– Меня это давно перестало заботить. Однажды, когда дети были еще маленькие, я спросила своего врача, можно ли с этим что-нибудь поделать, не поможет ли операция или что-то в этом роде. Выслушав его ответ, я поняла, что мой муж ни на что такое никогда не пойдет, а больше я ничего не могу сделать, и какой тогда смысл дергаться? У одной моей подруги муж – алкоголик, так ей куда хуже приходится…
В дверь снова позвонили. Спрятав бумаги в ящик и выйдя в прихожую, я не обнаружил на крыльце еще одного потенциального клиента. Инспектор Кремер из отдела по расследованию убийств мог выступать в разных амплуа: противника, воплощенной угрозы, нейтрального лица, даже союзника, что случалось пару раз. Но ни единожды он не примерял на себя роль нашего клиента. И насколько я мог различать сквозь стекло, весь его вид – разворот могучих плеч, выражение большого круглого красного лица – свидетельствовал, что пришел он отнюдь не задаток нам предлагать.
Я открыл дверь на длину цепочки и произнес в образовавшуюся двухдюймовую щель:
– Приветствую вас. Не открываю, поскольку у мистера Вульфа посетители. Не могу ли я быть чем-то полезен?
– Не можешь. Я знаю, что у него посетители. Миссис Томас Дж. Йигер находится здесь уже около получаса. Открой дверь.
– Будьте как дома, а я схожу узнаю.
Закрыв дверь, я вернулся в кабинет и доложил Вульфу, что пожаловал портной. Говорит, что его человек уже полчаса как принес костюм. Хочет поговорить с заказчиком.
Вульф сжал губы, сердито зыркнул на меня, потом на миссис Йигер и снова послал недовольный взгляд в мою сторону. Когда у нас под дверью стоит слуга закона и требует впустить его, первое побуждение Вульфа – сказать, что он занят и просит его не беспокоить. Особенно если нам наносит визит инспектор Кремер.
Однако положение наше было и без того щекотливо. Если копы найдут ниточку, ведущую в дом Йигера, размотают клубок и обнаружат на другом конце Фреда Даркина, нам придется туго. А вынудив Кремера войти к нам с ордером в руках, мы только еще больше все испортим. И потом, раз Кремер знает, что у нас уже полчаса сидит миссис Йигер, значит, за ней пустили "хвост", и не помешало бы узнать почему.
– Пришел инспектор полиции Кремер. Он знает, что вы здесь, – пояснил Вульф.
– Не знает, – уверенно заявила вдова. – Откуда он мог узнать?
– Спросите его сами. Но и без того ясно, что за вами следили. Вы под наблюдением.
– Они не посмели бы! За мной ? Не верю! Если бы они…
В дверь снова позвонили. Вульф посмотрел на меня:
– Открой, Арчи.
Глава девятая
Когда встречаются эти двое, Вульф и Кремер, я, конечно, не могу оставаться беспристрастным наблюдателем. И не только потому, что я не посторонний, а лицо заинтересованное. Полицейские и частные детективы – враги, и всегда будут врагами. Это факт, против которого не попрешь. За нью-йоркским копом – все могущество и власть восьми миллионов человек, за частным сыщиком – ничего, кроме права на жизнь, свободу и поиски удачи, что само по себе неплохо, но не поможет взять верх.
И все-таки я наблюдатель, пусть и не беспристрастный, а значит, могу потешиться зрелищем того, как инспектор Кремер входит в кабинет и вонзает в Вульфа взгляд своих серых глазок, а тот, слегка склонив голову набок, стойко выдерживает натиск. Кто первым начнет раунд и как: прямым ударом по корпусу, коротким боковым слева или боковым с дальней дистанции?
На сей раз я обманулся в своих ожиданиях. Противники не обменялись ударами – миссис Йигер помешала. Едва Кремер перешагнул порог кабинета, она напустилась на него с вопросом:
– За мной что, следят?
Кремер посмотрел на нее сверху вниз. Он был вежлив:
– Доброе утро, миссис Йигер. Надеюсь, вам не причинили неудобств? Пока убийца гуляет на свободе, мы не можем рисковать. Для вашей защиты мы сочли целесообразным…
– Не надо меня защищать. Я не нуждаюсь в вашей защите!
