– Может, я всё-таки успею побриться? А потом уже и…
– Приказано прибыть срочно.
Из-под широкого козырька на бесстрастное лицо офицера мгновеньем опустилась хорошая улыбка.
– Я уже доложил контр-адмиралу, что вы сегодня в отличной форме.
И, коротким движением руки пропуская Глеба Никитина вперёд, решительно шагнул к автомобилю с чёрными номерами.
Было прохладно, приятно пахло сладким, поскрипывала кожа сидений.
Музыку Ян выключил сразу же, как только Глеб вернулся и пересел в его машину.
– Аккуратно тут у тебя. И чисто.
Глеб внимательно осмотрелся в салоне.
– Не куришь здесь?
– Нет. И никому не разрешаю. Машина-то новая.
Покусывая губы, Ян отвечал медленно, каждый раз задумываясь и глядя только вперёд, через стекло.
– Когда я вечером, около семи примерно, заезжал домой, мама сказала, что вы с батей на берегу уху варите. Ну, у меня дела ещё кой-какие здесь были, думал, что позже ещё увидимся.… Не на один же день ты ведь сюда приехал.
– А после того, как отец пришёл домой, ты с ним разговаривал?
– Не видел я его больше.
Ян со стоном обхватил голову руками.
– Если бы я знал, если бы я только знал…
Горе молодого парня было неподдельным и искренним.
Смуглый и красивый, каким его запомнил ещё с прошлых приездов капитан Глеб Никитин, сейчас он казался ему гораздо старше своих лет, особенно когда блестел в прохладе автомобиля бледно-серым тонким лицом. Кроме того, Ян неприятно, щелчками, кусал ногти на мизинцах, и вздрагивал, когда Глеб громко повторял ему свои вопросы.
– Потом, вечером, когда я ещё раз приехал переодеться, он уже ушёл на берег. Мама говорит, что его кто-то вызвал из дому. Ну, а потом…. Я вроде тоже как бы хотел посмотреть, чего там, на причалах, такое творится, но не дошёл до места, не увидел вовремя батю.… А-а!
Ян снова сморщился, не отводя потухшего взгляда от прилипшего снаружи к автомобильному стеклу маленького мотылька.
– Ладно, ладно. Не рви сердце.
Капитан Глеб приобнял парня за плечи.
– Все мы не смогли.… Не в этом дело.
– Потом я в казино в город уехал.… Две девчонки, наши, посёлковые, со мной там были. Возвратились мы уже под утро, развёз их по домам. Поспал немного.… А в шесть, да, немного после шести, радио уже как раз заговорило, бабка Клава к нам прибежала… Мать сразу же полицию вызвала, ну, всё и понеслось…
– Сначала они думали, что это ты. – Ян покосился на Глеба. – А когда с тобой у них не получилось, начали вспоминать, кто бате в последнее время угрожал. Спрашивали, с кем у него конфликты в посёлке были. Ну, я им и сказал, что всё вроде тихо у нас с делами-то двигалось, никто не наезжал, ни с кем вроде как бы и не ссорились… Единственно, какая серьёзная неприятность произошла, так это когда моторы у нас с катера украли. Так до сих пор их и не нашли. А ведь мы с батей сразу же, ещё по весне, заявление в эту же полицию писали!
– Ну, вот, когда менты решили тебя выпускать, они другую версию сразу же быстро слепили, прямо при мне, в кабинете, упёрлись в то, что это браконьеры ночью чего-то у наших катеров делали. А батя…. Типа, как раз в это время он на берег и вышел. Наверно, эти ворюги его там и пырнули.
– Ты тоже так думаешь?
Ян в очередной раз не расслышал вопроса капитана Глеба и опять нервно куснул ноготь.
Несколько минут они сидели в машине молча.
Ян то отворачивался к боковому окну, то пробовал включать музыку. Глеб не обращал внимания на его суету, прекрасно понимая состояние молодого парня.
"Совсем ведь ненамного старше моего Сашки…".
Да и самому ему почему-то тревожно думалось о некоторых неожиданных событиях и странных словах последнего дня.
Ян решился. Он рубанул воздух ладонью и повернулся к Глебу. И сразу же вызывающе посмотрел на него.
