажем так. Особенно, когда действие происходит в горах. Здесь от выносливости разведчика может зависеть не только возможность выполнить задание, но и сама его жизнь. Он должен уметь, не зная усталости или побеждая ее, сутками лазить по горам, продираться сквозь густые заросли, избегая троп, иногда даже звериных… Опускаться в провалы, как заправский альпинист. Во всяком случае, превосходить в выносливости чеченцев, которые всю жизнь только и делают, что лазают по горам.
- А еще?
- Умение мгновенно оценивать ситуацию. Как хороший шахматист, играющий блиц. Тут тоже ошибиться нельзя - иначе секир-башка. Еще? Способность восстанавливать силы за короткий срок. Выдалось спокойных пятнадцать минуток, завалился, передремал - и все в порядке. Хитрость, осторожность - само собой. Ну а главное - прирожденный талант разведчика, о котором мы говорили.
- Ну да, его словами не определить… - кивнул Матейченков. - И у тебя все ребята такие?
- Надеюсь.
- А как проходит обучение?
- Можно сказать, на ходу. Поскольку существуем мы как бы полулегально, то и действуем, как вольные стрелки. Вот, скажем, в одном дальнем ауле в горах, до него трудно добраться, чеченцы создали как бы маленькую ячейку рабовладельческого общества. Собрали туда русских военнопленных, главным образом технарей, и устроили маленькое предприятие по ремонту и производству стрелкового оружия. Причем все у них было организовано четко. Пленных держали в специально выдолбленных ямах, летом открытых, на зиму накрывали их вместо крыши ветками. Ямы глубокие, самостоятельно оттуда не выбраться, на работу пленных веревками вытаскивали… А работа шла в большом загоне, вроде сарая, где располагались необходимые станки. Кстати сказать, первоклассные… Вот на них наши пленные с техническим образованием не только ремонтировали старое, но и, представьте себе, собирали новое оружие.
- Из каких деталей?
- Не могу сказать в точности… Наверно, тоже из-за границы.
- Вот тут, Николай Константинович, боюсь, ты ошибаешься.
Матейченков задумался.
- Ты подробности знаешь об этом подпольном сборочном цехе? - спросил он после непродолжительной паузы.
- Некоторые.
- Тогда скажи, там не собиралась снайперская винтовка последнего поколения?..
- Точно! - воскликнул полковник. - Так вы об этом деле знаете?!
- Первый раз слышу…
Петрашевский понял, что генерал вдаваться в подробности не намерен.
- У наших лазутчиков оптика хорошая, ее, кстати, у чеченцев и отняли, - продолжил он свой рассказ. - Ребята с безопасного расстояния наблюдали за аулом в течение нескольких недель, пока разобрались, что там происходит. И я разок побывал там с ними, посмотрел в цейссовский бинокль на дальний аул, с виду такой мирный… Но порядки там оказались драконовскими…
- Продолжай.
- Кормили пленных хорошо, однако за малейшую провинность жестоко наказывали. Потом уже, после удачной акции, мы кое-что узнали. Четверо наших ребят решили сделать подкоп, чтобы убежать из ямы. Чеченцы их застукали сверху, вытащили на свет божий и предали шариатскому суду.
- Казнили?
- Но как! На виду у всех глотки перерезали. Да не просто перерезали - головы целиком отчекрыжили и посадили на колья!.. Пленных заставили смотреть на эту казнь, их окружили охранники, направив на них автоматы. Шевельнешься - и конец!
- Как же вы их освободили?
- Довольно хитрым способом. Над самым аулом возвышается здоровенная гора. Можно сказать, Эльбрус местного значения. Видимо, чеченцы считали ее неприступной. По крайней мере, для русских. Остальные подходы к аулу у них охранялись и были пристреляны, а гора оставалась вне зоны внимания. На том я и построил свой план. Отобрал у себя в лагере несколько бывших альпинистов…
- Есть и такие?
- Кого у меня там только нет! Есть даже мастер черной магии… Потренировались мы с моими альпинистами, благо, гор для этого вокруг хватает, любой степени сложности. А потом я объяснил ребятам боевую задачу…
- Десантирование?