Она откинула голову назад, и складка между двумя ее подбородками уже не казалось такой глубокой.
– Вы следили за мной по дороге сюда?
– Я – нет. Следил наш человек. Мы…
– Где он? Я хочу его видеть! Приведите его сюда. Говорю вам и ему скажу: я не потерплю за собой слежки! Для моей защиты? – фыркнула она. – Хорошо же вы защитили моего мужа! Его убили на улице и сбросили в траншею. И даже нашли его не вы, а какой-то мальчишка. Где этот человек?
– Он всего лишь выполнял приказ. – В голосе Кремера появились раздраженные нотки. – Он действительно следовал за вами, когда вы шли сюда. И возможно, вы все-таки нуждаетесь в защите. Помимо насилия мы должны оберегать граждан и от других угрожающих им опасностей. Например, от совершения ошибок. Возможно, ошибкой был ваш приход сюда. Если вы пришли сказать Ниро Вульфу что-то, чего не сказали нам, касательно вашего мужа и его смерти, то это действительно ошибка. Поэтому я хочу знать, что́ вы ему сообщили и что́ он вам ответил. Дословно. Вы провели здесь почти полчаса.
На какую-то долю секунды мне показалось, что вдова сейчас все ему выболтает, да и она была готова развязать язык. Вероятно, ей вдруг пришло в голову, что самый быстрый и простой способ увидеть комнату на Восемьдесят второй улице – это растрепать о ней Кремеру. Так бы она и поступила, если бы за ее спиной не раздался голос Вульфа:
– Если хотите, мадам, я верну задаток.
– О… – Она не обернулась. – Я наняла его, чтобы он кое-что сделал, – ответила вдова Кремеру.
– И что же?
– Чтобы он нашел убийцу моего мужа. Вы даже тело его не нашли, а теперь только и делаете, что за мной следите и несете всякую чепуху про защиту, когда меня не от чего защищать. Если я вообще должна что-то кому-то рассказывать, то скорее расскажу ему, чем вам.
Миссис Йигер встала и решительно шагнула к двери:
– Дайте мне пройти! Я хочу увидеть вашего человека.
– Вы совершаете ошибку, миссис Йигер. Я хочу знать, что́ вы сообщили Вульфу.
– Спросите его.
Видя, что Кремер и не думает давать ей дорогу, она обогнула его и направилась в прихожую. Я вышел за ней и проводил до выхода. Когда я уже собирался открыть дверь, миссис Йигер подошла поближе, вытянула шею и прошептала мне в самое ухо:
– Когда вы покажете мне эту комнату?
– Как только будет возможность, – пообещал я, тоже шепотом.
Мне бы очень хотелось постоять у двери и посмотреть, как она станет озираться, высматривая "хвост", но я считал своим долгом быть возле патрона на тот случай, если инспектор Кремер вдруг выпалит в него вопросом: "Когда вы обосновались в комнате на Восемьдесят второй улице?", поэтому я запер дверь и вернулся в кабинет.
Однако ничего такого Кремер не спросил. Он сидел в красном кожаном кресле, точнее, на краешке сиденья, поставив ноги ровно, а Вульф говорил:
– …а это спорно. Взял я задаток или нет, закон не предписывает мне перед вами отчитываться. Разве только вы обвините меня в том, что я чиню препятствия отправлению правосудия, и сможете это обосновать.
– Если бы я не мог этого обосновать, – возразил Кремер, – меня бы здесь не было. Я здесь не только из-за сигнала моего сотрудника, сообщившего о посещении миссис Йигер. Хотя одного этого вполне хватило бы, чтобы удостовериться: вы опять суете свой нос в расследование убийства. Но это не все. Я даю вам шанс пойти на сотрудничество с нами, прямо ответив на прямой вопрос. Какую информацию об Йигере, способную послужить для изобличения убийцы, вы только что получили от миссис Йигер?
Итак, он знает о комнате, нас загнали в угол. Я сел за свой стол. Во избежание осложнений Вульфу, пожалуй, стоило бы сейчас же выложить карты на стол и забыть о клиентах.
