18
Работы у членов экспедиции было по горло. Все возвращались с Сорочьего моста поздно. В террариуме скопилось много змей. Но Анна Ивановна жалела время на взятие яда, собираясь устроить аврал в ближайший ненастный день. И действительно, на четвертый день после отъезда Гридневой выдалась непогода.
Клинычев, убедившись, что день для заработка потерян, сокрушался больше всех.
- Понимаешь, - говорил он, когда ребята только проснулись, возмущенно, - из-за этой чертовой погоды я теряю сорок - сорок пять долларов в день!
- А кто их тебе платит, доллары, миллионер сухумский? - усмехнулся Веня, натягивая рубашку. - Рубли тебя не устраивают?
- Отстань! - хмуро отмахнулся Клинычев. - Ты знаешь, что такое тридцать пять рублей? Это почти сорок долларов. А за пять дней - двести! А двести долларов - это почти новый автомобиль! "Форд"! "Крайслер"! Совсем новый, образца прошлого года.
- А велосипед с моторчиком не хочешь? - предложил серьезно Вася. - Могу по блату устроить. Образца сорок седьмого года. - Василий незаметно подмигнул Чижаку, тот расхохотался.
- Оделся? Гуляй, Вася! - вздохнул Клинычев. - С тебя и самоката хватит. - И подождав, когда Пузырев и Веня выйдут, начал: - Дело есть, слышь, бригадир. От погоды не зависит.
- Выкладывай, - сказал Степан, одеваясь; Клинычев замялся. - Не тяни душу.
- Я знаю, ты скажешь: Клинычев такой, Клинычев сякой…
Азаров усмехнулся, но промолчал.
- Понимаешь, - решился Клинычев, - в больнице с одним деятелем познакомился. Короче, можно сделать бизнес. Вот такая банка красной икры - и всего десять рублей. Хочешь, дело на двоих?..
- Меня "бизнес" не интересует, - равнодушно отмахнулся бригадир.
- Ладно, это я так… А выручить деньгами можешь? Мне всего на неделю-другую. Земляк приедет, ну, там, разное у него: лист лавровый, чай… Всякая ерунда. Я этим не занимаюсь, но подумай. Сам знаешь, я человек рабочий.
Азаров покачал головой:
- Рабочие, Леня, тоже разные бывают.
- Конечно! - подхватил Клинычев. - Возьми Ваську - пьет как сапожник… Аж противно!
- Ну, уж это ты хватил, - поморщился Степан. - Правда, Вася злоупотребляет. А если сказать честно, у нас в экспедиции он стал пить гораздо меньше.
- Воспитанием, значит, занимаешься?
- А как же, - улыбнулся бригадир.
- Воспитывай, я не против. Так денег дашь взаймы?
- Леня, ну скажи честно, зачем тебе все это? Ведь ты за экспедицию кучу денег получишь. Смотри, сколько змей поймали.
- Вот-вот, - обиделся Клинычев, - я так и думал, что начнешь мне мораль читать… А что тут такого? Домашняя икра, понимаешь, люди для себя делают, мне продадут немного… Мне, если хочешь знать, на свадьбу послать надо. У нас в Сухуми, представь себе, на свадьбе не меньше тысячи человек бывает…
- Ладно, это твое дело, - отмахнулся бригадир.
- Мне всего рублей четыреста. А?
Степан, поколебавшись, согласился:
- Идет. Только не четыреста, а триста.
- Это другое дело! - обрадовался Клинычев. - За мной банка икры.
- Не любитель, - ответил Степан, доставая деньги.
Клинычев стал их пересчитывать, поглядывая на дверь.
- Спасибо, выручил. - Клинычев, довольный, спрятал деньги во внутренний карман. - Ты настоящий человек. К Колумбу обращаться бесполезно - скряга. У Веньки нету. Васька… - Клинычев захихикал и щелкнул себя по шее. - Ты знаешь, что этот деятель устроил, когда вы с Анван ездили с Москвой говорить? Не рассказывали?
- Нет, - насторожился Азаров.
- Ольга хлопнулась в обморок. Шум на всю тайгу подняли, замыкание устроили…
- Объясни толком.