- Что-то вроде того. Склон горы был почти отвесным. Мне кажется, до нас вообще никто из людей по нему не взбирался: необходимости не было. А тяжесть с собой у нас была немалая: оружие, взрывчатка, продукты, вода… Ну и альпинистские причиндалы, само собой.
Добрались мы до подножия, передохнули немного. Ребята отменно наловчились расслабляться и отдыхать за короткий срок, а это, доложу я вам, немалое искусство. Потом я к ним обращаюсь, наша цель, говорю, во-он тот уступ. Приступаем к подъему, все боевое снаряжение - с собой. Подъем опасный. Там тебе и ущелья, и провалы, и вертикальные стенки - все по полной программе. Если кто сорвется, пеняйте на себя. Кричать нельзя. И даже голос подавать - тоже нельзя. Потому что это может сорвать операцию.
- Никто не сорвался?
- Бог миловал. Даже не погиб никто, так уж у нас сложилось. Долго ли, коротко ли - добрались мы до уступа, который я наметил. По боковому рукаву обогнули немного гору, так что аул можно наблюдать. Смотрим - словно в прошлый век попали. Сакли стоят, до этого я их только на картинках видел. Кое-где дымок кизячный к небу поднимается, хозяйки, наверное, лепешки готовят. Или там шашлыки - кто там издали разберет.
На краю аула - сарай, тот самый сборочный цех оружия, как установили наши разведчики. А чеченцы, на наше счастье, сбились в кучу, о чем-то толкуют между собой, зубы скалят. Не знаю, что делают. Может, анекдоты свои травят.
Объясняю ребятам: "С этой стороны нас никто не ждет. Привязываем канат к основанию этого дерева (там рос мощный такой дуб, уж не знаю, как он туда забрался). Спускаемся по одному вон в ту лощинку. Там накапливаемся. Потом неслышно подбираемся к аулу и снимаем всех бандитов. А наших ребят освобождаем. Есть вопросы?" - "Есть, - говорит один, тот самый мастер черной магии. - Как быть с мирным населением?" - "Там нет мирного населения". - "А женщины?" - "Если мешать нам не будут, не трогать, - принимаю решение. - Если кто-то попытается это сделать - стрелять без всяких разговоров"…
- И опять скажу: молодец! - в который раз произнес Матейченков.
Внезапно зазвонил будильник, захваченный еще из Москвы. Полпред поставил его на четыре часа утра.
- Как время летит! - с досадой произнес генерал.
В четыре Матейченкову нужно было на вертолете вылетать в Урус-Мартан, где требовалось его присутствие.
- Не будем комкать наш разговор, Николай Константинович. Он слишком важный…
Оба поднялись.
- Я тебя разыщу дня через три-четыре.
- Боюсь, не найдете, - улыбнулся Петрашевский.
Генерал заверил:
- От меня не скроешься! Ты и сам, полковник, не знаешь, какой ты для меня сейчас важный человек…
Глава 5. В госпитале
Снова встретиться им довелось только через две недели. Известно ведь: человек предполагает, а война располагает.
За это время полковник Петрашевский проводил еще одну операцию - тоже "учебную" - со своими стажерами, и был ранен в левую ногу. Генерал навестил его в полевом армейском госпитале.
- Что с тобой, Коля? - спросил Матейченков.
- Да вот, ногу зацепило, товарищ генерал, - виновато улыбнулся Петрашевский.
- Когда?
- Позавчера. Отморозка ловили со взрывчаткой. В Грозном, в самом центре. Наверно, по подземным ходам прятался, их там полно.
Генерал огляделся. Госпитальная "палата" представляла собой армейскую палатку, напоминавшую ту, в которой они беседовали в прошлый раз.
Еще трое раненых, лежавших на брезентовых койках, тактично отвернулись, чтобы не мешать их разговору.
- Давай я тебя в хороший госпиталь отправлю, в Краснодар, - предложил генерал.
- Не надо. Меня здесь все устраивает.
- Пойми, чудак, не только о тебе пекусь. Я уже говорил, у меня на тебя серьезные виды.
- Спасибо, Иван Иванович. Рана несложная, пулю вытащили. Так что я уже вовсю шкандыбаю.
- Ну, вольному воля… - пожал плечами генерал. - Может, выйдем тогда на воздух? Закончим наш разговор.
- Давно жду этого момента, - признался Петрашевский.
