Ураган для одуванчика - Анисимов Андрей Юрьевич 11 стр.


– Мы были бы вам так благодарны!

Берта гордо оглядела обоих:

– Значит, договорились. Завтра же поедем в город и все оформим. А теперь пойду спать, – благодетельница встала, завернулась в плед и двинулась к дому. На полпути остановилась и, оглянувшись, воскликнула: – Ах как незаметно летит с вами время! Но у нас впереди вечность, и я вам еще многое расскажу.

– Надеемся, – вежливо откликнулась Кристина.

Берта уже намерилась удалиться окончательно, но вместо этого вернулась:

– Кстати, милочка, сегодня на обед ты подала мороженное мясо. Я вычту из месячной суммы десять евро. Оказавшись, наконец, одни, супруги долго молчали. Потом Кристина посмотрела мужу в глаза:

– Ты понял, Вася, она намерена остаться с нами пожизненно?

– Звучит как приговор, – усмехнулся Муравин и побарабанил по столу ладонями, выбивая какую-то мелодию.

– А ты выдержишь?

Он пробарабанил по столу еще один такт.

– Не знаю…

– И что будем делать?

– Жить без долгов и кататься на новой машине, – ответил Василий и закончил свое ударное соло.

* * *

В день посещения доктора Каллас капитан Вельт успел до обеда смотаться в Таллинн. С частной клиникой ему повезло. С первого захода обнаружил невропатолога, который выписал Кристине рецепт. Врачи частных клиник перед государством отчитывались не столь рьяно, как их коллеги в казенной медицине. Но Артур Ленард дотошно исполнял все предписания и правила министерства, поэтому визит Муравиной зарегистрировал, так же как и рецепт снотворного, которое ей выписал. Более того, Вельт выяснил – пациентка, убеждая доктора, что на другие препараты у нее аллергия, сама настояла на данном лекарстве. Это уже начинало походить на улику. Пока косвенную, но достаточно весомую. Распрощавшись с невропатологом, Вельт заехал в центральный офис полиции и отдал пузырек со снотворным в лабораторию.

Вернувшись в поселок, поставил машину возле служебного входа, поднялся в кабинет, занес показания столичного эскулапа в компьютер и спустился в столовую комнату. Там уже сидел инспектор Куузик, успевший разделаться с супом, который каждый день приносил из дома. Супруга Вельта, Эллис, тоже снабжала мужа провизией, но супы ему не варила. Капитан их не любил, предпочитая копченые колбаски или свинину с овощами. Он извлек из холодильника свой паек и, разогрев его в микроволновой духовке, подсел к инспектору.

– Нашел свою немку? – поинтересовался Куузик, размешивая в стакане порошок растворимого кофе.

– Нет, Андрус. Но у меня такое предчувствие, что ее и не найти…

– А что в Германии? Закончили с экспертизой погорельцев?

– На прошлой неделе давал запрос. Ответили – пока нет. Но вчера вернулся из отпуска комиссар Гроссе, что ведет ее дело. Возможно, у него есть новости.

– Так звони, – Куузик обжегся горячим напитком и дул в стакан.

– Рано. Надо здесь еще прояснить.

– Думаешь, она сгорела в этом мерседесе?

– Скорее всего. Но мне не нравятся господа Муравины. Темнят много.

– Подозреваешь их в убийстве? А мотив? Она же их кормила.

– Пойму мотив, возьму их за задницу.

– Докажешь убийство иностранки, готовься обмывать повышение.

Вельт хмыкнул, сполоснул свою тарелку, убрал ее в шкаф и посмотрел на часы. Стрелки показывали половину четвертого. Пришло время ехать на встречу со свидетелем. Бизнесмен Хейно Мерисалу ничего нового сообщить Вельту не мог. Полицейский догадывался, что Муравины его обманывать не станут. Скорее всего, Берта на следующий день после праздника Дня победы уехала от них со своим немецким другом, и Хейно это подтвердит. Но капитана интересовали детали. Он знал, что разгадку всякой криминальной тайны надо искать в мелочах. А эти мелочи придется собирать по крупицам.

