Реалити-шоу стремительно вошли в нашу жизнь, но также быстро избаловали обывателя. Если вчера зрителю было достаточно легкого скандала, то теперь он хочет иных эмоций. Новое реалити-шоу удовлетворит самую искушенную аудиторию. В прямом эфире - боль, кровь и насилие. Приз - воплощение идеи-фикс участника. Победитель хочет возмездия? Пожалуйста! Убийства? Что ж, пусть будет убийство. Пройди кастинг - и ты у цели. Заманчиво? Да. Просто?.. Очень просто! Не сложнее, чем принцип действия мышеловки…
Кто-то умрет в прямом эфире. Кто-то получит главный приз - исполнение сокровенной мечты. Остальные останутся ни с чем. Таковы правила игры. Но правила созданы, чтобы их нарушать. Участники еще не знают, что это шоу станет последним в их жизни. Реалити-шоу начинается…
Содержание:
-
ПРОЛОГ 1
-
МАЯТНИК И ЧАСЫ 1
-
МАСКА КРАСНОЙ СМЕРТИ 25
-
В ЗАЗЕРКАЛЬЕ 34
-
ЭПИЛОГ 44
Монастырская Анастасия Антатольевна
Ненавижу
ПРОЛОГ
- Наше шоу продолжается! Аплодисменты в студию!
Голос ведущего дал петуха.
Заученные хлопки зрителей.
На лицах героев пот, перемешанный с пудрой и страхом.
- У каждого из нас есть своя идея-фикс, ради которой мы пойдем на все. Те, кто сейчас находятся на сцене, получили уникальный шанс воплотить ее в жизнь. Или, если быть точнее, воплотить ее в смерть. Потому что сегодня приз нашего шоу - смерть. Итак, кто же стал победителем?! Вы? Вы? А, может быть, вы? Сидеть! Ни с места! Я сказал: ни с места! Так-то лучше!
Пауза.
- Что за черт?!
Сноп искр.
Женский визг.
На мгновение - тишина.
Запах горелого мяса.
И снова женский визг.
В прямом эфире.
Он даже не успел удивиться своей победе - мертвые лишены чувств, желаний и надежд. Но если бы он остался в живых, то определенно был бы рад. Наконец-то, он пришел к финишу первым.
Если бы все можно было начать с нуля, то он бы поступил точно так же…
МАЯТНИК И ЧАСЫ
Жалеешь о нем…
Но сожалений не стоит
Наш суетный мир.
Себя самого отринув,
Быть может, себя спасешь.
Сайге
ЭДИК
Все было так, как обычно. Тот же бегающий взгляд главного, те же стройные ножки секретарши, тот же растворимый кофе в одноразовой чашке и тот же дым исчезающих надежд.
- Понимаешь, старик, концепт хорош, но нет драйва. Извини. - Пухлая папка могильной плитой придавила колени. Аудиенция окончена.
Повисла пауза. Такая же склизкая, как капля пота, скатившаяся по спине.
Он неловко поднялся из глубокого низкого кресла. В кармане ехидно звякнули монетки. Мелочь на метро. И все. Ни сегодня, ни завтра денежных поступлений не предвидится. Если по справедливости, то и послезавтра ситуация вряд ли станет лучше.
- Но если что-то… вдруг… - тонкий, остро-просящий тон разодрал пересохшее горло. Самому стало противно. Грустно и противно.
- Если что-то, если вдруг… - сыто хохотнул его собеседник. - Тогда я тебе сам позвоню. А сейчас извини - работа. Шведы приезжают. Совместный проект, сам понимаешь. Пропуск подпишешь у Нины. Больше не задерживаю. Удачи!
