ДОМИК С ДВУМЯ ОКНАМИ
Когда мы подъехали к дому Губермана и вошли во двор, лицо Путилина было мрачно и темно, как и наступающая ранняя ночь.
¾ Темное дело... темное дело... - бормотал он. Дом был опечатан. Собаки уже не было на цепи. Великий сыщик принялся за детальный осмотр двора.
Он тщательно осмотрел выгребную яму, собачью будку.
¾ Смотри, доктор, - обратился он ко мне. - Кто бы мог подумать, что евреи кормят собак костями от свиного окорока!
Он держал, улыбаясь, большую обглоданную кость. Потом, подняв глаза вверх, посмотрел на забор.
¾ Однако, здоровый забор! Чуть не полторы сажени вышины. И с гвоздями наверху. Да, через такой не перескочишь!..
Медленно, шаг за шагом он стал обходить его, пробуя каждую тесину.
¾ Крепко... крепко... - шептал он.
Вдруг его рука, которой он с силой надавливал забор, провалилась, и он слегка покачнулся, подавшись вперед.
¾ Что с тобой? - бросился я к нему.
¾ Ничего особенного. Одна доска в заборе оказалась оторванной. Смотри.
Путилин нажал доску рукой, и она совершенно свободно выдвинулась вперед, держась на верхних гвоздях.
¾ А ну-ка, не пролезу ли я в сие отверстие? - усмехнулся Путилин. - Попробуй и ты.
Хотя и с трудом, но мы оба протиснулись и вскоре очутились по ту сторону забора.
Перед нами было пустое место - не то поле, не то огород.
Липкая, густая грязь - почва была, очевидно, глинистая - покрывала все это унылое, мрачное место.
Мой гениальный друг низко склонился над землей, словно стараясь что-то заметить, отыскать.
¾ Так... так...
¾ Ты что-нибудь нашел, Иван Дмитриевич? - тихо спросил я его.
¾ Кое-что... Иди за мной.
Мы прошли несколько десятков саженей. Вдруг он остановился и показал мне рукой на небольшой домик в два окна.
¾ Скажи, пожалуйста, - домик! Я думал, на этом пустыре нет никакого жилья... Темные окна. Интересно знать, обитаем он или нет...
Великий сыщик еще ниже склонился над землей, внимательно во что-то вглядываясь.
¾ Стой там, где стоишь! - бросил он мне и потонул во мраке темной ночи.
Два раза мне мелькнул свет его фонаря. Прошло минут пять-десять. Тревожно-тоскливое чувство овладело мною. Незнакомый город. Это мрачное место... Это загадочно-отвратительное убийство несчастного ребенка.
¾ Ну, вот и я! - раздался голос Путилина. - Таинственный домик сейчас пуст, но обитаем. Мне приходит странная фантазия, доктор, проникнуть во внутренность этого жилища. Что ты на это скажешь?
¾ Как? В чужой дом?
¾ Именно.
¾ Но для чего?
¾ А это другой вопрос, на который я тебе не сумею определенно ответить, ибо... ибо еще только зондирую почву.
¾ Но подумай, ведь тебя могут счесть за разбойника?
¾ Очень может быть. Но я ведь ничего не украду у них. Однако довольно шутить. Дело в следующем. Мы должны составить маленькую диспозицию. Слушай: сейчас же поезжай с моей карточкой к моему почтенному коллеге и скажи, что я прошу его отрядить с тобой двух его агентов для того, чтобы они продежурили часть ночи во дворе губермановского дома.
На его вопрос, где я, ты ответь полным незнанием.
Вы втроем будете стоять близ забора. О проходе - ни звука им.
Лишь только ты услышишь мой сигнальный свисток, немедленно веди их через отверстие и бросайтесь к этому домику. До свидания, доктор!
¾ А если свистка не будет?
¾ Тогда терпеливо ожидайте моего появления.
¾ Ах, Иван Дмитриевич, не сносить тебе твоей буйной головушки! - в тревоге за моего великого друга вырвалось у меня.
¾ Ну уж, во всяком случае, не в Минске мне ее сложить! - тихо рассмеялся он.