На улице моросил мелкий дождик. Вельт уселся в машину, включил щетки и радио. Передавали футбол. Эстонские парни принимали на своем поле бразильскую команду. Сам факт, что молодая, никому неизвестная сборная не побоялась играть со столь грозным противником, приятно щекотал национальное самолюбие капитана. Бразильцы, естественно, играли лучше, но прибалты их не испугались и даже провели несколько контратак. Когда полицейский подъезжал к Пирита, счет уже сложился. Бразильцы выигрывали один – ноль. Это было почетное поражение, и Вельт порадовался за свою команду. Для начала эстонского футбола результат вполне обнадеживающий. Когда он свернул с трассы на маленькую узкую улицу с шикарными коттеджами по обе ее стороны, репортаж уже закончился. Радиостанция запустила музыку. Вельт еще сбросил скорость и двигался чуть быстрее пешехода, осматривая один дом за другим. Перед ним возникали солидные постройки, возведенные здесь задолго до провозглашения независимости. У эстонцев Пирита считается столь же престижным районом, как у москвичей Рублевка. Поселок тянется вдоль берега залива, откуда открывается захватывающий вид на порт и старинный центр Таллинна с его башнями и соборами. Земля здесь много дороже, чем в других районах эстонской столицы, а жизнь по-загородному тиха и размеренна. Но в уплату за престиж и красоту жители Пирита весной и осенью терпят жестокие ветра с моря, а зимой, случается, страдают от настоящих ураганов.

Улочка, по которой медленно катил полицейский, совершила подъем и резко свернула. Накануне Хейно продиктовал капитану адрес, и теперь тому требовалось отыскать нужный дом. Это оказалось несложно. Двухэтажный особняк бизнесмена выделялся несусветной телевизионной тарелкой гигантских размеров. Вельт притормозил у глухих ворот и, не выходя из машины, позвонил по мобильному.

– Заходи, капитан, – разрешил Хейно басом.

Ворота медленно растворились, капитан шагнул в сад и сразу увидел хозяина. Бизнесмен в рабочем комбинезоне копался в гараже. В салоне его авто играла та же музыка, и полицейский понял, что Мерисалу, как и он, слушал футбол. Пока шел к гаражу, к нему подбежали два огромных волкодава. Он остановился. Дождик намочил собак, и от них воняло псиной.

– Если не будешь махать руками, не тронут, – успокоил посетителя Хейно, но из гаража не вышел. Вельт дал псам возможность себя обнюхать и только потом двинул дальше. Протягивая хозяину руку, продолжал держать волкодавов в поле зрения:

– Серьезные зверюги тебя охраняют…

Хейно тщательно вытер ветошью свою пухлую лапищу и крепко пожал руку капитана:

– Это Пит и Тит. Все мои работники. Других не держу. Сам и за кухарку, и за садовника. А кобели на хозяйстве. Но зря они не укусят.

– Вы мастер по автомобилям? – предположил Вельт, оглядывая ящик с инструментами и канистры, разложенные вокруг маленького пежо, который на фоне огромного лексуса казался детской игрушкой.

– Я торгую нефтью. Но машины люблю и, что в силах, делаю сам. Сегодня решил поменять жене масло. Женщины думают, что автомобиль состоит из дверей, багажника и колес. О том, что у него есть двигатель, не догадываются. На мастеров деньги тратить жалко – на дворе кризис, вот я и обслуживаю, чтоб не загубила движок.

– Это ее машина?

– Здесь все ее. И лексус тоже. А я бесплатное приложение. Так сказать, ее кошелек на ножках.

Капитан едва сдержал улыбку:

– Для кошелька вы немного крупноваты…

– Ей так не кажется. Женщинам всегда мало. Пошли в дом.

Вельт отказался:

– Нет необходимости. Поговорим в гараже. Здесь совсем неплохо.

– В гараже так в гараже. Мне так даже проще.

Вельт заглянул под капот малолитражки, похлопал железного ослика по крыше:

– Я тоже не прочь повозиться со своей машиной. Но казенной сам не занимаюсь.

