* * *
Когда Лариса приехала домой, она еще хотела заняться делами, а именно просмотреть кассеты. Хотя бы мельком. Однако… Сон был сильнее этого желания – она слишком устала. И буквально упала на кровать.
Но… по закону подлости, только она заснула, раздался телефонный звонок.
"Я скоро возненавижу этот телефон! Почему он так мерзко трезвонит? – сквозь сон подумала Лариса. – Надо поменять звонок, ну, например, на какую-нибудь мелодию. По крайней мере, утро будет начинаться более спокойно".
Она открыла глаза и мимоходом успела посмотреть на часы – было уже девять. Гадая, кто же это может быть, Лариса наконец подняла трубку.
– Лариса Викторовна, это вы? – заверещал в трубке голос Оли Коробейниковой. – Я вам очень благодарна за помощь, но больше поисками отца заниматься не стоит.
– Почему? – удивилась Лариса, еще не до конца проснувшись.
– Ну, я не хочу, чтобы вы этим занимались, – уклончиво и вместе с тем настойчиво ответила Оля.
– Но почему?
– Не хочу, и все.
– Оля, подожди, – у Ларисы даже ноги похолодели, – должна же быть какая-то причина!
– Я не могу с вами долго разговаривать, мне сейчас надо уходить. Извините…
– Оля, подожди, прошу тебя…
Но ответом были лишь длинные гудки. Коробейникова повесила трубку.
Лариса опустилась на стул. Мысли роем кружились в ее голове. Она, однако, решила не делать поспешных выводов и тщательно проанализировать ситуацию.
Глава 6
Лариса не стала класть трубку после разговора с Олей Коробейниковой. Она достала из сумочки свой сотовый и по нему набрала рабочий номер Олега Карташова.
На работе Карташова не оказалось. Ларисе пришлось звонить ему домой. После десятого гудка трубку наконец взяли, и она услышала совершенно сонный голос:
– Если вы не обворожительная брюнетка, то вам не стоит надеяться на снисхождение.
– Я не брюнетка, Олег Валерьянович, а блондинка, и не рассчитывайте на то, что я перекрашусь, – ответила Лариса, про себя подумав: "Каков нахал!"
– А, Лариса Викторовна! – Карташов, похоже, начал просыпаться. – Чему обязан в столь ранний час?
– Ничего себе ранний, девять уже! Ты почему не на работе?
– А у меня дежурство было. Так что имею право спать, – объяснил майор.
– Дело в том, что мне нужна твоя помощь, Олег, – серьезно начала Лариса. – Необходимо выяснить номер, по которому мне только что звонили на домашний телефон. Это возможно?
Карташов несколько секунд молчал, потом издал что-то нечленораздельное, мыкнул, экнул и в конце концов сказал:
– Попробуем. Ты с сотового звонишь?
– Да.
– Перезвони через пять минут.
Лариса так и сделала, и через пять минут у нее был искомый номер. Она сразу поняла, что Оля звонила не из дома.
– Олег Валерьянович, – жалобным голосом сказала Лариса, – а ты не узнаешь еще и адрес этого номера?
– Я уже узнал, – грохнул Карташов в трубку. – Знал же, что тебе это понадобится.
"Надо же, иногда и инспектор Лестрейд отличается сообразительностью", – про себя подумала Лариса. А вслух сказала:
– Диктуй, записываю.
Карташов продиктовал адрес, после чего спросил:
– Лара, а когда ты отблагодаришь меня за труды?
– А что бы ты хотел?
– Романтический вечер, – не задумываясь, ответил майор.
– В ресторане "Чайка"? – уточнила Лариса.
– Угу.
– В Зеленом кабинете? – Лариса явно испытывала Карташова на прочность нервной системы.
– Угу. – В это утро майор как никогда был психологически устойчив и непробиваем. – Когда?
– Если я буду свободна, то можно завтра вечером. Но только в том случае, если буду свободна, – предупредила Лариса.
