Его палец дрожал на курке.
Его взгляд упал на угол, где встречались две стены и потолок. В абсолютно новой и необжитой квартире уже успел, как ни странно, обосноваться паук, и теперь он на тонкой паутинке спускался из этого угла, смешно суча лапками.
Этот паук так привлек внимание Стасика, что он на секунду забыл о пистолете и о пальце, лежащем на курке. Он следил глазами за медленным спуском этого кровожадного письмоносца, его рука стала сжиматься в кулак и тут, опомнившись, он выхватил дуло пистолета изо рта: забывшись, он едва не нажал на курок.
Из туалета донесся шум сливаемой воды, потом вода зашумела в ванной: Вика пыталась привести себя в порядок.
Стасик с недоумением разглядывал собственные руки, пистолет в правой… Кое-как поднявшись на ноги и застегнув джинсы, он проковылял к окну. Труба торчала прямо перед ним, и все так же дымила, только вот розового в клубах дыма стало меньше, и больше золотистого, когда солнце выглядывало из-за туч, или серебряного, когда тучи наползали опять. Но день намечался скорее солнечный, чем пасмурный, золотые блики вспыхивали на крестах, оградах, автобусах и легковых автомашинах. Стасик поглядел вниз, потом взял так и забытый на подоконнике бинокль, поднес его к глазам. Пистолет при этом он положил на подоконник. Спохватившись, он убрал пистолет в сумку и опять вернулся к биноклю.
Он дышал глубоко и медленно, стиснув зубы - вдох… выдох… вдох… выдох… Его лицо, полузакрытое биноклем, приобрело из-за этого злое выражение. Когда Вика вернулась в комнату, он даже не шелохнулся. Она стояла и ждала у него за спиной, а он делал вид, будто не чувствует её присутствия рядом.
- Извини, - с несчастным видом сказала она. - Я не думала, что все это… что все это так… я не представляла, как это происходит.
- Автобус подъехал, - сообщил он. - Остановился у самых дверей. Я вижу, как Катькины родители вылезают, ещё какие-то люди… родственники, наверно.
- Дай поглядеть, - попросила она.
Он осторожно, стараясь не коснуться её ненароком, передал ей бинокль.
- Да, точно, - проговорила Вика. - Гроб вынимают из автобуса, закрытый… Интересно, откроют его для прощания или уже нет? Ведь Катька, наверно… после полета с седьмого этажа… Но, говорят, сейчас в моргах настоящие чудеса делают - любого покойника могут привести в такой вид, что любо-дорого глядеть.
- Замолчи! - крикнул он. Его голос сломался на этом крике, и он "подпустил петуха".
- Все, молчу, - преувеличенно спокойно сказала она. Ее лицо не соответствовало этому спокойному тону: Вика так жадно вглядывалась, что её лицо приобрело почти хищное выражение. - Их автобус неудачно встал. Мешает проехать какому-то черному чудищу с затемненными стеклами - то ли "Мерседесу", то ли "БМВ" - который хочет пропереть через ворота прямо на аллею кладбища. Наверно, приехал тот, из-за кого задержали эти роскошные бандитские похороны.
При этих словах Стасик поглядел на часы.
- Как раз полдень…
- Ну и что?
- Время такое, самое торжественное, как бы.
- Ага, разъехались, наконец. Автобус чуть назад подал, и эта шикарная машина прошла на аллею. А ты бы хотел такую?
- Конечно, хотел бы, в чем вопрос.
- Это хорошо, что ты хочешь.
- Почему?
- Потому что я собираюсь уцепиться за тебя всерьез и надолго.
Стасик схватил её и повернул к себе.
- Даже после этого?
- После чего?
- После того, как тебе стало противно?
- Конечно! Мне ж не ты стал противен, а вообще… И через это в любом случае надо пройти. Да?.. - Стасик держал её за руки и глядел на нее, пока она продолжала. - Я не понимаю. Видно, мы какие-то не такие… Девки начинают трахаться с двенадцати лет, некоторые даже на панель выходят, вон, сколько в газетах об этом пишут… И кайф от этого ловят. Катька в четырнадцать лет начала. А мы в пятнадцать не можем! Это ж ненормально, да?.. Но у нас получится, правда?