– Курат, когда у тебя собственная фирма, что казенные, что свои – один хрен, – проворчал Хейно. – Как тебе наши футболисты? Чуть не надрали неграм задницу!

– Молодцы парни, – расплылся Вельт.

– Не будь ты за рулем, по паре литров пива за их здоровье пропустить не грех. Не каждый день эстонская сборная играет с такими молодцами. Да и счет, можно сказать, ничейный.

– Пиво как-нибудь в другой раз. А сегодня я на работе.

– Тогда выкладывай, с чем приехал, капитан?

– Месяц назад, в праздник Дня победы, вы были в гостях у четы Муравиных?

Бизнесмен сразу помрачнел:

– К сожалению, был.

– Почему "к сожалению"?

– Потому что имел куда серьезнее дела. Жена настояла. Кристина и Кая школьные подруги. Но там этот русский хам, Васька, и я не люблю у них бывать.

Вельт понимающе кивнул:

– Теперь ясно. Но меня не так интересуют сами супруги Муравины, как их постоялица, немка. Она собиралась куда-либо уезжать?

Хейно напрягся. Вельту показалось, что стало слышно, как он думает. Наконец Мерисалу заговорил:

– Кажется, что-то было. Но я не слушаю разговоры женщин. Кая наверняка помнит.

– А можно поговорить с вашей супругой?

– Можно, когда вернется.

– А где она?

– Сестра пригласила жену в Хельсинки, и они утренним паромом отчалили.

– И скоро назад?

Хейно посмотрел на полицейского с удивлением:

– Откуда мне знать? Я женщину не спрашивал.

Вельт уже подумал, что прокатил сорок километров зря. Но на всякий случай спросил:

– Ну, хоть что-то в том визите к Муравиным вам запомнилось?

Бизнесмен обиженно засопел:

– Очередное хамство Васьки. И еще я был в бешенстве, что жена заставила нас там ночевать.

– Заставила? – Насторожился капитан.

– Именно, заставила. Кристина так привязалась, что Кая отказать не могла.

– А немку так и не вспомнили? Вы же провели с ними почти сутки.

– Была у них старуха из Германии, но болтала по-русски. Хотя подожди… – толстяк улыбнулся: – Вспомнил. Эту бабку увез старый немец на своем допотопном мерседесе. Сначала они уехали, потом мы. Я обратил внимание на машину. Лет пятнадцать назад на таких катались президенты.

– Во сколько это произошло?

– Что произошло?

– Ваш отъезд из поселка?

– В десять ноль пять утра, – без запинки отчеканил бизнесмен.

– Вспомни, Хейно, когда Берта уезжала, она выглядела нормально?

– Я на молодых телок не всегда внимание обращаю, а на старух подавно.

– Я не в этом смысле. Может быть, она была сонная или немного навеселе. Ничего такого не заметил?

– Трепала языком, как помело. Но женщины так устроены. Болтают все время. Однако за завтраком никто не пил, даже Васька. Только кофе.

– Сколько времени прошло от завтрака до отъезда?

– Прямо от стола и поехали.

Вельта ответ удовлетворил:

– Спасибо, Хейно.

– Пожалуйста. Но скажи, в чем дело? Что случилось с этой немкой?

– Она исчезла, и я пытаюсь ее найти.

– Не темни, капитан. Ты решил, что ее убил Васька?

– С чего ты взял?

– Крутил башкой. Ты потратил время и бензин, чтобы узнать у меня, уехала эта бабка со старым немцем, или Васька с Кристиной врут. А если врут, они ее и шлепнули. Разве не так?

Вельт не имел права рассказывать толстяку суть своих следственных действий, а тем паче делиться версиями. Но хитрый бизнесмен и сам обо всем догадался.

– Пойми, Хейно, большего я открыть не могу.

– Хрен с тобой. Но я тебе вот что скажу – Васька хам и невежда. Среди русских таких хватает. Они думают, раз их много, им все можно. Они кичатся своей культурой и своим Пушкиным. А спроси у русского парня лет восемнадцати, кто этот Пушкин, он тебе ответит – это футболист.

