Следующие полчаса Фредрику Дрюму пришлось основательно потрудиться. Для начала он прошелся по болоту в сторону озера, сколько позволяла топь. Кое-где он проваливался по колено, в других местах торф подозрительно качался, надо было внимательно смотреть, куда ставишь ногу, чтобы не засосало. Наконец он нашел подходящее место.
Теперь - собрать побольше грубого влажного мха. Затем он принес охапку шестов и кольев к месту, которое присмотрел. Собрал десяток камней. Сходил за резиновыми штанами и анораком, привезенными на машине.
Штаны и анорак набил мхом и затолкал внутрь шесты. Получилась фигура, которую он посадил на камень так, словно она наклонилась вперед, рассматривая что-то на земле. И увенчал конструкцию изображающим голову большим комом мха, накрытым шляпой с большими полями. Долго возился, добиваясь полного сходства с сидящим человеком. Фигура была обращена спиной к березкам, лицом - к озерку.
Фредрик вернулся к раскопу, посмотрел оттуда. Сойдет… Вполне сойдет за Фредрика Дрюма, который сидит там на камне, что-то изучая. Спустился к березкам, оттуда до фигуры было намного ближе, от силы тридцать метров. Спина, шея - похоже. Очень похоже.
Затем он привязал тонкую лесу к голове и одной руке фигуры. Осторожно разматывая катушку, отступил к бугорку. Лег на землю за кочкой и тихонько дернул лесу. Фигура на болоте шевелилась! Здорово! Лесу почти не видно, и в сумерках ее вовсе нельзя будет заметить. Он тихонько засмеялся про себя.
Фредрик обошел бугор. Вздрогнул, спугнув стайку куропаток. С макушки бугра увидел поодаль еще одно озерко, окаймленное березками с обеих сторон. Кивнул - вот и еще одно место, где им со Стивеном стоит попытать счастья.
Половина одиннадцатого… Пора занять позицию. Фредрик лег на землю за кочкой, проследил, чтобы его не было видно ни от раскопа, ни из березняка. Если Стивен убедительно играет свою роль, скоро кто-нибудь должен появиться.
Он достал из кармана звездный кристалл. Поднес к правому глазу. Невероятно! Слабый вечерний свет вызвал такие яркие красные переливы, словно внутри стекла вспыхнуло маленькое солнце. Откуда такая яркость, откуда такие краски? Фредрик покрутил звезду и так и сяк, но цвет лучей не менялся, сетчатку барабанили красные фотоны, у него даже голова закружилась. Что хочет поведать ему кристалл?
Иногда Фредрика посещала мысль, что без этого кристалла его давно не было бы в живых. Это могло показаться метафизическим бредом, но сознание Фредрика было открыто для нестандартных, дерзких идей. "Когда-нибудь, - сказал он себе, - пойду с этим кристаллом к ученому физику". Может быть, углы, образуемые пятью лучами звезды, аккумулируют и преобразуют энергию так же, как рубиновый кристалл в лазере? Почем знать…
Фредрик поежился, посмотрел в сторону раскопа. Увидел темный силуэт вагончика. И все - никакого движения. Прислушался. Ни звука, даже овечьих колокольчиков не слышно.
Он утешил себя мыслью о том, что, даже если его план сорвется, для окончательного исхода дела это не играет большой роли. Доказательства налицо - очевидные и бесспорные. Вот только очень уж хотелось довести поединок до конца. Фредрику Дрюму было не чуждо чувство, имя которому месть. Как-никак, на его долю за последние недели выпали нелегкие испытания. Если бы еще сейчас рядом с ним был охотник Хугар…
Он растирал затекшую ногу, когда вдруг заметил какое-то движение чуть левее березняка. Фредрик прищурился, напрягая зрение. Два силуэта подкрадывались сзади к сидящему на краю болота муляжу.
11. Болото смыкается, на кочке сидит миниатюрный охотник, и Фредрик Дрюм негромко произносит обличительную речь
Фредрик схватил конец невидимой лесы и тихонько дернул. Фигура пошевелила головой и одной рукой. Как живая! Одновременно он не сводил глаз с силуэтов между березами. Один шел впереди, вот-вот выйдет из березняка. Остановился у корявого ствола, глядя на фигуру на болоте. Фредрик продолжал дергать лесу, с трудом удерживаясь от смеха. Чем это "Фредрик Дрюм" занят там?
