Лидуша согласно кивнула и снова понеслась на кухню. На этот раз за вазочкой с печеньем. Как всякая молодая хозяйка, она ценила любых гостей и старалась всем им угодить. Домашнее хозяйство ей еще было в новинку и в радость. Ксения подумала, что с таким же энтузиазмом Лидуша кинется рожать Генке детей, таких же синеглазых и рыжеволосых. Сердце остро заныло, и прежняя боль вспыхнула уже где-то в самом чувствительном кусочке памяти, а не в теле.
- Сядем, что ли, - не выдержала Ксения.
- Я сейчас, - сказала его жена и оставила их одних.
- И все-таки, Генка, ты предатель, - горько улыбнулась Ксения. - Почему на ком-нибудь из моих знакомых девушек не женился?
- Решил найти незнакомую.
- И серьезно это у вас? - спросила Ксения и пожалела, потому что вопрос сразу же показался глупым.
- Только не говори при ней про Женьку, - предупредил Генка. На глупые вопросы он принципиально не отвечал.
- Это еще почему?
- Она не знает, что мы с ней были… Лучше при Лидуше вообще не упоминать имени Евгении Князевой. Или упоминать со скорбной Миной: "Почила" мол, в бозе".
- Она знает, что Женьку убили? Откуда? Ты, что ли, сказал?
- Видишь ли, глупо скрывать. Короче, мы с Лидушей были в тот день на стадионе.
Ксения вздрогнула:
- Вас-то туда каким ветром занесло?
- Мы же с ней профессионалы. Сами играли когда-то, а тут такое событие! Турнир в Москве! Да… Лидуша детишек теннису учит.
- Такая молодая? А сама не играет?
Генка нахмурился:
- Нет. Не играет. А насчет молодая… Они с Женькой ровесницы. Так-то.
- Постой, Генка. Так они что, были знакомы? Его жена влетела в комнату с подносом:
- Вот! Пирог яблочный испекла. Попробуете?
- Конечно, - кивнула Ксения. Генка молча стал резать пирог.
- Ой, я вам мешаю, да? - Лидуша тут же вскочила с дивана.
- Нет, что ты, - испугалась Ксения. Еще подумает о ней и Генке бог знает что!
- Да вы не стесняйтесь. Я очень даже не ревнивая. Мне все Генкины знакомые нравятся. Кроме одного человека. Но он… Она…
- Лидуша, ты не рассердишься, если мы тут пять минут пошепчемся?
- Только давайте я вам чаю сначала налью? Или кофе?
- Лучше кофе, - попросила Ксения.
Накрыв стол для гостьи и мужа, Лидуша тут же исчезла. У Ксении даже мысли не возникло, что она обидится на Генку. Уйдет к себе на кухоньку, возьмется подшивать какую-нибудь кружевную занавесочку или салфеточку. И будет от этого счастлива, счастлива, счастлива…
"Господи, ведь я же сама была такой!" - вздрогнула Ксения.
Генка прислушался к звукам, доносящимся из кухни. Лидуша мурлыкала какую-то песенку.
- Вот такая теперь моя жизнь. Поэтому про Женьку ни слова, поняла?
- А что у них произошло?
- Ничего, - нахмурился он.
- А на стадион вы зачем пошли?
- Матч посмотреть.
И вдруг не выдержал, внезапно раскрылся и сдался без всякой попытки продолжить борьбу:
- Да будь он проклят, этот матч! Ну почему она так играла? Почему?!
0: 30
И Ксения вспомнила тот день, когда он точно так же кричал:
- Почему? Ну почему?!
Ксения вторила ему, только молча. Голос у нее давно уже охрип от слез. Это казаться гордой легко, но быть ею на самом деле ужасно трудно. Все думают, что ты гордая, и унизиться кажется ужасно стыдно. Гордая же.
Ксения приходила к дому своей подруги тайком. Уже после развода, после того, как потеряла все: и мужа, и ребенка, и нормальное жилье. Приходила, закончив ненавистный рабочий день, уставшая и голодная. Об этом не знал никто. Ксения делала вид, что просто гуляет, но в кармане ее пальто всегда лежала горстка жетончиков на метро. Библиотека, в которой она работала, находилась почти рядом с домом, и в жетончиках этих Ксении не было нужды. Но, дойдя с работы до своего дома и всякий раз опуская руку в карман за ключом, она нашаривала там пластмассовый кружок и тут же решала:
- Поеду!
