- Ты забыл еще об одной части населения этого городка, которой давно светит небо в клеточку.
- Этих мы в расчет не берем. Надеюсь, нам все-таки удасться избежать их незавидной доли.
- Что ты задумал? - враз посерьезнев, спросил Алешка.
- Я знаю, где можно достать деньги.
2008 год…
Ложиться спать было уж поздно, выходить мне не хотелось, поэтому я решила остаться в номере и привести себя в порядок. Ночь в лесу, безусловно, приблизила меня к природе и обогатила карму, но если я прямо сейчас не приму горячую ванну, нашему стрелку придется ограничиться только тремя пулями и контрольным визитом на мою могилку.
Скидывая с себя одежду, я вошла в ванную, и резко остановилась, уставившись на зеркало, к которому была прикреплена уже знакомая мне открытка. Через пару минут, едва отойдя от шока, я медленно отцепила открытку, каждую секунду ожидая нападения сзади. Но ничего не происходило, и, наконец, выдохнув, я, перевернув картинку, тихо вскрикнула. К уже знакомой фразе кто-то красными чернилами приписал слова: "Каждый умирает в одиночку".
Он был здесь! Невероятно! Я же ничего не почувствовала, когда зашла. Но что я должна была почувствовать? Когда он был здесь? Скорее всего, он приходил ночью, пока меня не было. Боже! Означает ли это, что он хотел меня убить, а, не найдя, оставил напоминание о своем визите? Но к чему? Разве теперь я не предупреждена, что этот ненормальный охотится на меня? Но я была предупреждена еще вчера ночью, и что это изменило? Мне удалось избежать нашей встречи, но это еще не значит, что у меня получится это повторить.
Подавив глупое желание бежать из номера, куда глаза глядят, я бросилась в комнату. Не помню, как ноги донесли меня до прикроватной тумбочки, на которой я оставила телефон. Набирая номер, оставленный Мишей, заметила, как сильно у меня дрожат пальцы.
- Марина? - в трубке раздался взволнованный голос Пашки, - ты в порядке?
- Да, - нерешительно ответила я, - я в гостинице. Ты не мог бы за мной приехать?
- Уже еду, - бросил Пашка, и в трубке раздались гудки.
Я стояла, уставившись в ковер, боясь сделать лишнее движение. Почему я ему не рассказала? А что бы это изменило? К чему заранее пугать человека? Скоро он будет здесь и заберет меня отсюда. Куда угодно, только подальше…
Спохватившись, что неплохо бы собрать вещи, я невольно порадовалась, что у меня хватило ума вчера не разбирать чемодан. Подбежав и схватив его, я, словно озаренная внезапным подозрением, бросила на пол и расстегнула. Все вещи оказались на месте, что, в принципе, меня не удивило - он был убийцей, а не вором, хотя, ни в чем нельзя быть уверенной до конца. Мне пришлось приложить усилия, чтобы вновь закрыть чемодан, старательно отгоняя мысль, что он был здесь, рылся в моих вещах… Нет, не думать об этом. Сейчас приедет Пашка, заберет меня отсюда, и все будет хорошо… Ну, то есть, как и было до этого момента - терпимо.
Громкий звонок мобильника заставил меня вздрогнуть. Пашка уже на месте, значит и мне нужно поторопиться. Схватив сумочку и чемодан, я выскочила из номера, едва не забыв его запереть. Выругавшись, вернулась и дважды повернула ключ. Спустилась в холл, и, изобразив на лице полное спокойствие, вышла из гостиницы.
Машину Пашки я заметила сразу - серебристый Мерседес с тонированными стеклами. Подойдя ближе, обнаружила, что он предусмотрительно открыл для меня багажник. Что же, чрезвычайно заботливо с его стороны. Засунув туда чемодан, открыла дверцу и села на переднее сидение, демонстративно не оборачиваясь к другу, который даже не пожелал выйти, чтобы мне помочь.
- Извини, что сорвала тебя, но я сильно испугалась, - видя, что мы все еще не едем, сказала я.