– Завязывать надо побыстрей со всем этим! Последнюю группу как-нибудь нужно провести и хорош! Всё равно без бати у меня с проектом ничего толком не получится! Буду на своём микроавтобусе потихоньку возить городских тёток на рынок в Варшаву… Не-а, всё, а с этими извращенцами я больше дел иметь не хочу! Ведь ты сам понимаешь, Глеб, что ведь каждый раз у нас всё тут на нервах, как бы что не произошло с этими тупыми иностранцами, что бы ещё вдруг не случилось! То им одно устрой, то другое подавай…! От каждой новой группы всегда каких-то неприятностей ждёшь! Да и деньги-то, согласись, в принципе, от всей этой затеи не очень большие…
– Совсем недавно ты думал иначе…
Парень опять резко потух и уткнулся в сложенные на руле руки. Пробормотал.
– Послушай, проведи сам эту группу, а? Они завтра прилетают. Я не смогу…
И опять Глебу Никитину не пришлось удивляться.
Ещё в начале этого дня он начал думать о том, как правильно выполнить все ранее взятые обязательства. Никифорыча уже нет, Ян должен быть сейчас рядом с матерью, заниматься похоронами, а он.…
Да, только он сможет встретить завтрашних клиентов. Услуга оплачена, механизм запущен. Туристы-то ведь, в конце концов, ни в чём не виноваты.
"А кое-кто виноват.… И его нужно найти".
– Ты прав.
Нерешительно улыбнувшись, Ян ухватил его за руку.
– Правда?! Ты согласен?! Давай, Глеб! Правильно, слушай, давай сделаем так, чтобы не облажаться, в самом-то деле, чтобы денег много в этот раз не потерять! Глеб, ты ведь сам прекрасно всё знаешь, помнишь, сам ведь это придумывал, нас учил!
– У меня в запасе всего несколько дней и нужно будет улетать.
– Да ладно ты!
Ян уже блестел глазами, улыбался, всё ещё шмыгая носом, и убеждающее трогал Глеба за плечо.
– Давай, завтра с утра ты ими займёшься, а мне-то всего дня два-три и нужно, чтобы с похоронами справиться! Как всё улажу, так сразу же к тебе и подскочу! Вместе уже полегче будет, уладим всё как-нибудь потихоньку!
– Та-ак!
Ян с силой и азартно хлопнул себя ладошкой по колену.
– Я в полиции специально уточнил – хоронить батю можно будет уже послезавтра. Полковник обещал, что все формальности они к вечеру закончат. Завтра отдадут. Так.… С местом на кладбище я договорюсь, справа, у дороги, там посуше места есть, денег, правда, много просят за эти участки…. Ладно. Решим. И с оркестром побазарю в части, дадут музыкантов на полдня. Это нормально, не сомневайся, бате можно, как пенсионеру вспомогательного флота. Что ещё?
Искоса посматривая, капитан Глеб отмечал деловитость и точность слов Яна.
– Слушай, давай выскочим на свежий воздух – я курну немного. Ты не против?
Не слушая ответа Глеба, Ян распахнул дверцу машины со своей стороны.
– Классно, что ты так вовремя здесь оказался!
"Страшный смысл в твоих словах, парень….".
Ещё раз торопливо затянувшись, Ян Усманцев щёлкнул почти целую сигарету в сторону и с широкой улыбкой повернулся к Глебу.
– Справимся с этой группой – и завязываем! Ладно?! Ну, обещай…
– Тебе пора домой. Сделаем сейчас вот что…
Никифорыч так и не смог полюбить слово "офис". Он всегда, немного смущаясь, называл эти две комнатухи конторой. Когда они только начали заниматься проектом, возиться с первыми туристами, Глеб Никитин поставил перед коллегами Усманцевыми непременное условие арендовать в посёлке небольшое помещение.
Солидное предприятие не должно было оформлять бумаги и общаться с людьми на кухне или в стареньком шлакобетонном гараже.
Тогда Ян с восторгом и занялся обустройством их "конторы", которую Никифорыч арендовал в местном Доме быта. В первые же дни, на деньги, выделенные Глебом, счастливый Ян купил компьютер и факс, потом – стол и два крутящихся кресла. Никифорыч притащил из дома и приколотил на стенку, напротив входной двери, календарь с красивыми старинными парусниками.
– Поедем к вам в контору. Ты меня оперативно введёшь в курс дела, покажешь документы. Нарисуешь пароли, адреса, явки… График маршрута, если он не изменился. Телефоны основные перепишешь, с кем контачите, по каким делам. Ну, и всё остальное, необходимое для первого раза. Потом – ты домой. Я останусь ещё и покопаюсь в бумагах. Как справлюсь – приеду к вам. Обязательно. Так пойдёт?
