- Хорошо, - Стасик глубоко вздохнул. - И вот, у меня появился пистолет, и я совсем иначе себя стал чувствовать. А потом позвонила ты, и спросила, собираюсь ли я быть на похоронах. И я… Не знаю, почему я рассказал тебе об этой квартире. Но мне хотелось - хотелось, понимаешь! чтобы ты хоть какое-то время была рядом со мной. Я решил, что выгоню тебя, когда будет подходить срок. Но… но мне было в кайф представлять, что в той квартире я хоть какое-то время…
- Будешь не одинок? - спросила Вика, кладя ладонь на его руку.
- Нет. Буду рядом с тобой. Рядом - вот в чем все дело! Если бы это была не ты, а кто другой, я бы не назначил встречу! И… - он поперхнулся, потом мужественно продолжил. - Видишь ли, меня так тянуло к тебе, что я не знал, от чего у меня больше в глазах темно: из-за смерти Катьки или из-за этой тяги! И ведь это было неправильно, так? То есть, теперь я знаю, что правильно, но тогда я думал иначе. И я… я решил развязаться со всем. По мужски и жестко. Чтобы… Чтобы не стыдно было умирать.
- Ты хотел выгнать меня? Ты думал, я уйду без тебя? Я бы ведь учуяла, что ты задумал.
- Ты бы ушла, - Стасик медленно покачал головой. - Когда мы с тобой договорились, что пойдем вместе, мне стало совсем тошно. Тошно оттого, что у меня голова кружилась, когда я представлял, что мы будем бок о бок смотреть в бинокль и я буду дышать твоими волосами. И я… я себя ненавидел! И я придумал, что я сделаю, - его голос стал совсем тихим, и, поскольку Вика сидела неподвижно, он наклонился к самому её уху. - Я решил, что изнасилую тебя и вышвырну. А потом застрелюсь - за все рассчитавшись. В том числе и за то, что с тобой учинил. За то, что поломаю тебе всю жизнь.
- Ты? Меня? Ты всерьез думал, что у тебя получится? - Вика почти развеселилась, несмотря на ужас их положения и серьезность чуть не с кровью вылившегося признания.
- Да… - пробормотал Стасик. - Не смейся. Чего смешного? То есть… Даже когда мы оба хотели, и ты не сопротивлялась… все кончилось разговором о прыщах. Что уж говорить, если бы ты начала отбиваться? И потом… Я не хотел умирать, не узнав, что такое женщина. И этой женщиной могла быть только ты!
- Вот как? Только я? - Вика схватила его за плечи и встряхнула. Тогда иди сюда!
Стасик сперва не понял, настолько он был погружен в свои переживания и горькие раздумья о своей несостоятельности и о том, что после таких признаний Вика должна его немедленно оттолкнуть. А потом он даже не вскрикнул, а захрипел. Обняв Вику, он вместе с ней повалился на диван, он мял её тело, а она изворачивалась в его объятиях, расстегивая пуговки и "молнии" на своей одежде. Их судорожная возня скорей напоминала борьбу, чем любовные объятия. Когда Стасик скинул джинсы, Вика запрокинула голову, заставляя себя не смотреть, и закусила губу. И все же не удержалась от того, чтобы поправить Стасика:
- Вот так… Входи чуть снизу… А то больно, будто… И… - это "и" перешло в короткий стон, и почти сразу же все было кончено. Стасик отвалился от Вики, тяжело дыша и чуть ли не с недоумением глядя на девушку. А она, присев, смотрела на него с не меньшим недоумением.
- Вот и все… - пробормотал Стасик.
Вика кивнула и провела рукой по дивану.
- Кровь… - сказала она. - Меньше, чем бывает… если верить рассказам, - ока коснулась своего рта, сразу отняла руку. - И здесь кровь.
Она до крови прокусила себе губу, ожидая того страшного и неведомого, что должно произойти.
- Я… - Стасик говорил с трудом, будто после отчаянного забега на длинную дистанцию. - Я должен был… В этой китайской книге по искусству любви… ну, где они все называют "нефритовые ворота" и "нефритовый столб"… там написано, что очень часто, лишая девственности, надо подкладывать подушку… тогда входишь мягче и под нужным углом… но я… я так… меня так захватило…
- О чем ты говоришь? - пустым голосом произнесла Вика.
