- Он сделал нас, как салаг, Берти. Надо это признать. Но если мне суждено погибнуть, то я отниму кое-что и у Паркера.
Берти никогда прежде не видел, чтобы Кевин Брайант вел себя так по-простому. Впервые он открыто демонстрировал обыкновенные человеческие эмоции. Но по-настоящему испугал его смысл слов Кевина. Берти знал, что приятель не собирается отступать. Он тоже не собирался сдаваться без боя. По крайней мере, это понятно.
- Я с тобой до конца.
Глава 32
- Спасибо, что проводила меня домой, Синтия. Я понимаю, что это глупо, но одной мне здесь как-то не по себе.
Сестра ничего не ответила и занялась завариванием чая. Синтия стремилась к тому, чтобы возвратившийся домой зять застал ее в роли ангела-утешителя. Хотелось, конечно, знать, что происходит, но не следовало лезть с вопросами. Если она поведет себя правильно, то сегодняшняя ночь станет первым шагом на трудной дороге примирения и возвращения к жизни, которую она вела до скандала.
Селеста все же проболталась, что сегодня ночью должно случиться что-то очень, очень важное… Впервые с момента неожиданного визита сестры Синтия подумала, что и Джеймс, должно быть, по уши влез во все это. Ничего. Она надеялась, что сегодняшняя ночь принесет им большие деньги. Во всяком случае, из-за пригоршни соверенов такой переполох никто поднимать бы не стал. Острый ум уже подсказал Синтии, что дело идет о том, чтобы отобрать лакомый кусок у конкурирующей организации. Настоящие боссы теневого мира только так расширяют свое влияние и срывают джек-пот. Только так завоевываются новые рынки и достигаются сверхприбыли.
Синтия родилась с психологией преступницы. Ее врожденное коварство искало применения в жизни. Внутри ее был стальной стержень, необходимый тогда, когда приходит время устранять тех, кто стал бесполезен. Синтия об этом не догадывалась, но инстинкты почти никогда ее не подводили. Только зависть и ревность могли вывести ее из себя, заглушая естественный инстинкт самосохранения, заставляя ради мести все поставить на карту. Синтия любила мстить. Сладость мести она познала еще в детстве. Обладай мужчина таким характером, и его сочли бы крутым сукиным сыном, но в характере женщины подобного рода склонность считалась слабостью. Мужчины в тех кругах, в которых она еще недавно вращалась, считали, что женщинами правят гормоны. Они не уважали тех, кто не подходил под существующий в их воображении шаблон. При этом Синтия без лишней скромности считала себя во много раз умнее большинства мужчин, вращающихся на ее орбите. Особенно это касалось грубоватого, тупого отца и придурка мужа, с которым ее угораздило связать свою жизнь.
Оценивая роскошь и великолепие, царящие в доме сестры, Синтия в очередной раз, фигурально выражаясь, отпустила себе увесистую затрещину. Это все могло быть ее. Это все должно было стать ее. Джонни Паркер - единственный мужчина, с которым ей когда-либо было хорошо. Если ее первому мужчине удавалось полностью удовлетворить все ее желания, то бедняжка Джеймс лишь впустую тужился. Никому после Джонни не удавалось этого достичь. В конце концов она выдрала респектабельность и… Куда это ее завело?
В своем богатом воображении она представляла, как сидит во главе стола во время званого обеда, который ее Джеймс - не Джимми, а именно Джеймс! - дает своим подчиненным, а те смотрят на нее снизу вверх, наслаждаясь изысканными кушаньями и восхищаясь остроумием хозяйки дома. А вместо этого Синтия заполучила себе в мужья человека, не способного решить, надеть ли сегодня галстук и вчерашнюю рубашку или все же стоит поменять ее на чистую.
Почувствовав вспышку гнева, она зажмурилась. Синтия ненавидела жизнь, которую вынуждена была вести, а тот факт, что в теперешних своих бедах виновата она сама, делал эту жизнь просто нестерпимой.