Ответом мне было молчание, и удивленно обернувшись к нему, я в ужасе застыла: Пашка сидел, не двигаясь, его глаза были закрыты, голова слегка наклонена назад. Поборов желание дико заорать и вбежать из машины, я поднесла руку, коснувшись его шеи. Он не мертв! Не может быть, чтобы он был мертв. Легкое прикосновение заставило его голову склониться набок, и удариться о стекло.
Бежать! - наконец-то осенила меня здравая мысль, и я дернула ручку двери, но она не подалась. Внезапно, меня привлек шум, и широко раскрыв глаза от страха, я стала медленно оборачиваться, уже представляя, что там увижу. Но мне не дали этого сделать. Кто-то сзади схватил меня за шею, придавив голову к сидению и прижав к лицу платок с резким запахом хлороформа. Несколько секунд я отчаянно сопротивлялась, пытаясь вырваться из рук нападавшего, при этом, стараясь не вдыхать запах, заползающий в ноздри и горло, понимая, что все бесполезно…
V
1993 год….
Марина не очень любила детей. Точнее - совсем не любила. Ее часто раздражала их непоседливость и излишняя навязчивость. Когда ее родственница устроилась работать нянечкой в детский сад, и Марине несколько раз пришлось к ней заходить, она не могла дождаться той минуты, когда покинет это шумное место. Но девушка не могла позволить себе отказать Алешке, тем более что он не часто ее о чем-то просил. Точнее, вообще никогда. Но сегодня он встретил ее в школе и попросил присмотреть за сестрой. Их отец ушел на дежурство, Алешка, который в последнее время ходил с мрачным и задумчивым видом, не мог остаться с ней. Марина согласилась, в душе надеясь, что это действительно будет не долго. Она не очень хорошо знала Татьяну. Они виделись всего пару раз - на пляже, и когда девушка заходила к Алешке в гости. Она знала, что ребята жили с отцом. Их мать уехала из города много лет назад, встретила другого мужчину и сейчас неплохо живет с ним в столице. Когда Марина поинтересовалась у Алешки - хотелось бы ему жить с ней, он лишь нахмурился, и попросил больше никогда не затрагивать этой темы.
День выдался пасмурным, но Марине, после бесконечных уроков хотелось побыть на свежем воздухе, и ее предложение прогуляться было встречено Таней с энтузиазмом. Вопреки опасениям, Татьяна вела себя спокойно, даже робко. Она не пыталась с ней заговорить, иногда лишь оглядываясь по сторонам, словно пыталась высмотреть кого-то среди немногочисленных прохожих. Видимо, наконец, ей это удалось, и что-то буркнув Марине, она резво затрусила к парку. Вздохнув, девушка пошла следом, отчаянно стараясь не потерять темноволосую головку их виду. Она очень удивилась, когда Татьяна остановилась возле худенького мальчугана в инвалидной коляске. На вид тому было лет двенадцать, но, присмотревшись, девушка поняла, что он гораздо старше. Возможно, по возрасту, он был ближе к ней, чем к Татьяне. Увидев девочку, парень радостно улыбнулся. Эта встреча преобразила и малышку. Весело щебеча какие-то глупости, она присела на скамейку, всем своим видом излучая жизнерадостность. Понаблюдав какое-то время за ребятами, Марина, поздоровавшись, присела рядом, понимая, то их беседа может затянуться. Паренек ответил на приветствие, на мгновение, одарив девушку добрым взглядом своих невероятных темно-карих глаз. На мгновение сердце Марины сжалось, и она отвернулась, не желая демонстрировать окружающим своих чувств. Несомненно, парень был обаятельным и милым. Если бы не инвалидное кресло, подумала Марина, уже сейчас за ним бы тянулась череда разбитых сердец. Но из-за злобной насмешки судьбы он сейчас сидит в парке, совершенно один, вдалеке от мальчишеских забав, довольствуясь компанией девятилетнего ребенка. Хотя, - вынуждена была признать Марина, эта компания паренька вполне устраивала.
- Это Андрей, - запоздало спохватилась Татьяна, - а это - Марина.