- О том, что я должен был позаботиться о тебе… Чтобы тебе было хорошо.
- Мне и так было хорошо. Так хорошо, как никогда в жизни.
- Правда?
- Правда. А тебе?
- Мне тоже, - сказал он. - Только жалко, что все произошло так быстро. Будто, действительно, вспышка молнии. Но ведь потом у нас все это будет происходить дольше, всегда так…
- Да, - она ещё не могла прийти в себя, не могла разобраться в своих чувствах. И мысли были в полном смятении.
- Теперь ты больше не будешь бояться? - спросил Стасик.
- Нет, - машинально ответила она.
- И я не буду, - Стасик пододвинулся к ней, обнял её, бережно и немножко неловко, а она положила голову ему на плечо.
- Я тебя люблю, - сказала она.
Ее глаза теперь отливали особым огнем, сумрачным и светлым одновременно, и этот огонь преображал не только её саму, но и Стасика.
- И я тебя… - сказал он. И добавил. - Мы теперь взрослые.
- "Вот и стали мы взрослыми вдруг", - рассмеялась Вика. И, после паузы. - Ты знаешь, я действительно переменилась. Я готова была… Я ничего не чувствовала, когда нажала на курок и разнесла череп этому типу. Я бы вперед тебя выстрелила в этого старикана… Наума Самсоновича, проговорила она, не удержавшись от ехидцы над необычным именем, - и стала искать его деньги. Но теперь, когда все произошло… Я бы больше не смогла убивать. И, наверно, никогда не смогу. Сейчас я не взялась бы выстрелить в человека. Во мне… не то, что все перевернулось, а будто что-то иное поселилось.
- Кажется, я тебя понимаю, - сказал Стасик.
Вика кивнула. На данный момент она абсолютно верила в то, что говорит, и поклялась бы без задних мыслей, что говорит полную правду. Потом она подумала о другом - и слегка нахмурилась.
- Как ты думаешь, убьют нас или нет? - спросила она.
- Мне почему-то верится, что нет, - ответил Стасик. Может, он и врал но теперь он чувствовал себя обязанным врать, чтобы хоть так оградить Вику от угнетающих страхов.
- Значит, нет, - согласилась Вика.
Они не заметили, как вернулся хозяин дома - если где и скрипнула калитка, то им было не до того. Может, он и дверью слегка хлопнул, входя но они его не расслышали. А обученный пес не стал лаять при появлении хозяина - молча завилял хвостом.
- Хорошо, Барс. Иди в прихожую, - сказал взрывник, поворачивая ключ в замке запертой комнаты.
Вика и Стасик подскочили, но было поздно. Они и отпрянуть друг от друга не успели, когда взрывник увидел в полуоткрытую дверь обнаженную парочку в обнимку на диване.
Сразу притворив дверь так, чтобы оставалась лишь маленькая щелочка, он в эту щелочку сказал - спокойно, с чуть тяжеловесной иронией:
- Эй, вы, кролики, нашли время!.. Одевайтесь и выходите.
Но при всем внешнем спокойствии, его, похоже, глубоко потрясло увиденное - в те мгновения, пока он ещё был один, он стоял столбом, глядя в одну точку, и в этой точке мерещились ему смутные пятна, похожие на очертания влюбленных: тающий мираж, в котором ярче всего выделялись и таяли медленнее всего две зеленоватые звездочки Викиных глаз.
Раздосадованный взрывник пробурчал себе под нос:
- И что это я?..
Стасик и Вика одевались быстро, вроде бы перепугавшись - но, при этом, не могли удержаться от сдавленного хихиканья и перемигивания. Что-то переломилось, атмосфера стала иной - возможно, у них возникло ощущение, что, войдя в мир взрослых, они очертили вокруг себя заколдованный круг, сквозь который никакая напасть до них не доберется. Кроме Вия, конечно… И смутная мысль о том, что хозяин дома может все-таки оказаться Вием, была единственной мыслью, отравлявшей им жизнь.
Взрывник, расслышав это сдавленное хихиканье, свел брови и опустил голову. Так он и стоял истуканом, пока Стасик не спросил из-за двери:
- Можно выходить?
- Нужно! - ответил взрывник, сразу выходя из забытья и принимая обычный вид.