– Хорошо. Я весь день дома, можешь звонить. Впрочем, – майор слегка замялся. – Возможно, я поеду все-таки на рыбалку. Давно хотел…
– Ладно, значит, свяжусь с тобой завтра.
– Если романтический вечер возможен сегодня, то я не поеду на Волгу, – уточнил Карташов.
– Вряд ли, – сухо ответила Лариса.
– Ну, ладно, – вздохнул майор и положил трубку.
"Итак, что мы имеем? – спросила Лариса у самой себя, глядя на адрес, откуда звонила Оля. – Некую квартиру, видимо, на окраине города. Придется туда ехать, и прямо сейчас. Хотя она и говорила, что собирается уезжать. Но она могла и обманывать. Мне совсем не понравился ее тон. Что-то в деле изменилось. Но что? Ей угрожают? Запугивают? А может быть…"
Об этом всем Лариса размышляла на ходу, одеваясь, проглатывая чашку кофе и бутерброд, спускаясь по лестнице в гараж, заводя машину и выезжая на магистраль, ведущую к улице Второй Прокатной. Именно там находился многоэтажный дом и квартира двести сорок шесть. Именно этот адрес продиктовал ей полчаса назад Карташов.
Она припарковала свою машину за квартал от дома – на всякий случай. Поднявшись на седьмой этаж, позвонила в нужную дверь. Никто не ответил, хотя за дверью Лариса явственно слышала какое-то шебуршение. Еще звонок, и все тот же результат. Вывод ясен – либо никого действительно нет, либо открывать не хотят и по доброй воле, следовательно, не откроют.
Лариса вышла во двор. Она поняла, что окна искомой квартиры выходят на улицу. "И то хорошо, – подумала она. – Значит, не могут видеть, кто приходил".
Лариса стала думать, где же оборудовать место для слежки. Пригнать во двор "Вольво"? Но его, похоже, Оля знает и все поймет. Более того, эту машину могут знать и те, кто стоит за Олей. А машина будет как на ладони: двор почти пустынен – ни деревца. Микрорайон построен совсем недавно, поэтому отсутствие деревьев объяснимо.
Наконец Лариса увидела скамейку, достаточно удаленную от подъезда и удобную для наблюдения. Положение осложнялось тем, что уже становилось жарко, а скамейка находилась на самом солнце. Но делать было нечего, и Котова мужественно села на скамью и стала ждать.
Оля появилась из подъезда через час, когда у Ларисы уже мутилось в глазах от жары. Она несколько раз отходила в тень, но это не спасало.
Коробейникова-младшая оглянулась по сторонам и довольно быстро зашагала к выходу из двора, в противоположную от Ларисы сторону. Котовой пришлось ускорить шаг, чтобы догнать ее. Когда Лариса, поравнявшись с ней, тронула ее за талию, Оля вскрикнула и в ужасе отшатнулась. Ее лицо было буквально перекошено. В себя она начала приходить только после того, как узнала Ларису.
– Что же вы так боитесь, милая девушка? – иронично спросила ее Лариса. – Никто вас убивать или похищать не собирается.
Оля молчала, покрываясь красными пятнами.
– А вот насчет того, почему я должна прекращать искать вашего отца, вы мне расскажете, – продолжила Лариса. – Потому что мы так не договаривались. Более того, вчера я слышала ваши уверения в том, что необходимо продолжать расследование. И я хочу знать, что же заставило вас так резко переменить свое мнение.
– Я… вам… заплачу, – сглатывая слюну и пытаясь справиться с волнением, выдавила из себя Оля. – Вы не волнуйтесь.
– Это само собой, – спокойно парировала Лариса. – Но все же – что произошло? Ваш отец нашелся сам собой и сейчас скрывается на квартире двести сорок шесть?
Она показала рукой в сторону подъезда, из которого не так давно вышла Оля.
– Не так ли? – продолжила Лариса напор. – Это съемная квартира? Или она принадлежит вашим родственникам?
