* * *
Болдырев мягко остановил "Волгу" у Дома офицеров. Вершинина вышла из машины и направилась к входу, придерживая распахиваемые порывами ветра полы плаща. Миновав просторный вестибюль, она поднялась на третий этаж и остановилась перед комнатой номер триста шесть. Дверь неожиданно распахнулась и из комнаты вышли две смеющиеся, ярко накрашенные девушки, которые с интересом воззрились на Вершинину. Они были почти одного роста с Валандрой, только гораздо тоньше.
- Евгений на месте? - обратилась она к ним.
- Да, а вы кто? - бесцеремонно спросила одна из них - кореянка с длинными черными, как вороново крыло, волосами.
Вершинина улыбнулась ее непосредственности.
- Детектив, - бросила она оторопевшим подружкам и вошла в студию.
Там царил творческий полумрак: окна были задернуты тяжелыми шторами, софиты, закрепленные на треногах, были погашены и направлены на торцевую стену, задрапированную серой мешковиной, к которой в хаотическом беспорядке были прикреплены звезды из цветной фольги.
У стены стояли кубы, покрытые тонкой прозрачной тканью, волнами спадавшей вниз и стелившейся по паркету. Темноволосый парень с челкой, закрывавшей ему пол-лица, с фотоаппаратом на шее поправлял драпировку.
- Вы Евгений? - шагнула к нему Валандра.
- Я, - он обернулся и удивленно уставился на нее.
- Не пугайтесь, - она улыбнулась, - я не из налоговой инспекции.
- А чего мне бояться? - он пожал плечами и с интересом начал рассматривать Вершинину.
- Я хотела бы поговорить с вами и с некоторыми из девушек. Дело в том, что Мамедов попал в аварию…
- Так вы из "Кайзера" что ли? Я думал, Алискер сам приедет. - Не скрывая любопытства, он смотрел на эффектно одетую Валентину, под распахнутым плащом которой был костюм из змеиной кожи с короткой юбкой.
- Вы разочарованы?
- Наоборот, очень рад вас видеть, а вот девушки будут расстроены, - он усмехнулся, - я им описал Алискера в красках.
- Значит, они уже в курсе? Тем лучше. - Валентина видела, как у Евгения загорелись глаза. - Может быть, тогда приступим. Я постараюсь не отрывать вас надолго от работы.
- Ну что вы, вы совершенно нас не отрываете. Сейчас я провожу вас в гримерную и соберу девчонок.
Он прошел в дальний конец студии, где была еще одна дверь, и провел Вершинину в комнату поменьше с зеркалами и столиками, стоящими вдоль стен.
- Присаживайтесь, - он указал Вершининой на низенький диванчик, - сейчас кофе организуем.
- Кстати, - спохватилась Вершинина, - я, кажется, не представилась, меня зовут Валентина. Может быть, нам удобнее будет общаться на "ты"?
- Конечно, конечно, - отозвался Евгений, колдовавший над электрическим чайником.
Наконец, он щелкнул тумблером и направился к выходу.
- Я - мигом.
Вершинина окинула гримерную взглядом: с дюжину узких шкафчиков для одежды, несколько пуфиков с пестрой обивкой, мягкие стулья. Вдоль одной стены в ряд выстроились стойки в человеческий рост, заканчивающиеся деревянными болванками, на которые были надеты парики с короткими и длинными волосами самых разнообразных цветов: от ослепительно-серебряных до иссиня-черных. Одна болванка была без парика и почему-то напомнила Вершининой аскетичного буддийского монаха без рясы.
Вошел Евгений в сопровождении двух девушек, которых Вершинина встретила при входе, и представил их. Кореянку звали Оксаной Цой, ее подружку Любой Городницкой. Нимало не смущаясь, они поглядывали на статную Валентину, которая закинув ногу на ногу, сидела с не зажженной сигаретой в руке, не решаясь закурить.
- Можно курить, - Евгений достал позолоченную "зиппо", ловким движением руки отбросил крышечку и, крутанув колесико, поднес зажигалку Вершининой.
- Хорошая зажигалка, - Валентина поблагодарила Женьку и уселась на диване поудобнее.