Стасик и Вика вышли в большую - по сравнению с каморкой, где они сидели, можно было называть её большой - комнату. Вид у них был смущенный, но при этом хитроватый. Взрывник это отметил, пробормотав:
- Знает кошка, чье мясо съела… Садитесь, чаю выпьем, - добавил он. Небось, не жрамши весь день.
Они сидели за столом, пили чай, ели тушенку прямо из банки неразогретую, цепляя куски вилками и накладывая на хлеб. Только сейчас Стасик и Вика поняли, как они проголодались, и рубали за обе щеки. После тушенки перешли к густому клубничному варенью, которое взрывник выставил на сладкое, истребляя его тем же макаром.
Взрывник наблюдал исподлобья, как они наворачивают за обе щеки, встал, достал из серванта ещё один батон хлеба и банку с медом, шмякнул на стол.
- Кто его ранил, а кто в голову убил? - осведомился он при этом.
Тинэйджеры поперхнулись. Потом Вика сказала - стараясь говорить как можно спокойней, в тон хозяину дома.
- Стасик ранил. А в голову стреляла я.
- Хм… - взрывник окинул её цепким взглядом. - А я-то вообразил, что наоборот.
От этого взгляда Вика почему-то засмущалась, хотя смущаться было нечего.
- Телефон не звонил, пока меня не было? - спросил взрывник.
- Вроде, нет, - ответил Стасик.
- "Вроде"!.. - поддел взрывник. - Вы бы, небось, и гром пушек не услышали - так увлеклись!
- Нет, телефон мы бы точно расслышали, - сказала Вика.
- Ну, ладно… - взрывник кивнул своим мыслям.
- А вы где были? - осмелился спросить Стасик.
- Ну, надо ж было мусор прибрать, который вы на дороге оставили, проворчал взрывник. - А вообще, запомни: таких вопросов не задают. Все! Доедайте - и идите спать. Мне, может, даже не утром, а посреди ночи вас поднимать придется.
- Зачем? - вырвалось у перепуганной Вики.
- Да все затем, что должны вы исчезнуть незамеченными, для вашей и моей пользы. И забудьте все, что знаете. Если кто узнает, что этот идиот с места взрыва ко мне сорвался - пришьют меня, чтобы лишней ниточки случайно не потянулось. Ну. а выяснить, что у него попутчики были, и что это за попутчики - тоже плевое дело. А я так прикинул, что лучше вас отпустить, чем по-другому от вас избавляться. Больно много шороху может выйти. И без того с этим чудаком и его машиной пришлось повозиться. Авось, не найдут.
Вика и Стасик, обменявшись взглядами, не стали спрашивать, как хозяин дома "разобрался" с машиной и трупом - "прибрал мусор", его словами говоря.
- И стоит ли возиться, подумал я, - продолжал взрывник. - Если где проболтаетесь или проколетесь, то не меня, а себя под монастырь подведете. В таких делах каждого лишнего свидетеля как ластиком стирают. Я-то отгавкаюсь, а вот от вас, петушка и курочки, даже перышков не найдут. Так что идите отдыхайте, а там…
Не закончив фразу, он стал убирать посуду со стола.
- Там, в комоде, - он указал в сторону комнатенки, где были заперты Стасик с Викой, - белье найдете. Хоть и драненькое-серенькое, но на одну ночь сойдет. Удобства в доме, около самого входа, во двор выскакивать не надо. Собаку я на ночь на улицу выставляю, так что не дергайтесь. Все. Ступайте.
Стасик и Вика неуверенно поднялись и, ничего не говоря, направились назад в каморку.
Взрывник посмотрел, как они закроют за собой дверь, и уселся, положив на стол вытянутые руки и сплетя пальцы рук. Так он и сидел, задумавшись, иногда поглядывая на телефон.
А в каморке Вика стелила белье - застиранное, но чистое - сняв с дивана, смотав в рулон и убрав в угол запачканный кровью коврик-покрывало.
- Помоги мне одеяло заправить, - попросила она Стасика.
- Наша первая ночь… - сказал Стасик. - Вот уж не думал, что она будет такой…
- Да, надолго запомнится…
В большой комнате, взрывник встал, подошел к окну, потом, поколебавшись, направился к двери в каморку. Спеша, Стасик и Вика закрыли дверь не очень плотно, и оставалась щелочка. В эту щелочку взрывник теперь и заглянул, так скривив лицо, как будто ненавидел себя за это.