Несколько минут все оставалось по-прежнему. Фредрик не понимал: почему они мешкают? Такой случай представился - осталось только прицелиться духовой трубкой, заряженной смертоносным шприцем! С такого расстояния промахнуться нельзя.
Внезапно первый человек вышел из березняка и закричал, размахивая руками:
- Да поразит твою душу и после смерти темный луч Барека, Фредрик Дрюм!
Фредрик сильно дернул лесу; такого хода он не предусмотрел. Видно, у них не осталось больше ядовитых шприцев, и они сделали ставку на превосходство в физической силе! Он лихорадочно соображал. Ну конечно! В гостинице они не пользовались духовой трубкой, как же он упустил это из виду! Огнестрельным оружием они не располагали; во всяком случае, не решались к нему прибегнуть.
Дальше все происходило очень быстро. С диким воплем первый ринулся через болото к муляжу, второй упал на колени в березняке, и Фредрик дернул за лесу с такой силой, что муляж упал. Оторопев, Фредрик поднялся на ноги, и глазам его предстало неизбежное: Эдвард Хавстен провалился в илистое окно и застрял там по пояс, отчаянно крича:
- Юма, Вану и Халин - помогите, тону!
Фредрик зашагал к злосчастному мерзавцу, не забывая при этом следить за его спутником; тот по-прежнему стоял на коленях между березами, и оттуда доносилось его рыдание. Безумный спектакль! Абсурдная драма! Сына засасывает болото, а отец даже не пытается прийти на помощь! А впрочем, сказал себе Фредрик, иначе и быть не могло, такова извращенная логика гротескной игры, в которую он оказался замешанным.
Фредрик осторожно ступал по кочкам, обходя опасные места. В пяти метрах от молодого радиолога остановился и крикнул:
- Не дергайся, черт бы тебя побрал! Не то в несколько минут утонешь. Лежи спокойно, понял, тогда не будет так засасывать!
При виде Фредрика Эдвард Хавстен отчаянно замахал руками и закатил глаза от страха. Он погрузился уже до подмышек, еще немного - и пропадет.
"Пусть погружается к своим нечистым духам", - подумал Фредрик. И тут же одернул себя. Подойдя к муляжу, выдернул из него шесты и бросил два Хавстену, который поспешил ухватиться за них. Третий шест, длиной около полутора метров, он оставил себе. Насколько близко можно подойти к этому гаду? Он провалился чуть ли не в самом опасном месте. Да, нелегкая задача… И Фредрик без особой охоты приступил к ее решению. Все время посматривая на березняк - вдруг папаша затеет какую-нибудь каверзу.
Фредрик лег животом на мокрый ил. Ощутил приятное тепло. Осторожно, метр за метром пополз вперед, проверяя надежность опоры. Местами торф опасно пружинил, и болото глубоко вздыхало под ним.
Хавстен послушно притих и вроде бы перестал погружаться. Обе руки были свободны, глаза испуганно таращились. Фредрик слышал, как он постанывает, бормоча какие-то диковинные имена и фразы.
Все, дальше ползти нельзя. Чтобы вытаскивать из окна Хавстена, нужна более или менее надежная опора. Он протянул Хавстену свой шест, и тот как раз достал до него одной рукой. Начался безумный поединок - кто кого перетянет… Фредрик почувствовал, что скользит вперед, вместо того чтобы вытаскивать из болота Хавстена.
- Остановись, черт возьми! Прекрати, слышишь! Не то отпущу, и оставайся там. Слушай меня! Ложись на живот, постарайся принять горизонтальное положение. Ничего, если в рот набьется несколько килограммов ила. Хочешь выбраться наверх - не думай о сопутствующих неприятностях!
У Фредрика самого был полон рот ила, и он громко чихнул раз-другой. Отполз назад на несколько сантиметров, вбил носок сапога в крепкую кочку. И медленно потянул изо всех сил. Налегая на торф животом, радиолог постепенно выбирался из окна, болото отпускало его с противным чавканьем. И вот уже Эдвард Хавстен ползет к Фредрику, перебирая всеми четырьмя конечностями; этакая перемазанная бурым илом здоровенная рептилия.