Эдик кивнул. Ну да, все, как обычно. По глупости покупаешь лотерейный билет и до самого розыгрыша веришь: статус официального российского миллионера у тебя в кармане. Нужно только подождать пару дней. А потом бурные овации и неискренние объятия вчерашних друзей: что ты такого сделал, старичок, что тебе так повезло?! И в ответ - я просто верил в удачу. Я достаю из широких штанин! Смотрите! Завидуйте! И ведь действительно позавидуют, если выиграешь, конечно. Поэтому и покупаешь на последние деньги свое лотерйное счастье. Пока в прямом эфире платят мизерные выигрыши - радостно напряжен, эмоционально надушен и в то же время обманчиво спокоен. Ну? Шарики с веселым стуком прыгают в лототрон. Ну! Шевелись, фортуна! Шаг туда, шаг сюда, стук целлулоидных бочков, и мы почти у цели. Поздравьте нового миллионера!
Но… иллюзия. Чудес не бывает: мало того, что фортуна хромонога, так она еще и туга на ухо. Шарики выпали, цифры названы, а во рту металлический привкус поражения: чем я-то хуже? Ничем - сегодня не повезло.
…В приемной Эдик нашел в себе силы задержаться у стола секретарши, у которой никак не сходилась виртуальная "могила Наполеона".
- Подпишите, пожалуйста. - Холеные тонкие пальчики нащупали "паркер" и, не глядя, поставили каллиграфическую закорючку. - Спасибо, Ниночка. Вы очень любезны. Кстати, кофе вам сегодня особенно удался.
В ответ безразличная тишина: Наполеон в кои-то веки проявил признаки жизни, и в отличие от Эдика сулил определенные надежды.
Дверь вкрадчиво вытолкнула посетителя в коридорный рой. Ваше время истекло, нам не до разговоров. А что он, собственно, хотел? Продолжения в банкетном зале? Вечер при свечах с бокалом шампанского? Как бы не так. Его кредитоспособность оценили еще тогда, в тот самый первый раз. На лбу до сих пор зудело: "Не мой уровень". Видали! Не ее уровень! А всего лишь секретарша… Секретутка. Офис-менеджер. Слишком хороша для него. А он что? Получается, слишком плох? Из пункта А и из пункта Б навстречу друг другу вышли двое. Вопрос, почему не встретились. Ответ: потому, что не судьба. Один сел в троллеубус, второй в "крайслер". Не встретились.
Эдик сжал папку онемевшими пальцами и ссутулился. Но почему?!
- Ба! Эдик! Опять сценарий принес?
- Эдичка! Когда же мы увидим твое новое шоу?
- Эдуард, да вы неисправимый романтик… Опять вы здесь, опять вы с нами.
И наконец:
- Эдик, что-то ты слишком часто ходишь по нашему коридору. Штирлицем себя вообразил?
Очень смешно. Шутка дня. Смеяться после слова "Штирлиц". Эдик вяло отвечал, но руку не протягивал, наученный горьким опытом. Здесь никто не подает руку неудачникам. Собственно, по этому жесту или его отсутствию и определятся твой статус, твое истинное место под ТВ-солнцем.
Два года назад он принес сюда свой первый сценарий. Поджилки тряслись от торжества момента. Государственная телерадиокомпания. Рупор эпохи. Надежда и опора страны. Святая святых, блин! Чтобы попасть сюда, ему пришлось напрячь связи своей бывшей. Хотя напрячь - сильно сказано. Всего один телефонный звонок (но как этот звонок тяжело дался!), и вот он в кабинете главного редактора. Начинающий автор, подающий большие надежды. Прошу любить и жаловать!
В разговоре телевизионный босс, круглый и добродушный, как колобок, замешанный на финских дрожжах, источал лишь дружелюбие и снисходительную мужскую солидарность. Так беседуют мужчины, побывавшие в постели у одной и той же женщины. Женщина, кстати, присутствовала тут же. Привычно раскинувшись на кожаном диване, Жанна флегматично полировала свои острые коготки. Босс жмурился от удовольствия. Эдик испытывал чувство неловкости. За всех. Но почему-то больше за нее.