- Вася ей полоза на шею надел, когда она работала в лаборатории…
Степан в сердцах стукнул себя по колену:
- Ну и скотина! Напился опять, что ли?
- Нет, трезвый был, - ответил Леня. - Вот так, бригадир, мало воспитываешь.
- Ничего, я его еще воспитаю! - поднялся Степан. - Ты Анван не трепись, идет?
- Конечно! - пообещал Клинычев.
Азаров постучался на женскую половину, чтобы обсудить с Кравченко текущие дела.
Кравченко только что закончила возиться с прической и выглядела свежей и помолодевшей после утреннего туалета.
Азаров присел на табурет. Оглядел тщательно заправленные койки за марлевым пологом, с взбитыми подушками. С грустью посмотрел на синюю, сиротливо висящую в углу блину куртку, так шедшую к ее серым глазам.
- Будем сегодня брать яд, Степан, - сказала Анна Ивановна, перехватив его взгляд.
- Хорошо, - кивнул бригадир, отводя глаза.
- Я еще думаю, может, Зину опять поставить лаборанткой? Не успеваем готовить сухой яд.
- Поговорите с ней, - уклончиво ответил Азаров.
- Поговорю. Надо готовый яд отправить в Таллин.
- Можно, - согласился Азаров. - Напишите Матсу Эдуардовичу, чтобы сразу же перечислили деньги в институт. Это утешит замдиректора института лучше, чем любые отчеты и отписки.
- Не говори, ох уж эти отписки! - вздохнула Анна Ивановна. - Пойду посмотрю, сколько у нас яда накопилось.
Анна Ивановна накинула плащ. Степан отдал ей ключи.
Ребята сгрудились под брезентовым навесом, где Зина готовила завтрак, и грелись у огня.
- Дайте и бригадиру погреться! - потеснил плечом Клинычева Чижак.
- Бригадиру - всегда пожалуйста! - Клинычев в свою очередь так толкнул Васю, что тот повалился на бок.
Все засмеялись.
- Бедный Вася! - покачал головой Клинычев. - Земля не держит.
Вася сконфуженно отряхнулся и присел на корточки с другой стороны костра.
- Степа, можно тебя на минутку? - выглянула из служебного вагончика Анна Ивановна.
Азаров, зябко ежась под дождем, перескакивая через лужи, направился в лабораторию.
- Понимаешь, не могу найти флакончик с гадючьим ядом, - растерянно пожимая плечами, сказала Кравченко. - Куда ты его дел?
- Он в сейфе, - нахмурился бригадир.
Он заглянул в открытый шкаф, пошарил в нем рукой. Вопросительно посмотрел на Кравченко.
- Яд щитомордника есть. - Анна Ивановна показала Степану флакончик, который держала в руке, в резиновой перчатке.
Степан внимательно осмотрел сейф, опустился на колени и осмотрел пол под сейфом.
- Действительно, где он может быть? - процедил он сквозь зубы.
- Ты давно его видел? - с тревогой спросила Анна Ивановна.
- Не помню. Я дня четыре сюда не заглядывал.
Они перерыли всю лабораторию. Тщательно осмотрели все полки шкафа с эксикаторами.
- Может, он в операционной? - с надеждой произнесла Кравченко.
Они обшарили каждый сантиметр, заглянули в каждый уголок служебного вагончика. Флакончик пропал.
Кравченко сняла перчатки.
- Боже мой, что теперь будет?
Степан сидел на табурете в операционной сгорбившись и уронив руки на колени.
Анна Ивановна еле слышно произнесла:
- Степа, может, кто пошутил?
Азаров покачал головой и невесело усмехнулся:
- Плохая шутка…
- Срочно собери всех.
…Когда члены экспедиции набились в вагончик, Степан сказал, уставившись в пол:
- Ребята, пропал флакон с гадючьим ядом.
Зина охнула. Вениамин, поглаживая бороду, что-то промычал. У Василия Пузырева отвисла челюсть.
- На сколько рублей там было яду? - спросил Клинычев.
- Весь сухой гадючий яд, - повторил бригадир. - Точно не знаю, но где-то порядка четырех тысяч.