Оля по-прежнему молчала.
– Пойдемте назад, Оля. – Лариса вдруг сменила тон на мягкий и даже ласковый: – Отец ведь там, правда?
Вместо ответа девушка неуверенно кивнула. А потом расплакалась:
– Он просил никому, никому не говорить!
– Ничего страшного, – успокоила ее Лариса. – Я частный детектив, лицо незаинтересованное. По крайней мере, в том, чтобы убить вашего отца или причинить ему какой-нибудь вред. О том, что я здесь, никто не знает.
Она чуть слукавила – об этом знал Карташов. Он не дурак, чтобы не понимать – она отправилась сюда, иначе зачем ей адрес. Но Карташов, он свой шесток знает и раньше времени вступать в дело не будет. А дело по-прежнему оставалось загадочным. Несмотря на то, что одна тайна, похоже, перестала таковой являться: Коробейников жив. Вместо этого возникла другая – кого же опознала Валентина в морге и чье тело похоронили на Воскресенском кладбище?
Об этом Лариса думала, глядя в спину уныло бредущей впереди нее Оле. Она внутренне готовилась к разговору с Коробейниковым. Она пока понятия не имела, почему этот человек исчез. Но… Она внезапно вспомнила инициалы на кассете – Л.Б.К. Все сходится! Но это лишь предположение, которое надлежало проверить.
* * *
Оля робко позвонила в дверь. Не открывали долго. Наконец из-за двери послышалось бархатно-вкрадчивое мужское: "Кто там? Оля, ты?"
– Да-да, я, – торопливо ответила Оля, глядя на суровое в тот момент лицо Ларисы.
Дверь открылась. Мужчина на пороге сначала опешил, потом хотел закрыть дверь, но Лариса уже держала ее своей рукой. Наконец он несколько раз стрельнул глазами на Олю, потом на Ларису и укоризненно произнес:
– Я же просил.
– Я не виновата, папа, – поторопилась оправдаться дочь.
– Она не виновата, – тут же подтвердила Лариса. – Это я ее выследила. Но меня вы можете не опасаться. Я – всего лишь частный детектив Лариса Котова. Может быть, мы войдем внутрь?
Коробейников после секундного раздумья посторонился и дал Оле с Ларисой войти.
– Я занималась расследованием вашего исчезновения, – сказала Лариса.
Коробейников понимающе кивнул и пригласил ее пройти в единственную комнату в квартире. Лариса прошла и села на диван.
Минуту они молча изучали друг друга. Лев Борисович действительно был очень симпатичный и располагающий к себе человек. Он производил впечатление этакого удачливого, без особых проблем бизнесмена. Это был подтянутый мужчина, что называется, в форме. По сравнению со своими друзьями-коллегами он выглядел наиболее достойно. Лариса не дала бы ему и сорока лет, хотя на самом деле ему, судя по возрасту дочери, должно быть около пятидесяти. А Оля с удовольствием наблюдала за ним, она, похоже, гордилась отцом. Лариса почувствовала ее радость – она проскальзывала во всем: во взглядах, в жестах, в движе ниях.
Однако что-то ведь и омрачало эту идиллию – иначе не стал бы Лев Борисович прятаться на какой-то левой квартире, прося дочь никому не говорить о том, что он жив.
Первым нарушил молчание сам Коробейников.
– Вы прекрасно выглядите, – вежливо сказал он Ларисе. – Если честно, я представлял вас совсем другой. На улице обязательно обернулся бы.
"Интересно, а какой я должна быть? "Джеймсом Бондом" в мини-юбке, из-за пояса которой торчит рукоятка пистолета, а рядом висит арсенал взрывных устройств?" – подумала Лариса.
Тут Коробейников встрепенулся:
– Я не представился. Меня зовут Лев Борисович. Хотя вы, конечно, знаете, как меня зовут… Но можно просто Лев. Или Лева.
– Лариса, – сделала ответный жест вежливости Котова.