Синтия поставила чайник с заваркой на стол и взглянула на младшую сестру. Большие голубые глаза расширены, на лице написано беспокойство.
- С ним все будет в порядке, Селеста! Не волнуйся так.
- Уже три часа утра, а Джонни даже не позвонил.
Усевшись на стул, Синтия тяжело вздохнула.
- Джеймс часто пропадает ночи напролет. Это часть игры, в которую они все играют. Ночные клубы называются ночными из-за того, что они открыты до утра.
Селеста улыбнулась, но, как и прежде, оставалась настороже и пока ни о чем существенном не проболталась. Синтия продолжала играть роль заботливой сестры, делая вид, что не замечает скрытности Селесты.
- Сделать тебе тост? Тебе надо перекусить, дорогая.
Младшая сестра отрицательно мотнула головой.
- Не могу, Синтия. Спасибо.
- А как насчет печенья? Ты ведь сластена!
Селеста вдруг вскочила на ноги.
- Ты слышала?
- Что? - передался Синтии испуг сестры.
- Шум! Кто-то есть снаружи!
- Оставайся на месте, Селеста. Никуда не уходи.
Старшая сестра неслышно выскользнула из кухни и проверила все комнаты на первом этаже. Выглянув из окна гостиной, она увидела высокого широкоплечего мужчину, направляющегося к парадной двери.
Бросившись назад в кухню, она шепотом приказала сестре:
- Спускайся немедленно в подвал! Не спорь! Спускайся!
- Что происходит, Синтия?
Старшая сестра без лишних церемоний потащила Селесту к ведущей в подвал двери. Отперев ее, она толкнула сестру внутрь и, войдя следом, заперла дверь на засов. Они на ощупь спустились по лестнице и притаились тихо, словно мышки. В подвале царила почти полная темнота. Свет проникал только сверху, просачиваясь в щель между дверью и полом.
- Здесь есть фонарик?
Младшая сестра, охваченная ужасом, казалось, не услышала вопроса.
- Какого черта, Селеста! Есть здесь фонарь?
Та нетвердой походкой прошла к полкам на стене и взяла оттуда небольшой фонарик. Протянув его сестре, Селеста, словно маленькая девочка, остановилась, дожидаясь, что ей еще скажут делать.
Включив свет, Синтия огляделась. Заметив дверцу, которая прежде, без сомнения, служила входом в угольный подвал, подошла и проверила ее. Заперта.
Над головой раздавался скрип пола под ногами. Это точно не Джонни! Женщины услышали, как кто-то с грохотом распахивает двери где-то наверху. Кто бы это ни был, на визит вежливости его действия никак не похожи.
- Что там такое, Синтия?
Голос Селесты сорвался, и старшая сестра, вернувшись к ней, решительно прошептала:
- Замолчи! Те, наверху, не должны знать, что мы здесь прячемся.
В слабом свете фонарика она увидела, как ужас исказил черты лица младшей сестры, и не удержалась от мысли: "И как Джонни выбрал себе в жены такую трусиху?"
Крепко обняв Селесту, она ровным голосом произнесла:
- Успокойся. Все будет хорошо. Скажи, Джонни прячет в подвале оружие?
Младшую сестру бил нервный озноб. Она едва смогла вымолвить:
- Я… Я не знаю… Возможно…
Оглядев просторное помещение, Синтия заметила большой стальной ящик. Подойдя к нему, она убедилась, что навесной замок надежно охраняет его содержимое. Тяжело вздохнув, Синтия еще раз огляделась, схватила большой раздвижной гаечный ключ и попыталась сломать им замок. Бесполезно. К тому же шум может выдать их.
Но попытаться все равно надо.
