30
…В погожие вечера прошедшего лета на берегах городского озера часто можно было видеть двух парней, окруженных толпой молодежи. Один из них блестяще играл на гитаре, и они отлично пели самые что ни на есть модные песенки пополам с цыганскими романсами и песнями Высоцкого. Особенной популярностью парни пользовались у девчонок, которые восхищенными глазами смотрели на современных менестрелей. Бывали певцы и на танцах, были знакомы и с Леной Косулич.
Об этом узнал Бессонов, беседуя - в который раз! - с одной из подруг Лены.
- Надо найти этих парней, Юрий Алексеевич, - сказал он Леденеву.
- Что ж, действуй, - ответил майор.
Известны были только их имена: Эдик и Стасик.
- Эдик черный такой, с баками, а Стасик светлый, высокий, - сказала одна из девушек.
"Вот и все данные. Ничего, бывает и поменьше", - подумал Бессонов, приступая к розыску.
Искать пришлось долго. Он снова и снова перечитывал показания, вновь беседовал с теми, кто, по его мнению, мог пролить свет на личность разыскиваемых "артистов", как их условно окрестил Бессонов, спрашивая участковых инспекторов города, которые хорошо знают людей на своих участках.
Много пришлось поработать, не забывая при этом о проверке других версий, которые отрабатывались одновременно, и, наконец, вышел Бессонов на Эдика. Им оказался шофер таксопарка Амбарцумян.
И вот он в кабинете Бессонова, с заметным акцентом рассказывает со всеми подробностями об импровизированных концертах на городском озере.
- Люблю петь, начальник, очень люблю. Стасик играет душевно, хорошо играет. Большой мастер!
- Ты Лену Косулич знаешь, Эдик? - спросил Бессонов.
- Конечно, знаю. Какая девушка! - Эдик прищелкнул языком. - Очень хорошая девушка. Мне очень нравилась. Только…
- Что "только"?
- Я ей не нравился, начальник. Стасик, он ей нравился.
- Стасик? А ты знаешь, что Лена убита?
- Слышал, начальник, слышал. Неужели правда? Вай-вай, какую девушку убили, какую невесту… Стрелять надо!
- Кого стрелять?
- Кто убивал стрелять надо!
- Ну, за этим дело не станет. Ты скажи, как фамилия Стасика?
- Петров фамилия.
- А где он работает?
- Шофером на автобазе был.
- Почему был?
- Сейчас в Сайду уехал.
- Он дружил с Леной?
- Совсем немного дружил. Я ругался с ним. Друга, говорю, забываешь. Девушка - это хорошо, но друг - самое главное в жизни. Совсем меня забывать стал, все за ней ходил.
- У Стасика не было другого имени, по-другому его не называли? - спросил Бессонов.
- Как не было? Было. Педро имя было, - сказал Эдик.
31
- Ну, присаживайся, Дед, Иван Захарович Теплов, - сказал Бирюков вошедшему. - Давненько не виделись, верно?
- Три года…
Дед сел на стул, исподлобья глянул на полковника.
- А ведь мы с тобой одногодки, - Бирюков вздохнул, поправил очки. - Жизнь-то уже на убыль пошла, пенсия не за горами. Неужели так и не начнешь жить по-человечески?
- Трудно мне работать, - сказал Теплов. - Года́ не те.
- А мне легко? Профессия у тебя неплохая, слесарь ты хороший, мог бы и мастером работать. А все пацанов науськиваешь, жар чужими руками хочешь загребать. Тяжело без старых-то корешей?
- Тяжело…
- А что же с Барыгой не договорился?
- У него свои дела…
- Значит, здесь он, так? Здесь? Отвечай!
Теплов молчал.