- Ай-я-яй! - возмутился Леня. - Украсть у товарищей четыре тысячи!
- Ты хочешь сказать, что… - сурово посмотрел на него Азаров.
Клинычев осекся. Члены экспедиции растерянно переглядывались. Чтобы вывести всех из оцепенения, Анна Ивановна сказала, видимо вспомнив прочитанные детективные романы:
- Надо вызывать собаку.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
СЛЕДСТВИЕ ПО ДЕЛУ…
19
Талышинская районная прокуратура находилась в старом одноэтажном здании, выстроенном еще в конце прошлого века. Казенный вид придавали ему узкие окна, стены, сложенные из красного кирпича в расшивку и потемневшие от времени, и тяжелое крыльцо. Отапливалось помещение печами. И хотя раз в два года белились потолки и стены, свежий вид держался до первого отопительного сезона.
Алексей Владимирович Холодайкин, помощник прокурора, юрист первого класса, в настоящее время врио районного прокурора, каждый раз с завистью проходил мимо райотдела внутренних дел, расположившегося в нижнем этаже новенького, с иголочки жилого дома. Заходя в свое учреждение, он воспринимал как укор лично себе темный коридор, старую скамейку вдоль стены, простенькую обстановку кабинета, который уже не раз занимал "ио" и "врио", но никогда не располагался полновластным хозяином.
Без четверти девять он поднялся по гулкому крыльцу, поскорее миновал мрачный коридор и, поздоровавшись с секретарем и делопроизводителем Земфирой Илларионовной, прошел к себе. От приемной кабинет отделяла тонкая стена, через которую было даже слышно, как скрипит перо секретаря.
Холодайкин пробежал глазами "Талышинское знамя" и с удовлетворением отметил, что все новости знал еще вчера. Он слышал, как поздоровалась с Земфирой Илларионовной следователь Седых и как хлопнула ее дверь.
В девять ноль-ноль Алексей Владимирович нажал кнопку звонка. На пороге появилась молчаливая секретарша-делопроизводитель.
Не отрываясь от газеты, врио прокурора коротко сказал:
- Веру Петровну!
Секретарь не успела сделать нескольких шагов, как следователь Седых уже была в его кабинете: ее комната отделялась от приемной такой же тонкой перегородкой.
Крупная, ширококостная, лет тридцати пяти, Седых находилась на шестом месяце беременности.
Она была единственным следователем в прокуратуре. И, принимая во внимание ее положение, ей старались в последнее время давать дела полегче.
- Вчера поступило заявление от руководителя экспедиции… - Холодайкин заглянул в лежащую перед ним бумажку и по складам прочитал, - гер-пе-то-логов. Вот оно. - Он подал Вере Петровне листок. - Возбуждаем дело о пропаже сухого змеиного яда… С лесопилкой вы все закончили?
- Да. Через два дня можно передавать в суд.
- Очень хорошо. Я думаю, с этим делом вы тоже быстро справитесь. Выяснить будет нетрудно: людей у них мало, все на месте. Успеете еще закончить… - Он кашлянул, смутившись.
- У меня еще два месяца до отпуска, - спокойно сказала Вера Петровна.
- Возьмите понятых и поезжайте в экспедицию. - Врио прокурора подошел к карте района и ткнул карандашом: - Это недалеко. Представляете, где?
- Представляю.
- Вот и отлично.
Вера Петровна нерешительно поднялась:
- Как насчет машины?
Алексей Владимирович вздохнул:
- Опять на поклон милиции…
- Я могу сама позвонить Скорину, - предложила следователь.
- Сам позвоню. Пока можете ознакомиться с заявлением.
Вера Петровна вышла. Она отлично представляла себе разговор Холодайкина с начальником райотдела внутренних дел. Скорин, разумеется, без промедления даст оперативную машину. Но при этом обязательно отпустит шутку насчет своего бензинчика, зная, что это Алексею Владимировичу как нож острый. Хотя к Холодайкину начальник РОВДа относился с уважением, но больше любил прокурора Савина, который лечился где-то под Москвой в санатории.
Вера Петровна позвонила мужу на работу, предупредив, что выезжает по делу и обедать дома не будет.
