- Двенадцать гадюк. И один щитомордник. - Степан взъерошил волосы рукой. - Вот скотина! Нажрался-таки. Ну погоди…
- Как это Клинычева угораздило? - не унимался Чижак.
- Брал гадюку и не заметил рядом другую, - нехотя ответил Азаров. - Нет, какая свинья…
- Что распаляешься, бригадир, - примирительно сказал Чижак. - Откуда Васе было знать, что Клинычева укусит змея? Ведь прикладывается он не в первый раз…
- Но в последний! - Бригадир со злости ткнул шофера кулаком в бок, но тот снова подарил миру лишь очаровательную улыбку.
- Степан Иванович, может, поужинаете? - решилась наконец вставить Зина.
- Подожди, подожди, Зина, не до этого…
Христофор оторвался от больного.
- Чаю ему побольше и покой. Послезавтра будет ходить.
Его слову верили. Во-первых, говорил он мало, во-вторых, фармацевт как-никак, имеет отношение к медицине.
- Ты думаешь? - посмотрел на него внимательно Азаров.
- Да.
- Добро. Анван еще нет?
- Нет. А обещалась еще позавчера быть, - ответила Зина. - Поешьте, Степан Иванович, нынче макароны с тушенкой. Чай…
- Потом. Давайте Леню на место Анны Ивановны. А ты, Зина, пригляди за ним. Чаю побольше…
- Это можно, с удовольствием, - побежала за чаем девушка.
- Степан, еще один вопрос. Его рвало? - спросил Христофор.
- Да.
- Может, дать коньяку? Грамм сто…
- Дадим. Схожу за НЗ.
Бригадир сходил в служебный вагончик, где в сейфе стояла бутылка армянского.
Клинычева перенесли на женскую половину и уложили на постель Кравченко. Христофор заставил больного выпить полстакана коньяка. Клинычев задремал.
Горохов налил еще полстакана и протянул бригадиру.
- А мне-то зачем? - отмахнулся Степан.
- От усталости. Пей.
Азаров ничего не ответил.
- Я бы на твоем месте всю жахнул, - засмеялся Чижак, - а он отказывается…
Бригадир взял стакан, аккуратно слил коньяк в бутылку и заткнул пробкой.
- Везет людям… - вздохнул Веня. - Да не тем…
Азаров взял отловленных змей и пошел в служебный вагончик. Горохов с Чижаком отправились с ним.
Рядом с операционной, в маленькой комнатушке, стояли деревянные ящики, обтянутые мелкой стальной сеткой, в которых лежали змеи.
Христофор молча взял у бригадира мешочек.
- Что, Колумб, не доверяешь? - усмехнулся Степан.
- У тебя руки дрожат, - спокойно ответил Горохов. - Открывай, Веня.
Чижак открыл дверцу пустого ящика. Христофор раскрыл мешочек и, вынув кронцангом одну за другой гадюк, переложил их в ящик. Каждую Веня пододвигал внутрь крючком. Щитомордника посадили к его собрату.
Когда все было сделано, в помещении погасили свет и перешли в операционную. Закурили. Христофор молчал. Молчал и Веня, деликатно ожидая, когда бригадир начнет рассказ. Но тот думал о чем-то своем. Не выдержал Чижак:
- Где же это случилось?
- В Волчьем распадке, за Каменной плешиной.
Веня присвистнул.
- Это ты его пятнадцать километров на себе пер?
Степан нехотя поправил:
- Десять - двенадцать…
- Тоже ничего… А как это все-таки произошло? - не унимался Веня.
Христофор посмотрел на Чижака. Тот замолчал.
Степан подпер отяжелевшую голову ладонями. Он едва держался. Но старался не показывать виду. Все-таки бригадир.
- Сколько сегодня отловили? - устало спросил он.
- Веня - четыре гадюки, Вася - ничего, Зина - одного щитомордника и двух гадюк, я - восемь гадюк, - перечислил фармацевт.