- Вот что, Иван Захарович, - сказал Бирюков, - решай, как тебе последнюю часть своего века жить. Честно или так, змеей скользя… Поможешь Барыгу найти, лично буду добиваться, чтобы тебе минимальный срок дали, на работу устрою потом. Не верю, чтобы ты опять за грязные дела взялся… Прямо тебе говорю, но уж и ты отвечай по совести…
32
Возвращаясь из следственной камеры внутренней тюрьмы, где он допрашивал Деда, Бирюков снова подумал об отпуске. Чувствовал: работает на пределе, надо отдохнуть. Летом поехать не смог. В сентябре дел свалилось много - не поехал. "Вот найдем убийцу Лены - тогда отдохну. Там и сезон подойдет: охота, рыбалка…" Он не любил южные курорты со столпотворением на пляжах, шумом, изнуряющим зноем и легкомысленным флиртом, в который ударялись в отпускное время добропорядочные отцы семейств.
Поставить палатку на берегу озера или поселиться у лесника, побродить с ружьишком, посидеть на тяге, зайчишек пострелять по жнивью - вот это отдых. Да только редко удавалось вырваться на природу, бесплановая работа в угрозыске. В смысле, план-то есть, да перспективный: выполнишь его, когда ни одного преступника на земле не будет. Хотелось бы поскорее прийти к этому, да не так-то просто. А потому подожди с отпуском, товарищ Бирюков, вот, может быть, в октябре сумеешь поставить на Вешке-реке свою палатку…
Он подошел к управлению, поздоровался с дежурным, прошел к себе в кабинет. Собрались уже начальники отделов.
- Что нового, Юрий Алексеевич? - спросил он у Леденева.
- Все по-старому, - ответил майор.
После совещания у Бирюкова Леденев поднялся к себе, по дороге заглянул к Бессонову.
- Зайди, Вениамин.
- Что Педро? - спросил Леденев, усаживаясь за стол.
Бессонов пожал плечами.
- Отпал Педро. Действительно, дружил он с Леной, видимо, нравился ей. Увы… Он к убийству непричастен. Снова тупик, Юрий Алексеевич. Пока отрабатываем второстепенные варианты, надеемся через них выйти на след.
- Ну, ладно. Собери ребят у меня. Проведем совещание.
Кабинет заполнялся сотрудниками. Первым пришел вернувшийся из Сайды Корда. Он провел большую работу по проверке того парня, что пришел с промысла и тоже был знаком с Леной.
Вошел и сел в углу Бессонов. Следом вошли другие сотрудники отдела и ребята из уголовного розыска Октябрьского райотдела.
- Ну, кажется, все, - сказал майор Леденев.
Он внимательно осмотрел сотрудников.
- Итак, товарищи, все основные версии, выдвинутые по убийству Лены Косулич, отпали, - сказал майор. - У капитана Корды есть интересное предложение. Доложи, Алексей Николаевич…
33
Редкие блестки жира на поверхности супа потускнели. Алюминиевая миска и кусок хлеба оставались на том же месте, где положил их надзиратель. Солнечный зайчик сполз со стены на массивную железную дверь и стал бледным, расплывчатым. Когда он пересечет дверь, солнце уйдет за выступ здания, и зайчик исчезнет, умрет, чтоб завтра воскреснуть снова.
"Умрет - воскреснет, умрет - воскреснет", - навязчиво билась мысль. Он стиснул руками голову, но мысль не исчезла. Она ширилась, заполняла мозг, все его существо, звенела, словно ударяясь о стенки одинокой камеры и как эхо возвращалась в сознание.
"Умрет - воскреснет, умрет - воскреснет!"
Он встал с узкой койки и зашагал по камере. Три шага вперед, поворот у самой стены, три шага назад, поворот у двери, три шага…
С улицы донесся детский голос: "Петька, смотри, какой я камень нашел!" А может, почудилось? В этот дом не проникают звуки, добротно построен этот дом. Даже шаги за дверью не слышны… Он снова услыхал детский голос.
Остановился. "Ничего не докажут, слабо им… Кроме побега, за мной ничего не идет". Улик нет, свидетелей тоже, надо просто спокойнее вести себя, вот и все… Сволочь ты, Дед, я еще поговорю с тобой".
Он стоял у двери и рассматривал медленно ползущий по ней солнечный зайчик.