Прежде чем рассказать вам о том, как я принимал с двумя агентами участие в этой памятной мне страшной ночи, я приведу вам рассказ моего гениального друга с его слов.
ЖЕЛТЫЕ ТУФЕЛЬКИ. РИТУАЛЬНАЯ ЧАША. С ГЛАЗУ НА ГЛАЗ В ПОДВАЛЕ
- Я, -рассказывал Путилин, - внимательно обошел крохотный домик, стараясь изыскать способ, как бы лучше, незаметнее в него проникнуть. Непреодолимая сила влекла меня туда. Какой-то таинственный голос властно мне шептал: "Иди туда, иди туда!"
Дверь была закрыта на засов, на нем болтался большой висячий замок.
Со мной не было инструментов, которыми я мог бы открыть дверь. Мне не оставалось ничего более, как влезть в таинственный домик через окно. Я так и поступил. Я тихо разбил окно и через секунду очутился в темной комнате. При свете моего фонаря я огляделся. Большая, грязная комната, в которой, кроме стола, трех стульев и постели, не было ровно ничего. Рядом с этой комнатой находилась другая, поменьше, совершенно пустая.
Быстрым взглядом окинув все это, я поспешно спустил над разбитым окном жалкое подобие занавески - кусок выцветшего ситца. Я вновь с удвоенной энергией принялся осматривать две жалкие конуры. Ничего, абсолютно ничего подозрительного. А между тем... между тем ведь мужские следы совершенно ясно были замечены мною от выпертой нарочным путем доски губермановского дома вплоть до дверей этого домика. Кому было надо совершать путешествие этим пустырем? И почему обитатель таинственного жилища проник столь необычайным образом во двор еврея-ростовщика?
Размышляя, выводя мою кривую, я вдруг запнулся ногой о какой-то неровный, скользкий предмет.
Мне мой фонарь осветил его. Это было железное кольцо подпольного люка. Сердце радостно, забилось у меня в груди. Победа, победа! Авось там - хоть йота улик.
Я рванул за кольцо и приподнял люк. Лесенка маленькая, узенькая. Не раздумывая ни секунды, я стал спускаться в подполье. Одна, две, три, четыре ступени... Я - на земляном полу!
Но лишь только я осветил фонарем пространство подполья, как крик ужаса вырвался у меня. Моя нога стояла в большом жестяном тазу-чаше, полном крови. Я выхватил ногу.
С нее сбегала капля за каплей кровь... Дрожь пронизала меня всего. Я низко склонился над страшной чашей, и тут мне бросились в глаза маленькие желтые туфельки, белое платьице, синяя жакетка, шляпка. У меня, старого, опытного волка, видевшего всяческие виды и ужасы, горло перехватил спазм. Я не мог отвести взгляда от этих вещей. Передо мной с какой-то поразительной наглядностью встал образ бедной белокурой девочки с ее страшными проколами. Еще минута, и я разрыдался бы. Я - Путилин, не знавший, что такое нервы, слабость воли!
Страшным усилием я взял себя в руки и стал искать еще чего-нибудь "интересного" для храма богини Фемиды. Рядом с чашей на дощечке лежал блестящий предмет. Я взял его, и он задрожал в моих руках. Это было длинное, круглое, прямое шило, все темное от запекшейся крови.
И тут меня пронизала мысль: "Так какое же это убийство? Ритуальное, действительно ритуальное или же подделка под него?"
Но сейчас же я осудил нелепость этой мысли. Легенда о ритуальных убийствах гласит, что выпускаемая кровь употребляется евреями. А тут... тут целая чаша ее. Стало быть, я был прав, прав!..
Огромная радость охватила меня. Я спасу бедного еврея, над которым тяготеет это страшное обвинение!
¾ Дзинь... тр-р... тр-р... - донеслось до меня. Я услыхал, что дверь проклятого домика уже раскрывается. Быстрее молнии я бросился по лестнице и закрыл над собой дверцу люка.
Она была от ветхости вся в дырах. Потушив фонарь, я приложился ухом к ней.
¾ А-а, дьяволы, хорошую я вам заварил кашу! - донесся до меня резкий мужской голос. - Будете помнить меня вовеки. Не сегодня, так завтра я вам устрою горячую, кровавую баню! Ха-ха-ха! Белый пух будет летать над городом, а мы будем вас крошить, резать... Резать, дьяволы, будем вас!..