- Средне, - вздохнул бригадир. - План еще не выполняем. Ну ладно, завтра возьмем у всех яд и отпустим. Что-то Анван задерживается. Приедет, намылит нам холку за Василия. Завтра я ему башку оторву…
- Кончай, бригадир. Пора спать, - прервал Степана Горохов.
- Это верно, - кивнул Азаров. - Выспаться надо как следует. И еще вот что, Колумб. Мы там оставили рюкзаки, куртку… Короче, все свое барахло. Найти нетрудно - прямо по звериной тропе с левой стороны просеки. Кстати, там много зверобоя. Я нарвал охапку, но, сам понимаешь, не до него было… Я утром повезу Леню в больницу.
- Понимаю, - кивнул Горохов. - Схожу.
Все поднялись. Христофор пошел, выключил движок.
Степан, так и не поужинав, свалился на постель и уснул как убитый. Все разбрелись по своим койкам. Через пять минут база спала.
3
Раньше всех вставала Зина. Тихо, стараясь не шуметь, она ходила по лагерю, приносила воду из небольшой протоки, вытекающей из распадка, кипятила чай, готовила завтрак. Он не отличался разнообразием - каша. Гречневая или овсяная.
Потом поднимался Василий. Если это случалось с похмелья, он просыпался раньше Зины и возился с движком, хмурый и неразговорчивый.
Зина любила эти часы, когда прохлада волнами струилась из тайги, а воздух наполнялся гомоном птиц и стрекотанием кузнечиков.
Убедившись, что Клинычев спит, она бесшумно выскользнула из вагончика. Из кузова доносилось негромкое позвякивание железок: Пузырев хлопотал над своей механикой.
Зина взяла ведра, навесила на коромысло. Вася, заметив девушку, спрыгнул на землю и подошел к ней, виновато отворачивая в сторону помятую, затекшую физиономию.
- Подмогнуть?
- Давай, - вздохнула лаборантка, пропуская его вперед.
Они пошли по тропинке, цепляясь одеждой за кусты колючей жимолости.
Василий сопел. Ему не терпелось разузнать, что вчера произошло. Он что-то припоминал, но с большим трудом.
Пузырев смотрел на речушку. Протока была чистая, прозрачная, каждый камень на дне играл удивительной расцветкой. А всего ручей был метра два шириной и глубиной чуть выше голени.
Зина сняла ведра и стала наливать воду деревянным черпаком. Василий жевал стебелек травы.
- Сколько намедни принес бригадир? - как бы невзначай поинтересовался шофер, принимая ведро студеной воды.
- Пять. Да Клинычев семь.
- Неплохо, - одобрил Вася.
- Леню гадюка укусила. Степан Иванович двенадцать километров его на себе нес.
Вася прикусил губу. Случилось то, чего он совсем не ожидал. И тут предательская память подсунула ему более явные, неприятные воспоминания.
Зина механически черпала ковшом воду. Вася поднял камешек и со злостью запустил в стайку мальков, пугливо жавшихся ко дну маленькой песчаной заводи.
- Шибко серчал бригадир? - спросил он глухо.
- Еще как!
Вернулись в лагерь молча. Зина захлопотала над завтраком. А Василий открыл капот машины и нырнул с головой в мотор, выставив наружу лоснящийся от машинного масла зад.
Потом встал Азаров и первым делом зашел на женскую половину. Клинычев спал, тяжело дыша во сне.
Степан спустился из вагончика и остановился возле грузовика. Вася всем телом чувствовал его присутствие, но боялся повернуть голову. Он напрягся, когда услышал за собой голос бригадира:
- Машина в порядке?
Волей-неволей пришлось разговаривать. Вася спрыгнул на землю и сосредоточенно стал вытирать ветошью испачканные автолом руки, не поднимая на бригадира глаз.
- Как всегда.
Степан повернулся и ушел. Вася тяжело вздохнул, захлопнул капот и присел на буфер: разговор, самый серьезный, значит, впереди… Худо.