Девушка снова улыбнулась пареньку, невольно поразившись его выдержки. Мало кто мог бы в течение почти получаса выдерживать неприхотливый треп ребенка, при этом искренне улыбаться и охотно отвечать на сотню нелепых вопросов.
Вскоре с неба начал накрапывать редкий дождик. И виновато попрощавшись с девушками, Андрей отправился домой.
- Давно ты с ним дружишь? - поинтересовалась Марина.
- Пару лет, - Таня подставила ладошку, ловя капли дождя, - они с Алешкой ходили в одну секцию. Недавно он попал в аварию. С ним интересно! Он столько всего знает - и про древнее оружие, и про звезды и про пауков…
- Пауков? - со смешком переспросила девушка.
- Ну да! - восторженно начала Таня, - ты знала, что Черная вдова убивает самца сразу же после спаривания, а потом съедает его?
- Теперь буду знать, - девушка невольно подивилась разносторонним интересам Татьяны.
- Врачи обещали, что он поправится, - не переставая болтать, девчушка ускорила шаг, спасаясь от начавшего учащаться дождя.
- Это хорошо, - искренне ответила Марина, и они поспешили домой.
2008 год…
Я с трудом разомкнула глаза и постаралась сфокусировать разбегающийся взгляд на комнате… скорее, подвале. Темном, сыром и… Холодно! Как же здесь холодно! В подвале пахло плесенью, голая тусклая лампочка под низким потолком освещала только ближнюю стену и ржавые трубы, сваленные под ней.
Все тело онемело от неудобного положения, руки, сведенные назад, стали чужими, ног я не чувствовала вообще. Голова раскалывалась от боли, во рту стоял неприятный привкус. Моя щека упиралась во влажный каменный пол, и с трудом приподняв голову, я попыталась оглядеться, но тут же с тихим стоном опустила ее на пол. Даже тусклый свет причинял неимоверную боль, а запах сырости вызывал тошноту.
Полежав так несколько минут, стала постепенно приходить в себя - видимо, в этом мне помог холод и страх. Одновременно вернулось чувство беспокойства… только я не могла вспомнить - что же меня мучает… как я здесь оказалась? Сначала была гостиница, та странная фраза на открытке, звонок Пашке, его машина, а дальше… ничего не помню. Но Пашка! Он же был там, со мной, без сознания. Кто-то проник в машину, и вырубил нас обоих хлороформом. Но как? Как ему удалось сделать это незаметно для Пашки? Неужели тот ни о чем не догадывался? И где он сейчас?
Вздохнув, я сделала попытку перевернуться, но тело совсем меня не слушалось. Бессильно выругавшись, я пыталась снова и снова, стараясь размять затекшие мышцы. Постепенно чувствительность вернулась, а с нею и боль, тут же безжалостно пронзившая мое тело. Но сейчас я этому только порадовалась. Значит, скоро я смогу передвигаться, хотя, то, что я сейчас пыталась сделать, не совсем могло считаться передвижением. Скорее - рывками, ползаньем. Так, ползком на левом боку, я осторожно продвинулась вперед, к сваленным у стены трубам, в надежде найти хоть что-нибудь острое. Расстояние в три метра я преодолела минут за пять, сквозь зубы, проклиная и этот подвал, и того психа, благодаря которому здесь оказалась. Добравшись к цели, с удивлением отметила, что мне уже совсем не холодно, скорее наоборот.
Очень трудно шарить вслепую связанными сзади руками, однако, если я все же рассчитывала рано или поздно отсюда выбраться, приходилось использовать для этого любые возможности. Казалось, прошли часы, а я все еще не могла нащупать ничего, что бы могло мне помочь. Трубы были ржавыми, осколки битых камней и грязи под ними не могли бы перерезать веревку. Я была готова взвыть от отчаяния, когда, наконец, мои руки наткнулись на что-то острое в самом низу. Чтобы было удобнее я легла спиной на трубы, изо всех сил стараясь не думать о том, что со мной произойдет, стоит им сдвинуться с места. А еще очень не хотелось думать о том, что каждую секунду сюда может войти тот, кто усыпил, привез меня сюда, связал, и оставил в этом чертовом подвале.