- На чем мы в прошлый раз остановились? - спросил Матейченков, когда они устроились под навесом, где стоял донельзя заляпанный грязью газик, кузов которого был изрешечен пулями. - Ага, вспомнил. Как же вы спускались?
- Без сучка без задоринки. Канат выдержал, мы благополучно нырнули в лощинку, расположенную рядом.
- Вас никто не заметил?
- Нет. Одна женщина вроде приметила, но повела себя как-то странно: вместо того, чтобы закричать, прижала обе руки ко рту, словно заставляя себя молчать, и не издала ни единого звука.
- Может, чокнутая?
- Я и сам так подумал.
- А оказалось?
- Сейчас дойдем, товарищ генерал.
- Ну продолжай.
- Я шепотом распределил обязанности, шепотом сказал: "Пли!", и через минуту все было кончено. Снайперы у меня, дай бог! Радость пленников, которых мы освободили, трудно описать. Они так кричали, что я сказал: "Тише, ребята, лавину с гор вызовете!" - "Здесь в горах нет снега!" - "Ну камнепад!"…
- А что за производство у боевиков было?
- Стали мы разбираться с ребятами - господи, помилуй! Такие станки, может, только в Америке увидишь. Огромные, сверхточные. Ухоженные, блестят как новенькие. Стали мы думать да гадать, как эти станки вниз спустить.
- А готовая продукция была?
- Нет. Наверно, она сразу в дело уходила. А вот станки жалко. До сих пор стоят перед глазами. Вертолета у нас, естественно, нет, свои бы ноги утащить… Тогда я взял лом, крикнул: "Так не доставайся же ты никому!" - и принялся крушить всю эту красоту. Мои ребята и пленные быстренько довели оборудование "до нужной кондиции", и начали мы готовиться к обратному спуску…
- Погоди-ка, - произнес Матейченков. - А женщины?
- Что женщины?
- Как вы с ними обошлись? И почему не кричала та чеченка, которая вас первой заметила? Ведь она по сути дела спасла вашу жизнь, а также всю операцию
- В том-то весь фокус, товарищ генерал! - широкая улыбка осветила лицо Петрашевского. - Это оказалась не чеченка, а наша, русская.
- Не понимаю.
- И я сначала ничего не понял. Оказалось, все женщины в этом проклятом ауле - тоже наши пленные. Обслуга для чеченцев. Пищу готовили, обстирывали и прочее. А уж как они измывались над нашими бабами - особый разговор, - помрачнел полковник.
- Можешь не рассказывать, я и так этого в Чечне насмотрелся, - махнул рукой Матейченков.
Во дворе госпиталя шла обычная суета - привозили новых раненых, медсестра кричала кастелянше, что у нее кончился спирт для протирания пробирок, переругивалась шоферня.
- Еще один вопрос, довольно пикантный, - сказал генерал. - Тебе хоть какие-то деньги Минобороны выделяет?
- Шиш с маслом.
- Как же ты кормишь своих ребят? Одеваешь, обуваешь? Чем инструкторам платишь? И потом, где деньги на спецоборудование достаешь? Ведь одно альпинистское оборудование черт знает сколько стоит.
Полковник скромно потупился:
- Находятся добрые люди… По нынешнему сказать - спонсоры. Подкидывают кое-что от своих щедрот.
- Не называешь их? Это тоже тебе в плюс, - улыбнулся Матейченков.
- Могу назвать…
- Не стоит. Впрочем, я и так догадываюсь, кто эти люди. Держи хвост морковкой, полковник! Я тебе тоже буду деньжат подкидывать, есть у меня личный фонд.
- Спасибо.
- Но это так, мелочи, - отмахнулся полпред. - Я подумал и решил, что дело, которое ты начал, необходимо поставить на широкую ногу. А тебя во главе всего поставить. Как смотришь?
- С вами, товарищ генерал, хоть в разведку…
- Хоть в контрразведку, - пошутил Матейченков. - Ладно. Пока выздоравливай. Как дойдешь до кондиции - звони. Вот номер моего личного мобильника, - полпред продиктовал несколько цифр. - Запомнил?
- Да.
- Только не записывай….
- Слушаюсь, товарищ генерал!
Глава 6. Полковник Петрашевский
Через четыре дня после разговора с Петрашевским Матейченков - в который раз! - оказался в Краснодаре.
