- Тебя такой выход устроит, как же! Сможешь сбежать со своей молоденькой сучкой… И все якобы по моей вине. Скажи-ка, сколько ты на нее потратил? Плата ветеринару… Фургон для транспортировки лошади… - Она судорожно перевела дыхание. - Ты, видать, думал, так будет продолжаться до бесконечности, потому что мне можно вечно вешать лапшу на уши и откупаться от меня вот такой дешевкой… - Она пнула ковер ногой. - С ней-то ты расплачиваешься подороже. Даже ты при всем своем идиотизме понимаешь, что твое тело уже давно не способно вызвать у нее неоплаченное желание.
Джулиан только хохотнул в ответ.
- Ты так предсказуема, Элли. Гав… гав… гав. Ты не можешь просто спокойно жить, ни на кого не бросаясь. Тебе обязательно надо вцепиться кому-нибудь в глотку. Но в данном раскладе, хочу напомнить тебе, "плохим парнем" являюсь не я, а ты, милашка, вместе со своим маленьким жирным клоном. - Он презрительно фыркнул. - Ответь-ка мне на один-единственный вопрос: вы со своей Прю хоть раз сделали паузу и задумались, а правы ли вы? Любой кретин мог вложить тебе в мозги какую угодно историю, и ты бы в нее поверила, лишь бы только она хоть как-то удовлетворяла твое злобное, мелкое и такое уязвимое самолюбие.
- Ты сам мне говорил, что Джеймсу сошло с рук убийство! - крикнула она в ответ. - "Джимми-подонок" - вот как ты его называл… Совершил идеальное убийство… Запер Алису на холодной террасе, а сам принял снотворное, чтобы не слышать ее стонов и криков.
- Не будь дурой! - сказал Джулиан. - Если у нее в самом деле не было возможности вернуться в дом, она могла бы спуститься в сторожку. У Боба и Веры есть ключи. - Прищурившись, он добавил: - У тебя не все в порядке с психикой, Элли. В этом поселке есть, наверное, только одна женщина, способная превзойти тебя в злобе, - Вера… Но она совершенно выжила из ума. - Он мгновение пристально всматривался в лицо жены, затем издал возглас изумления. - Я все-таки надеюсь, что информацию ты получала не от нее, глупая сучка. Она поклялась отомстить Джеймсу с тех самых пор, как он обвинил ее в воровстве. Всем было понятно, что украла именно она, но Вера только и делала, что осыпала его проклятиями и обвинениями. Если ты основывалась на ее словах, тебе действительно необходимо срочно провериться у психиатра.
По густо накрашенному лицу Элеоноры Монро видел, как с каждым мгновением ситуация все ближе подходит к катастрофической развязке. Элеонора опустила голову.
- Я… - Голос у нее сорвался. - Откуда тебе так много известно? - спросила она вдруг. - Неужели эта маленькая шлюшка рассказала?
Глава 24
Лео ответил с первого гудка.
- Лиззи? - тихо прошептал он так, словно находился в многолюдном месте и не хотел, чтобы его услышали.
Номер Марка в списке номеров на телефоне Лео не числился, но все равно было странно, что первое предположение, которое пришло ему в голову при звуке звонка с незнакомого номера, было, что ему звонит сестра.
- Нет, это Марк Анкертон. - Он напряг слух, чтобы услышать малейший шорох, исходивший от Лео, но не услышал ничего. - Почему вы подумали, что вам позвонила Лиззи?
- Не ваше дело! - грубо ответил Лео, повышая голос. - Что вам надо? Кстати, Марк, как проводите Рождество? Как здоровье моего папочки?
- Да бросьте! Где вы?
Смешок в трубку.
- Вам бы очень хотелось узнать?
- Не особенно. Собственно, мне нужна Лиззи. Я пытался найти ее по домашнему телефону, но она не отвечает. Вам не известно, где она и все ли с ней в порядке?
- Да вам ведь плевать на нее.
- Я не стал бы звонить, если бы мне действительно было плевать. - Он украдкой бросил взгляд на Джеймса. - Ваш отец решил увеличить выплаты на ее содержание. Его также беспокоит ваше положение. Конечно, он совсем не в восторге от сцены, которую вы устроили на днях… но он хочет быть справедливым. - Марк взял Джеймса за руку, почувствовав, как тот весь вскипает от возмущения.
Лео злобно рассмеялся:
- Вы имеете в виду ту ссору, которую он устроил? Я ведь ни слова не сказал. Он совершенно выжил из ума. Ему ничего нельзя доверять. - Лео сделал паузу, словно ожидая ответа от Марка. - Вы, как обычно, рядом, дергаете дряхлую куклу за веревочки. Так знайте, я нанял адвоката, который собирается оспорить завещание. Старик уже несколько лет, как свихнулся, мать скорее всего тоже. А вы составляли их новые завещания, ни разу не усомнившись в умственных способностях того и другого.