Потом подошел к кровати и лег.
Вошел надзиратель. Не глянув на заключенного, забрал миску с остывшим супом и кусок хлеба. Захлопнулась дверь и зайчика на ней больше не было.
34
Формальности заняли минут десять.
- Сейчас приведут, - сказал дежурный Леденеву.
Втроем вышли из тюрьмы, пересекли сквер, словно прогуливаясь, пошли по улице: Леденев, Корда ион между ними. Редкие прохожие обгоняли их, а они шли и шли по улице, не торопясь, не разговаривая, и со стороны походили на трех приятелей, которым некуда спешить, и попросту они перед сном собрались на прогулку.
Было около двенадцати, когда эти трое вошли в парк и направились по главной аллее к танцпавильону. Там никого уже не было, огни погасли, темная громада здания угадывалась среди черных деревьев.
Он стоял, опустив голову. Корда тронул его за рукав. Люди повернули и вышли из парка на улицу Северную. Также молча подошли к подъезду дома, где жила Лена Косулич. Корда взглянул на часы. Без пятнадцати час. Протянул ему сигарету. Закурили, стоя у уличного фонаря. Прошло пять минут.
- Пошли, - тихо сказал майор и шагнул к входной двери подъезда.
Они пропустили его вперед, отстав на полшага.
На площадке первого этажа было светло. Он шагнул вперед, остановился, оглянувшись зачем-то, хотел что-то сказать, Корда тихонько подтолкнул его в спину. Он двинулся вперед, снова остановился.
На лестнице послышались шаги.
Он повернул голову. Лицо его исказилось. Сверху по лестнице шла Лена Косулич…
Он отпрянул к двери, сдавленный крик вырвался из груди.
Пришел в себя только в оперативной машине, которая вывернула из-за угла и куда быстро втащили его Леденев и Корда.
35
Из рапорта майора Леденева начальнику управления внутренних дел:
"…В результате различных оперативных мероприятий в сфере нашего внимания оказался рецидивист Семенов (он же Иваницкий, он же Корольков, кличка Барыга).
О том, что Семенов находится в нашем городе, мы узнали от задержанного Теплова, который ранее был сообщником Барыги. Выяснилось, что, познакомившись с Косулич, Семенов пытался вовлечь ее в преступную деятельность. Считая, что девушка им подготовлена для откровенного разговора - она, как оказалось, воспринимала все это в шутку - Семенов неосторожно рассказал ей о своих планах. Поняв, что это серьезно, Косулич категорически отказалась быть соучастницей и угрожала Семенову разоблачением. Это и послужило мотивом убийства.
Не имея прямых улик против Семенова, мы решили использовать предложение капитана милиции Корды о проведении психологического эксперимента. С этой целью была подобрана девушка, внешне похожая на Косулич. Соответствующая одежда и грим сделали ее идентичной с убитой. Когда Семенов увидел свою жертву в подъезде того дома, где он совершил убийство, живой, психика его не выдержала. На немедленно проведенном после эксперимента допросе он рассказал о всех обстоятельствах совершенного им преступления…"
В дверь постучали.
- Войдите, - сказал майор, откладывая ручку.
- Здравствуйте, Юрий Алексеевич. Вы не очень заняты? - спросил вошедший сотрудник газеты.
- Здравствуйте, здравствуйте. Пока не очень. Садитесь. Ну как, наши товарищи все вам рассказали?
- Большое спасибо. Ясность по этому делу полная. Только хотел бы задать вам несколько вопросов.
- Что ж, давайте ваши вопросы. Извините, - Леденев потянулся к настойчиво загудевшему телефону внутренней связи.
- Товарищ майор, - послышался голос в трубке. - В Даниловском районе совершено ограбление магазина.
- Охрану выставили?
- Конечно, место оцеплено. Ждем ваших…
- Приеду сам. Вышлите машину к подъезду, - сказал майор.
Он положил трубку на рычаг, звонком вызвал секретаря: "Бессонова пригласите", повернулся к корреспонденту.