Он этого не сделал. Он держал удар. Покачав головой, Вульф сказал:
– Вы же всё прекрасно понимаете. Представим себе на минуту, будто мне по секрету сообщили, что некий человек задолжал Йигеру крупную сумму, а Йигер торопил его с оплатой. Это могло бы помочь вычислить убийцу, но я не обязан передавать вам эту информацию, если не испытываю твердой уверенности, что это действительно поможет . Да, ваш вопрос был прямым, но совершенно неуместным, и вы знаете об этом.
– Вы признаёте, что располагаете информацией.
– Ничего я не признаю. Если у меня и есть информация, то ответственность за решение, держать ее в секрете или нет, лежит на мне. И риск тоже.
– Какой там, в задницу, риск! При вашем-то везении вы мне будете рассказывать о риске! Хорошо, тогда попробую задать более конкретный вопрос. Возможно, он не покажется вам таким неуместным. Почему Гудвин позвонил Лону Коэну в "Газетт" и спросил про досье на Йигера в пять вечера в понедельник, то есть более чем за два часа до обнаружения трупа?
Я старался следить за своей мимикой, и, видимо, мне это удалось, потому что Кремер с его зорким глазом и большим опытом непременно заметил бы облегчение, проступившее на моем лице. Внутри я сиял улыбкой. Нет, они не нашли комнату. Просто им стукнул какой-то гад из "Газетт", вот они и решили нажать на нас.
– Действительно, конкретнее некуда, – проворчал Вульф.
– Ага. Вот и вы отвечайте поконкретнее. На моей памяти вы неоднократно без приглашения вмешивались в дела об убийствах. Тут нет ничего нового. Но, черт возьми, это первый случай, когда вы даже не дождались, пока найдут тело! Откуда вы узнали, что он мертв?
– Я этого не знал. И мистер Гудвин тоже. – Вульф сделал плавный жест рукой. – Мистер Кремер, я берусь не за всякую работу, что мне предлагают. А когда берусь, то исключительно ради денег. И тут иногда приходится идти на обдуманный риск. Что я и делаю сейчас. Действительно, некто, назовем его Икс, в этой самой комнате в понедельник днем сказал нечто побудившее мистера Гудвина позвонить мистеру Коэну, чтобы навести справки о мистере Йигере. Но, во-первых, ничто из сказанного Иксом не выдавало осведомленности о смерти Йигера, и мы считаем, что Икс в самом деле о ней не знал. Во-вторых, Икс ни единым словом не намекнул на угрожающую Йигеру опасность, чье-либо намерение его убить или хотя бы мотив для убийства. В-третьих, Икс не сказал и слова правды. Все оказалось ложью. И поскольку мы с полным основанием полагаем, что Икс не знал о смерти Йигера, а следовательно, не убивал его, я признаю за собой право держать его вранье при себе. По крайней мере, пока. У меня нет для вас никакой информации.
– Кто этот Икс?
– Не знаю.
– Чушь! Это миссис Йигер?
– Нет. Возможно, я не назвал бы вам имени, даже если бы знал его, но я не знаю.
Кремер подался вперед:
– Значит, обдуманный риск, да? Признаёте за собой право. Черт знает что! Я помню слишком много случаев…
Зазвонил телефон, я повернулся, поднял трубку:
– Офис Ниро Ву…
– Еще одна, Арчи.
Я вцепился в трубку и плотно прижал ее к уху.
– Арчи, это ты? – растерялся Фред.
– Да, конечно. Я занят.
Если бы я велел ему подождать и ретировался на кухню, Кремер тут же подошел бы к моему столу и схватил со стола трубку.
– Я говорю, тут еще одна. Еще одна женщина.
– Не думаю, что это разумно, мистер Джерсон. Это может навлечь на вас серьезные неприятности.
– А! У вас кто-то есть?
– Конечно.
Извилин у Фреда хватает, но работают они иногда недостаточно быстро.