По-настоящему оживала база только тогда, когда поднимался Вениамин Чижак.
Громко заверещала "Спидола", Зина получила очередной комплимент, загремел умывальник, и над поляной раздалось фырканье, уханье, гиканье. Веня был здоровым, жизнерадостным парнем.
Зина гремела плошками, кружками, ложками. Вышел из вагончика Горохов - долговязый, взъерошенный и молчаливый. Он присел на лесенке и закурил традиционную утреннюю цигарку, сосредоточенно смакуя переход от ночных грез к будничной действительности.
Бригадир уже успел осмотреть ящики со змеями, проверить записи в журнале.
- К вечеру вернусь, будем брать яд, - сказал он Горохову. - А то позавчерашние еще не доены.
Христофор молча кивал. Из вагончика послышался голос Клинычева. Степан поднялся к нему. Леня лежал осунувшийся, с запекшимися губами.
- Пить хочется.
Бригадир налил из чайника вчерашнего чая и, придерживая ему голову, дал напиться.
- Болит?
- Нет. Нога словно деревянная. Во рту сохнет. И тело - как будто били.
- Ничего, ничего. В больницу сейчас поедем…
- Поедем, Степа.
Завтракали на скорую руку. Вася едва притронулся к еде и бегом бросился к машине. Деловито обошел ее, ударил носком сапога по всем скатам, погремел капотом, дверцами, пролез под задним мостом, короче - производил впечатление страшно предусмотрительного человека.
После завтрака поставили в кузов раскладушку, опустили и плотно пристегнули брезент. Веня расположился наверху, рядом с больным, а бригадир сел в кабину.
- Поаккуратней, - бросил он Васе.
- Мимо болота? - преданно глянул ему в глаза шофер.
Азаров пожал плечами: решай, мол, сам.
Вася сдвинул видавшую виды кепку на затылок и нажал на стартер.
- Довезу, как хрустальную вазу.
- Рюмку… - хмуро произнес Степан.
Вася осекся и тихо тронул машину по лесной просеке.
4
До райцентра добирались около часа. Талышинск только просыпался. На окраине им встретилось стадо разномастных коров, подгоняемых пареньком с маленьким транзистором на груди.
В приемном покое Клинычева осмотрел пожилой врач. Две санитарки, узнав, что ребята змееловы, смотрели на них во все глаза. Веня им незаметно подмигнул. Девушки залились краской.
Обследовав ногу Клинычева и выслушав сердце, врач деловито записал все в карточку и в заключение сказал:
- Возьмем денька на два-три. Проследим за сердцем, общим состоянием… - Заметив напряженный взгляд больного, он успокоил: - Ничего опасного я не вижу, но для профилактики полежать надо. Организм получил небольшую дозу токсичного вещества… Есть можно все, побольше жидкого. Лучше всего - минеральной воды. Можно чай, соки, лимонад. - Последние слова врач адресовал Азарову.
Степан кивнул.
Санитарки увели Клинычева, и скоро ребятам передали его одежду.
Полчаса колесили по городу в поисках минеральной воды. Ее, разумеется, нигде не было. В столовой посоветовали съездить на вокзал - в железнодорожном буфете снабжение получше. Но там воды тоже не оказалось. Только пиво, на которое с тоской поглядел Вася.
Буфетчица подсказала: проследует пассажирский поезд "Владивосток - Москва". В вагоне-ресторане минеральная вода наверняка есть. Придется подождать.
Веня и Василий скисли.
- Подождем, - твердо сказал Азаров.
Пассажирский пришел минут через сорок.
Степан долго уламывал официантку продать воды. Та шумела, что посторонних не обслуживает, что на всех чужих не напасешься. Но все же, когда поезд уже тронулся, Азаров спрыгнул на перрон с ящиком "нарзана".
По пути в больницу заехали на рынок, купили для Клинычева горшочек сметаны, вареную курицу, огромных звонких яблок и туесок пахучей малины.
Напоследок заглянули на почту. И в дверях столкнулись с Анной Ивановной.