- Придется отложить ваши вопросы. Как-нибудь в другой раз.
______________
Станислав ГАГАРИН - писатель с весьма широким кругом творческих интересов. Он известен читателям как мастер разнообразных жанров: это и остросюжетные произведения о людях героических и романтических профессий, фантастические сочинения с необыкновенными приключениями и исторические романы о простых людях и легендарных личностях.
В первом и третьем томах "Современного русского детектива" представлены его произведения "Три лица Януса", "Контрразведчик".
Повесть "Умереть без свидетелей" написана давно, нигде не публиковалась прежде, но не потеряла актуальности.
ТРЕТИЙ АПОСТОЛ
"Тот, кто убил, должен умереть".
И. Кант
Труп оказался неожиданно тяжелым. Тащить его сквозь густые и колючие кусты пристанционного скверика было несподручно, и Локис, который держал мертвого человека за широкие плечи, пятился, раздвигая кусты спиной, сквозь зубы чертыхался, глухо ворчал.
- Заткнись, - негромко, но достаточно внушительно предложил ему сообщник в офицерской форме. Обутые в брезентовые сапоги ноги трупа он сунул себе под мышки, цепко обхватив начавшие стынуть ноги мертвеца руками. Идти ему было куда легче. - Проглоти язык, падла…
- Как нужен для "мокрухи" - так Локис, а как что, так сразу "падла", - огрызнулся первый, порывисто дыша, все-таки ему действительно трудно было идти. Но тут же и смолк и дальше не раскрывал рта, пока убийцы не пересекли поляну и не вошли в начинавшийся за станцией лес.
- Достаточно, - сказал тот, кто шел позади. - Остановись, Локис. Здесь и зароем. Так будет надежнее. Лопату не потерял?
- Тут она, на месте лопата, - отозвался Локис.
Он отпустил мертвеца, и тот глухо, почти неслышно, смягчили удар опавшие листья, лег на сырую после недавнего дождя землю. Затем Локис снял с плеча штыковую лопату, она висела за спиной на ремне, как винтовка, поверх того ремня, который удерживал на шее Локиса автомат ППШ.
- Копай, Локис. И поглубже, чтоб собаки не разрыли.
- Хорошо, Апостол, - покорно согласился Локис. - Вырою как надо… Дело мне знакомое.
До войны он был могильщиком в городе Луцисе.
…Часа за два до этих событий к станции, у которой сейчас Апостол и Локис укрывали труп, приближался пассажирский поезд, он шел из Таллина в Луцис. В одном из вагонов ехал молодой парень, судя по одежде недавно демобилизованный из армии. На нем были защитного цвета штаны галифе и такая же хлопчатобумажная гимнастерка, на ногах - брезентовые сапоги. Вещевой мешок пассажир положил в изголовье, накрыл мешок ватником, а поношенную кепку повесил на крючок в стене вагона.
По обличию он ничем не выделялся среди тысяч и тысяч парней, которые передвигались по стране в старых армейских гимнастерках и несношенных солдатских сапогах. В том трудном сорок седьмом году бывшие герои войны в массе своей не успели обзавестись штатскими костюмами, они щеголяли в серых шинелях и ездили в вагонах, где молоденькие проводницы не подавали комплекты свежего постельного белья всего лишь за рублевку.
Время было позднее, но пассажир не спал. Он лежал, устроив голову на рюкзаке, глядел на нижнюю полку под собой и улыбался своим мыслям.
Полки в вагоне были заняты, в том числе и третьи, предназначенные для багажа. Но считалось, что в этом рейсе вагоны идут свободными, ведь никто не лежал, не сидел и не стоял между полками и в проходах.
Места, по которым шел сейчас поезд, были тогда неспокойными, и потому команду от входа "Приготовить документы! Проверка!" пассажиры восприняли как должное.