Марк проигнорировал его разглагольствования.
- Да, вы совершенно правы - я рядом со своим клиентом. Я не хотел, чтобы на Рождество он оставался в одиночестве. - Он сделал еще одну попытку: - А где находитесь вы?
Снова злобный хохот.
- Боже, какой заботливый сукин сын! Вы не хотели, чтобы он оставался в одиночестве на Рождество! Вы даже не представляете, как омерзительны мне ваши слова! Гребаный Марк это… гребаный Марк то… Вам удалось повлиять и на мать. Отец с незапамятных времен раскачивает поместьем, как приманкой, у нас перед носом, но мать всегда собиралась оставить деньги нам.
Марк решил больше не сдерживать возмущения.
- Если вы таким дерьмом кормите своего нового адвоката, то, боюсь, далеко вы с ним не продвинетесь. Вам с Элизабет были предъявлены копии завещания Алисы. Она хотела, чтобы ее деньги послужили какой-нибудь благой цели, и прекрасно понимала, что если оставит их вам, то единственная цель, которая будет с их помощью достигнута, - ваш полный нравственный и физический распад.
- И кто вложил ей в голову эту идею?
- Вы, когда послали Лиззи забрать картины Моне.
- Они принадлежат ей.
- Отнюдь. Мать Джеймса передала их ему во владение до его смерти. И только потом они, по ее завещанию, должны перейти Лиззи. Алиса была просто вне себя от ярости. Она понимала, что, если картины попадут вам в руки, вы их немедленно продадите… И конечно, попытки Лиззи заполучить картины стали причиной еще одной неприятной сцены с криками и взаимными обвинениями. Откровенно говоря, вам нужно благодарить покойную мать за то, что она вообще не завещала все, что имела, благотворительным фондам, оставив вас ни с чем. По крайней мере, передав состояние вашему отцу, она предоставила вам еще один шанс доказать, что вы способны измениться к лучшему.
- Он не оставит нам деньги ни при каких обстоятельствах. Бекки сказала, что их получит дитя любви Лиззи. - Презрительное фырканье. - Кстати, как она там поживает? Полагаю, вернулась к вам… Она заявила мне, что вы ее примете в любой момент с распростертыми объятиями.
Слова Лео застали Марка врасплох.
- Бекки?
- Конечно, Бекки. Вас бросало так много женщин, что даже и не вспомните, о ком идет речь? Ну что ж, она ждет вас… Можете передать ей мои слова. Она двуличная сучка… - еще один смешок в трубку, - но что я вам говорю, вы сами это знаете. И поделом вам. Помните то дерьмо про мандрагору?.. Вы были моим должником.
Марк задумчиво потер рукой нижнюю челюсть.
- Я не видел Бекки с тех самых пор, как она ушла от меня к вам. И к вашему сведению, я скорее перережу себе глотку, чем буду иметь дело с какой-нибудь из использованных вами шлюх. Подпорченный товар меня не интересует.
- Черт с вами!
- И еще к вашему сведению, - продолжал Марк, - мать не оставила бы вам ни одного фартинга, если бы не мои уговоры. Итак, у вас нет желания поблагодарить меня за пятьдесят тысяч?
- Скорее я перережу себе глотку. Ну и где картины?
Странный вопрос.
- Там же, где и всегда.
- Нет, их там нет.
- Откуда вам это известно?
- Не ваше дело. Где они?
- В безопасности, - сухо и кратко ответил Марк. - Ваша мать полагала, что вы предпримете еще одну попытку заполучить их.
- Вы хотите сказать, вы полагали… Маме самой никогда бы не пришло в голову ничего подобного. - Еще одна пауза. - Вы что, в самом деле с ней не встречались? Она говорила, что ей достаточно поманить вас пальчиком, и вы бегом прибежите.
- О ком вы?
- О Бекки, конечно. Я не сомневался, что вы такой болван, что платите все ее долги. Между прочим, это меня очень веселило. Мне нравилось, что кто-то вас обирает. Ведь мания-то у нее - хроническая.
- Какая мания?
- Сами догадайтесь. Кстати, отец всерьез собирается повысить выплаты на содержание Лиззи?
"Игра?.."
- Да.
- И насколько?
- Пятьсот в месяц.
- Боже! - воскликнул Лео с отвращением. - Гроши. Он ведь целых два года не повышал выплаты. Неужели вы не могли уговорить его хоть на штуку?
- А вам-то какое дело? Все равно деньги достанутся не вам.
- Я на них и не рассчитываю.
Ну что ж, неплохо, цинично подумал Марк.