Никто ему не отвечал. Он, значит, был один - обитатель страшного домика.
¾ Ха-ха-ха!.. - вдруг опять послышался исступленно-безумный хохот. - Сидишь в остроге, проклятый жид? Что? Небось весь твой кагал не спас тебя? О-го-го-го! Ловко я тебе отомстил! Будешь помнить, как разорять людей... Всего меня разорил... По миру пустил меня, благородного...
Я услышал приближающиеся шаги негодяя-изверга к подполью. Только тут я понял, какой я сделал промах, оставшись так долго в страшном подполье. Что мне с ним сделать, если он спустится сюда? Убить его? О, для меня это было крайне нежелательно... Мертвое тело не расскажет ничего о содеянном им преступлении, и тайна убийства девочки останется тайной. Кто сможет доказать, что Губерман сам не совершил здесь, в этом подполье, ритуального убийства христианской девочки? Один я, но этого мало.
То, чего я так страшился, сбылось. Изверг подошел к подполью и поднял люк. Я прижался в угол, затаив дыхание.
¾ Страшно... страшно... кровь... целый таз. - В голосе его я уловил нотки неподдельного ужаса. Кровь убиенной замученной девочки вопила об отмщении. Эта кровь, очевидно, душила его, заливала ему глаза багряным светом.
¾ Надо... надо покончить... сжечь... засыпать... закопать... Страшно мне, страшно.
Вычиркивая дрожащей рукой спичку, он стал медленно, осторожно спускаться в подполье.
¾ Я помогу вам, здесь темно! - загремел я, чувствуя, что больше мне ничего не остается сделать, ибо скрыться здесь некуда.
Крик, полный безумного ужаса, вырвался из груди страшного злодея.
Я направил на его лицо фонарь, хотел выхватить револьвер... но его не оказалось. Первый раз в моей жизни я очутился без моего верного друга, столько раз спасавшего мою жизнь!
¾ Сдавайтесь, любезный, вы пойманы! - не теряя хладнокровия, продолжал греметь я.
¾ А будь ты хоть сам Сатана, я не отдамся тебе добровольно! - исступленно заревел он, бросаясь на меня.
Между нами началась отчаянная борьба. Спичка, брошенная им, упала на белое платьице... Рядом лежала груда сухого сена и соломы.
Послышался сухой треск, забегали языки пламени. "Все погибло!" - мелькнула у меня мысль. Я напрягал все усилия, чтобы не поддаться злодею, но, увы, чувствовал, что он неизмеримо сильнее меня. Он сдавливал мою грудь железными тисками, но, на мое счастье, моя правая рука была свободна.
Я нажал кнопку фонаря и ударил им по лицу его. Удар пришелся по глазам. Он завыл от боли и на секунду выпустил меня из своих ужасных объятий. Я бросился к лесенке, пробиваясь сквозь пламя. Я чувствовал, что горю. Дыхание спирало от дыма, языки пламени охватили мое верхнее платье. Лишь только я выскочил из страшного подземелья, как он, тоже успевший оправиться от удара, набросился на меня сзади. Я потащил его к выходной двери, но... но в эту минуту пришла помощь.
ДВА ГОРЯЩИХ ФАКЕЛА
Боясь за участь моего дорогого друга, я немедленно полетел к минскому Лекоку.
¾ Скорее! Скорее! Двух агентов!
¾ Что такое? Что такое? - привскочил он. - Где наш гений Путилин?
В двух словах я передал ему приказ моего талантливого друга.
¾ Во дворе Губермана будем его ожидать… Он так приказал.
¾ Черт возьми, я еду в таком случае сам! - засуетился толстяк.
И вот через полчаса мы уже находились на дворе дома ростовщика.
Время тянулось до темноты медленно. Я все с замиранием сердца ожидал условного сигнала-свистка, но его не было.
Губернский лев сыска относился не без иронии к "сему ночному похождению".
¾ Гм… не понимаю… ровно ничего не понимаю, - насмешливо бросал он своему помощнику. - Но, конечно, раз сам Иван Дмитриевич Путилин этого требует...