- Прекрасно, что вы здесь, - обрадовалась она. - В райкоме обещали машину только после обеда… Отовариваться приехали?
Одета Анна Ивановна была, как всегда, красиво и элегантно.
Степан замялся.
- Такая штука, Анна Ивановна, Клинычева в больницу положили…
Кравченко всплеснула руками:
- Ну вот, обрадовали…
- Змея укусила, - сказал Азаров.
Анна Ивановна нахмурилась. Раскрыла сумочку, пошарила в ней.
- Дайте закурить, в гостинице оставила.
Ребята спешно протянули ей три пачки.
- Ничего, в общем, страшного, через пару дней выпишут, - успокоил ее Чижак, щелкнув зажигалкой.
Анна Ивановна решительно открыла дверцу машины:
- В больницу.
- Не стоит, наверное. Мы уже были, оставили Лене что надо… - неуверенно сказал Степан.
- Я сама знаю, стоит или нет. Полезайте в кузов, - приказала Кравченко, усаживаясь рядом с шофером.
В больнице она сразу направилась к главному врачу, заставила его самого осмотреть Клинычева и, убедившись, что все устроено, велела ехать к гостинице.
Талышинская гостиница располагалась на центральной площади, рядом с райкомом и исполкомом. Это был небольшой одноэтажный домик в шесть комнат.
Степан спешно выпрыгнул из кузова и помог Анне Ивановне вылезти из машины, ожидая громов и молний. Но Кравченко только сказала:
- С этим мы еще разберемся, бригадир. А сейчас пойдем, познакомлю тебя с новым членом экспедиции. Лаборантку привезла. Во Владивостоке просил за нее горком комсомола… Трудная жизнь у этой особы. Нелады в семье. Впрочем, сам все поймешь.
- Справится? Не щеглов ловим…
- Посмотрим. Уж больно к нам рвется.
- Заработок привлек?
- Деньги, Степа, кому не нужны…
Азаров пожал плечами:
- Ладно, это ее дело. Откуда она?
- Из Москвы.
Бригадир присвистнул.
- И потащилась в такую даль?
- До нас она у геологов побывала. Видать, не понравилось.
Новенькая сидела в номере, если так можно было назвать простенькую комнатку с пятью кроватями и единственным шкафом.
В дешевом спортивном костюме, в синей курточке с воротником и косыночке она выглядела очень молодо.
- Познакомьтесь, Оля, наш бригадир - Азаров Степан Иванович.
Оля привстала с кровати и протянула Степану маленькую руку. Пожимая ее, он отметил про себя, что рука у девушки крепкая.
- Гриднева, - просто ответила новая лаборантка.
- Поедем сейчас, - сказала Анна Ивановна, раскрывая шкаф. - Наша машина здесь.
- Я готова. - Девушка указала на небольшой потрепанный чемоданчик.
- Ну и хорошо. У меня тоже почти все. - Анна Ивановна придирчиво осмотрела костюм, снятый с вешалки, аккуратно сложила его в чемодан и обратилась к бригадиру: - Степа, я успела, между прочим, слетать в Москву. Поэтому задержалась. Виделась с Матсом Эдуардовичем. В Таллине ждут наш яд.
Азаров незаметно наблюдал за Гридневой. Мелкие, но красивые черты лица. Выражение неспокойное, настороженное.
- Вы регулярно брали яд у змей? - Кравченко надела пыльник, оглядывая себя в зеркале.
- Почти, - ответил бригадир. - Знаете, Колумб поймал три полоза Шренка. Один очень крупный экземпляр. Надо отправить в Московский зоопарк. Заявка давно лежит.
- Отправим, - вздохнула Кравченко. - Браку, наверное, опять много?
- Есть, - нехотя ответил Степан.
Анна Ивановна поморщилась, как от боли:
- Все же неосторожно вы работаете с животными…
Оля сидела, бесстрастно слушая разговор.