– Не понял, при чем тут Василий Муравин?

– Капитан, бизнес – это в первую очередь люди. И мне в них приходится разбираться не меньше, чем тебе. Ваську я терпеть не могу. Он шалопай и выпивоха, но не преступник. Так что не трать зря время.

Вельт посмотрел на бизнесмена искоса:

– А Кристина?

Мерисалу надолго задумался:

– Кристина подруга моей жены. Но она женщина. Их делают из другого теста. И в этом тесте я разбираюсь плохо. Так что извини…

– Еще раз спасибо, Хейно. Вернется супруга, пускай позвонит.

Хейно протянул свою огромную лапищу:

– Позвонит. Женщинам трепать языком, как нам работать.

Когда капитан вышел из гаража, светило солнце, и на небе невозможно было обнаружить ни одного облачка. В Прибалтике такое бывает часто. Просыпаешься, как в раю, птички чирикают, солнышко блистает, а через полчаса – мрак, и ветер кладет деревья. Арво Вельт на этой земле родился и вырос, поэтому на капризы родной погоды давно не обращал внимания. Для него было гораздо важнее понять, почему супруги Муравины так хотели оставить ночевать чету из Пирита? И подъезжая к поселку, ему показалось, что он это понял.

* * *

Кристина поливала цветы и не заметила, как к дому подъехала полицейская машина.

– Простите, если я вас напугал, – извинился Вельт, когда женщина при его появлении вздрогнула.

– Капитан, вы возникаете, как призрак. Мы же договорились, что перед визитом будете звонить.

– Ехал мимо, увидел вас в саду. Простите еще раз, что так получилось. Кстати, сегодня был дождик, а вы с лейкой?

– Дождь шел недолго. Только пыль примял, а корни растений сухие.

– Вполне возможно. Дождик начался, когда я выезжал из поселка, поэтому, сколько он шел, не знаю.

– Я вам сказала – недолго. Что вам опять нужно?

– А супруг дома?

– Василий уехал в Таллинн на собеседование. Ищет работу, но пока без толку.

– Да, работу сейчас найти нелегко. А у меня к вам довольно интимный вопрос. Вы здоровы?

Кристина густо покраснела:

– Если вы подозреваете СПИД или нечто подобное, то могу вас успокоить, я не заразная, – она продолжала стоять и не предложила сесть полицейскому, хотя кресла из-под яблони никто не убирал.

– Меня интересует ваше душевное состояние. Особенно в последнее время.

Кристина усмехнулась:

– В психдиспансере на учете не состою.

– Это я знаю. А ваши родители?

– Уверена, что нет. Правда, я их никогда об этом не спрашивала.

Родители женщины капитана не интересовали, и заговорил он о них, чтобы сбить подозреваемую с толку. Главный вопрос нельзя задавать сразу.

– И нервы вам лечить не приходилось?

– Никогда, – ответила Кристина, пытаясь понять, куда он клонит.

– И спите вы нормально?

Кристина снова покраснела:

– В каком смысле?

Вельт пояснил:

– Кошмары не мучают?

Кристина заставила себя улыбнуться:

– Если не налопаюсь на ночь, то нет….

Вельт оставался серьезным. Он решил, что настало время задать главный вопрос:

– И засыпаете легко?

– Обычно раньше, чем голова коснется подушки.

Капитан выдержал долгую паузу, пристально глядя в глаза Муравиной:

– А теперь скажите мне честно – вы с мужем убили гражданку Германии Берту Литхен?

Кристина побледнела:

– Вы с ума сошли?!

Вельт натянуто рассмеялся:

– Я пошутил.

– Ну и шутки у вас, капитан.

– Что взять с полицейского? Если не возражаете, я пойду. А то рабочий день давно кончился, а жену я не предупредил.

– Я вас не задерживаю… капитан.

Вельт еще раз извинился за внезапное вторжение и быстро зашагал к выходу. На тропинке столкнулся лицом к лицу с Василием. Кристина видела, как мужчины разговаривают, но не слышала – о чем. Беседовали они несколько минут. Расставшись с капитаном, Муравин подошел к жене и поцеловал ее. Кристина отстранила мужа:

– О чем он тебя спрашивал?