- Получится!.. - выдохнул Стасик. И, прижав Вику к себе, попытался поцеловать её в губы - точней, шмякнулся губами в её губы, потом повалил её на пол, начал судорожно расстегивать её блузку и задирать юбку.
- Прекрати! Прекрати! - Вика пыталась отбиваться от этого натиска отбиваться уже не в шутку, а всерьез. - Что ты делаешь? Ты же меня искалечишь! Нельзя так! И как раз тогда, когда Катьку сжигают!..
- Пусть сжигают! - прохрипел Стасик, сам не понимая, что говорит. Эта долгая игра возбудила и воспалила его так, что он уже ничего не соображал. Он пыхтел над Викой, нависая над ней побагровевшим лицом, и опять пытался справиться с "молнией" джинсов - которая, как назло, не поддавалась. Может, оттого, что его руки слишком тряслись.
- И правда, пусть… - прошептала Вика, оскалясь как маска смерти прекрасной смерти. - Давай… - она раздвинула ноги, а Стасик на секунду оторвался от неё и привстал на колени, чтобы наконец справиться с джинсами. Он обеими руками теребил "молнию", а Вика крепко зажмурила глаза, её раскинутые руки вцепились в расстеленную под ними дубленку, сжали плотную кожу до боли в пальцах - теперь она больше не напоминала маску смерти, а больше походила на пациентку, которой рвут слишком крепко засевший зуб пациентку, которая и боится подступающего мига мучительной боли, и ждет блаженного освобождения после этого мига. Приблизительно такую же операцию без наркоза - но словесную, а не физическую - она осуществила над Стасиком, когда сообщила ему о смерти Катьки, и теперь Стасик отыгрывался на ней; не думая, естественно, о том, что отыгрывается, что выпад Вики возвращается к ней бумерангом.
Он почти справился с джинсами, когда за окном полыхнуло, а грохот, казалось, до основания сотряс весь дом.
- Что это? - Вика открыла глаза. Стасик метнулся к окну.
- Ну и ну! - ахнул он.
- Что там? - Вика повернула голову, но даже не сделала попытку приподняться. Видно, напряжение ожидания источило все её силы.
- Рванули могилу этого бандюги… - Стасик, естественно, был полностью "погашен". - То есть, все бандитские похороны…
- Брось! - Вика подскочила и рванула к окну.
От пышных бандитских (во всяком случае, Вика и Стасик были уверены, что бандитских) похорон остались лишь кровавые ошметки. Взрыв охватил едва ли не пятьдесят метров в диаметре, и задел даже роскошный "БМВ", остановившийся неподалеку от места захоронения. Что касается самого владельца "БМВ", то он, наверно, был уже неотделим от других людей, разметанных в клочья на белом снегу.
Стасик, абсолютно отупело, поглядел на часы.
- Двенадцать десять, - сказал он. - Это ж, выходит, всего десять минут прошло, с тех пор, как мы… - он схватил Вику за руку. - Абзец! Тикаем отсюда!
Вика, ни слова не говоря, подхватила свою дубленку, и поспешила за Стасиком - к выходу, куда он её тянул, не выпуская её руки. Другой рукой Стасик на ходу подхватил сумку.
Но далеко убежать им не удалось. Выскочив в коридор, они услышали звяканье ключей в замке входной двери и увидели, как дергается ручка.
Не говоря ни слова, Стасик впихнул Вику в ванную и, втиснувшись туда вслед за девушкой, притворил дверь.
- Свет… - прошептала Вика.
- С ума сошла? - свистящим шепотом ответил Стасик. - Заметят свет в ванной - сразу поймут, что мы здесь.
- Это хозяева, да? - спросила Вика.
- Если бы! - отозвался Стасик. - Молчи!
Они услышали тяжелые шаги, по коридору и в ту комнату, из которой они наблюдали за кладбищем. Стасик судорожно рылся в сумке - в темноте Вика не могла разобрать, что он там ищет.
- Бинокль!.. - вдруг спохватилась Вика.