Вообще-то редко бывало так, что полпред президента более суток находился на одном месте. Его перемещения (по Чечне и сопредельным республикам, плюс бесконечные вылеты в Москву на высокие совещания), если изобразить их графически, сильно напоминали бы броуновское движение активной молекулы.
Но каждое такое перемещение было связано с решением важной задачи для жизни и деятельности объединенной группировки федеральных сил.
Михаил Куликовский оказался первым, с кем генерал Матейченков поделился своим замыслом: создать особый разведывательно-диверсионный корпус. Впрочем, всех карт он не собирался раскрывать - это было не в его привычках.
- Ты слышал про полковника Петрашевского? - спросил Матейченков.
- Николая?
- Да.
- Даже знаком с ним немного. Но больше слышал о его делах. Он что… погиб?
- Нет, жив.
- Слава богу! А почему спрашиваешь?
- Много слышал о нем, как мне кажется, неправдоподобного. Хотелось бы отделить правду от вымысла.
- Видишь ли, Петрашевский - прирожденный конспиратор, поэтому часто приходится пробавляться слухами…
- А может, все эти истории - просто легенды? - вдруг спросил Матейченков. - Вроде как "белые колготки", о которых я уже столько раз слышал. Неуловимые снайперши…
- Э, брат, "белые колготки" - вовсе не легенды, - покачал головой Куликовский. - Дай срок, сам с ними столкнешься… Ладно, вернемся к нашему полковнику. Ты знаешь, что Петрашевский - было такое дело! - спас от полного уничтожения 8 й армейский корпус. Дело было в первую чеченскую. Генштаб спланировал, что корпус идет на Грозный. Сам понимаешь, строжайшая военная тайна. Разработали маршрут движения корпуса до мельчайших деталей, как это умеют только в нашем генштабе. Каждый шаг, каждый населенный пункт, каждую загогулину, как говаривал наш бывший вождь. Ну и по часам и минутам все, как водится, расписано.
За несколько дней до выступления вызывает генерал Рохлин Петрашевского (он у него начальником войсковой разведки служил) и говорит: "Что-то на сердце у меня неспокойно. Возьми несколько лучших своих головорезов и проверь наш будущий маршрут. Как бы какого-нибудь подвоха не было…" Полковник отобрал пятерку ребят - и в путь.
- Кто рассказывал тебе об этом деле?
- Сам Петрашевский.
- Вышли они из расположения корпуса Рохлина - было это глубокой ночью - и двинулись в сторону Чечни.
- Чечня к тому времени была уже заблокирована нашими войсками? - спросил Матейченков.
- Была. В том-то весь фокус! Это была первая проблема, которая встала перед Петрашевским.
- Не понимаю, - признался генерал.
- Видишь ли, Рохлину не составляло никакого труда снабдить своих разведчиков соответствующими ксивами. Но, представив эти документы на любом нашем КПП, Петрашевский в какой-то мере раскрывался, а в таких условиях утечка информации - самое страшное зло. Потому полковник поостерегся брать у начальника какие бы то ни было документы. Для группы разведчиков, причем таких классных, как у Петрашевского, не составило труда просочиться через границу с Чечней. Проникли они туда и тайком движутся точно по маршруту, который генштабом предписан корпусу генерала Рохлина. Дорога - живописней не бывает. Между бурным Тереком и горами. Ни влево, ни вправо не ступить. Горе в том, что на каждом шагу будущего следования корпуса полковник с ужасом видит следы подготовки к встрече нашего соединения. Тут хорошо замаскированная засада, там чеченские саперы хлопочут, зарывают на дороге радиоуправляемые мины и фугасы. Здесь снайперские гнезда сооружают - кстати, к вопросу о "белых колготках"…
- Короче, готовят встречу Рохлину по полной программе.
- Возвращается Петрашевский с ребятами тем же путем, и к Рохлину: так, мол, и так. Идти генштабовским маршрутом - верная смерть всей части. Уничтожат на корню.
- И что Рохлин?
- Чуть с ума не сошел. Не поверить он полковнику не мог. С одной стороны, приказ есть приказ. Разве можно его нарушить? Но бросить родной корпус прямо в огненную пасть?
- Скверная ситуация, - заметил Матейченков.