– О твоем здоровье…

– О моем? А о твоем нет?

– Только о твоем.

– И что ты сказал?

– Сказал правду – бабы дуры, но у тебя с головой не хуже других.

– Как мило! А знаешь, что он мне заявил?

– Не знаю.

– Просил признаться, что мы убили Берту. А потом свел все к шутке.

Василий взял жену под руку и повел к дому:

– Решил проверить реакцию.

– Реакция была адекватной.

– Ты меня чем-нибудь покормишь, а то у меня уже живот свело.

– Покормлю. Интересно, зачем ему мое здоровье?

Василий не ответил. Он хотел есть. За столом, когда муж насытился, Кристина уселась напротив и еще раз спросила его об этом. Василий пожал плечами:

– Наверное, наводил справки и в курсе твоего положения…

– Ну, и что это ему даст?

– Пока не знаю. Кофе налей.

Кристина поднялась и, уже стоя у плиты спиной к мужу, заметила:

– Не нравится мне его любопытство.

Василий хмыкнул:

– У ментов свои методы, но роет он крепко.

– Вельт – капитан полиции. Ментов в Эстонии не водится.

Василий поморщился.

– Как мента ни называй, он все равно мент.

В другой раз реплика супруга могла привести к очередному семейному конфликту на "национальной почве". Они частенько начинались с подобного пустяка, перерастая в глобальные претензии русских к эстонцам, и наоборот. Но сегодня Кристина думала о своем, поэтому спорить не стала:

– Он не мог пронюхать про снотворное?

– Откуда? Ты же к домашнему врачу за рецептом не обращалась?

– Я сделала все, как ты сказал.

– Тогда чего беспокоишься?

– Он точно что-то выведал. Иначе не спрашивал бы меня про ночные кошмары.

– Я же тебе говорил, этот чухонец вовсе не прост.

– Хочешь еще кофе?

Василий не хотел, и она убрала чашку и протерла стол. В наведении порядка в доме для большинства эстонских хозяек есть нечто ритуальное. Каждая вещь должна стоять на своем месте, а поверхности шкафов и столешниц сиять чистотой. Кристина не была исключением. Осмотрев плоды трудов своих и удовлетворившись увиденным, она снова уселась напротив мужа.

– Теперь все зависит от Каи.

– Ты можешь говорить о чем-нибудь другом?

Муравин пересел в кресло и включил телевизор. Кристина присела в соседнее кресло:

– Не могу. Как ты думаешь, когда он ее допросит?

– Уверен, он уже с ней разговаривал.

– Не мог. Кая с сестрой в Хельсинки.

Он убрал звук:

– Вот как? Это плохо. И когда она уплыла?

– Сегодня утренним паромом.

– Жаль, а то выложила бы ему полный набор, да еще в красках.

– Да, Кая девочка разговорчивая. А вот из Хейно слова не вытянешь. Он настоящий эстонец.

– Как твой Пыдрила….

– Оставь Яана в покое. Он правильно тебя уволил. Я бы сделала то же самое. Кстати, что с работой?

– Там тоже требуют знания чухонского языка.

– Естественно. Ты живешь у нас уже пятнадцать лет и, кроме слова "курат", ничего по-эстонски не запомнил. И то потому, что хуже черта у нас ругательств нет.

– Почему не запомнил? Мне еще слово "ёёбик" очень нравится. Только чухонцы могли так обозвать соловья.

– Это вам, русским, везде мат слышится. А по мне слово "ёёбик" звучит весьма поэтично…

– Не доставай меня, дорогая. А то разбудишь во мне зверя.

– Ты не зверь, а бездельник. За те семь лет, что мы вместе, я бы любую собаку по-эстонски понимать выучила. А ты не поддаешься, потому что не желаешь напрягать мозги. Я вообще начинаю подозревать, что у тебя в голове нечто совсем другое…

Василий возмутился:

– А кто все придумал?

Назад Дальше