Да, бинокль остался на подоконнике. Вошедший в квартиру Жихарь - тот самый мужик, который пересекался со Стасиком ночью - поглядел на него, ухмыльнулся, трогать не стал. Не снимая перчаток, извлек из кармана пальто листовку и аккуратно пристроил её рядом с биноклем. Сверху на листовке был изображен штык, пронзающий буржуя - ксерокопия одного из рисунков Маяковского - пониже шла надпись: "Молодежное Действие Против Криминального Бизнеса". Расправив листочек на подоконнике, Жихарь довольно ухмыльнулся.
- Что там? - тихим шепотом спросила Вика, когда Стасик неслышно приоткрыл дверь ванной.
- В комнате застрял, - таким же шепотом ответил Стасик. - Попробуем улизнуть, пока он там.
- А бинокль? - спросила Вика.
- Черт с ним, с биноклем! - ответил Стасик. - Нам главное - вырваться отсюда.
- А может, выйдем и хозяину, покаемся и попросим вернуть бинокль? предложила девушка. - Ну, обругает он нас, в крайнем случае, но мы объясним, и он нас отпустит…
- Это не хозяин! - с отчаянием ответил Стасик. - Ты не знаешь, во что мы вляпались! Пошли!
Он побольше приоткрыл дверь и ступил в коридор, взяв Вику за руку и таща её за собой.
В другой руке он держал пистолет.
- Куда, голубчик? - насмешливо спросил Жихарь - стоявший, оказывается, в дверном проеме. - Ба, ты и барышню с собой приволок! И смыться хочешь? А наш уговор?..
- Я… - у Стасика язык присох к нёбу.
Жихарь неспешно вынул пистолет.
- В штаны наложил? Так я тебе помогу. Два покойничка - даже лучше, чем один!
Время словно застыло, пока мужик поднимал пистолет - казалось, это длится целую вечность. Так охотник поднимает ружье в спокойной уверенности, что загнанный заяц уже никуда не денется.
И грохнул выстрел. Но упал не Стасик, а Жихарь: отчаянным дерганым движением Стасик вскинул пистолет и выстрелил, крепко зажмурив глаза. Отдачи у пистолета почти не было, но Стасика все равно качнуло и он, потеряв равновесие, отлетел к стене.
Не сказать, что выстрел получился очень громким, но Вике и Стасику он показался оглушающим. Вика завизжала, зажав уши, а Стасик сполз по стене и теперь сидел на корточках. Кисть его руки с пистолетом безвольно свешивалась с колена, на которое опиралась рука. Он опять закрыл глаза.
- Скорей! - Вика вцепилась в него и стала трясти. - Бежим отсюда!
- Надо забрать бинокль… - пробормотал Стасик.
- Не до бинокля! Сейчас все соседи сбегутся!
- На нем наши отпечатки пальцев, - проговорил Стасик, не открывая глаз. - И вообще…
Вика, ни слова не говоря, направилась в комнату - довольно решительно, но стараясь при том обойти по широкой дуге лежащего в просторной прихожей подстреленного мужика.
Она почти обогнула его, когда заметила пистолет, который мужик выронил из рук. Пистолет валялся где-то в полуметре от тела. Она, в несколько мелких шажков, подкралась, наклонилась и взяла пистолет в руки. Выпрямиться она не успела - застреленный вдруг перевернулся и крепко схватил её за ногу. Вика опять завизжала.
- Тихо ты!.. - прохрипел Жихарь. - Шею сверну!
Вика застыла и смотрела на Жихаря, парализованная ужасом. Пистолет в её руке был наведен на него, но она, кажется, и не понимала, что может выстрелить. Дуло пистолета ходило ходуном. Жихарь присел, не выпуская Вику. Другой рукой он зажимал кровоточащий бок. Стасик подскочил, поглядел на пистолет в своей руке, словно сомневаясь, хватит ли у него духу выстрелить ещё раз. Пока он так стоял, грохнул выстрел. Это Вика нажала на курок, мужик дернулся - и нервно рассмеялся: пуля прошла мимо него. Он ещё крепче стиснул ногу девушки, а Вика проговорила:
- Я не хотела… У меня… пальцы от страха свело…
- Вот и не шалите больше, - сквозь зубы проговорил мужик. - Доигрались уже, стрелки хреновы, вашу мать!..
- Отпустите нас, - сказал Стасик. - Мы никому ничего не скажем.
- А я как выберусь? С этой дыркой и до машины не доползу. А когда милиция меня сцапает, я вас покрывать не стану.