Он увидел объятия обнаженной влюбленной пары. Вика стонала, а у Стасика затрепетал в горле крик, но Вика успела зажать ему рот рукой, и он лишь хрипло замычал…
Взрывник отпрянул от двери. Он погасил в комнате большой свет, уселся в продавленное кресло, поближе к телефону, поглядел в окно. Теперь, при свете лампы в углу, в старомодном плафоне в форме рожка, стало видно, какая стоит ясная и звездная ночь. Снег серебрился, а звезды усеяли небо так густо, как будто кто-то просыпал золотые крошки.
В маленькой комнатке, Стасик обнял Вику.
- Сейчас все было иначе, - сказал он.
- Да, - согласилась она. - В первый раз я просто ничего не почувствовала. Ни боли, ни радости, ну, ничего. Будто на секунду в пустоту оборвалась, и все.
- Я тоже, - сказал Стасик. - Мне кажется… Мне кажется, это из-за всех встрясок. Мы не то, что любили друг друга, мы вышибали шок, где-то так.
- И вышибли, - пробормотала Вика. - Клин клином… Только губу зря повредила, - рассмеялась она. И присела. - Мне надо выйти.
- Иди, - пробормотал Стасик. - Я буду ждать.
Вика встала, взяла из того же комодика, где они брали белье, большое полотенце - тоже потрепанное, но выстиранное чисто и аккуратно сложенное надела юбку и блузку прямо на голое тело, босиком прокралась к двери, приоткрыла её, выглянула. Хозяин дома сидел у окна, глядел на звездное небо. Она выскользнула за дверь, обернулась. Стасик, с кровати, послал ей воздушный поцелуй, и она ответила ему воздушным поцелуем и успокаивающим взмахом руки: мол, я быстро. Взрывник в этот момент оглянулся - и сразу отвел глаза назад, к окну, как будто ничего не заметил.
Вика прошмыгнула из комнаты в прихожую. Из закутка, где находился рукомойник, донесся плеск воды, и в это время зазвонил телефон. Взрывник выждал немного и взял трубку на пятом или шестом звонке.
- Да… - сказал он сонным голосом. - Да, я… Нет, не появлялся… Понятия не имею. Хорошо, если прорежется, сообщу. Ах, вот как? Да, я дома, куда я денусь. Я надеюсь, что уж такой глупости он не сделает. Да, конечно. Ведь мое дело сторона… До свидания.
Он положил трубку и опять задумался, положив руки на стол и переплетя пальцы. Вика в это время тихо прокралась назад в комнату.
- Скажи своему кавалеру, чтобы одевался, - проговорил взрывник, не глядя на нее. - Чем скорее вы уберетесь, тем лучше.
- Что-то произошло? - пролепетала Вика.
- Произошло. Но это вас не касается… если вы тут не задержитесь. И вот ещё что… - Наум Самсонович встал, подошел к серванту, сдвинул планку и достал оттуда пачку долларов. - Смотри. Здесь пять тысяч.
- Ну?.. - у Вики перехватило дух.
- Они твои могут быть… при одном условии.
- При каком? - Вика напряглась. Она ожидала любых предложений - и, что самое главное, сомневалась, как она отнесется к самым немыслимым предложением. Пачка банкнот выглядела слишком заманчиво.
- Сыграй глазами, - проговорил взрывник.
- То есть? - Вика не поняла.
- Говорят, женщина может любую любовь изобразить и выразить. Сможешь хоть секунду посмотреть на меня так, как смотрела на своего Стасика - ну, чтобы свет в твоих глазах до сердца проникал - деньги твои.
- Ааа… - Вика наморщила лоб, потом посмотрела на взрывника. Чтобы помочь глазам обрести нужное выражение, она сперва изобразила умильную улыбку, которую почти сразу же стерла с лица.
Она смотрела на взрывника, а тот - на нее.
- Нет, не получается, - вздохнул он. - Вроде, и манкость есть, и блеск, а вот огонька… Вот такого пламени, которое весь мир опалит, врага твоего сожжет, если на пути попадется, а ты невредим останешься в самой его сердцевине, и только греть оно тебя будет… такого нет. Значит, так тому и быть. Это хорошо.