Сценарий взяли сразу же, посулив его автору небывалый успех. Эдик, было дело, заикнулся о собственной программе, и его поощрительно похлопали по плечу: "Как знать, старик, как знать!". Перспективы воодушевили настолько, что на последние деньги Эдик купил букет роз и нанес спонтанный визит своей благоверной. Бывшей, конечно, но как знать, как знать… Цветы приняли, экс-муженька брезгливо выставили вон: "Милый, кто же входит в одну реку дважды, тем более, в такую реку!". Он, помнится, тогда униженно кивнул: "Конечно, конечно… Просто так зашел заглянул и сейчас ухожу. Извини, воспоминания". О чем, чудак рогатый, он хотел вспомнить?! О том, как были счастливы вместе? Глупо вспоминать о том, чего не было. Со времен их совместного житья много воды утекло. Оба изменились. Стали старше. Мудрее. Она приобрела лоск зрелой красавицы, он - агрессивную матерость. Жанна хохотала, услышав о "матерости": "Да ты же лох! Слава богу, у нас нет детей, иначе они тоже бы стали лохами!".
Бывшая оказалась права - он лох.
Сценарий вернули через два месяца.
Перспективы лопнули как розовый пузырь.
А еще через шесть недель - страна прильнула к плоским домашним экранам. Новое политическое ток-шоу, заявленное телеканалом, с первых минут стало сенсацией. Ведущий - эпатажный мальчик - без запинки произносил его, Эдиков, текст. Вместе с приглашенными экспертами он виртуозно решал проблемы, которые еще не так давно волновали самого Эдика. В титрах были указаны все, кроме автора проекта.
Он ворвался сюда, вооружившись законом. Закон гарантировал соблюдение всех его прав, сулил многотысячный иск и торжество справедливости. Потренировавшись перед зеркалом, Эдик приготовил убийственную фразу: "Я подаю на вас в суд!". Так и вошел в кабинет: с гордо поднятой головой и двумя стопками водки в желудке.
Штатный юрист не испугался. Отложил закон в сторону. Похлопал по плечу. И популярно объяснил автору его права и обязанности. Прав - ноль. Обязанности - пойти по известному адресу и постараться получить максимально возможное удовольствие. Иначе многотысячный иск и торжество справедливости. Понял, нет?
Аргументы вкупе с водкой произвели должное впечатление: пришлось пойти. На мировую. Он так и не понял, как именно его обманули, но то, что сделали это играючи и легко, новоявленный сценарист осознал сразу. Впрочем, на тот момент все стало неважно: открылись новые перспективы. Главный как бы вскользь и как бы по секрету пообещал, что следующий сценарий обязательно пойдет…
Следующий сценарий действительно пошел. Викторина, придуманная Эдиком, мгновенно стала популярной, получив все мыслимые и немыслимые телевизионные премии. Эдик смотрел трансляцию "Тэфи". Сытые телеакадемики. Хамоватые звездочки. Народные артисты. Заслуженные подлецы. Счастливое лицо главного. Тот не влезал в экран, лучась широкой улыбкой. Иногда камера выхватывала очаровательную спутницу телебосса. Эдик мрачно глотал теплую водку: "И чем я ей не угодил?".
С тех пор так и повелось. Примерно раз в полгода происходил рецидив. Эдик приносил очередной сценарий, выслушивал хвалебные возгласы и получал изысканный пинок под зад. Иногда он себя спрашивал, сколько можно наступать на одни и те же грабли. Но с настойчивостью интеллектуального маньяка наступал вновь и вновь. Как сейчас, например. Он не сомневался, что на канале уже полным ходом идут пилотные съемки. И вскоре страна будет чествовать нового героя. Не его. Черт побери, опять не его.