- Мы… мы поможем вам дойти до машины, - заикаясь, проговорила Вика.
- Вот так оно лучше. Ступай, забирай бинокль. И помните: попробуете смыться - пойдете как мои соучастники. И не думайте, что дешево отделаетесь. За особо тяжкие ответственность с четырнадцати… Вам ведь четырнадцать уже есть? - он выпустил Вику. - Давай, быстрее.
Вика на негнущихся ногах прошла в комнату, хотела взять бинокль, увидела листовку. Взяла её в руки, стала изучать, с изумленным лицом.
- Скоро ты там? - проскрипел Жихарь.
- Уже… - отозвалась Вика. Она поспешно сунула листовку в карман куртки, схватила бинокль и выскочила из комнаты.
- А теперь будьте паиньками, - сказал Жихарь. - Аккуратненько так помогите мне добраться до машины. И не вздумайте смыться, потоплю как миленьких, если меня задержат…
- Вы нас отпустите, когда мы поможем вам сесть за руль? - спросил Стасик, поднимаясь на ноги и делая осторожный шажок навстречу мужику.
- Там посмотрим, - хмыкнул Жихарь. - Да помогите мне подняться, чтоб вас!..
Вика и Стасик подошли к нему как кролики, и он, крякнув, поднялся, опершись на их плечи. Подростки даже просели под его тяжестью.
- Ничего, - сказал он, поглядев вниз. - На полу крови не осталось. Пошли!
Они вышли к лифту. Дверь квартиры защелкнулась за ними. Жихарь потщательней запахнул полу длинного пальто, чтобы не было видно крови и простреленного места.
- А на выстрелы никто не примчался, - заметил Жихарь, пока они ждали лифт. - Видно, через два этажа не слышно. А если кто и слышал, то решил, что это соседи ремонт начали и что-то уронили…
Им удалось без особых приключений выбраться из дома, никого не встретив по пути. Можно считать, им повезло - ведь эта странная троица, взрослый мужчина, опирающийся на двух подростков с искаженными от ужаса лицами и еле передвигающий ноги, наверняка привлекла бы внимание.
Скорей всего, все ринулись в сторону кладбища - посмотреть на последствия взрыва. А кто-то - например, мамы и бабушки с маленькими детьми - наоборот, поспешили подняться в квартиры.
Из-за дома, со стороны кладбища, слышался нарастающий вой сирен машин милиции и "скорой помощи".
- Вон туда… - показал Жихарь. Ребята покорно помогли ему добраться до соседнего двора, где у одного из подъездов очередного наполовину заселенного дома стояла машина. Мужик отпер дверцу, плюхнулся за руль, включил зажигание. Высунувшись из окошка, он сказал:
- А вы, что, особого приглашения ждете? Залазьте!
- Но мы… - начал Стасик. Он весь взмок от напряжения, из-под его шапки струился пот, волосы слиплись.
- Что - вы? - передразнил Жихарь. - Вам теперь одна дорога - со мной вместе! Поехали!
- Отпустите нас! - сказала Вика. - А то мы закричим и выдадим вас милиции. Ведь этот взрыв… это вы…
- Так вам и поверят, что вы не соучастники! - огрызнулся Жихарь. - Ну, давайте, кричите. А я скажу, что вы со мной заодно действовали, а теперь перетрусили. Да ещё и стреляли в меня… Милиции только подавай виноватых не отмажетесь! Так что вам тоже не мешает оказаться отсюда подальше. А будете хорошо себя вести - может, и высажу по дороге, в удобном месте.
Ребята переглянулись.
- Правда высадите? - спросил Стасик.
- Как сложится, - Жихарь зло дернулся - и заскрипел зубами от боли, растревожив свою рану. - Перво-наперво мне надо до лекаря добраться, и вы мне поможете… Ну!
Ребята ещё раз переглянулись - и забрались на заднее сиденье машины. Мужик тронул с места. Стасик и Вика сидели тихо как мышки.
Жихарь вытащил на ходу мобильный телефон, и, продолжая одной рукой управлять машиной, другой стал тыкать в кнопки, набирая номер.