Девушки устроились на стульях и тоже достали сигареты.
- У Машки покруче была, - закурив, произнесла Любка, - серебряный "ронсон". Работала, как часы. Ей один знакомый подарил.
- Могу поспорить, - завелся Женька, - что у меня из десяти раз загорится десять.
- Спорим на твой мизинец, - схохмила Оксана, - у нас где-то здесь топорик завалялся.
- Ты у нас свихнулась на своем Тарантино, - улыбнулась Городницкая, - а у него кроме "Криминального чтива" да "Четырех комнат" и посмотреть больше нечего.
- А "От заката…"! - возмутилась Цой, - а "Джекки Браун"!
Городницкая фыркнула, всем своим видом показывая, что последние два фильма так себе.
- Ну, завелись, - тормознул их Женька, - Валентина хочет с вами серьезно поговорить.
- Ты нам сказал, - зыркнула на него Оксана, - что будет знойный метис. Так ты, кажется, выразился?
- Во-первых, это образное сравнение, - огрызнулся Женька, - а во-вторых…
- Погоди Евгений, - Валентина остановила фотографа и посмотрела на девушек, - как только Алискер подлечится, я выпишу ему командировку в ваше агентство, он с удовольствием с вами пообщается и, может быть, даже угостит вас шампанским. Хотя шампанским и я могу вас угостить.
Вершинина решила, что для простоты общения это не помешает.
- Нет, - воспротивился Евгений, - им еще работать, а если они выпьют хотя бы грамм…
- Брось, Евгений, - хитро посмотрела на него Городницкая, - скажи лучше, бежать не хочется!
- Он должен куда-то бежать? - наивно спросила Вершинина и, вынув телефон, позвонила Болдыреву, - Сергей, слетай быстро до какого-нибудь супермаркета, возьми бутылку шампанского и шоколад или лучше коробку конфет.
Она посмотрела на замерших в ожидании девушек.
- Вам можно конфеты?
Они молча кивнули.
- Принесешь в триста шестую комнату, запомнил?
Сложив трубку сотового, она спрятала ее в карман плаща, стряхнула пепел с сигареты в латунную пепельницу, которую успел поставить на пуфик Женька, и спросила:
- Так вы говорите, у Беспаловой тоже хорошая зажигалка была?
- Она ей перед всеми хвалилась, - Оксана загасила сигарету, - таких у нас не купишь!
- Что же в ней было особенного?
- Она, конечно, не женская была, слишком большая, - сказала Городницкая, - такая… в форме трапеции и на крышке выгравирована буква "М". Горела при любом ветре.
- При ней ее не оказалось? - спросила Вершинина, - я имею в виду, когда Марию нашли в подъезде?
- Кажется, нет.
- Тридцатого апреля Беспалова была на работе?
- Мы все были на работе, - встрял Евгений до этого отвлекшийся приготовлением кофе, - к обеду накрыли стол. Не плохо повеселились.
Он подал сначала Вершининой, а потом Любе с Оксаной по небольшой чашечке ароматного напитка.
- Повеселились… - задумчиво произнесла Оксана.
- Вы поздно разошлись?
- Да нет, часов в восемь, наверное, - Цой посмотрела на Городницкую.
- Да, около этого, - подтвердила она.
- А Мария с кем пошла? - Вершинина понемногу отхлебывала горячий кофе.
- Она собиралась пойти домой, - Женька, стараясь этого не показать, поглядывал на ноги Вершининой.
- Ты че, Жуков, перепил тогда, что ли? - зыркнула на Женьку Оксана своими черными глазами. - Мы ж все сначала на площадь отправились.
- Да помню я, - смутился Жуков, откидывая с глаз челку, - потом-то все разбежались.
- Потом мы завалили в бар на Радищева, - продолжала Оксана, - а Машка смылась от нас.
Открылась дверь, и в гримерку вошел Болдырев с шампанским в руке и коробкой конфет подмышкой. Не привыкший к такому "яркому" обществу, он смущенно переминался с ноги на ногу.