¾ Что это, дым? - вдруг воскликнул помощник.
Я поднял глаза.
Клубы черного дыма неслись с пустыря. Одним ударом ноги я вышиб замеченную доску в заборе и крикнул:
¾ За мной, господа! Там - несчастье! - Я пролез первым, за мной - помощник Лекока, а сам он... застрял в узком пространстве забора.
¾ Черт возьми, я застрял! Протисните меня! Ой-ой-ой! Я задыхаюсь!.. Что за чертова западня...
Но нам, мне и помощнику - славному малому, некогда было высвобождать злополучного победителя ритуального дела.
То, что мы увидели, заставило заледенеть кровь в наших жилах.
На фоне темной ночи мы увидели два ярко горящих живых факела. Над домиком клубился дым. Несколько секунд - и мы были около них.
¾ Держите этого! - гремел Путилин, указывая на обезумевшего от боли и страха человека. - Доктор! Скорее! Помоги мне! Я горю... Направляйте на него револьвер!
Я сорвал с него пальто.
¾ Туда... туда! Будем тушить!
Минский Лекок, очевидно, благополучно высвободился.
Под револьверным дулом его помощника убийца замер, затих.
¾ Сюда, коллега, сюда! Скорее! - пригласил великий сыщик толстяка.
В домишке, куда они вбежали, из подполья несся дым.
¾ Несмотря на это, я вам достану кое-что! - резко бросил он раннему триумфатору.
¾ Вы... вы с ума... Ваше превосходительство, остановитесь: там вы задохнетесь... Там горит!.. - в испуге закричал "победитель".
Путилин быстро спустился в подполье.
В ту секунду, когда он в дыму и в искрах быстро выскочил оттуда, мы вошли в страшный дом. Посередине нас, под дулами двух револьверов, шел преступник.
В руках гениального сыщика находились таз-чаша с кровью и желтые туфельки.
¾ Вот вам результаты моих гастролей, вот вам - ритуальное убийство! Арестуйте этого человека - убийцу Евгении Синюшкиной.
¾ Проклятый! Как ты узнал меня?
¾ Я? Тебя? Так ведь я - Путилин, а ты - черная шинель с фетровой шляпой.
Минский Лекок хлопал глазами.
Наутро Губерман был освобожден.
Радость его и всех евреев не только Минска, но и всего юго-западного края была безгранична.
Имя Путилина, этого гения русского сыска, сумевшего снять покров с тайны якобы ритуальных убийств, прогремело и покрылось неувядающей славой.
Путилина засыпали цветами, когда он выезжал из Минска.
Евреи хотели выпрячь из коляски лошадей и везти его на себе, но этому воспротивился этот редчайший по таланту и скромности человек.
Убийцей оказался Яков Ридин, мещанин, запутавшийся в тройной бухгалтерии Губермана. Желая ему отомстить, он придумал дьявольски зверский способ: украл у бедной вдовы девочку и, убив ее по легенде ритуальных убийств, то есть варварским способом выпустив из нее всю кровь, труп ее ночью подбросил в выгребную яму своего заклятого врага - Губермана.
ОДИННАДЦАТЬ ТРУПОВ БЕЗ ГОЛОВЫ
(Атаманша Груня-"головорезка")
СТРАШНАЯ ПОСЫЛКА
- Это было, - начал доктор, - в 187... году, вскоре после назначения моего друга начальником сыскной полиции. Надо вам сказать, что два последние года перед этим были особенно чреваты зверскими кровавыми происшествиями. Путилин просто с ног сбился. Иногда ночью он посылал за мной:
¾ Друг мой, мне нужна твоя помощь. Определи, сколько времени, по-твоему, мог жить этот убитый после полученной им раны. Мне это необходимо знать.
Так как Путилин никогда не спрашивал ничего зря, я всегда старался дать ему как можно более точный ответ.
Был февраль. В воздухе уже пахло весной.
Я сидел у Путилина в его служебном кабинете, и мы вели с ним задушевную беседу.
Вдруг в дверь нервно постучали.
¾ Войдите! - крикнул Путилин. На пороге кабинета стоял старший дежурный агент, взволнованный, бледный.
¾ Ваше превосходительство, страшные преступления! - заикаясь проговорил он.