- Ты, старик? - спросил он. - К тебе еду. Нет, не то, чтоб неприятности, а так… На дурную пулю нарвался, подлататься надо… Нет, не один. Еще двух дорогих гостей жди, - при этих словах Стасик и Вика испуганно переглянулись: стало совершенно ясно, что мужик не собирается их отпускать. - Да знаю я, знаю! - продолжал он, опять скривившись. - Но ты пойми, что мне больше некуда сунуться. Жди.
Убрав телефон, он недовольно хмыкнул и покачал головой.
- Удружили, детки… Прав был старик - нельзя с мальцами связываться, у них семь пятниц на неделе!
6
Взрывник пил чай, хмурясь и порой недовольно цокая языком. Телевизор, включенный в углу, показывал кадры, снятые на месте сегодняшней трагедии.
- Пожалуй, это войдет в историю как одно из самых страшных, самых громких и кровавых заказных убийств нашей эпохи, - говорил комментатор. - В результате взрыва пострадало не меньше трех десятков человек, из которых тринадцать погибли на месте, а пятеро находятся в больницах в критическом состоянии, поэтому следует ожидать, что список жертв теракта ещё пополнится. Совершенно очевидно, что главной целью покушавшихся был Борис Изотов, с именем которого связан в последнее время ряд крупных скандалов и которого самого подозревали в организации ряда заказных убийств. Можно напомнить, что среди жертв войны за передел сфер влияния, в которой участвовал и Изотов, были такие крупные бизнесмены и уголовные "авторитеты" как Ведрин, Гликович и Харадзе. Таким образом, вполне вероятно, что убийство Изотова является актом мести…
Взрывник взял дистанционное управление и переключил телевизор на другую программу. Там шел какой-то концерт современной музыки. Он убавил звук и продолжал закусывать, глядя на экран телевизора пустым взглядом явно, думая о своем.
Вздохнув, пододвинул к себе телефон, положил руку на трубку, поглядел на тот угол, где утром разгуливал паук. Паук, как ни странно, был на месте.
- Нет, не буду его закладывать, - поделился взрывник своими мыслями с пауком, убирая руку с телефона. - Ведь если его, кретина, подчистят, то и меня могут прибрать. Ведь и не поглядят, что такого спеца как я больше днем с огнем не сыщешь - слишком стремный расклад, чтобы лишнее звено оставлять… А то ещё вычислят меня те, против кого… В общем, придется самому все улаживать. А ведь говорил я ему: не пижонь. Не придумывай лишнего. Сделал бы все по-людски, без изысков - не было бы неприятностей. Ведь наверняка этот хлюпик ему подгадил, которым он прикрыться хотел… Его, небось, с собой и тащит. А кто третий, интересно? Второй хлюпик? Ладно, разберемся… А у тебя, я погляжу, жизнь вольготная. Это ж надо, что природа чудит: зимушка-зима, а мухи по дому шастают, тебя впроголодь не оставляют.
Взрывник встал, открыл старый сервант, залез в него рукой поглубже, вытащил пистолет из какого-то потайного закутка.
- Будет тебе лекарь, - пробормотал он. - И тебе, и твоим гостям. Мне только спасибо скажут, что ты перестанешь небо коптить.
7
Жихарь свернул с большого шоссе и вел машину по узким заснеженным дорогам среди полей и перелесков. Стасик скуксился в углу, а Вика сидела строго выпрямясь, глядя вперед немигающим взглядом. Казалось, она перестала видеть и слышать все вокруг, оглоушенная всем свалившимся на нее, и её можно топтать как траву - она ничего и не почувствует. Но внимательному взгляду этот отрешенный вид поведал бы о глубокой внутренней работе, о том, что в мозгу её, как в огненном горшке, кипят и перехлестывают какие-то странные мысли - "зрела в тебе сокровенная дума, в сердце твоем совершалась борьба", говоря словами поэта.
Жихарь не мог этого разглядеть, потому что был слишком сосредоточен на дороге и слишком уверен, что полностью сломал и подчинил себе волю двух тинэйджеров. Да и рана причиняла ему немалые страдания, требуя лишней затраты сил и лишнего напряжения, чтобы нормально вести машину.
- Чего пялишься? - усмехнулся Жихарь, перехватив её неподвижный взгляд в зеркальце заднего вида. - Уже почти доехали, совсем немного осталось.