- Еле нашел вас, Валентина Андреевна, - он протянул коробку с бутылкой Вершининой, искоса поглядывая на девушек, которые в свою очередь в упор смотрели на него, - ну, я пошел.
- Спасибо, Сергей, - Вершинина взяла конфеты и шампанское и передала все Жукову, - я скоро.
- Я не тороплюсь, - неуклюже развернувшись, Болдырев вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.
- Как медвежонок, - хихикнула Городницкая, глядя ему вслед.
- Оксан, - Вершинина поставила пустую чашку на пуфик рядом с пепельницей, - так Мария никому не сказала, почему она не идет с вами и куда направляется?
- Да она вообще какая-то скрытная стала, как связалась с этим… Как оно называется-то…? "Морем жизни", вот. Знаем мы, чем они там занимаются!
- "Море жизни"? - Вершинина вопросительно взглянула на Оксану.
Она заметила, как Городницкая потихоньку толкает Оксану коленом.
- Да не толкай ты меня, - вспылила Цой, - что ты теперь поможешь Машке, если молчать будешь?
- Если не молчать, тоже не поможешь, - зло посмотрела на нее Люба, в милиции же ты об этом не сказала!
- Не сказала, - с вызовом посмотрела на нее Оксана, - ты посмотри на них, у каждого на лбу написано "восемь классов"! Может быть, Валентина найдет, кто ее убил.
- У некоторых десять классов, - примирительно добавила Городницкая и махнула рукой, - ладно уж, говори.
- "Море жизни" тоже работает под маркой модельного агентства, - Оксана достала сигарету и закурила, - только мы-то знаем, что они там готовят девочек по вызову для высокопоставленных чиновников, да и вообще, для тех кто в состоянии заплатить большие бабки. После того как Машка туда попала, она и стала такая скрытная. Ну как же - деньги появились. Нос стала воротить. Квартиру новую сняла. Продалась, проще говоря.
Она в тот день была озабочена больше обычного. Почти ничего не пила. В бар не пошла, сказала, что у нее встреча какая-то. Но я заметила, что она вниз по Радищева пошла, где Рыбакова комнату снимает. Может быть, к ней?
- Да она могла тыщу раз свернуть куда угодно, - Жуков достал откуда-то высокие фужеры на тонких ножках и, открыв бесшумно шампанское, наполнил их до краев, - держите.
Подав дамам фужеры, он распечатал конфеты и поставил коробку на диванчик рядом с Вершининой. Когда все уже собрались выпить, в гримерку вошла совсем молоденькая девушка с волосами цвета спелой соломы, а за ней девушка постарше с кругленьким кукольным личиком. Увидев незнакомого человека, они замерли на секунду и вопросительно посмотрели на присутствующих.
- Это тоже наши модели: Галя и Наташа, - представил их Жуков, - а это Валентина.
- Подсаживайтесь, девушки, - пригласила их Вершинина, - Евгений, найдется еще пара фужеров?
С интересом поглядывая на Вершинину, они устроились на пуфиках. Жуков разлил шампанское.
- А эта Рыбакова, она ведь была подругой Беспаловой, - ни к кому конкретно не обращаясь, спросила Вершинина.
- Да они с ней жили сначала вместе, когда только в Тарасов приехали, - ответила Городницкая. - Потом Машка съехала от нее.
- Кто-нибудь из вас видел Рыбакову после смерти Беспаловой?
- Все видели, - Оксана сделала несколько глотков шампанского, - в прокуратуре, четвертого мая, когда с нас показания снимали.
- А потом?
- Кажется, нет, - Городницкая оглядела присутствующих, - я, во всяком случае, не видела.
- Я тоже - нет.
- И я.
- Я тоже.
- Дело в том, - серьезно произнесла Вершинина, - что мы ее не можем найти. Дома она уже несколько дней не появляется. У меня есть основания полагать, что она в Тарасове, но вот где?
Все молчали.
- Кроме нас ее ищет еще кое-кто. Если они найдут Рыбакову раньше нас, то ей может быть очень плохо, мягко говоря.
- Жень, а ты ничего не знаешь? - Галя, широко открытыми глазами уставилась на Жукова.