Фредрик отполз назад и поднялся на ноги, плюясь и откашливаясь. Стер с одежды руками самые большие комья грязи. Из березняка по-прежнему доносились сдавленные рыдания. Фредрик скосился на чудовище, которое приближалось к нему на четвереньках. Внезапно невообразимым мощным броском Эдвард Хавстен метнулся вперед и сбил Фредрика с ног. Прижатый всей тяжестью противника к торфу, он с трудом повернулся на бок. Лицо его было вымазано илом, и он проклинал себя за то, что не оставил Хавстена тонуть в болоте. Поединок продолжался…
Фредрик уперся коленом в пах радиолога и нажал изо всех сил. Хавстен взвизгнул, точно его хлестнули плеткой, и Фредрик отполз в сторону по скользкому илу. Тут же получил сильнейший удар по скуле, отчего голова запрокинулась и на шее что-то лопнуло. Швы, смутно сообразил он, отбиваясь ногой. Его пинок пришелся по ноге Хавстена пониже коленной чашечки, и радиолог сжался в комок. Пользуясь короткой передышкой, Фредрик пощупал свою шею. Пластырь отстал, кровь стекала на грудь, в глазах рябило. Он выругался так, что по склонам прокатилось эхо, и только приготовился дать отпор новому выпаду Эдварда Хавстена, как услышал чьи-то голоса около вагончика. Оттуда к болоту бежали люди.
Хавстен замер, растерянно озираясь. Если он хоть что-то еще соображает, должен понимать, на чьей стороне перевес, подумал Фредрик. И сел на торф; ноги отказывались его держать.
Словно в тумане он увидел, как Эдвард Хавстен подпрыгнул, издал дикий крик, прокатившийся по всему ущелью, и сиганул прямо в самое широкое окно. Несколько секунд оттуда доносился шум и плеск, потом болото с глубоким вздохом сомкнулось. Тишина… Эдвард Хавстен исчез…
Он лежал на скамье в вагончике. Тур Мейсснер очистил рану на шее, наложил повязку. Рядом стояли Стивен Прэтт, Юлия Хурнфельдт, студенты Грепстад и Фернер, Сесилия Люнд-Хэг. Все бледные, серьезные, молчаливые. Когда Мейсснер выполнил свою задачу, Фредрик сел, осторожно улыбнулся и спросил:
- Случайно здесь не найдется бутылки красного вина? Хотелось бы нейтрализовать ил, которого я наглотался.
- Черт возьми, Юлия, - подтолкнул ее Стивен. - Как мы могли забыть - волшебное тонизирующее средство Фредрика Дрюма!
Все облегченно рассмеялись, потом разом заговорили, перебивая друг друга. Град вопросов обрушился на Фредрика, но он приподнял руки и покачал головой.
- Позже, - сказал он, - не сейчас. История слишком сложная, чтобы излагать ее здесь. Подождите, пока мы не вернемся вниз, в гостиницу.
Внезапно он что-то вспомнил и вскочил на ноги.
- Где папаша? Куда подевался Лиллейф Хавстен?
Но никто не видел Хавстена-старшего. Фредрик выбежал из вагончика, остальные последовали за ним. Вот и березняк. На земле среди деревьев лежала скорченная фигура, она дергалась, будто в судорогах, издавая жалобные звуки. Фредрик толкнул ее носком сапога.
- Вставай, Хавстен! - скомандовал он.
- Мириа, Юма и Халин, пощадите! - всхлипнул Хавстен-старший. - Я же все-е время во-озражал, з-за-знал, что ни-ичего не выйдет. Отправьте меня домой к Ми-мириа, Юма и Ха-алин!
Он явно не собирался вставать.
Тур Мейсснер и Юн Фернер нагнулись и подняли его. Хавстен мешком повис у них на руках, искаженное лицо его было расписано грязными разводами, ноги не держали. Когда его отпустили, он опять осел на землю, словно лишенный хребта.
- Черт! - выругался Юн Фернер. - Придется нести его на руках к машинам.
- Есть лучшая идея, - пробурчал Фредрик. - Вагончик надежно запирается, верно? Оставим его там до утра, пусть полиция забирает. Ему полезно провести ночь в обществе двух обезглавленных тел. На мой взгляд, лучшей кары не придумать для этого суеверного мерзавца.