Словно услышав мои мысли, деревянная дверь со скрипом отворилась, пропустив высокую… да нет, просто огромную фигуру неизвестного. Хотя, учитывая мое положение - лежа на полу, мое воображение могло сыграть со мной злую шутку. Неизвестный был в лыжной маске, одет во все черное. В общем, стандартный наряд бандита, не хватает лишь оружия, хотя зачем оно ему? Я же связана, да и вряд ли я сейчас способна на какие-то подвиги. Встретившись с ним взглядом, я почему-то поняла, что он улыбается. Так доволен собой? Получил, что хотел? А, собственно говоря - что он хотел?
- Удобно? - голос был хриплым и грубым, словно говоривший много курил. Слышала ли я его когда-нибудь в прошлом? Нет, не думаю. Такой голос запомнить легко. Я постаралась представить, как он может выглядеть - за сорок, если мне не изменяет зрение, глаза темные, скорее, карие, хотя сложно определить - здесь слишком темно, а его лицо скрыто.
- Что с Пашкой?
- Это все, что тебя интересует? - интонация изменилась, проскользнуло удивление.
- Нет. Еще - почему я здесь, - решила я не затягивать с выяснением того, что меня интересовало.
- Ты здесь потому, что я решил познакомится с тобой поближе. В прошлый раз нам не дали этого сделать.
- Это вы стреляли в меня?
- Зачем бы я стал стрелять в такую привлекательную барышню, - незнакомец рассмеялся. Этот смех мог бы напугать любого, я уже не говорю о себе. К тому же окружающий антураж и веревки вполне располагали к тому, что я была готова потерять над собой контроль и биться в истерике.
- Не знаю, вам виднее, - пришлось принять его правила игры, надеясь лишь на то, что все-таки рано или поздно он пожелает что-то прояснить.
- Ты действительно так считаешь? - он внимательно вглядывался в мое лицо, словно стараясь там что-то отыскать. Интересно - что? Страх? Ненависть? Отчаяние? Я готова была изобразить любое чувство, если бы это помогло мне вырваться отсюда. Но, прежде всего - выяснить для чего он все это затеял. Я была уверена: тот, кто в меня стрелял и этот тип одно и то же лицо. Хотя, возможно, что интуиция на этот раз меня подвела, и теперь за нами охотятся двое сумасшедших, вместо одного.
- Да, я так считаю, - тихо ответила я, смело посмотрев ему в глаза.
- Я поражаюсь твоей выдержке, - неожиданно заявил он.
Дядя ошибается, - подумала я. Возможно, я еще просто не достаточно пришла в себя, чтобы начать кричать, плакать и умолять отпустить меня. Представив на миг эту картину, я подумала - а не этого ли он от меня ждет?
- Мне нравятся люди, готовые лицом к лицу встретить смерть. Жаль, что твой друг не из таких, - продолжал тип.
- Что вы сделали с Пашкой? - я напряглась, ожидая ответа.
- Ничего страшного. Пока. Но все еще впереди. Очень скоро я заставлю его пережить несколько очень неприятных минут. Или не пережить. Это будет зависеть от одного непредсказуемого фактора.
- Какого?
- Скоро узнаешь, - он снова засмеялся и поднялся на ноги, - ну а теперь, я оставляю тебя одну. Вынужден извиниться за отсутствие удобств. Впрочем, вряд ли у тебя будет время в полной мере это ощутить, - я не прощаюсь!
Он вышел, оставив меня ломать голову над его последними словами. Означают ли они, что я скоро умру? Или мне нужно бояться чего-то другого, что в своем больном воображении смог придумать этот ненормальный? Он так и не сказал, зачем привез нас сюда. Возможно, не скажет уже никогда. Хотя, опыт подсказывает, что такие типы стремятся выжать из жертвы максимум страха и отчаяния, постепенно нагнетая обстановку. Но может быть, у него на наш счет другие планы? Внутри похолодело от мысли, что, возможно, он уже отвел мне какую-то роль в своей игре. И все, что я собираюсь сделать, будет ему на руку.