– Ну, вот и познакомились. А вы знаете, мое вынужденное отсутствие наверняка вызвало большой переполох. Мне просто необходимо заняться делами.
– И вы решили не афишировать свое присутствие на этом свете?
– Похоже, это многих устраивает, – насмешливо взглянул Коробейников на собеседницу.
Оля опустила глаза:
– Это все мама сделала, пусть сама теперь и разбирается.
– Ничего, я скоро выйду из подполья, – усмехнулся Лев Борисович.
– А чем же все-таки вызвано это ваше подполье?
Коробейников вместо ответа красноречиво посмотрел на дочь. Потом перевел взгляд на часы. Оля сразу же отреагировала:
– Кстати, мне действительно пора на теннис. Я и так ужасно опаздываю. А у нас этого страсть как не любят.
Коробейников взглянул на дочь и благодушно сказал:
– Иди, конечно, иди. Мы поговорим без тебя.
– Папа, пока, – она чмокнула его в щеку.
Оля собралась и быстренько ушла, и Лариса почувствовала себя без нее спокойнее. По крайней мере, можно было говорить более откровенно. А Лев Борисович достал из бара бутылку коньяка и предложил Ларисе выпить. Она отказалась, ссылаясь на то, что за рулем и вообще еще раннее время.
– А мне можно, – махнул рукой Коробейников. – У меня стресс.
– Да вы не оправдывайтесь, – улыбнулась Лариса.
Лев Борисович налил себе и выпил. Потом, спустя некоторое время, повторил операцию.
– Вы знаете, Лев, я добросовестно отрабатываю свой хлеб, – сказала Лариса. – И хотя я вас не нашла, я узнала много интересного, что, думаю, полезно будет знать и вам. Но сначала я бы хотела услышать, где вы пропадали столько времени. И почему скрываетесь до сих пор.
Если бы он честно признался, что у любовницы, то Лариса бы очень разочаровалась. Но Коробейников не дал ей этого сделать. Тяжело вздохнув и смирившись с судьбой, он рассказал Котовой историю своих злоключений.
– Все так хорошо начиналось. Я с друзьями поехал отдыхать на острова. Знаете, редко такое бывает – все работа, работа. Столько сил угрохали на подписание контракта с японцами! Но, кажется, я отвлекся, – улыбнулся Коробейников. – Было очень здорово. Водочки в меру взяли, рыбалка, тишина. Красота! – Он мечтательно закрыл глаза. – Соревнование устроили на лодках. У нас два "Амура" было. Веселились, как дети. Мы же в одном дворе жили, почти в одной коммуналке. Знаете – такие длинные коридоры с огромным количеством дверей и один толчок на всех.
– Это вы о своих друзьях?
– Да, о них, – улыбнулся Лев Борисович. – Только Юрка у нас был "буржуй". У них имелся маленький домик во дворе. Деревянный, но свой, со своей кухней и туалетом. Знаете ли, это было большое достижение. Но вскоре коммуналку сломали, нам дали новые квартиры, и мы оказались в одном доме. Потом, после школы, я в Москву поехал, в МГУ поступил на физический. Юрка закончил экономический у нас, а у Сереги дома проблемы были – он сразу работать пошел. Короче, разбросала нас жизнь, как щенят. Лет десять назад встретились. Поговорили и разошлись.
Коробейников достаточно сумбурно рассказывал историю своих взаимоотношений с партнерами – видимо, сказывалось расслабление после коньяка. Но Лариса внимательно слушала, выжидая момент, когда придет время вступить в действие ей.
– У каждого свое, вроде бы крохи, а менять что-то было страшно, – продолжал Лев. – Как раз перестройка, смутное время. А через год созвонились, решили рискнуть. Вот так и образовался "Симерс". Сначала, конечно, мы назывались по-другому и занимались исключительно торговлей, проще говоря, "челночили". Ничего себе не позволяли, даже расслабиться, сбивали начальный капитал. А потом уже оргтехникой занялись. И, по-моему, очень удачно.