Он убыстрил шаг, завернул за поворот и столкнулся со Светланой Борисовной. Наш старейший работник - так ее представляли на всех торжественных вечерах и праздниках. В будние дни - старушка на побегушках: "Света, сначала поди туда, затем сюда, принеси то, не забудь это! Поторопись, Светуля, это телевидение, и оно не может ждать вечность!". Ее все так и звали - Света, Светик, Светуля. И только один Эдик - Светлана Борисовна. В память о прошлых днях, когда он приходил сюда если не героем, то, по крайней мере, весьма перспективным молодым журналистом. Сколько лет прошло? Много. Ведь он помнил ее бальзаковский возраст, зрелое очарование и первые морщинки на счастливом лице. И что скрывать, даже был немножко влюблен. В пику Мамонт-Дальскому, в которого был влюблена она.
Телевидение не может ждать вечность. И даже самые признанные герои очень быстро становятся вчерашними. Пария всегда чувствует изгоя, изгой - парию. Но как-то ведь удержались, чтобы хотя бы иногда встречаться в накуренных калуарах?
Эдик нацепил бодрую улыбку, расшаркался, и не смог сделать ни шага… Обычно Светлана Борисовна, встретив Эдика, вела его в свою каморку: отпаивать чаем и утешать, но сегодня…
Всхлипывая, она баюкала багровую руку, на которой уже проступили отвратительные и болезненные волдыри.
- Что случилось? - он инстинктивно потянулся, но тут же одернул ладонь, опасаясь сделать ей еще больнее.
- Ничего, Эдинька, ничего. Стакан с кипятком на себя опрокинула, старая. Мазью помажу, и пройдет.
Интуитивно Эдик понял: врет.
- Вас кто-то обидел?
Она беспомощно мотнула головой:
- Ну, что ты милый! Кто ж здесь старуху-то обидит? Люди вежливые, внимательные, интеллигентные…
Толчок, и Эдик отлетел в сторону. Второй - и Светлана Борисовна рухнула прямо на него. Нечего на дороге стоять, быдло!
В лучших традициях отечественных сериалов двинулись массивные секьюрити, за спинами которых скрывался никто иной, как пересмешник российской эстрады - Филипп Бредосович собственной персоной. Обладатель всяких музыкальных премий. Певец. Актер. В будущем - модный писатель или дизайнер. Тут уж ничего предугадать нельзя - как карты лягут. Но, скорей, дизайнер. В литературе - там еще думать надо. А тут оделся, как бог послал, и сразу новый стиль. Эклектика называется. На голове - белая шляпа с павлиньим пером, оттеняющая крашеные кудри. Длинный серебристый плащ с красными драконами. Узкие кожаные штанишки, подчеркивающие сначала выпуклость гениталий, и только потом уже относительную стройность ног. Кокетливые сапожки со шпорами. Хипповатая рубаха почти до самого пупа открывает буйную, тщательно уложенную растительность. Платиновые цепи с золотым покрытием в три ряда вокруг шеи, блеск бриллиантов и стразов. Звезда!
Прошел, не глядя, обдав тяжелым духом парфюма и перегара, изображая торопливость. И только когда прошел, Эдик заметил, что Светлану Борисовну бьет крупная дрожь.
- Он? Это он сделал?! - указал на ожог.
Она стыдливо отвела взгляд и только коротко кивнула.
- Говнюк! - Эдик рванулся было вслед, но она повисла на нем. Задела больную руку. Ойкнула.
- Не надо, Эдинька! Не стоит того. Тебя и близко к нему не подпустят. Только покалечат.
- Покалечат - в суд подам, - мрачно буркнул Эдик. - Засажу! На зоне, знаете, как таких красавчиков любят?! В сметане, под хреном и еще в винном соусе.
Тем не менее, понимал, что права Светлана Борисовна, ой, как права… Вспомнить, что ли, для примера, что случилось с продавщицей цветов в киоске у метро, или с управляющим рестораном, сделавшим справедливое замечание? Иных уж нет, а те далече. Про журналистов и вовсе помолчим… Светлая память той розовой кофточке. Так что живым вполне мог и не уйти, оттого и бесился еще больше.
- В медпункт? - он обнял Светлану Борисовну за хрупкие плечи и осторожно повел к леснице: всего-то два пролета, три поворота, и мы у цели.