У двери в подвал раздался шум шагов. Горячий чайник в любом случае выдал их с головой, и теперь злоумышленники точно знают, что они прячутся где-то здесь. Синтия догадалась, что бандиты проникли в дом через застекленную створчатую дверь в гостиной: они бы не рискнули разбудить соседей, выбивая переднюю или заднюю дверь.
Сейчас им оставалось лишь выломать ведущую в подвал дверь. В доме бандиты не церемонились. На дверь обрушился град ударов. Теперь они в любую секунду могут ворваться в подвал.
Селеста поддалась страху и испустила вопль ужаса, но Синтия понимала, что, если им и суждено остаться в живых, то надеяться следует только на себя. Ее охватила паника, и она изо всех сил налегла на разводной ключ. Дужка замка не сломалась, однако крышка приподнялась, образовав щель в четыре дюйма шириной. Синтия просунула руку внутрь ящика и схватила первое, что нащупала. Через секунду в ее руке блеснул небольшой пистолет. Она даже не подумала, заряжен ли он, и, ослепленная страхом, сняв оружие с предохранителя, спряталась под лестницей. Рыдающая Селеста осталась на прежнем месте.
Синтию трясло. Ей казалось, что еще немного, и она упадет в обморок. Она постаралась взять себя в руки, и тут дверь подвала с треском распахнулась. Синтия замерла в ожидании…
Мужчина был само исчадие ада. В нем угадывалось столько ненависти, что, казалось, он способен переломать им кости голыми руками.
Выйдя из темноты под лестницей, Синтия прицелилась ему в толстый затылок и нажала на спусковой крючок. Раздался выстрел.
Грузный бандит упал на колени. А Синтия вдруг почувствовала злость, когда рассмотрела рану, через которую виднелся мозг.
Секунд двадцать спустя послышалось: "Блин!" - и второй бандит бросился вверх по лестнице. Синтия подошла к распростертому телу. Нападавший уже умер. Опустившись на корточки возле трупа, она вытащила у него из рук тяжелый дробовик и, наведя дуло на голову мертвеца, выстрелила еще раз.
Селеста завизжала.
Подойдя к сестре, Синтия отпустила ей звонкую пощечину. Та сразу же пришла в себя, и Синтия начала осторожно подниматься по ступенькам, ведущим в кухню, крепко сжимая дробовик в руках. Убедившись, что в доме никого нет, она заперла распахнутую входную дверь, налила себе и сестре по порции бренди и, осушив свой стакан, проследила, чтобы Селеста выпила все до капли. Затем Синтия начала вызванивать мужа по своему мобильному телефону. Наконец он ответил. Синтия ограничилась тем, что сказала, что сейчас находится в доме Джонни Паркера и что его жене срочно нужна помощь.
Потом сестры уселись за стол в кухне и принялись ждать. Синтия, не переставая, утешала и успокаивала Селесту, уверяя ее, что теперь все будет хорошо. Она и сама, по правде говоря, не особенно в это верила, но ничего другого им все равно не оставалось.
А потом приехали мужчины…
Глава 33
- Я не могу в это поверить.
В голосе Джека Каллахана чувствовалось неподдельное изумление.
- Твоя дочь застрелила Кевина Брайанта в порядке самообороны. Она спасла Селесте жизнь!
Голос Мэри Каллахан дрожал так, словно о чудесном избавлении дочери от смерти она узнала только что. Большинство знавших о перестрелке людей считали, что Кевин Брайант приходил в дом Джонни П., чтобы отыграться за свое поражение на его жене. Настроенные более лояльно полагали, что он хотел использовать Селесту в качестве заложницы. Что касается самой Мэри, то она была уверена, что ее девочку намеревались убить с тем же хладнокровием, с каким ребенок давит ногой муравья.
- Ты лучше помолчи. Сейчас Синтия - героиня в глазах Селесты. Она и слушать не станет, если кто-то будет о ней плохо отзываться.