Они часто были в отъезде, почти всегда, и Ксения часа два просто сидела на лавочке, возле детской площадки. Глядя на малышей, она застывала в полной неподвижности и воображала себе, что один из них ее ребенок, а она просто сидит смотрит за ним и ждет мужа с работы.
Очень редко, но она его видела. Замечала, что он лучше других одет, хорошо держится, но мало улыбается. Пыталась его возненавидеть, захотеть убить, но снова видела этих маленьких детей на площадке и понимала, что нельзя заканчивать жизнь так глупо. И свою, и чужую. Женя Князева была ей тогда просто безразлична.
В один из таких вечеров она и поняла, что приходит к этому дому не одна. В ком-то еще жила нерастраченная ненависть, и решался тот же вопрос: жить или умереть. Только на этот раз дело касалось Евгении Князевой. К ее дому приходил тот рыжий. Они так и ходили кругами друг возле друга, пока однажды не сошлись.
- Привет! - просто сказала Ксения.
- Здравствуй, - ответил рыжий.
- Холодно сегодня, да?
- Да, не жарко, - согласился он.
Они замолчали. Ксения смотрела на детскую площадку, он - на дверь подъезда.
- Уехали, наверное, - пожала плечами она. - Не выйдут.
- Да, наверное, - согласился с ней рыжий. И Ксения сказала ему:
- Пойдем, что ли?
- А куда?
- Не знаю. Можно в кафе, только у меня денег нет.
- А у меня есть машина.
Ксения подумала, что это, может быть, прощальный подарок Жени, своего рода отступной. Принимать от нее одолжение не хотелось, но уж очень морозный был день. Подруга и бывший где-то за границей грелись на солнышке. Есть же где-то лето, когда здесь зима. И Ксения пошла за рыжим в его машину.
Это было не бог весть что, "девятка", даже не новая, а подержанная. Рыжий тут же достал из спортивной сумки термос и два пластмассовых стаканчика. Налил горячий черный кофе, протянул один стаканчик Ксении.
Она глотнула, обожглась, но зато почти согрелась. Рыжий завел мотор и вскоре включил печку. Никуда они не поехали, сидели в машине, пили кофе и молчали. Потом Ксения сообразила:
- А как тебя все-таки зовут?
- Геннадий. А ты Вишенка?
- Ага. Черри, - горько усмехнулась Ксения. - А ты Женьку любишь?
- Не знаю.
- Зачем же тогда сюда ходишь?
- Не знаю.
- Дурацкая штука жизнь, да?
- Почему? Хорошая.
"Наверное, все брошенные мужчины - оптимисты, - подумала Ксения. - Надеются, что тот, другой, окажется хуже. А я вот знаю, что мне никогда не быть такой, как Женька".
- Послушай, Генка, а с ней хорошо? Ну, в смысле, она что, очень опытная, да?
- Не знаю. У меня других не было.
- И у меня. Слушай, давай не будем сюда больше приходить? - Он все так же безразлично пожал плечами. Ксения вздохнула: - Странный ты. Не знаешь, любишь или нет, не знаешь, зачем ходишь. Ну что-то же ты должен знать?
- Да. Я знаю. Мне с ней было хорошо. Но не так, как ты думаешь. Это все чепуха. Она веселая, когда в настроении. И живет легко. Может, потому, что богатая? И сама неплохо зарабатывает, и мать ее денег подбрасывает. Отец много оставил. Ее проблемы все как-то сами собой решаются. Я к этому привык. А когда остался один, оказалось, что у меня все по-другому… Она меня в институт устроила. Напоследок.
- Как это - устроила?
- Денег на учебу дала.
- А сам ты нигде не работаешь?
- Я? Нет. Раньше играл, как она, потом бросил. Почти год ездил везде вместе с ней по турнирам. Сопровождающим. Вроде бы при теннисе. До чего ж мне нравится эта игра!