Его предложение было одобрено, но тут Хавстен сразу ожил. Поднялся на ноги, прижал ладони к лицу.
- Н-н-нет! Я п-пойду. Слышите, п-пойду с вами. Только не оставляйте м-меня вместе с бель-бельгийцами! - Он зарыдал.
- Черт подери, ну и ну! - тихо сказал Тур Мейсснер, обращаясь к Фредрику; тот кивнул.
- Да уж, куда там, - произнесла Сесилия Люнд-Хэг.
Видя, что Фредрик с трудом стоит на ногах, Стивен взял его под руку. Юлия поспешила поддержать Фредрика с другой стороны.
- Спасибо, - прохрипел он.
Только вся компания тронулась с места, как Фредрик заметил что-то желтое на кочке поблизости. Остановился, глядя с удивлением: кукла, та самая, которую он подобрал на поверхности Ослофьорда. Освободился от руки Юлии, нагнулся, подобрал куклу и сунул ее за пазуху.
- Барек, - пробормотал Фредрик, снова беря Юлию под руку.
Теперь можно было спускаться к машинам.
Ночь, четверть второго, в гостинице "Савален" царит кавардак. Подъехали автомобили с необычными пассажирами из ущелья Рёдален, и Фредрик обратил внимание на стоящие у самого крыльца две полицейские машины. Значит, Хегтюн, как и велел ему Стивен, вызвал полицию.
На пути в гостиницу Фредрик более или менее пришел в себя, только вот вся одежда была перемазана илом и кровью. Профессор Хурнфельдт выбежал им навстречу, его седая шевелюра была всклокочена.
- Господи, Фредрик, это точно, это в самом деле так, ты уверен?
- Сожалею, профессор, - ответил Фредрик, - тебе придется выслушать долгую мрачную историю. Дай мне полчаса, а лучше - три четверти часа, я умоюсь, очухаюсь, а ты пока собери всю ученую братию в конференц-зале. И еще, будь добр - пришли мне в номер бутылку красного вина. А то я опять потерял толику крови.
Стивен и Юлия проводили Фредрика до дверей его номера. Перед тем как он отпер, они постояли, глядя друг на друга. Потом Стивен подмигнул, Фредрик ответил тем же, и Юлия не отстала от них. Все трое улыбнулись, еще раз подмигнули, и Фредрик вошел в номер, зная: количество добрых друзей удвоилось.
Под горячим душем он хорошо расслабился, мышцы отпустило, сильные впечатления последних суток испарились, уступив место вялому равнодушию. Все. Теперь все позади.
Тем временем принесли вино, и он налил себе полстакана. Сделав глоток-другой, остановился: как бы не уснуть…
В дверь постучали, вошел незнакомый мужчина - местный исправник. Понимая, что Фредрику крепко досталось, он держался учтиво, попросил только изложить все на бумаге по форме, когда Фредрик как следует отдохнет. На вопрос - следует ли арестовать Лиллейфа Хавстена, Фредрик ответил кивком и решительно добавил:
- Этот человек душевнобольной, возможно, склонен к самоубийству. Кто-нибудь должен все время быть с ним рядом. Никаких допросов, только утешение. Иначе мы рискуем, что Хавстен замкнется в своем безумии и навсегда утратит способность общаться с кем-либо.
Исправник вышел, и Фредрик глотнул еще вина. Рана на шее горела. От разорванных швов будет уродливый шрам. Ну да ладно. Куда больше его беспокоило, что предстоит, как было обещано Хурнфельдту, отчитаться перед профессором и остальными деятелями. С чего начать? Что вообще говорить? Сумеет ли он ясно все излагать?
Он посмотрел на часы. Они там ждут…
Войдя в начале третьего в конференц-зал, Фредрик обнаружил, что помещение битком набито людьми. Откуда они явились? Он не помнил, чтобы в гостинице было столько постояльцев. Журналисты… Репортеры и фотографы. Он мысленно проклял их всех: теперь опять в газетах замелькает имя Пилигрима.