Старик слышал страх, звенящий в голосе жены, и решил держать свое мнение при себе. То, что сделала старшая дочь, должно было бы удивить Джека, однако, как ни странно, не удивило. У Синтии было тело женщины, но психология мужчины. В характере старшей дочери существовал определенный дефект. Родись у них мальчик, Джек проникся бы уважением к парню с таким сильным характером, а вот к дочери он не испытывал никаких теплых чувств. То, что ценится в мужчине, в женщине вызывает лишь подозрение.
Его дочь - убийца! Да, убийца, и нечего тут миндальничать! Синтия притаилась под лестницей и, используя сестру в качестве приманки, выстрелила Брайанту в спину. Так хладнокровно ведут себя только мужчины. Если бы у Синтии оказался в руках кусок водосточной трубы, она, не колеблясь, проломила бы преступнику голову. В этом Джек был уверен на все сто процентов. То, что дочь добила нападавшего из его же оружия, вызывало в душе Джека отвращение. Впрочем, она всегда была со странностями.
- Что об этом думает Джонни? - с неподдельным интересом спросил Джек Каллахан.
- То же, что и другие.
Мэри, как и муж, удивлялась тому, что обстоятельства приняли столь неожиданный оборот. По правде говоря, той ночью без Синтии все могло закончиться трагически. При мысли, что младшая дочь могла погибнуть от рук убийцы, она снова едва не расплакалась.
В доме прибрали, но Селеста отказывалась возвращаться к себе. Это Мэри понять могла. Чего она не понимала, так это того, почему младшая дочь живет не у них, а у Синтии. Теперь сестры были словно сиамские близнецы - куда Синтия, туда и Селеста.
Джонни Паркер оказался настолько умен, что не стал мешать жене. Он понимал, что Селесте нужно время, чтобы оправиться после потрясения. К тому же, как небезосновательно подозревала Мэри, Джонни был только рад на время избавиться от жены. Сейчас руки у него должны быть свободны. Следовало расхлебывать кашу, которую он заварил из жадности. В этом вопросе Мэри полностью соглашалась с мужем. Нельзя опускаться до такой жестокости. Нельзя, чтобы после каких-то действий у людей возникало против тебя стойкое предубеждение.
Кевина Брайанта, возможно, не любили, но его, по крайней мере, уважали. Только то, что он погиб, вломившись в дом беззащитной женщины, удержало криминальных боссов Лондона от того, чтобы объявить Джонни П. войну. Мэри была уверена, что теперь они будут вести себя куда осторожнее. Хочешь выжить - будь начеку. Сейчас Джонни контролирует половину теневого Лондона. Кевин Брайант мертв, а его партнер Берти Уорнер - в бегах. Мэри подозревала, что оба преступника лежат в одной могиле. Пусть они горят в аду за то, что хотели сделать!. Мерзкие ублюдки! Никто не нападает на жен и детей. Таков неписаный закон.
Глава 34
- Никто его не видел, Джонни. Он словно сквозь землю провалился.
- А где его жена и дети?
- Дом пуст, почти все вещи на месте. Мои люди следят за аэропортами в Испании и Португалии, но он может быть где угодно…
Инспектор уголовной полиции Джоунз демонстрировал своему главному "благодетелю" полную преданность. За еженедельные перечисления Джонни Паркер, безусловно, мог бы рассчитывать на более полезную информацию, но найти нужного боссу человека или его семью инспектор просто не мог.
- У Берти, по-видимому, был разработан план на случай срочного бегства. У него были паспорта на чужие имена и все такое… Нам остается только ждать, пока его кто-нибудь опознает. Или пока он совершит преступление, и мы таким образом на него выйдем. Сейчас он может быть где угодно. В Южной Америке, например. Там всегда нужны профессионалы.