- Надо отсюда выбираться. Любой ценой! - сдирая кожу с запястий, я пыталась перетереть веревки на руках. Дело продвигалось медленно, мои руки то и дело скользили по острому металлу, и вскоре я почувствовала, как по запястьям бежит что-то теплое. Несколько минут страшного напряжения принесли долгожданную свободу, и я едва не вскрикнула от счастья, наконец, вытащив руки из-за спины. Избавиться от веревок на ногах было не трудно, и вскоре я стояла посреди подвала, пытаясь найти что-нибудь, что поможет мне выбраться отсюда. Прежде всего - дверь. Если она закрыта на засов, это значительно усложнит мою задачу. К счастью дверь запиралась на ключ, а замок был не слишком сложным. Вероятно, тот тип больше полагался на веревку, чем на затвор.
Разумеется, первым делом я порылась в карманах, и, обнаружив их пустыми, пожалела о пропаже мобильника. Он бы значительно облегчил мне жизнь. Выйдя из подвала, я растерялась - куда теперь? Что делать? Бежать отсюда со всех ног, в надежде, что рано или поздно наткнусь на выход, или попытаться найти Пашку? Раздумывала я не долго, и, вздохнув, пошла по темному коридору, удивляясь про себя - что же это за место такое? Теперь я уже не думала, что находилась в подвале. Скорее, это напоминало старый бункер. С каждым шагом мною овладевал страх - а если за следующим поворотом я столкнусь с этим сумасшедшим? Или с кем-то еще, не менее чокнутым? Но видимо удача сегодня была на мое стороне, если в данной ситуации вообще было уместно говорить о ней. По дороге я не встретила ни души, но, когда я проходила мимо одной из комнат, до меня донесся слабый стон. Остановившись, я прислушалась, в тайне надеясь, что больше мне не придется никого искать. Стон повторился, других голосов оттуда не доносилось и я, наконец, решилась. Покопавшись с замком минут десять и отбросив сослужившую мне хорошую службу, сломавшуюся железку, я вошла в комнату.
Пашку я увидела сразу, и едва сдержалась, чтобы не заплакать. Его били - жестоко и бесчеловечно, превратив еще недавно красивое лицо в один сплошной кровоподтек. Раны на теле все еще кровоточили, несколько пальцев на правой руке были неестественно вывернуты. Он лежал на полу, не видя меня, и тихо стонал. Подойдя ближе, я с ужасом поняла, что на нем одет ошейник. Короткая цепь крепилась за кольцо, вмурованное в стену.
- Пашенька, - я проглотила слезы, боясь прикоснуться к нему, - очнись. Это я.
Его плечи напряглись, по телу пробежала судорога. Похоже, он меня слышал, но до конца не осознавал, кто рядом с ним.
- Очнись, Пашка! Нам нужно бежать отсюда! Ну же, я не могу это сделать одна!
Мужчина простонал, и с трудом оторвал голову от пола. Мутный взгляд говорил о том, что он вряд ли находится в полном сознании.
Тем временем я шарила взглядом по комнате, пытаясь отыскать хоть что-нибудь, что помогло бы мне снять с него этот чертов ошейник. Уже на грани отчаяния я заметила какой-то тонкий предмет, валяющийся у дальней стены. Быстренько схватив его, тут же отметила, что он может подойти. Но как мне открыть этот замок, не потревожив Пашку?
Я подошла ближе, и попыталась слегка его приподнять. От боли закусив губу, он изо всех сил старался мне помочь. Усадив его и прислонив спиной к стене, я приступила к работе. Минут через пятнадцать надежда окончательно меня покинула. Замки на дверях были старыми, а ошейник совсем новый, словно купленный именно для этого случая. Значит, от мысли его снять придется отказаться.
Пашкины губы внезапно шевельнулись. И он что-то тихо произнес. Чтобы расслышать, я нагнулась почти к самому его лицу:
- Уходи, - едва слышно шепнул он, - брось меня.
- Размечтался, - буркнула я, отчаянно пытаясь сообразить - что же делать.
- Он вернется, и ты станешь следующей. Уходи, прошу тебя, - его голос стал громче, словно тревога за меня придала ему силы.