– Да, думаю, мне придется, но не знаю, скоро ли я смогу этим заняться. Не кладите трубку, пожалуйста. – Я прикрыл мембрану рукой и обратился к Вульфу: – Этот Джерсон, дурак набитый, нашел свои облигации и запер двоих служащих в комнате. Нарвется. Ему это дороже встанет, чем стоят его облигации. Он хочет, чтобы я приехал. Разумеется, я должен, но…
– Придется съездить, – проворчал Вульф. – Он же олух. Можешь оттуда позвонить мистеру Паркеру, если потребуется.
Я убрал руку от мембраны и проговорил:
– Хорошо, мистер Джерсон, еду. Пусть сидят взаперти до моего прихода.
Я повесил трубку и вышел. Перед домом у тротуара стояла машина Кремера. Помахав Джимми Берку, водителю, я взял курс на восток. Не имея оснований полагать, что Кремер снарядил за мной "хвост", я тем не менее намеревался принять все меры предосторожности, чтобы не притащить за собой городскую полицию на Восемьдесят вторую улицу.
Взяв такси на Девятой авеню, я сказал водителю, что буду показывать дорогу. Мы свернули направо один раз, на Тридцать четвертую улицу, потом второй, на Одиннадцатую авеню, и третий, на Пятьдесят шестую улицу, и, наконец, налево на Десятую авеню. К тому времени я точно знал, что "хвоста" за мной нет, но то и дело поглядывал назад, пока мы ехали до угла Восемьдесят второй и Бродвея. Оттуда я пошел пешком.
Траншею засыпали. Людей в форме вокруг не было. В пределах видимости я не заметил никого, кто походил бы на сотрудников убойного отдела или окружной прокуратуры. Пока я открывал ключом Мег Дункан дверь подвального этажа и потом, в прихожей, у меня не было ощущения, что за мной следят. Из двери в кухню в конце коридора появился Сесар Перес.
– А, это вы, – сказал он и бросил через плечо: – Это мистер Гудвин.
Из кухни вышла его жена.
– Там наверху женщина, – известила она.
– Я как раз пришел познакомиться с ней, – кивнул я. – Вы когда-нибудь раньше видели ее?
– Нет. – Она посмотрела на мужа: – Сесар, мы должны ему сказать.
– Не знаю. – Перес развел руками. – Ты лучше меня соображаешь, Фелита. Если ты так думаешь…
Ее черные глаза обратились на меня.
– Если вы окажетесь нечестным человеком, то помогай нам Бог. Пойдемте со мной.
Я, не задумываясь, последовал за ней. Судя по голосу Фреда, его на сей раз не исцарапали, а у этой парочки может оказаться что-то срочное. Я вошел в кухню. Миссис Перес взяла со стола визитную карточку и передала мне.
– Сегодня утром приходил человек, – сообщила она.
Это была визитная карточка некоего Джона Мортона Сеймура. В одном углу значился род его занятий – адвокат, в другом – адрес его конторы, где-то в центре города.
– И что? – спросил я.
– Он принес вот это. – Она протянула мне конверт. – Взгляните.
Запечатанный конверт был вскрыт. Я вынул бумагу с голубым, какой полагается юридическим документам, исподом и развернул. Три листа печатного текста, очень аккуратно и профессионально составленного. Мне не пришлось вчитываться, чтобы уловить суть. Это была дарственная, датированная 16 марта 1957 года, подписанная Томасом Дж. Йигером и надлежащим образом заверенная. Согласно этому документу, принадлежавший Йигеру дом номер 156 и занимаемый домом земельный участок на Западной Восемьдесят второй улице, административный район Манхэттен, город Нью-Йорк, отходил Сесару и Фелите Перес. Первый и самый интересный вопрос: как давно они знали о существовании этого документа?
– Он принес это и отдал нам, – пояснила миссис Перес. – Сказал, что мистер Йигер велел передать это нам не позже чем через сорок восемь часов после его смерти. Добавил, что прошло чуть больше сорока восьми часов, но он не думает, что это так уж важно. Обещал все формальности уладить сам, бесплатно. Теперь мы хотим рассказать вам, что́ собирались сделать. Мы собирались уехать сегодня вечером. Куда-нибудь. Насовсем. Но теперь мы спорим и ссоримся. Муж и дочь считают, что мы можем остаться, а я – что должны уехать. Впервые между нами случилась настоящая ссора, а не короткая перебранка, вот я и решила сказать вам.