- А почему сам бросил?
- Не знаю. Я добрый. А в спорте добрым быть нельзя. Добрые не выигрывают. Вот ведь странно, все из-за тебя получилось, а я не злюсь.
- Почему это из-за меня?
- Это же твой муж.
- Не он, так другой. Разве ты не понял?
- Понял, - очень жестко сказал он, и Ксения подумала, что и добрых людей злить не стоит.
Но после этого вечера им обоим стало легче. Потом Ксения поняла: еще бы месяц таких вечеров на лавочке у плохо освещенного подъезда, и она бы не выдержала. Сделала бы что-нибудь страшное или с собой, или с ними. Но Генка ее спас. А она в свою очередь спасла его.
0: 40
Теперь они уже не ездили к дому, где жили Женя и бывший, а встречались в квартире, которую снимал Генка. Маленькая такая квартирка, на пятом этаже, в доме без лифта. В единственной комнате старая хозяйская мебель, на кухне помещаются только стол, плита с раковиной да два колченогих стула с грязной обивкой. Тогда Генка еще не имел стабильного заработка, а мысль стать тренером у богатых людей ему подсказала сама Ксения. Это были странные встречи. Казалось, между двумя разбитыми сердцами могло вспыхнуть и некое подобие любви, похожей на серый пепел, в котором оба ищут оставшиеся теплые угольки. Но их разговоры вертелись вокруг одного и того же.
"А он…" - вспоминала Ксения. "А она…" - откликался Генка. "А мы…"
Но за этим "мы" ничего не следовало. Никакого физического влечения Ксения к Генке не испытывала. После аборта ее тело на мужчин вообще не реагировало. Да, они есть, где-то ходят, но это совершенно бесполые особи, все без исключения. Он же был занят своими материальными проблемами. А Генка принадлежал к такому типу мужчин, которые не хотят ничего иметь с женщиной, если не в состоянии ее обеспечить. Год, прожитый на деньги Жени Князевой, и для него оставался загадкой. А Ксения ему просто нравилась, и именно поэтому Генка всегда был ей симпатичен. Тогда же Ксения и узнала историю их знакомства.
Никакого похода по барам не было, и случайной встречи тоже. У Жени и Генки был общий тренер, и они часто встречались на разминке. Физически развитая, сильная Женя играла в силовой, почти мужской теннис. Она любила тренироваться с сильными партнерами, особенно в приеме подачи. А мяч, поданный Генкой, часто летел со скоростью под двести километров в час. Ему просто не хватало фантазии и изобретательности. Стоило противнику удачно принять такую сильную подачу, как он терялся. Что дальше? Дальше надо было самому отвечать, а как? Почти все Генкины кроссы норовили улететь в аут. Женя тихонько над ним посмеивалась, а он по доброте душевной на нее не обижался.
Когда Женя Князева решила оставить своего бой-френда, Генка был первым, кто подвернулся ей под руку. В один прекрасный день они вместе ушли с корта и поехали к ней домой. Своего жилья в Москве у Генки не было, он приехал в столицу из провинции, поэтому без сожалений съехал из комнаты, которую снимал, в квартиру к своей партнерше по корту, а теперь и по жизни. Ему нравилось ее неординарное чувствоюмора, хоть и злое, но забавное. Они и были больше приятелями, чем любовниками. Часами сплетничали, вместе тренировались, а вечерами просто ложились в одну постель. Разрядка требовалась Евгении не так уж часто, и Генка с этим справлялся. Он так и привык жить легко, не думая ни о настоящем, ни о будущем. Предшественники Генку не интересовали. И он не задумывался над тем, что систематически менять мужчин вошло у его подруги в привычку.
- Я не вещь, - говорил он Ксении, сидя в кухне на обшарпанном стуле. - Я хочу, чтобы ко мне относились как к человеку. В сущности, я готов жить для того, кто просто будет ко мне нормально относиться. У моих родителей четверо детей, и поэтому я, старший, не вырос эгоистом. Если у меня будет кто-то, кому я нужен…
И Ксения его поняла. Генка не находил себе места потому, что не знал, куда себя деть. Он ездил к дому бывшей подруги, потому что не мог отвыкнуть от мысли, что все еще ей нужен. А она сама не испытывая никаких чувств, не умела ценить и чужие. Женя Князева не отличала игрушки от живого человека. Ее не заботило, что брошенные "шурики" могут страдать и не находить себе места.
