Спустя две недели Боголюбов перестал ее сопровождать. В этом не было никакого смысла. Все происходило точно так же, как в первый раз. Шаповал скрывалась в "Кишмише" на время от получаса до часа. Что она там делала, Боголюбов не знал. Он ломал себе голову над этим, выстраивал множество более-менее реалистичных версий, но и только, продвинуться же дальше у него не получалось. Максимум, до чего он додумался, это что в "Кишмише" у Натальи есть осведомитель, от которого она получает важную информацию о чурках. А что? Светлая мысль, между прочим.
Наконец наступило озарение. Боголюбов вспомнил о существовании своего одноклассника, Ваньки Наумова, форменного ботаника и большого спеца в разного рода электронике. Национальности, правда, Ванька был туманной, хотя и рекомендовался русским, ну да для важности дела это сейчас было несущественно. Именно Ванька Наумов был тот человек, который мог помочь ему в сложившейся ситуации.
В первый же выходной Ванька отвел Боголюбова на Митинский рынок, где, как он уверял, можно было купить что угодно. Ванька подошел к контейнеру, из которого торговали компьютерными комплектующими, и перекинулся парой слов с продавцом. Боголюбов не понял ничего, но Ванька сказал, что ему и понимать тут нечего, и потянул его перекусить.
- Но я не голоден, - возразил Боголюбов.
- Это неважно, - сказал Ванька. - Все равно идем. Так надо.
Они зашли в шашлычную и присели за свободный столик. Ванька взял себе пива и чипсов. Народ в шашлычной особо не задерживался, разве что уже обремененный покупками. Продавцы забегали лишь перекурить да за пачкой сигарет. Рынок бурлил.
- Ну и что теперь? - недовольно спросил Боголюбов, глядя, как Ванька берет вторую бутылку пива.
- Терпение, только терпение, - голосом Карлсона ответил Ванька.
Наконец, спустя четверть часа, за их столик подсел лысый мужчина лет тридцати пяти. И коротко и без обиняков спросил:
- Что нужно?
- Подслушивающее устройство, - сказал Ванька за Боголюбова.
- "Жучок" в смысле? Какой?
- Что-нибудь попроще. И понадежнее.
- Есть одна хорошая вещь, - сказал лысый. - Только радиус действия не очень большой. До километра.
Ванька повернулся к Боголюбову с немым вопросом. Тот сказал:
- Да этого за глаза хватит!
- А что за хреновина?
- Хреновина называется "Пиранья SТ-032", - сообщил лысый.
Ванька хмыкнул:
- Подходящее название.
- Вот именно. Слышимость превосходная. Пошли ко мне в контейнер, покажу.
Они вышли на воздух. По дороге лысый бормотал какие-то туманные вещи:
- Многофункциональное подслушивающее устройство… возможность подключения к компьютеру, мобильному телефону, защита от акустических генераторов шума…
- Чего?! - удивился Ванька.
- Ну это если против вашего "жучка" создают защиту. То есть если спектральный коррелятор индикатора поля…
Боголюбов плелся позади них и старался не слушать всю эту китайскую грамоту, пока не ткнулся прямо в остановившегося Ваньку. Тот отвел его в сторону и зашептал:
- Слушай, Леха, эта хреновина, оказывается, слишком большая, не меньше сигаретной пачки. А я так понял, что тебе нужен маленький "жучок", верно?
Боголюбов кивнул. Ванька повернулся к лысому. Пару минут они что-то обсуждали. Потом Ванька сообщил:
- Полторы сотни. Есть "жучок" размером с двухрублевую монету, его можно приколоть человеку за воротник, и он ничего не заметит. Но он стоит полторы сотни. Зеленых.
- Сколько?! - отшатнулся Боголюбов.
- Ты слышал.
Таких денег у Боголюбова не было. И возможности в ближайшее время раздобыть - тоже. Что же делать?!
- Слушайте, - оживился он, подойдя к лысому, - а нельзя ли взять у вас "жучок" в аренду?
- Как это?! - поразился лысый.