- Лучше, чем ничего. Если она уже прокутила материнские пятьдесят тысяч, ей будут гарантированы пятьдесят бутылок джина в месяц… Но Джеймс выплатит их только после личного разговора с ней.
- А как насчет меня самого?
- Я веду переговоры.
- Только не ожидайте благодарности. От меня вы можете рассчитывать на единственную благодарность - пожелание как можно скорее оказаться на глубине шесть футов под землей.
- Идите в задницу.
На сей раз в трубке раздался веселый смех.
- Боюсь, в данный момент это моя единственная альтернатива.
Марк невольно улыбнулся.
- Можете рассказать о ней подробнее, - проговорил он сухо.
- Вы явно с какой-то целью надавили на отца, - сказал Лео после секундной паузы. - Он бы скорее повесился, чем увеличил выплаты. Итак, с какой целью вы звоните?
- Вы знаете Элеонору Бартлетт? Ту, что живет в Шенстед-Хаусе?
Молчание.
- Вы когда-нибудь с ней разговаривали? Знакомили ее с Элизабет?
- Почему это вас так вдруг заинтересовало?
Марк подбросил воображаемую монетку. Выпало - будь откровенным. Да и в любом случае, что он теряет? Если Лео как-то причастен к происходящему, то он все и так знает. А если нет…
- Она обвиняет Джеймса в инцесте, говорит, что он отец ребенка Лиззи, и заявляет, что рассказала ей обо всем сама Лиззи. Элеонора пользовалась телефоном для запугивания Джеймса, что является уголовным преступлением, и я посоветовал ему заявить в полицию. Но прежде чем мы обратимся в полицию, мы хотим знать, правда ли, что Элеонора Бартлетт слышала все это от Лиззи.
В голосе Лео звучало торжество:
- И почему же вы полагаете, что это клевета?
- А вы полагаете, что нет?
- Зависит от того, сколько она стоит.
- Ничего не стоит.
- Ошибаетесь, дружок. Репутация отца очень много для него значит. Начните переговоры с ним, исходя из упомянутого условия, и выясните, сколько он готов заплатить за ее защиту.
Марк ответил не сразу.
- А как насчет вашей репутации, Лео? Сколько стоит она?
- У меня в данном случае с ней нет никаких проблем.
- Они, несомненно, возникнут, если я повторю наш сегодняшний разговор в полиции и добавлю к нему еще и те обвинения, которые выдвигает против вас Бекки.
- Вы говорите о той ерунде, что она прет на меня по поводу того, что я заставлял ее брать деньги взаймы? - едким тоном произнес Лео. - Она не выдерживает никакой критики. Бекки сама по уши в долгах. - Подозрительная пауза. - Но вы только что сказали, что не разговаривали с ней.
- Я сказал, что не виделся с ней. А разговаривал я с ней по телефону не далее как полчаса назад. Она отличалась необычной прямотой, когда речь шла о вас… Боюсь, все, что она говорила, было далеко не комплиментарным. Она обвиняет вас в насилии… Говорит, что боится вас…
- О чем, черт возьми, вы говорите? - злобно прервал его Лео. - Я и пальцем к этой сучке не прикоснулся.
Марк бросил взгляд на Джеймса.
- Я не о ней, а о другой вашей жертве говорю. Вы не догадались?
- На что вы намекаете?
- Все-таки попытайтесь догадаться сами. Когда подобные вещи к вам не относятся, вы считаете их смешными, даже пытаетесь на них заработать деньги.
Наступила долгая пауза.
- Вы не могли бы объясниться короче и определеннее?
- В данных обстоятельствах нет.
- Отец слушает?
- Да.
Телефон мгновенно отключился.
*
За два часа Нэнси получила три противоречивых сообщения. Первое было от Джеймса, сказавшего весьма обеспокоенным голосом, что, как ни приятна была ему встреча с ней, при сложившихся обстоятельствах ее дальнейшие визиты в Особняк крайне нежелательны. Затем сообщение от Марка, в котором говорилось, что Джеймс лжет. И наконец, третье, где речь шла о каких-то чрезвычайных обстоятельствах. Все ее попытки связаться с Марком по телефону заканчивались неудачно - звонки переадресовывались на автоответчик. А ее эс-эм-эска так и осталась без ответа.
Нэнси беспокоилась по поводу того, что ей пришлось бросить дела в Бовингтоне и отправиться в пятнадцатиминутное путешествие в Шенстед. Она чувствовала себя просто идиоткой. Какие обстоятельства? Тем более чрезвычайные? Особняк "Шенстед" был погружен во мрак, и, когда Нэнси позвонила в дверь, ей никто не ответил. Время от времени из-за туч выглядывала луна, освещая фасад старинного здания, но вокруг не было никаких признаков жизни. Она пыталась что-нибудь разглядеть сквозь оконные стекла библиотеки, какие-нибудь намеки на свет, пробивающийся под дверью, ведущей в гостиную, но смогла увидеть только свое собственное отражение.