Одним из понятых Вера Петровна решила взять свою соседку - пенсионерку Давыдову. Старушка сперва испугалась, потом засуетилась, захлопотала, надела свое праздничное платье - длинную черную сатиновую юбку и синий бостоновый жакет с накладными плечами, сохраняемый для особо важных случаев в шкафу завернутым в чистую тряпицу.
Распространяя вокруг себя сильный запах нафталина, Давыдова важно взобралась на заднее сиденье, на всякий случай оглянувшись. Убедившись, что это событие зафиксировано сразу в нескольких окнах, она осталась довольна.
- Дарья Александровна, - повернулась к ней следователь, когда машина тронулась, - может, посоветуете, кого еще взять?
- А нешто надо?
- Полагается двоих.
Старушка замялась. Делить с кем-то из соседей или знакомых свое особое положение, а главное, монополию на почетное место на вечерних старушечьих посиделках ей не хотелось.
- Обязательно с городу? - спросила она.
- Чтобы долго не разъезжать.
- Тогда можно Михеича, кума. Лесник он, аккурат но пути.
- Заедем за ним, - согласилась Седых.
"Газик" проехал мимо железнодорожных мастерских. Из-за высокого забора доносились мерные вздохи молота, резкий стук железа.
Прислушиваясь к шуму, Вера Петровна почувствовала, как в груди у нее шевельнулось что-то теплое. Она представила себе Геннадия в засаленной, задубевшей спецовке. Своего мужа за работой она никогда не видела. Но он всегда приносил домой запах железа, машинного масла и еще чего-то неуловимого, чем пахнет поезд, пахнет дорога и все связанные с ней непонятные радости.
Что он испытывает к ней по-настоящему в душе, она не знала. А так хотелось знать. Потому что, честно говоря, ей до сих пор не верилось, что у нее есть муж, человек, который ее любит.
Поженились они два года назад. Это случилось до удивления просто и естественно.
Среди своих подруг, где бы это ни было - в детском доме, потом в ПТУ, в Томске, на заводе в Североуральске, - она всегда ощущала себя неуклюжим, нескладным, грубым переростком. Девчонки с годами хорошели. А Верка оставалась для них скорее парнем: почти на голову выше, шире в плечах, с большими крепкими руками. Но самое смешное - ей больше, чем им, хотелось возиться с тряпками, посудой, хотелось шить, вышивать, готовить обед, бежать на свидание, а еще - кому-то гладить рубашки, штопать носки. Она была уверена, что будет делать это умелее подруг.
Все сверстницы повыходили замуж, разводились и снова находили мужей, а она считала годы и удивлялась, что, имея за плечами тридцать с лишним лет, еще может мечтать о своем парне так же, как в восемнадцать.
Всесоюзный юридический заочный институт она выбрала случайно. Но потом юриспруденция ей понравилась, и закончила она ВЮЗИ с отличием.
Направили в Талышинск. Два с половиной года назад.
Земфира Илларионовна - сухонькая, аккуратная женщина, ветеран райпрокуратуры - предсказывала ей в мужья Холодайкина.
Но появился Геннадий Васильевич. Вдовец. Чуть моложе ее. И стал Геной, ее мужем…
И только она вспомнила о нем, как Давыдова, тронув Веру Петровну за плечо, спросила:
- А может, твово мужика возьмем?
- В нашем деле, тетя Даша, семейственность не допускается, - улыбнулась следователь и подумала о телепатии: есть, наверное, что-то.
- Ишь ты… - удивилась старушка и, помолчав, добавила: - А то как же, правильно, с другой стороны. Вот маюсь спросить тебя, Вера Петровна, да боюсь, может, нельзя…
- Спрашивайте, отчего же…
- Что, говоришь, натворили там эти змеевики?
Молоденький шофер, улыбнувшись, переглянулся со следователем.
- Змееловы, Дарья Александровна, - поправила следователь, пряча улыбку. - Пропажа у них.
- Ага, - удовлетворилась старушка и замолчала.