- Ну очень просто. Я беру у вас его на пару дней. Но, конечно, за гораздо меньшие деньги. Потом возвращаю.
- Ну вот еще! - засмеялся лысый. - Да ты сбрендил, парень. Это же одноразовый бизнес. А если "жучок" обнаружат те, к кому он будет прицеплен? Так ведь часто и бывает. Они что же, тебе его вернут на блюдечке с голубой каемочкой? Нет уж, либо полторы сотни, либо разговор закончен.
Разговор был закончен.
"А чего это я комплексую? - подумал вдруг Богомолов. - Просто "жучок" должен быть живым. Ну и что с того, что я не могу сам зайти в чайную - Наталья увидит меня, - но ведь я же могу послать кого-нибудь вместо себя! Просто это должен быть человек не из наших". Он повернулся к Наумову:
- Ванька, окажи мне еще одну услугу. Нужно проследить за одним человеком.
Если бы он тогда плюнул на все. Если бы просто объяснился с Шаповал… Не было бы теперь Плюгавого.
Жизнь Боголюбова не была бы загублена.
Сами виноваты
9 ноября бритоголовые из "Штурмовых бригад 88", управляемые и вдохновляемые лидером Всероссийского Национал-Патриотического Движения Николаем Хромовым, учинили в Кунцево вылазку, оставшуюся без внимания средств массовой информации. На сей раз группа подростков в возрасте 13–15 лет численностью несколько десятков человек при невмешательстве милиции в течение нескольких часов терроризировала вьетнамских детей. Точное число жертв неизвестно: ни для кого не секрет, что выходцы из братской в недалеком прошлом страны ни при каких обстоятельствах не обращаются за помощью к властям, полагая - небеспочвенно, - что подобное обращение не приведет ни к чему хорошему, кроме очередных поборов. Уголовное дело по факту хулиганских действий скинхедов заведено не было.
Таковы факты. А вот комментарии: "Узкоглазые сами виноваты - не хотят жить как люди…" Эти слова принадлежат сотруднику ОВД Кунцево, принимавшему в событиях непосредственное участие (безучастие), и выражают весьма распространенную, если хотите, популярную точку зрения. Действительно, вьетнамцы в массе своей по-русски говорят с трудом, все сплошь имеют карликовый рост, в пищу употребляют мясо собак и сороконожек - разве они люди?! Азербайджанские торговцы хоть и не пользуются симпатиями большей части населения, но, по крайней мере, никто не сомневается в их человеческой природе. Выходит, факт избиения скинхедами вьетнамских школьников вполне закономерно не вызвал никакой реакции СМИ: это ведь даже не погром на рынке, так, пошалили детишки, на то ведь оно и детство, чтоб шалить.
Как ни горько это сознавать, но, когда речь заходит о проблемах межнациональных отношений, подобным образом рассуждают многие - очень многие, - не считая необходимым ни скрывать свои суждения, ни раскаиваться, узнав о случайных жертвах. Фашизм пустил глубокие корни в нашем сознании, просто мы не привыкли называть вещи своими именами.
Gazeta.ru
Николай Щербак
12 ноября
Фамилия Вальки была Игнатов, в списке Николая он уже значился: один их двух одноклассников Руслана, живших в том же подъезде, что и Пуховы. Прежде чем подняться, Николай позвонил. Трубку сняла женщина, очевидно мать Вальки Игнатова. Николай обстоятельно представился, объяснил цель своего визита, пообещал долго не задерживать, но в ответ услышал нечто неразборчивое и недоброжелательное. Она открыла ему, не спросив удостоверения, но дальше порога не пропустила, загородив собой проход, и сразу объяснила причину своего недовольства:
- Настя уже заколебала, честное слово! По пять раз на день звонит: "Руслан не объявлялся? Валюшик его случайно не встречал? Может, кто-то из ребят что-то слышал?" Я все понимаю, но нужно же и честь знать, честное слово! Я стараюсь ее к ребенку не подпускать, так она его во дворе подкарауливает или возле школы. Ну вы скажите: если б я что-нибудь где-нибудь, хоть краем уха, разве бы ей сразу же не сообщила?! Короче, не знаем мы ничего сверх нее. И мы тут в гости собрались, так что вы уж извините.