- Нет, - он помотал головой и пригубил фужер, - а почему я должен что-то знать о ней? Ну, было у нас с ней когда-то, так прошло уже все давно, - он улыбнулся.
- Она что же, и на работе не появляется? - спросила Галина.
- Думаю, что нет, хотя сегодня мы это проверим, - Вершинина допила шампанское и крутила фужер в руках. - Кстати, - Валентина посмотрела на блондинку, - она работает в организации "Тарасовмонтаж"?
- Кажется, да, - неуверенно произнесла Галина.
- Значит, никто не знает, куда она могла исчезнуть?
- Был у нее один знакомый. Снабженец, - задумчиво произнесла Городницкая, - кажется, Лешей зовут. Она с ним никогда в нашей компании не появлялась, раз только проговорилась, когда мы с ней курили вместе. Может, она у него скрывается?
- А как фамилия этого Леши?
Городницкая с сожалением пожала плечами.
- Этого я не знаю. Но работает он, по-моему, тоже в "Тарасовмонтаже".
- Извините, - Вершинина отдала порожний фужер Жукову, достала телефон и набрала Толкушкина.
- Валера, это Вершинина, ты узнал что-нибудь о Рыбаковой?
- Пока немного.
- Тогда, слушай внимательно. У Рыбаковой есть приятель, зовут Алексей, работает снабженцем или что-то в этом роде, скорее всего, в той же организации, что и Ольга. Параллельно ищи и его, понял меня?
Толкушкин повторил Вершининское задание.
- Правильно?
- Да, действуй.
Она убрала трубку и, вынув из кармана визитки, раздала всем присутствующим.
- Спасибо вам за помощь, если что-нибудь вспомните, звоните мне в любое время, хорошо?
Глава шестая
Самое время представить нашего недавнего стажера, а ныне полноправного члена нашего коллектива - Толкушкина Валеру. Молодой, энергичный, полный оптимизма, несмотря на свой удел непризнанного гения, Толкушкин, за исключением некоторых случаев проявил себя как исполнительный и сообразительный работник. Не возлагая особых надежд на писательское ремесло, он продолжал творить.
На протяжении нескольких лет он пестовал в себе самодостаточность и здоровое пренебрежение оценками окружающих, поэтому и сумел справиться с горьким разочарованием, которое постигает многих талантливых авторов, когда их произведение, в которое они вложили самих себя и образ мира в себе, натыкается на холодное равнодушие рабски покорных конъюнктурным требованиям редакторов.
У меня не было оснований жаловаться на Валеру. Один раз, правда, я влепила ему выговор. Но кто прошлое помянет…
Как говаривал Ларошфуко, люди некогда не бывают ни безмерно хороши, ни безмерно плохи.
* * *
Офис "Тарасовмонтаж" занимал весь второй этаж семиэтажного крупнопанельного монолита, радующего глаз своим коричнево-розовым фасадом. Припарковав болдыревскую "шестерку" между белым понтиаком, без зазрения совести демонстрирующим свой безучастный к нуждам простых смертных шик, и обыкновенной красной "девяткой", Толкушкин вошел в здание. Благополучно миновав вертушку и бабульку, сверлящую из своей застекленной конурки подозрительным взглядом входящих, Толкушкин взбежал на второй этаж.
Вдоль светлых стен шли выкрашенные бежевой краской двери. Он остановился перед той, на которой висела табличка с надписью: "Приемная". Валера легонько постучал, но так как стук его не вызвал ни малейшего резонанса, толкнул дверь и сунул голову в проем.
В небольшой комнате с жизнерадостно-белыми жалюзи на окнах и полом, застеленным голубым ковролином, суетились две молоденькие девушки. Одна стояла на стуле и перебирала толстые и тонкие цветные папки, аккуратно расставленные на полках шкафа из светлого дерева, другая что-то искала в нижнем ящике. Они вполголоса переговаривались. Наконец, та, что рылась в ящике, хрупкая шатенка с короткой стрижкой, встала с корточек и, не отрывая взгляда от содержимого серой бумажной папки, которую держала в руках, повернулась к двери.