Когда он опустился на стул перед дальним концом стола, в зале воцарилась гнетущая тишина. Он отыскал взглядом Стивена и Юлию. Увидел подбадривающие улыбки. Прокашлялся и негромким голосом произнес обличительную речь. Она продолжалась почти час.
12. Он открывает секрет Барека и в хорошем обществе наслаждается под фиговым деревом бутылочкой "Шато ля Лагун" 1982
- Бареку, - произнес Фредрик, сажая куклу в центре стола, - столько же лет, сколько самой эскимосской культуре. Веками он служил охотничьим талисманом, и ему приписывали магические свойства. Как известно, суеверие способно придавать силы человеку, а кукла сама по себе ничем не примечательнее любых других кукол.
Они сидели вокруг стола под фиговым деревом в зимнем саду. Стивен, Тоб, Юлия и Фредрик. Ученая братия разъехалась два дня назад. В гостинице "Савален" вновь воцарился покой. Тоб приехал из Осло на выходные дни, горя любопытством; Юлия задержалась в отеле, на радость Стивену.
В этот вечер под фиговым деревом собралась веселая компания. Хозяин гостиницы Парелиус Хегтюн потчевал их самым лучшим вином, радуясь тому, что оба глаза его прочно заняли нормальное положение. Кончился стресс, разрядилось нервное напряжение, вызванное тем, что этот Лиллейф Хавстен не давал ему покоя со своими дикими проектами и мрачными пророчествами. Хегтюн не сомневался, что именно Хавстен был виновником его страданий.
- Когда я впервые увидел куклу, - продолжал Фредрик, - меня поразило ее сходство с маленькой мумией, найденной в Гренландии в семидесятых годах. Однако выяснилось, что в этом нет ничего удивительного. У меня был долгий интересный телефонный разговор с директором Гренландского краеведческого музея, господином Пребеном Епсеном. Он рассказал, что захоронение, где обнаружили мумию, много раз вскрывалось самими эскимосами. Ее облик явно напоминал Барека, как назывался охотничий талисман, и охотники, изготовляя новые куклы, невольно копировали мумию. Возможно, изображение детского лица усилило магическое действие талисмана. Во всяком случае, сходство не вызывает сомнения. Епсену довелось встречать куклы, чей возраст исчислялся минимум тремя веками, и все они были похожи на маленькую мумию.
- Но Фредрик, - перебила его Юлия, - как они ухитряются придать кукле такой вид? Она выглядит как самая настоящая мумия, вот только размеры…
Она осторожно потрогала куклу пальцем.
- Эскимосы - мастера на все руки. - Фредрик посерьезнел. - И что касается способов консервирования, включая копчение… - Он сделал паузу, прокашлялся. - В общем, Епсен рассказал, что в прошлом такие куклы делали из костей различных животных и глины. Заготовку помещали в тюлений пузырь и несколько дней подвергали холодному копчению. Она высыхала, приобретала нужную прочность, после чего на нее надевали кожаную одежду, точно такую, какую носили сами эскимосы. Результат перед вами.
Все посмотрели с восхищением на куклу, которая сидела, опираясь спиной на бутылку вина "Шато ля Лагун", 1982.
- А свирепый тигриный взгляд Барека? - поинтересовался Тоб.
- Гренландский нууммитт. Редкий полудрагоценный камень. Отполированный так и сверкает, - пояснил Фредрик.
- Давай, продолжай, - нетерпеливо произнес Тоб, протирая очки.
- Этот вот Барек… - сказал Фредрик. - Как вы поняли, Барек - имя всех кукол этого рода, так вот, этот Барек, вероятно, принадлежал охотнику Хугару. Я говорю "вероятно", потому что стопроцентной уверенности быть не может, но все говорит за то, что куклу привез с собой из Гренландии Хугар. Показания Лиллейфа Хавстена как будто подтверждают такую версию. Хугар больше сорока лет занимался в Гренландии охотой и зверобойным промыслом. Охотился либо один, либо вместе с инуиттами, эскимосами. За столько лет он, конечно, впитал немало от культуры и мистики этого арктического края. Неудивительно, если со временем тоже стал верить в волшебные свойства талисмана.
В зимнем саду, весело насвистывая, с подносом в руках появился Парелиус Хегтюн. Поднос был уставлен закусками и четырьмя стаканчиками водки.