– Насчет "Симерса" мне понятно. – Лариса не выдержала и перебила его: – А что на островах-то произошло?
– А ничего, – добродушно ответил Коробейников. – Здорово посидели, костерок разожгли, детство вспоминали, – он вздохнул, – ну, а потом напились, начались разборки, кто больше в фирме занят. Серега петушился. Не люблю я это все, знаете ли. Стал их усмирять, а он-то возьми и ляпни: "Что ты из себя положительного строишь? Лучше бы за женой следил. Развела любовников". Уж не знаю, может, просто со злости сказал: у Сереги так и не сложилось с семьей – женился, развелся, она ему изменяла направо и налево, пока он по командировкам ездил.
– И что же дальше? – заинтересованно спросила Лариса.
– А может, он прав, насчет моей жены, – словно не слыша собеседницу, проговорил Коробейников. – В последнее время у нас с ней что-то не так, живем как брат с сестрой. Иногда даже и не разговариваем: просто не о чем. Но у меня хоть Оля есть. Умница растет. У Юрки – Олег. А Серега один. Есть, конечно, подружки, но все-таки возраст уже – определяться как-то надо. Я не хочу сказать, что мы старики, но и не по двадцать уже, о будущем думать надо. Ой, я, кажется, опять заговорился!
Лев спохватился, сделал паузу и снова налил себе коньяку.
– На следующий день, в воскресенье, в обед решили ехать домой. Я попросил оставить лодку и сказал, что завтра приеду – хотелось побыть одному. Они удивились, стали отговаривать: не дури, говорили, но потом уехали… Еда у меня была, бутылка еще осталась, так что отдых продолжался. Даже лучше – в палатке просторно стало. Ну а потом, как в плохой комедии.
Коробейников засмеялся в кулак, но как-то натужно. По крайней мере, так показалось Ларисе.
– Утром просыпаюсь отдохнувший, бодрый, все мысли дурные забыты, готов к работе… А лодки нет. Украли! Ну что за страна, на остров съездить нельзя!
– Кто украл? – машинально спросила Котова.
– А кто ж их знает? Я так спал, видать, крепко, что не слышал, как мотор заводили… Представляете, что со мной было? Начал бегать по острову, орать. Потом увидел себя со стороны, смешно стало.
– А места там глухие?
– Весьма. Уселся я на бережку, стал думать о том, что делать. А что тут сделаешь? Да ничего. Новоиспеченный Робинзон Крузо, только речной. Попугая, правда, у меня не было. Были другие птички, но говорить никак не хотели. Ждать лодки каких-нибудь отдыхающих – пустой номер. Потому как понедельник. Вообще-то я надеялся на Юрку с Серегой. На работе-то меня не было – думал, хватятся, приедут за мной.
– Но они не приехали, – догадалась Лариса.
– Вы очень прозорливы. – Коробейников посмотрел на нее уже пьяными глазами. – Я прождал весь понедельник – никого. Почему они не приехали – черт его знает! Короче, переночевал еще раз. Хорошо, хоть палатка осталась, еда кое-какая, да и я еще рыбки там подловил – снасти у меня были.
– И как же вы выбрались оттуда?
– Во вторник утром решил принимать радикальные меры. Все вещи, конечно, побросал. Выбрал, где место поуже, переплыл на другой остров. Потом рыбаков встретил на резиновых лодках: перевезли. Я им рассказал, где классные удочки можно взять – я свои имел в виду. Они от радости на "нормальный" берег меня доставили. Там пешком добрался до нашей дачи. Поел, переночевал, деньги кое-какие нашел: на билет хватило. И вот я здесь. И с нетерпением теперь послушаю вас.
Лев уставился в упор на Ларису и добавил:
– Не бойтесь, сердце у меня крепкое, в обморок я не падаю, да и привык уже к разным поворотам судьбы. Отношусь к любым неприятностям философски: что ни делается – все к лучшему. Между прочим, уже не раз проверено.