- Кха, кха, - многозначительно кашлянул Толкушкин, скрывая за этим "кха, кха" свою до конца не преодоленную застенчивость. - Доброе утро, девушки.
- Доброе… - голубоглазая шатенка удивленно посмотрела на него, - вы к Федору Константиновичу?
Девушка, стоявшая на стуле, тоже повернулась и вопросительно воззрилась на Валеру. У нее были живые карие глаза, матовая кожа и аккуратный носик. Голова - в густых, мелких кудряшках. Бледно-розовая, почти прозрачная помада и тонкий, едва уловимый контур, сделанный чуть более ярким карандашом, придавали рту этой знойной красотки сексуальную припухлость. На девушке был белый блейзер и серая мини-юбка, позволявшая Толкушкину с ходу оценить стройную красоту ее точеных ножек. Толкушкин слегка оторопел. Ему расхотелось продолжать разговор с коллегой этой темноволосой "гурии".
- Нет, - наконец произнес смущенный Валера, - я скорее к вам, - сказал он шатенке, хотя сам смотрел на ее подружку.
- Ко мне? - с недоумением отозвалась шатенка.
- А если уж совсем быть точным, то - к вам, - Толкушкин пожирал глазами "гурию".
Девушки переглянулись и пожали плечами. Наконец "гурия", грациозно спустившись со стула и обувшись, подошла к столу и села перед экраном монитора.
- Мне нужно с вами поговорить, - Толкушкин подошел к столу.
- О чем же? - Она подняла на него свои лукавые продолговатые глаза.
- О Рыбаковой Ольге, - произнес Толкушкин, - можно? - Он указал на стул.
- Пожалуйста, - пожав плечами, как-то неуверенно сказала девушка. - Свет, - обратилась она к шатенке, - может, ты этим займешься?
При упоминании фамилии Рыбаковой Света с интересом посмотрела на Валеру.
- Я вас прошу уделить мне всего несколько минут, - Толкушкин проникновенно посмотрел на брюнетку. - Моя фамилия Толкушкин. - Он вынул из кармана свое удостоверение и показал его "гурии".
Она лишь краем глаза взглянула на предмет Валериной гордости и занялась бумагами.
- Что же вы хотите узнать? - не поднимая глаз на Толкушкина, спросила она.
- Во-первых, как вас зовут. А то я даже не знаю, как к вам обратиться…
- Анжеликой, - коротко ответила девушка.
- Очень приятно, Валера, - улыбнулся он, косясь на внимающую ему Свету. - Анжелика, просветите меня на предмет того, - витиевато начал Валера, - работает ли у вас Рыбакова?
- Да, а что? - равнодушно спросила она.
- А кем она работает, и где она сейчас?
- Она уже неделю как на больничном, - поспешила принять участие в разговоре Света, - а работала она здесь. Меня попросили заменить ее, пока она не выйдет.
- Спасибо, - Толкушкин бросил беглый взгляд на Светлану и полный невысказанного укора - на Анжелике. "Наверное поклонники замучили", - подумал он.
- Что вы еще хотите узнать? - соизволила поинтересоваться Анжелика.
- Вы Рыбакову хорошо знаете?
- Полтора года вместе работаем. - Анжелика как-то удивленно взглянула на Толкушкина. - Она что-нибудь натворила?
- Почему сразу - натворила?
- Ну вы же - детектив. Служба безопасности и все такое… - с непонятной язвительностью сказала Анжелика.
- Работа у меня, конечно, ответственная, - иронично отозвался Валера, - но она заключается ни только в том, чтобы наводить справки о тех, кто что-нибудь натворил. Просто мне нужна информация об Ольге. Так вы хорошо ее знаете?
- Пару раз были вместе в компании, а так только на работе и виделись…
- А вы случайно не знаете подругу Ольги - Марию Беспалову?
- Знаю, а что? - Теперь Анжелика в упор смотрела на Валеру.
- А то, что ее убили, вы тоже знаете?
- Да.
- И от кого, если не секрет?
Она замешкалась.
- Так ведь в газетах писали, и сама Ольга говорила…
- С какого числа Рыбакова не работает?