Сесар прищурил один глаз:
– Что он говорит вчера, ваш мистер Вульф? Он вчера говорит: они узнают, что мистер Йигер – владелец этого дома, они приходят сюда, и мы имеем большие неприятности. Вот мы и решаем уехать вечером. Но этот человек сегодня, мистер Сеймур, он говорит, мистер Йигер составил эту бумагу, чтобы никто не мог знать, что он владеет домом, и чтобы мы никому не говорили, что он был хозяин. Он говорит, все так устроено, что никто не узнает. Вот я и говорю, что теперь можно остаться. Теперь это наш дом, и мы можем вынести вещи, которые нам здесь не надо, и это будет наша комната. Если она слишком большая, мы можем поставить перегородки. Кухня и ванная красивые. Моя жена почти всегда лучше соображает, чем я, но на этот раз я говорю, я не вижу, почему, почему мы должны бежать из нашего собственного дома?
– Послушайте. – Я вложил дарственную в конверт и бросил конверт на стол. – Когда мистер Вульф вчера сказал, что у вас будут неприятности, если выяснится, что этот дом принадлежал мистеру Йигеру, вы прекрасно знали, что ничего не выяснится. Почему вы об этом не умолчали?
– Вы что, нас не слушаете? – рассердилась миссис Перес. – Этот мистер Сеймур пришел не вчера, он пришел сегодня утром. Вы не слушаете!
– Очень даже слушаю. Но Йигер явно давно сказал вам об этой бумаге. Вы ведь знали, что после его смерти дом достанется вам.
Ее черные глаза заблестели.
– А если слушаете, значит, выходит, считаете нас обманщиками? Значит, мы врем, говоря, что собирались уезжать, когда пришел этот мистер Сеймур, а теперь вот ссоримся?
Я кивнул:
– Да-да, я все это слышал. У вас есть Библия?
– Конечно.
– Принесите.
Миссис Перес вышла из комнаты, не в прихожую, а через другую дверь. Через минуту она вернулась с небольшой, но толстой книгой в твердом кожаном коричневом переплете. Книга была не похожа на Библии, которые мне когда-либо доводилось видеть. Я открыл книгу, чтобы взглянуть на текст: она оказалась на испанском языке. Держа книгу перед собой, я попросил, чтобы каждый из них положил на нее левую руку и поднял правую. Они повиновались.
– Повторяйте за мной: "Клянусь на этой Библии… что я не знал (не знала)… что мистер Йигер собирается оставить нам этот дом… и у меня не было оснований думать так… пока сегодня утром не пришел мистер Сеймур".
Я положил Библию на стол.
– Что ж, хорошо. Если мистер Сеймур обещает устроить все так, чтобы не вышло наружу, кто владел этим домом, возможно, он исполнит свое обещание. Но есть несколько человек, которым это уже известно, включая меня. Так что советую вам ничего не трогать в комнате наверху и ничего оттуда не выносить, ни единой вещи, пусть даже все это теперь ваше. И еще советую оставаться здесь. Не берусь судить, кто из вас лучше соображает, но улизнуть – это худшее, что вы можете сейчас сделать. Йигера убили там, наверху, и вы перенесли тело в другое место. Если вы сбежите сейчас, очень возможно, что мистер Вульф сочтет нужным рассказать о вас полиции. Им не составит труда вас найти, и тогда клятва на Библии вам не поможет.
– Они нас не найдут, – возразила миссис Перес.
– Не обольщайтесь. Люди гораздо хитрее вас думали, что смогут уехать туда, где их никто не найдет, и ошибались. Забудьте об этом. А сейчас мне нужно подняться и увидеть эту женщину. Прошу вас, примите мои поздравления с наследством. Да не ступит сюда никогда нога полицейского!
Я повернулся, чтобы идти. Фелита пообещала:
– Мы дадим вам знать, если все-таки решим уехать.
– Мы не едем, – отрезал Перес. – Мы граждане Соединенных Штатов Америки.
– Продолжайте в том же духе, – поощрил я, подошел к лифту и нажал на кнопку.