Когда Ксения стала жить у своей; подруги отношения между ней и Генкой стали почти прохладными. Он Ксению не осуждал, только огорчался, что именно ее позвали. Изредка звонил и интересовался, как дела. Когда трубку брала Женя, обязательно представлялся, надеясь, что она поговорит и с ним. Но та делала вид, что звонит человек совершенно посторонний. Одно время, когда несколько месяцев в доме не было мужчины, Ксения надеялась, что Генка вернется. С ним ей было бы проще.
- Может, он зайдет? - неуверенно спрашивала она подругу.
- Зачем? Терпеть не могу старых поклонников. Отработанный материал. Он мне не интересен.
- Разве тебе с ним было плохо?
- А с каким чувством ты перечитываешь книги? Даже любимые? Хорошо написано, но конец-то известен.
А потом у Жени появился другой, и Генка звонить перестал. Ксения сама иногда испытывала потребность с ним поговорить. Она всегда знала, когда Генка переезжал на другую квартиру, как у него дела, как жизнь. Они меняли место встречи, но суть их разговоров оставалась такой же. Он мало интересовался настоящим Жени и всегда вспоминал только прошлое. Однажды даже сказал:
- Мне казалось, что за ней кто-то следит. И я надеялся, что со мной ей будет спокойнее.
- Кто следит? - рассмеялась Ксения. - Неизвестный поклонник? Не мой бывший… Нет, точно не он. Зачем?
И она вдруг нахмурилась, вспомнив о той ненависти, которую бывший муж стал испытывать к Жене после того, как прожил с ней около года.
- Генка, а с чего ты взял, что следит? Ты его видел?
- Нет. Просто у меня всегда было чувство, что ее кто-то караулит. Присматривается, что ли.
Тогда, после разговора, Ксения об этом сразу же забыла. Впрочем, присмотрелась сама и поняла, что Генке показалось. За Женей никто не следил. Ксения не чувствовала никого постороннего. Машины за подругой не ездили, никто ее не преследовал, любовных писем не присылал - значит, причин для беспокойства нет.
А теперь, когда подругу убили, Ксения, сидя в Генкиной квартире, вдруг вспомнила:
- Генка, а что ты следователю расскажешь? Всю правду будешь говорить? Что был на стадионе в тот день, когда ее убили. И как тебе казалось, будто за ней кто-то следил.
- Ерунда это, ведь и я сам за ней следил. Подумаешь, ну походил кто-то из бывших возле ее подъезда… И перестал. Тем более что потом этого уже не было. А насчет того, что я был на стадионе… Ты могла бы об этом никому не говорить?
- Ты серьезно?!
- Вполне.
- Тебя же вспомнят, Генка!
- Все равно они ничего не докажут. Ножом, в толпе.
- Ты что, все видел?!
- Допустим.
- И близко ты был?
- Да.
- Но почему?!
- Мне надо было с ней кое о чем поговорить…
Брейк-пойнт
2: 3
Ксения даже растерялась. Похоже, что в тот день на стадионе было много знакомых Жени. Только ее, Ксении, бывший муж в этом не признался, но на работе-то его не было. Но и правды не сказал. А вот Генка открыто говорит, что пришел посмотреть матч.
- А где в это время была твоя жена… когда убили Женю? - спросила его Ксения.
Генка сразу же насторожился, ответил колюче:
- Какая разница?
- Ну как же? Вы вместе пришли, вместе сидели на трибуне, вместе…
- Слушай, ради Лидуши я много чего могу сделать, поняла? Я всю жизнь искал человека. Че-ло-ве-ка. Не как Женька, а настоящего. Женщину искал, жену. А Женька просто дрянь… Собака на сене. Поздно я ее понял.
- Она что, предложила тебе вернуться, когда узнала, что ты женился?
- Нет.
- Тогда что?
- Чем меньше будешь знать, тем меньше проболтаешься.