¾ В чем дело? - озабоченно спросил Путилин.
¾ Сию минуту нам сообщено, что в трех различных районах города найдены три трупа.
¾ Что же в этом особенно страшного, голубчик? - слегка усмехнулся Путилин.
¾ Вы не дослушали меня, ваше превосходительство. Дело в том, что все три трупа без головы.
¾ Как без головы? - привскочил Путилин.
¾ Так-с. Головы у всех отрезаны. Судя по свежести крови, головы отрезаны очень недавно и, очевидно, не от трупов, а от живых людей.
Путилина передернуло. Каюсь, и я почувствовал себя нехорошо.
¾ Вот что, голубчик, сию секунду дайте знать прокурору, судебному следователю и врачу. Я еду сейчас туда. Ты поедешь со мной, Иван Николаевич?
¾ Что за вопрос? Разумеется... - ответил я.
¾ Где трупы? - отрывисто спросил Путилин.
¾ Один - за Нарвской заставой, другой - близ деревни Волково, третий - близ Новодевичьего монастыря.
¾ Все - окраины... - вырвалось у Путилина. Только что мы собирались выйти из кабинета, как в дверь послышался новый стук.
¾ Ну, что еще там? Кто там? Входите!..
Два сторожа бережно внесли объемный ящик, завернутый в черную клеенку.
¾ Это что? - удивленно спросил Путилин.
¾ Посылка на ваше имя, ваше превосходительство! - гаркнули сторожа.
¾ Кто принес?
¾ Час тому назад доставлена посыльным. Велено доставить в ваши собственные руки.
Путилин сделал досадливый жест рукой.
¾ Нельзя терять времени... А между тем...
И Иван Дмитриевич выразительно посмотрел на меня.
¾ Надо вскрыть посылку, - ответил я ему.
¾ Живо! Живо! Вскрывайте! - отдал он приказание сторожам.
Ловкими привычными руками те распутали бечевки и разрезали черную клеенку. Под ней - грубо отесанный белый деревянный ящик.
Мы все близко подвинулись к нему. Путилин был впереди.
¾ Подымай крышку! - нетерпеливо бросил он сторожам.
¾ Ишь ты... как крепко гвоздями приколочена, - ответили сторожа, стараясь ножами поднять крышку таинственного ящика.
Наконец доски отскочили с треском и характерным сухим лязгом сломанных гвоздей.
¾ С нами крестная сила! - раздался дико испуганный крик отпрянувших от ящика сторожей. - Головы! Головы!!
Путилина тоже словно отшвырнуло назад.
Старший дежурный агент замер на месте. Лицо его было белее полотна.
В ящике на смоченном кровью грубом холсте лежали рядом, одна к другой, три отрезанные головы.
На что уж я, как доктор, привык к всевозможным кровавым ужасам, а тут, поверите ли, при виде этих страшных мертвых мужских голов задрожал, как какая-нибудь нервная барынька.
¾ Ваше... ваше превосходительство... - первый нарушил столбняк, охвативший всех, здоровенный детина-сторож. - Тут бумага какая-то лежит!
И, бережно сняв с одной из голов лист в четвертинку плохонькой бумаги, смоченный по краям кровью, он протянул ее Путилину.
С дрожью в руках взял это страшное послание Путилин.
¾ Вы... вы ступайте пока! - отдал он приказ сторожам.
Те, словно радуясь, что могут избежать дальнейшего лицезрения страшных голов, быстро покинули кабинет.
Путилин начал громко читать: "Посылаем тебе, твое превосходительство, в дар гостинец - три головы. Жалуем тебя этой наградой за твое усердие, с коим ты раскрыл, накрыл и предал шайку "Стеньки Разина". Исполать тебе, мудрый сыщик! А еще скажем, что таких голов получишь ты еще восемь, всего будет одиннадцать. А двенадцатую голову получить тебе уж не придется, потому голова эта будет твоя собственная. Бьет челом тебе А. Г. Г."
¾ Недурно! - вырвалось у Путилина.
¾ Ловко! - вырвалось у меня.
Я быстро подошел к ящику и, схватив одну голову, низко нагнулся надее широко раскрытыми глазами.