Джонни Паркер знал, что инспектор говорит правду, но его это не устраивало. Он хотел голову Берти Уорнера прямо здесь и сейчас. Бросить дело незаконченным - в глазах врагов означает проявить слабость. К тому же неразумно оставлять Берти Уорнера в живых. Теперь они, конечно, сильны как никогда, но Джонни все равно не чувствовал себя спокойно. Он сделал чудовищную ошибку, решив, что его семье ничто не угрожает. Он больше никогда не допустит подобного промаха. Селеста все никак не могла оправиться от шока. Джонни не удивился бы, если бы после пережитого его жена очутилась в психиатрической лечебнице.
Поведение Синтии произвело на Джонни Паркера сильнейшее впечатление. Она подстрелила Кевина Брайанта, а после прикончила ублюдка его же оружием. И страшно напугала Уорнера. Он, видно, решил, что это они ждали в засаде, и, не желая подставляться под пули, задал стрекача. Происшедшее не произвело на Синтию особого впечатления. Она немного нервничала, но не более того… Наблюдая, как свояченица утешает его жену, Джонни Паркер подумал, что на роль супруги босса мафии Синтия подошла бы куда лучше. Эта мысль Джонни не понравилась, но он понимал, что так оно и есть. Синтия представляла собой современное воплощение Боудики. Грива светлых волос и воинственная сексуальность. Джонни устыдился возникшего вдруг возбуждения. Он прекрасно знал, что перед ним - двуличная сука, коварная соблазнительница, но… теперь осознание порочности этой женщины даже притягивало.
От Селесты остался лишь призрак той, какой она была прежде. Муж отвез ее к врачу на Харли-стрит, который был известен в определенных кругах умением держать язык за зубами. Но единственное, что психиатр смог сказать с точностью, так это то, что Селеста пережила сильнейший шок. И без пяти тысяч Джонни Паркер мог бы сказать то же самое. В итоге врач прописал Селесте снотворное и транквилизаторы, которые Джонни мог бы купить в любом пабе, причем куда дешевле. Но он не жалел о потраченных деньгах. Он просто обязан был сделать что-то для жены.
Мысли Джонни Паркера по-прежнему вращались вокруг Синтии и убийства Брайанта. Сестра Селесты проявила хладнокровие и смелость и, несмотря на дурную славу, которую Синтия заработала недавним предательством, ее имя было сейчас у всех на слуху. Совершенное ею в некоторой степени компенсировало проступки прошлого. Она не просто убила человека. Синтия застрелила того, кто пытался напасть на жену Джонни П., а в мире организованной преступности это значило многое. Эта женщина оказалась безжалостной и эффективной машиной-убийцей, и, как ни странно, именно ее жестокость заводила Джонни Паркера больше всего. Ему нравился пылающий в Синтии обжигающий огонь. Она оказалась строптивой кобылкой, она была заносчивой и опасной. В мире, в котором жил Джонни Паркер, мужчина с таким характером, как у Синтии, вызывал уважением, а женщина - недоверие и страх. Женщины страдают от менструаций и подчиняются эмоциям. На них можно положиться не больше, чем на легавых. Откуда же взялась сила, влекущая его к этой женщине?
Впрочем, ничего экстраординарного в его желаниях не было. Синтия Тейлор оказалась крутой бабой. Стервой, конечно, но круче многих его парней. Он ее хотел! Но хотел не Синтию Каллахан - девчонку, с которой когда-то спал, а Синтию Тейлор - женщину, которая хладнокровно убила его врага. Джонни Паркер хорошо помнил торжествующее, почти радостное выражение ее лица. Она убила человека и не позволила ужасу от осознания этого взять над собой верх. Джонни видел, как Синтия подавляет в себе остатки естественного для человека страха, как на их месте расцветает гордость за свой поступок. Синтия с вызовом смотрела ему в глаза, и он не смог не подпасть под гипнотизм ее взгляда. Джонни Паркер почувствовал, что сдает позиции. В конце концов, Синтия спасла самое ценное, что у него есть, - Селесту, убив человека, пытавшегося напасть на нее.