- Разве мы не друзья?
- Черри, ты почти ребенок. Ты своеобразно вышла из состояния стресса: впала в детство. Не всем так повезло.
- Не хочешь - не говори, - обиделась Ксения.
- Но тем не менее мы друзья. Поэтому не выдавай меня.
- Я и не хотела. Но к тебе все равно придут.
- У них работа такая: проверять все связи убитой. Надеюсь, что при жене они о Женьке говорить не будут. Как думаешь, может, самому взять и прийти? Мол, узнал от тебя, решил опередить события, поскольку скрывать мне нечего.
- Как хочешь. Кстати, ты знал о завещании?
- О каком еще завещании?
- Женя написала. Поделить все между мной и тем "шуриком", который ее больше всех любил. Или между ними всеми. Я сразу подумала о тебе. Генка, деньги нужны?
- Деньги нужны всегда. Но, видишь ли, из-за Лидуши я не могу этого принять. Меня вычеркивай сразу. Чем я объясню жене столь щедрый дар Князевой?
- Когда она станет богатой, то простит. Хотя бы ради будущих детей.
- Нет, Черри, ты ее не знаешь. Она не жадная.
- Да помню я все! Сама такой была. Но потом с моим мужем случилось такое, что я пожалела, что бедная. Особенно пожалела, когда мы пошли к Жене за деньгами. Если бы не это, ничего бы не случилось. Ни со мной, ни с тобой.
- Ну, со мной-то что может теперь случиться? - рассмеялся Генка. - Я бизнесом не занимаюсь, денег в долг не беру. Заработал на эту квартиру сам, теперь Лидуше купил машину. Продал свои "Жигули", купил такие же, но поновее.
- Она что, машину водит?
- Получше, чем я, - с гордостью ответил Генка.
- Похоже, что у твоей Лидуши просто нет недостатков, - разозлилась Ксения. - Ну ладно. Счастья вам.
- Так что, о делах поговорили? Все?
- Уже соскучился?
- А как же? Я позову.
- Зови, - с досадой сказала Ксения. Ее все больше злила влюбленность Генки в эту невзрачную девчонку. Ну что он в этой Лидуше нашел? На нее, Черри, ни разу не посмотрел с интересом.
- Лидуша! - услышала она радостный Генкин вопль.
И невзрачное создание тут же возникло в дверях:
- Что случилось? Еще чаю?
- Нет, мы уже поговорили о делах. А ты что делала?
Ксения не ошиблась: Генкина жена с гордостью показала подшитую скатерть, голубенькую, с оборкой. И Ксении опять стало плохо:
- Я пойду.
- Как уже? - спросили оба в один голос.
И она чуть не расплакалась. А потом вдруг спохватилась: "Господи, ведь я же никогда не была завистливой! Что со мной?"
И взяла себя в руки:
- Я вас поздравляю. Хоть на свадьбу и не пригласили.
- Да мы скромно, с родителями, - застеснялись оба. - Ой, да как-нибудь в выходной соберем друзей, посидим…
- Ладно, чего уж. - Ксения оделась и, выходя из квартиры, напомнила Генке: - А ты подумай. В жизни всякое может случиться.
И как в воду глядела.
Гейм шестой
15:0
Уже одно то, что Ксения узнала его адрес, было большой удачей. Узнала первой, потому что где-то там, в другом времени и месте, следователь допрашивал всех тех, с кем Ксения уже успела поговорить. Ей же больше никто не звонил, и это было странно.
Ксения даже не представляла себе, как может выглядеть Владимир Попов. Ее подруга никогда о нем не рассказывала, и в то время как у Жени Князевой был первый бой-френд, сама Ксения переживала невероятно счастливый период в своей жизни - замужество. Им обоим тогда было по двадцать, Женя Князева еще верила в свою звезду и удачную карьеру, а Ксюша Вишнякова верила в то, что ее брак - величина постоянная и уж никак не имеющая плачевного финала. Так каков же он, этот Владимир Попов? Как выглядит, как одет?
Ксения решила, что обязательно его узнает, еще бы, самый красивый мужчина, выйдет из офиса по окончании рабочего дня.