- Опять сценарий принес? - Светлана Борисовна тактично перевела тему, с больной руки на больную голову.
- Уже уношу, - Эдик перехватил поудобнее папку. - Встреча была короткой, но очень плодотворной. Меня еще так быстро не посылали на.
- Не пригодился?
- Пригодился, но не мне. Кто бы сомневался?! Тут вообще со стороны мало, что берут. А если и берут, то сразу своим объявляют. Вы же знаете.
- Ничего, поначалу всегда так бывает, потом тебя обязательно оценят. Пригласят…
- И даже наградят посмертно? - в нем с новой силой прорвалась обида. - Нет, Светлана Борисовна. Все было. Дважды в одну реку не входят. Сам виноват. Не удержался в струе, выплеснули, не заметив. Никто не оценит, никто не пригласит, и никто не наградит. В моде нынче хамы, они на волне популярности. Им почет и уважение. Вон звезда прошла, все расступились. Кто мы для нее? Быдло. А она кто для нас - звезда! Почувствуйте разницу! За что, кстати кипяточком-то обласкал?
- Да бог бы с ним, заживет… - она опять ушла от темы. - Филипп хороший, я его с детства знаю. Он ведь еще в программе "Шире круг записывался". Мальчик просто погорячился. Шоу оказалось неудачным, вот и сорвался на первого, кто под руку попался.
- Мальчик? Да ему, перцу болгарскому, скоро пятьдесят стукнет!
- А мне семьдесят, - кокетливо улыбнулась Светлана Борисовна. - так что для меня он совершенный мальчишка.
- Мальчиш-плохиш.
- Зачем так зло? Он поймет, одумается.
- Почему вы прощаете? - шаг Эдика сделался совсем уж черепашьим, - Разве можно такое прощать? Ведь не может же человек чувствовать себя совершенно безнаказанным?! Нельзя так, нельзя!
Она горько улыбнулась, погладив его по плечу:
- Конечно, нельзя. Вы это понимаете, я это понимаю, а им не дано. Мы живем в разных мирах, и эти миры почти никогда не пересекаются. Они параллельные. Помните, Эдик, у Достоевского? Только у маленького человека есть совесть. У тех, кто наверху, совести нет.
- Федор Михалыч-то тут при чем?! - взмолился Эдик. - Вы еще Библию вспомните! Про милость к падшим, брошенные камни и благое всепрощение. Вот вы о совести, Светлана Борисовна, говорите, маленького человека сюда приплели, если так и дальше пойдет, то без гоголевской шинели нам никак не обойтись - все мы из нее вышли - маленькие и большие, порядочные и полупорядочные. Ну, и что с того? Подвели вы теорию под практику. А практика - бац! - и кипяточком по голой душе. Дальше-то как? У хама нет совести, потому что он хам. И разрешая ему относиться к себе по-скотски, вы не только его превращаете в скота, но и себя. Себя, понимаете?! Сегодня вас облили кипятком, завтра - публично дадут пощечину, а послезавтра? Случайно ножик воткнут, или удавку накинут?
Светлана Борисовна остановилась, глядя снизу вверх:
- Все так, Эдик, все правильно. Вы большой умный мальчик. А я маленькая старая дура. Но позвольте вопрос: почему, обличая хамов и осуждая хамство, вы по-прежнему приносите сюда свои сценарии?!
Удар попал точно в цель. Эдик растерялся:
- Но меня, по крайней мере, по морде не бьют.
- Лукавите! Вас бьют не только намного сильнее, но и подлее. Только вы не готовы признать это как факт. Самое страшное, Эдик, в нашей профессии, когда у тебя крадут тебя же. А ты ничего не можешь сделать. Может быть, даже и не хочешь, потому что боишься что-нибудь сделать.
- Почему это я боюсь?
- А вы не уверены, что справитесь с этой системой. Скорее, система справится с вами.