Ей сделалось неуютно. Что подумает Джеймс, если вернется и увидит, что она заглядывает к нему в окна? Хуже того, что он может подумать, если сейчас наблюдает за ней из неосвещенных комнат Особняка? Какие бы обстоятельства он ни имел в виду, вероятно, они все еще достаточно актуальны, и его слова по их поводу были ясны, определенны и не требовали никаких толкований. Больше он не желает ее видеть. Нэнси вспомнила его утренние слезы и собственную растерянность и поняла, что ей не следовало приезжать.
Нэнси вернулась к машине и села на водительское сиденье. Она пыталась убедить себя, что они пошли в какой-нибудь паб - так бы, к примеру, поступили ее родители, - но это показалось ей маловероятным. В данных обстоятельствах - но в каких обстоятельствах? - интуиция подсказывала Нэнси, что они не должны были уйти из дома. Сообщения, полученные от Марка. Скрытная натура Джеймса.
Его изоляция в последнее время. Близость бродяг. Капкан, который кто-то установил для собаки Джеймса. Все это крайне подозрительно.
Вздохнув, Нэнси извлекла из бардачка фонарик и вышла из машины. Да, она, конечно, пожалеет о том, что приехала сюда. Можно держать пари - они сидят в гостиной и делают вид, что их нет дома.
Девушка прошла к террасе.
Свет в гостиной выключен, а дверь на террасу заперта изнутри. Приложив руку козырьком ко лбу, Нэнси попыталась рассмотреть, что внутри помещения, и по едва заметным огонькам догоравших в камине углей заключила, что комната пуста. Решив довести начатое дело до конца, Нэнси отошла на несколько шагов назад, чтобы взглянуть на окна второго этажа, и ощутила неприятное чувство, осознав вдруг, что находится на том или почти на том месте, где умерла Алиса.
Какая-то ерунда, подумала она. Сумасбродная затея, задуманная чертовым Марком Анкертоном. Надо же: мурашки от суеверного ужаса из-за женщины, которую она никогда в жизни не видела. Внезапно затылком она ощутила чье-то присутствие у себя за спиной, чей-то тяжелый взгляд… Она даже услышала дыхание…
Нэнси резко повернулась, прочертив светом фонарика широкую дугу…
*
Полицейский постарше громко постучал в дверь автобуса Лиса и совсем не удивился, когда никто не ответил. Он проверил ручку, понял, что автобус заперт, затем обернулся и вопросительно взглянул на Вулфи.
Белла раздраженно вздохнула.
- Чертов придурок! - пробормотала она, прежде чем вновь продемонстрировать полицейскому дежурную улыбку.
- Вы знаете, где он? - спросил Баркер.
Белла отрицательно покачала головой:
- Я думала, он спит. Он собирался дежурить у каната сегодняшней ночью… поэтому и начала с другого конца… не хотела будить его раньше времени.
Внимание Баркера переместилось на Вулфи.
- А ты, сынок? Может быть, ты знаешь, где твой отец?
Мальчик тоже покачал головой.
- Он всегда запирает автобус перед тем, как куда-нибудь уйти?
Кивок.
- Он говорит тебе, куда уходит?
Дрожь страха.
- Ну и что ты должен делать, по его мнению? Замерзнуть? А если бы рядом не оказалось Беллы? - Полицейский был вне себя от возмущения. - Что в автобусе такого, что для него более важно, чем собственный ребенок? - спросил он, обращаясь к Белле. - Полагаю, пришло время побеседовать с вашим загадочным другом. Кто он такой? И что замышляет?
Белла почувствовала у себя за спиной какое-то движение.
- Ну и ну! - воскликнула она злобно, заметив, что Вулфи бросился к лесу, словно за ним гналась свора гончих. - Неплохо, мистер Баркер. И что теперь будем делать? Ведь по крайней мере в одном вы совершенно правы, миленький: его папочке абсолютно наплевать, если его сынок замерзнет насмерть… И всем остальным тоже. - Она ткнула Баркера пальцем в грудь. - И хотите знать почему? Могу поклясться, что парнишка ни в каких документах не зарегистрирован, поэтому он по большому счету и не существует вовсе.
*
Сообщение от Нэнси поступило сразу же, как только Марк прекратил телефонные разговоры, и на сей раз никаких дискуссий не последовало. Он набрал "999" на мобильном, коротко произнес: "Полиция", затем поспешно захлопнул дверцу и быстро развернул машину.