- Почему? Почему "хорошо"? - растерялась Вика.
- Выходит, не все женщины сыграть могут. Хорошо узнать, что, какая женщина ни есть актерка, а кое-что и ей не под силу. Ладно, ступай. Замешкаетесь - худо вам будет.
… - Что такое? - спросил Стасик, когда Вика вошла. - О чем вы говорили?
- О том, что он нас гонит прочь, - сказала Вика. - Говорит, если мы не уберемся побыстрее, то нам будет плохо. Видно, кто-то едет сюда. В общем, одеваемся!
Стасик вскочил с кровати и быстро стал одеваться.
- Видно, это как-то связано с телефонным звонком, - сказал он.
- Да, он о чем-то серьезном говорил по телефону, пока я мылась, сказала Вика. И, одеваясь с не меньшей скоростью чем Стасик, добавила, подтягивая и расправляя колготки. - Теперь я знаю тайник, в котором у него деньги лежат.
- Он достал их при тебе?
- Да. Видно, тоже хочет смыться. Но уже после нас.
Стасик вздохнул и с сомнением покачал головой.
- Не до денег сейчас, ноги уносить надо, пока целы… Да и не справимся мы с ним.
- А если бы и справились, то нас бы собака не выпустила, - сказала Вика. - Стрелки мы никакие, а собака на месте сидеть не будет. Она нас в клочья издерет, пока мы в неё попадем, - она тоже вздохнула. - Жалко. Деньги большие.
Взрывник стоял у окна и барабанил пальцами по стеклу. Когда полностью одевшиеся ребята вышли из каморки, он резко повернулся к ним.
- Готовы?
- Да, - сказал Стасик.
- Пойдем, провожу, - он перехватил взгляд Вики, смотревшей туда, где, когда она уходила, на столе лежала пачка банкнот, и ухмыльнулся. Переживаешь? Нельзя вам такие деньги иметь. Испортят они вас.
- Но у нас вообще почти ни копейки… - рискнула заметить Вика.
- Так выдам вам пятьдесят рублей, на дорогу. Этого более, чем достаточно. Пошли.
Он вывел их за калитку и показал рукой.
- Пойдете вон в том направлении. По утоптанной дороге, чтобы ваших следов не оставалось. Идти часа три. Там в полустанок уткнетесь, электрички до часу ночи ходят, а сейчас восемь. Нормально успеете. Можно за час дойти до полустанка на другой ветке, ближней, но там раза два поворачивать надо, да и… Словом, на пути к ближней ветке засечь вас могут, а на пути к дальней никто не засечет. Топайте. Ну!
Стасик и Вика побрели прочь, а взрывник, чуть подождав, пока они растворятся в темноте, вернулся в дом, по пути потрепав пса:
- Отпустил бы я тебя, да ты ведь все равно от меня не уйдешь.
Он прошел в каморку, снял белье, оставленное нежданными гостями неубранным, комом запихнул его в комод. Развернул свернутый в рулон коврик, закрыл им диван. Его пальцы при этом что-то нащупали. Он включил верхний свет и разглядел пятно крови, ставшее темным и почти неразличимым на темном ковре в узорчатых разводах. Некоторое время он, задумавшись, глядел на это пятно - глядел так пристально, что оно начало двоиться у него в глазах. Тогда он выключил свет в каморке, вернулся в большую комнату, стал расхаживать по ней широкими кругами. Он явно нервничал.
- Ты там? - спросил он, когда оказался возле угла, в котором обитал паук. - Все плетешь свои силки? Боюсь я, недолго тебе осталось. Разорят твое хозяйство. Без злого умысла, а так… со мной разбираясь. Зря я впутался в это дело, зря. И Жихарь, с его хитрыми планами, на которые он так полагался, слишком явно обозначил мое участие в этой истории. Раз звонят мне, его разыскивая - значит, дело плохо. Значит, и меня за жильца не держат. То есть, или заказчики вот-вот подъедут, или друзья этого гребаного Изотова - пытаться вытрясти из меня, кто заказчик. Ну, если б Жихарь сейчас здесь раненым валялся, было бы ещё хуже. Впрочем, не валялся бы он…
Он помолчал немного и продолжил.