Азаров отметил про себя, что девушка неразговорчива. Может быть, приглядывается…
- Ну, поехали. На месте поговорим, - сказала Кравченко.
Степан подхватил чемодан Анны Ивановны и потянулся за Олиным.
Девушка запротестовала:
- Что вы, он легкий.
Азаров все же взял чемодан.
- Скажу только, - добавила Анна Ивановна, когда они выходили, - в Москве, в институте, многие нашу затею по-прежнему считают глупой. Во всяком случае - нерентабельной. Но самое удивительное, в министерстве нас полностью поддерживают. А я-то считала, что их совсем не интересует, откуда и как берется сухой змеиный яд для фармакологической промышленности. Думают все-таки люди о будущем.
5
По приезде в лагерь Кравченко первым делом направилась к змеям. Узнав, что часть из них находится в клетках уже который день, она сделала Азарову выговор:
- Ты же знаешь, что весь смысл нашего эксперимента в том, чтобы взять яд у животных и тут же отпустить в естественные условия. Держим мы их долго, вот они и того…
- Ничего страшного, - оправдывался бригадир, - подохло всего три гадюки и один щитомордник.
- Как это ничего страшного! - вспылила Кравченко. - Чем тогда наша экспедиция будет отличаться от змеепитомника, где животные гибнут одно за другим!
Степан промолчал, прикусив губу.
В отделении для рептилий была и Оля.
- Анна Ивановна, я бы взял яд вчера, но случай с Леней… - сказал бригадир с обидой в голосе.
- Дело - прежде всего, - не успокаивалась Кравченко. - Еще раз говорю: эксперимент должен быть чистым.
Увидев полоза, свернувшегося в ящике, Анна Ивановна забыла свой гнев.
- Какое чудо! - воскликнула она, открывая дверцу и вынимая крупную змею, доверчиво обвившуюся вокруг руки женщины.
Гриднева побледнела и слегка отшатнулась.
- Оля, посмотрите, какой очаровательный экземпляр. Прелесть! - повернулась к ней Анна Ивановна.
Девушка молча кивнула, стараясь не выдать своего страха.
- Это же безобиднейшее создание, - сказала Анна Ивановна; заметив состояние Оли, вернула змею на прежнее место и со вздохом добавила: - Заморят его в зоопарке… Не люблю я зоопарков. И не хожу никогда. Губят зверей, да и только. И ради чего, спрашивается? Чтобы толпа зевак глазела на несчастных животных? Глупо. Особенно сейчас, когда в кино и по телевидению можно увидеть всю эту прелесть, заснятую в естественных условиях. Куда интересней и познавательней. Ну, там еще заповедники, заказники… Нет же, устраивают люди для своих "младших братьев", как их принято сейчас называть, настоящие концлагеря. Ох и дикари мы, совсем еще дикари! Не научились еще по-настоящему любить и хранить все живое вокруг. Да и не только живое… А вот японцы, например, могут. Всегда поражаюсь их способности находить красоту в трех-четырех камнях на траве, в миниатюрных садиках. Не говоря уже об искусстве икэбаны… - Закончив свою тираду, Кравченко стала осматривать другие ящики. - Неплохой экземпляр. А эта гадюка маловата. Смотрите, смотрите, нет, это отличный щитомордник! Розоватая окраска. Редкий красавец.
Анна Ивановна была в своей стихии, и весь мир перестал для нее существовать.
Степан продолжал потихонечку наблюдать за Гридневой. Та вела себя так, как большинство людей рядом со змеями. Ему это было знакомо. Но девушка мужественно пересиливала страх и отвращение.
Анна Ивановна, просмотрев журнал записей, коротко приказала:
- Подготовить операционную. Будем брать яд.
Оля спросила:
- Можно мне присутствовать?
- Конечно! Вам надо сразу приучаться к нашей работе. Пока подготовят змей, осмотритесь. Зина выдаст вам хирургический халат, колпак и повязку…
Ящики со змеями вынесли на солнце, выставив рядком. Оля с любопытством наблюдала эту процедуру.