Михеича застали дома. Хозяйство его располагалось прямо на полянке, в лесу, на высоком сухом месте. Аккуратно сложенная изба, позади - огород со всякой всячиной. Сам хозяин с двумя взрослыми сыновьями ворошил свежескошенное неподалеку от усадьбы сено. Тут же паслась корова, лениво обмахивая себя хвостом.
Выслушав Веру Петровну, лесник, ни слова не говоря, собрался ехать. В машину он взял с собой ружье.
- Оружие тебе зачем? - спросила Давыдова. - Там ничего опасного не предвидится.
- Знаю, кума. Обратно хочу по лесу пройтись.
- Время другого не найдешь?
- А время все мое, - усмехнулся Михеич. - Сижу - работаю, сено кошу - работаю, по тайге хожу - работаю.
- Хорошая служба у тебя, - вздохнула старушка.
- Не жалуюсь… Ты, паря, левей возьми, - сказал он шоферу. - Напрямки можно проехать.
- Вёдро нонче, - опять заговорила старуха.
- Вёдро, - согласился лесник.
- Как урожай?
- Похуже прошлогоднего будет. - Михеич помолчал и добавил: - Километра через три на место прибудем.
- Вы у них бывали? - обернулась Седых.
- Захаживал. Ребята ничего. Приветливые. Правда, у озера тугаи пожгли…
- Слышала… И много народу здесь бывает? - спросила следователь. - Посторонних.
- Откуда! Может, один-другой. Из Талышинска. Охотники. Всех наперечет знаю. А вообще в этой местности охота плохая. Живность разогнали всю. Теперь ее днем с огнем искать надо… - Он вздохнул. - Вот мы почти и приехали. - Он показал на желтое пятно, виднеющееся невдалеке.
"Газик" скоро выехал на полянку и остановился возле желтых вагончиков. На костре кипел котел с супом, на веревке сушилось выстиранное белье.
Из служебного вагончика показалась Анна Ивановна в белом халате.
- Здравствуйте. - Вера Петровна протянула ей удостоверение. - Мне хотелось бы видеть товарища Кравченко.
Анна Ивановна прочла документ.
- Понятно. Я Кравченко. - Она вернула Седых красную книжечку.
Следователь улыбнулась:
- Простите, думала, по фамилии и по должности мужчина…
Анна Ивановна развела руками:
- Увы. Многие так думают. - И, спохватившись, официально добавила: - Можете приступать. Говорите, что надо показывать. Я не знаю, что делается в таких случаях. Скажу только, что все члены экспедиции в тайге, на работе.
- Жаль, хотелось поговорить с ними. Но ничего, придется в другой раз. - Вера Петровна представила ей Давыдову и Михеича: - Вот понятые. Мы осмотрим место происшествия, составим протокол.
- Понимаю, - помрачнела Кравченко. - Сейчас, только проветрится лаборатория. Работа с ядом. Через минут десять можем зайти… Пока располагайтесь вот здесь. - Анна Ивановна показала на пень. - Можно в нашем жилом вагончике.
- Спасибо, мы на воздухе.
- Можно в машине, - предложил шофер, но тут же понял, что ему вмешиваться не следует.
Дарья Александровна устроилась на пеньке, церемонно расправив платье.
Михеич остался стоять и закурил папиросу. Шофер направился к машине.
Анна Ивановна снаружи открыла окно в лабораторию.
- А с той стороны задвижка имеется? - спросила следователь.
- Да, - ответила Кравченко. - Окно запирается.
Седых кивнула.
Воцарилось тягостное молчание.
- Хорошо у вас, уютно, - попыталась завязать разговор следователь.
- На природе мы сами собой, - вздохнула Анна Ивановна.
- Много человек в экспедиции?
- Семь человек. Я, Кравченко Анна Ивановна, собственно, научный руководитель, Азаров Степан Иванович - бригадир…
- Это мы потом подробно, - деликатно прервала ее Седых. - Я просто спрашиваю. Значит, работаете в этом вагончике, а живете в том?
- Да. Еще замечу, что один член экспедиции в отъезде. В Москве. Все люди почти из разных городов…
- Как филателисты, - кивнула Седых. - Живут в разных уголках страны, а собираются вместе и знают друг друга хорошо.