- У Валентина есть комикс Руслана, - сказал Щербак.
- Валентин! - позвала мать строгим голосом, повернув голову, но с места не трогаясь.
Он тут же выскочил на крик: наверняка стоял в комнате под дверью и слушал.
- Чего, мам?
- Дядя говорит, у тебя есть какой-то рисунок Руслана?
- Нету.
- Я не стану его забирать, - пообещал Николай, - только посмотрю и тут же отдам.
- Честно?
Николай не успел ответить, что частные детективы никогда не врут: мать состроила сыну страшные глаза и он, накуксившись, поплелся за своим сокровищем.
Принес он обыкновенную ученическую тетрадь в клеточку. На первой странице было выведено крупными печатными буквами "Спайдермен против Круппа", а дальше шли еще две разрисованные странички, разделенные на шесть окошек-кадров каждая. Все рисунки были выполнены одним синим фломастером, выглядели по-детски плосковатыми из-за отсутствия перспективы, но фигуры людей и особенно многократно повторяющийся человек-паук сделаны были почти профессионально - несколькими уверенными штрихами.
- Чего стоишь здесь? Почему раздетый до сих пор?! - прикрикнула мать на Валентина. - Целый час тебя потом ждать?
Николай поспешил откланяться.
Следующим в его списке стоял Рома Пригожин. Но ни его самого, ни родителей дома не оказалось, только бабушка. Позвонив в дверь, Николай услыхал ее тяжелые шаги и распевное: "И-иду-у". Прежде чем дверь отворилась, это "и-ду-у-у" повторилось добрый десяток раз.
- Лидия Сергеевна, - представилась бабушка.
Она в отличие от матери Вальки Игнатова была чрезвычайно рада гостю. Николай даже приготовился к тому, что сейчас его попытаются угостить какой-нибудь домашней стряпней, но обошлось.
- У Настеньки Пуховой все не слава богу! - сказала Лидия Сергеевна, устраиваясь в высоком кресле с самодельными подлокотниками. - Вся жизнь наперекосяк. И все из-за Бориса. Это муж ее бывший. Она ж совсем молодая была, когда он ушел. И с тех пор на себя махнула, и двоих детей тянет, и все сама, все сама… Такая женщина была, - Лидия Сергеевна лукаво подмигнула Николаю, - знойная… И что от нее осталось?! Бедная, уже до ручки дошла. Вот совсем недавно случай был, уже когда старшего ее убили. Она сама рассказывала. Ходила в мэрию за какой-то там справкой - она все инстанции обегала, - и ей один бюрократ, значит, говорит: "Я вам печать поставить не могу, вы должны представить доказательства, что действительно занимались воспитанием сына". Нет, вы можете себе представить?! Такая крыса канцелярская! Так она ему зонтиком по морде, по морде! Хорошо, что она не одна была, уговорила знающего человека пойти с ней, так он ее оттащил от этого мерзавца. А тут еще Русланчик сбежал… За что ей такое горе? И ума не приложу, куда он мог податься. Он вообще шустрый ребенок, не то что наш Роман. Наш - тютя.
Тютя Роман, как выяснилось, подхватил воспаление легких и теперь лежал в больнице, так что разговор с ним пришлось отложить на неопределенное время.
Так, по сути, и не узнав ничего нового, кроме того, что Руслан талантливый рисовальщик, Николай пошел к Пуховым. Для начала пристроил к телефону несложное записывающее устройство, которое включалось, как только снимали трубку.
Версия похищения мальчика пока серьезно не разрабатывалась: если бы Руслана похитили, похитители не стали бы тянуть неделю и позвонили бы уже давно. Но мальчик же не растворился в воздухе, где-то он существует, и кто-то об этом знает. И этот кто-то может захотеть за свои знания тот же выкуп. Так что иметь информацию о подобных звонках было нужно. А чтобы не ходить каждый день за кассетами, в записывающее устройство была встроена еще маленькая "примочка", позволявшая прослушивать записи дистанционно. То есть слушать можно было прямо из офиса "Глории", просто позвонив по телефону. Собственно, тот же автоответчик с АОНом, только чуть-чуть посложнее.