Их было только двое, проверяющих. Среднего роста старший лейтенант в форменной фуражке внутренних войск и плечистый, высокий старшина с пилоткой на голове. Пилотка была явно мала для большеголового парня, и старшина морщился, когда она сползала с макушки на то или другое ухо, только никто этого не замечал. Люди суетились, лезли за пазуху и доставали бумаги, удостоверявшие их личность.
Когда эти двое подошли к парню в брезентовых сапогах, он уже сидел на полке и держал паспорт в руке. Старший лейтенант едва глянул на первую страницу, довольно хмыкнул и через плечо передал документ сопевшему за его спиной старшине.
Парень недоуменно смотрел на них, и, предваряя его вопросы, старший лейтенант сказал:
- Сейчас сойдете с нами… Мы должны доставить вас коменданту.
Потом нагнулся к его уху и шепнул:
- Вас хочет срочно видеть наш командир. Идемте с нами, товарищ.
Громко старший лейтенант сказал:
- Собирайтесь с вещами! Сейчас остановка…
И заговорщицки подмигнул пассажиру.
На перроне было пустынно. Здесь никто не сошел и никто не садился, да и поезд стоял одну минуту. Дежурный по станции выглянул, вышел ненадолго, встретил и проводил поезд и убрался к себе, даже не взглянув на тех троих, оказавшихся в этом глухом месте ночью.
- Сюда, - сказал старший лейтенант, - мы находимся неподалеку, за станцией. Там вас ждут.
Он пошел впереди в ту сторону, от которой прибыл поезд. Следом двинулся бывший пассажир. Замыкал шествие до сих пор не произнесший ни слова старшина в пилотке.
Когда миновали пристанционные строения, багажный пакгауз, справа осталась водокачка, старший лейтенант резко свернул влево. Они поравнялись с едва угадывавшимися во тьме сараями, идущий впереди сказал по-литовски:
- Скоро будем дома, Локис.
Это был условный сигнал. Услышав его, старшина сунул руку за голенище и вытащил длинное шило, насаженное на деревянную ручку. Изогнувшись, он улучил момент и с силой вонзил шило под левую лопатку тому, кого они со старшим лейтенантом только что сняли с поезда.
- Сначала убери аккуратно дерн, - приказал "старший лейтенант", которого Локис называл теперь Апостолом. - Сумеешь сделать все незаметно?
Локис обиженно хмыкнул:
- Я столько бункеров в лесу соорудил… Мне ли не уметь?
- Хорошо-хорошо, - успокоил его Апостол. - Ты давай рой, а я постерегу… Не нравится мне здесь. Уж очень тихо вокруг. Да и чересчур гладко у нас получается. Ты так не считаешь?
Апостол закончил фразу и, не дожидаясь ответа, исчез в темноте.
Локис проворчал неразборчиво и принялся за работу. Прошло около часа, прежде чем яма была готова. Локис выпрямился в яме, края доходили ему до плеч, выбросил лопату и, держась за руку подоспевшего Апостола, выбрался на поверхность.
- Все готово, - сказал бывший могильщик. - Тут его ни собаки, ни энкавэдисты днем с огнем не отыщут. Кладем, что ли?
- Кладем, - согласился Апостол. - Только поаккуратнее… А то как бы нам его стоймя не зарыть.
- Локис - мастер в похоронном деле, - отозвался убийца. - Успокоим миленького по высшему разряду. Встретим его на том свете - нам же еще и спасибо скажет.
- Да ты циник, Локис, - усмехнулся во тьме Апостол. - И к тому же провидец…
- Чего-чего? - подозрительно спросил Локис. - Какой-такой циник?
- Ладно, это я так, - примирительным тоном проговорил Апостол. - Философ ты, я хотел сказать, мудрый, значит, человек.
- Ага, - согласился Локис. - Это годится… беремся?
Вдвоем, теперь за ноги держал мертвеца Локис, они опустили труп в яму. Апостол включил на мгновение фонарик, вместе с лучом электрического света заглянул в могилу и удовлетворенно кашлянул. Локис поплевал на ладони, взял в руки лопату и вонзил ее в кучу свежевырытой земли.