Николай популярно объяснил Анастасии, как действует механизм, как стирать записи личных и не представляющих интереса для расследования разговоров. Пухова понимающе кивала, хотя, похоже, не очень верила, что аппаратура пригодится.
Затем Николай осмотрел комнату Влада и Руслана. Квартира была двухкомнатная: комната побольше, но проходная - территория Анастасии, во второй, довольно маленькой, до недавних пор сосуществовали Влад и Руслан. Двухъярусная кровать, но не обычная, а довольно хитрой конструкции: днем, чтобы места было больше, лежанки можно было поднимать и пристегивать к стене, как в поезде; два письменных стола; два узких шкафа для одежды; четыре книжные полки; в тех редких местах, где стены не закрывала мебель, в уголке Руслана все было увешано буклетами и плакатами Лего, у Влада со стен сверкали черными мускулами Эвандер Холлифилд и Мухаммед Али. Странно, что, уйдя в скины, Влад не избавился от прежних чернокожих кумиров.
В целом, конечно, жуткая теснота: двум пацанам совершенно развернуться было негде, но чистота идеальная. Вряд ли стараниями братьев, скорее Анастасия потрудилась, и, судя по всему, недавно. Наверняка перетрясла и перещупала каждую вещь, каждую книжку, можно и не надеяться что-то теперь тут найти.
- А у Руслана не было какого-нибудь тайника или чего-нибудь в этом роде? - поинтересовался Николай.
Анастасия отрицательно покачала головой:
- В доме не было.
- Дневник он не вел, план предстоявшей кампании не зарисовывал, прощальную записку не писал?
- Нет.
Денис Грязнов
12 ноября, Мневники
Снова пришлось одалживаться у дядюшки, но зато теперь у Дениса был классный гид и консультант. Муровский опер Сергей Лисицын, до сих пор работавший по делу об убийстве Влада Пухова, согласился проехаться с Денисом на место событий.
Влад погиб от удара гирей по голове. Удар был нанесен, по версии следствия, одним из азербайджанских торговцев. И если Руслан собирался отомстить азербайджанцам, он просто обязан был обосноваться где-то рядом с рынком в Мневниках. Тем более что, как выяснилось, отнюдь не все азербайджанцы - участники, а вернее, жертвы погрома продолжают сидеть в СИЗО.
- Пришлось отпустить, - размахивая незажженной сигаретой, возмущался Лисицын. - Только трое сидят пока. Два самых заядлых крикуна - эти как минимум за сопротивление при задержании свое получат. И собственно главный подозреваемый - тот, кому орудие убийства принадлежит. Остальных отпустили. Под подписку. До окончания следствия. А когда оно кончится, одному Богу известно. Тут только дрались больше сотни человек - всех надо опросить, свидетелей еще столько же, и их показания надо оформить. Бригада нужна хотя бы человек двадцать оперативников, а нас трое! Мы так год будем ковыряться. А они будут продолжать своими гнилыми дынями торговать. Без прописки и без регистрации. Но до окончания следствия из Москвы их никто не выгонит. Вот такой подарочек товарищам из солнечного Азербайджана.
На рынке этом Денис был последний раз лет пять назад, наверное, не меньше. С тех пор понастроили новых павильонов. Центральный павильон, в котором, собственно, и имел место погром, представлял собой стеклянный куб, по периметру - крошечные лавчонки со всякой всячиной, в центре - огромный круг прилавков с самой разнообразной снедью.
Азербайджанцы занимали обособленный угол и торговали преимущественно плодами юга: арбузами, дынями, виноградом, откровенно зелеными мандаринами и хурмой. Было их человек десять, и рядом с их лотками прогуливался молодец в камуфляже с резиновой дубинкой.
- Охрану себе завели, - сквозь зубы прокомментировал Лисицын. Похоже, особой любви к азербайджанцам он не испытывал.
Лотки азербайджанцев выглядели гораздо новее остальных, Денис предположил, что их сменили после погрома. Лисицын подтвердил:
- Тут после той драки, по-моему, и плиты на полу перестелили. Надо отдать фашикам должное, громить они пришли вечером, когда, кроме азеров, никого не осталось. Наши тетки со своим ассортиментом где-то до семи стоят, пока народ с работы пройдет, а эти чуть ли не до полуночи. Приехали маленькими группками: кто на автобусе, кто на троллейбусе. Вон длинный павильон, видишь, "Стройматериалы"? За ним сконцентрировались. На "девятке" прикатил кто-то из старших, роздал пацанам деревянные дубинки и железные прутья. Эти, - он кивнул на торговцев, - сидели и в ус не дули, в нарды резались. А скины по всем правилам военной науки в темноте со всех сторон взяли их в кольцо, отрезали все выходы и как давай молотить! Потом-то урючники спохватились, сгрудились спина к спине, тоже какие-то палки из-под прилавков повытаскивали, ну и, конечно, со всех мобил одновременно давай 02 набирать. Только пока омоновцы приехали, тут все стены вокруг, весь пол, все эти "герои" с ног до головы были в арбузном соке. Столько дынь и прочей фрукты на асфальте раздавленной валялось, что, веришь, ступить невозможно было - скользотища, как на катке.
- Пострадавшие кроме Влада были? - поинтересовался Денис.
- Торговцам, конечно, досталось. Не то чтобы серьезно, но синяки были, пара порезов, одна сломанная рука, одна черепно-мозговая.
- А скины?
- Веришь, даже не знаю. Тут бы надо было большую облаву по-тихому устроить, квартал закольцевать и выловить всех, но где ж столько людей взять?! Это уже потом курсантов нагнали в оцепление, когда разобрались, что имеем труп. А так фашики, они, может, и уроды, но командиры у них не дураки, они приезда милиции дожидаться не стали, разбомбили все и опять же по двое, по трое разбежались. Фактически в первый момент задержали только двоих, которые как раз тело уносили.
- И они теперь ваши главные свидетели?
- Какой там свидетели?! Я лично с одним разговаривал. Вернее, пытался поговорить. Плевал он на меня с высокой вышки. Слова не сказал. Сидел ухмылялся, гаденыш. Ей-богу, была б моя воля, удушил бы собственными руками. Четырнадцать лет сопляку, вчера только из памперсов вылез, а мнит о себе, что он хозяин жизни. Потом папаши распальцованные понаехали с докторами, адвокатами: и, мол, несовершеннолетние, и, мол, потерпевшие! Психический шок у бедных мальчиков! Они, мол, друга умирающего от убийц спасали…
- Отпустили?
- А что было следователю делать? Сперва папаши с адвокатами вообще хотели все так оформить, что мальчики просто мимо проходили и увидели, что другому, незнакомому мальчику плохо. А бритые головы, татуировки, куртки и говнодавы со стальными носами - это так, маскарадные костюмы для школьного костюмированного бала. Но подписку следователь из них выбил все-таки, в свидетелях пока числятся.
Азербайджанцы заметили Лисицына и, собравшись в кружок, о чем-то перешептывались, бросая на опера любопытные взгляды. Один из них - самый старший - подошел, прихватив с прилавка длинную желтую дыню:
- Здравствуй, начальник, скоро Рокшана отпустишь?
Лисицын буркнул в ответ что-то нечленораздельное.
- У него внук вчера родился, - продолжал торговец, оглаживая шикарные черные усы. Говорил он медленно, тихо и с легкой назидательной ноткой в голосе, словно отчитывал молодого и глупого, но близкого человека. - Нехорошо невинного в тюрьме держать. Болеет он, внука увидеть хочет…
- Это не от меня зависит, - отмахнулся опер.
- От тебя, дорогой, именно что от тебя. Если следователь не верит, ты поверить должен, не было у Рокшана той гири. Не было, дорогой.
Лисицын потянул Дениса за рукав:
- Пойдем, мне вон в том дворе еще со свидетелями поговорить надо.