Слабо улыбнувшись, Ян выдохнул.
– Спасибо тебе…
– Кто-нибудь из местных знает ещё эту тему? Может, Никифорыч кого брал когда помогать?
Заметив, что Ян мнётся и нерешительно кусает губы, Глеб терпеливо пояснил.
– Не в тебе сомневаюсь – в себе. Боюсь, что со многими мелочами могу поначалу не справиться. Нужен толковый помощник. До твоего подхода.
– Да не, я ничего… – Ян всё равно не отводил пристального взгляда от шнурков собственных ботинок. – Есть тут один мальчишка, путается всё у нас под ногами.… По-моему, он раза два ходил с батей на маршрут прошлой весной, когда меня не было – я тогда в Германию за машиной ездил. Его можно привлечь.… Нет! Вот, знаю! Возьми лучше Костю Серякова! Я с ним давно уже знаком, вместе когда-то машины гоняли, я его хорошо знаю! Да, да, его! Он бригадиром у рыбаков-частников числится, вроде как старшина у них рыбный. Дел у него сейчас немного, поможет тебе и с местными, если что, разобраться. Бери его!
– Случайно это не тот знаменитый Костян, что флотской соляркой у вас здесь понемногу приторговывает?
– Ну, да.… А что такое?
Глеб усмехнулся.
– Помню, отец твой его так сильно любил, нахваливал, всё говорил мне, какая умная у этого вашего Костяна голова, жалел только, что только пули покрупней в этой голове до сих пор так и не появилось. Чего же так он скверно отзывался о таком хорошем человеке-то, а? Не знаешь?
– Люди-то могут разного кому угодно наговорить. Нормальный, вроде, парень. Мне ничего плохого, по крайней мере, он не сделал.
– Критерий, однако.
И, чтобы не смущать больше расстроенного Яна неприятными вопросами, капитан Глеб первым отвернулся в сторону. Одобрительно хлопнул ладонью по блестящей автомобильной дверце.
– Хорошая у тебя машинка. Поехали в контору.
– Так, сколько людей в этой группе? Сколько на сегодняшний день есть подтверждений?
– Шестнадцать. Оплатили контракты все. В вертолёт свободно умещается вся группа плюс один наш сопровождающий. Обычно два, три человека из них остаются на земле, ну, это те, не оформил страховку на участие в полётах или первый раз летит, неприятностей с организмом боится.
– Сколько шлюпок берёшь на переход?
– Две "шестёрки". Места хватает всем и под парусом, и вёслами по очереди все успевают уработаться. Добавки обычно не просят.
– Послушай, позвони, договорись, чтобы ещё одну шлюпку подготовили.
– Зачем это, и так же не тесно будет?"
– Возникла немножко гениальная мысль…. Палаток у тебя три?
– Да, три, армейские восьмиместные.
Они сидели за столом, напротив друг друга, капитан Глеб держал в руках пачку документов, на чистом листе бумаги записывал ответы Яна, его пояснения и делал свои быстрые пометки.
– Номер телефона конторы тот же самый, не новый?
– Областной код только поменялся недавно, а так всё по-прежнему. Вон там, над факсом на стене наш номер записан.
– Копии паспортов? Страховки?
– Всё здесь, в папке.
– Распечатай, пожалуйста, на отдельном листе список гостиничной брони, на всех, и по номерам каждого, отдельно. Кого в этот раз больше?
– Гансов, как всегда, кого же ещё-то! Итальянцы в эту группу как-то затесались, два шведа. Ирландец один, по-моему, есть.… Да. Голландец ещё. Голландцы спокойные, с ними всегда просто. Вот испанцы, те – да! Особенно, если попадаются в одну группу из разных краёв, то после бани дерутся между собой постоянно!
– Ладно, свяжем некоторых негодяев при необходимости. Устроим им на муравейнике короткую гауптвахту. Ян, а артисты у тебя готовы?
– Всё на мази. Телефон их главного – вот. И мобильный, и обычный, городской.
– Кто ими сейчас руководит?
– Щацкий, Вадик. Есть такой тут у нас.… Да ты же ведь его знаешь, в позапрошлом году ведь видел?! Рыжий такой, с бакенбардами! Ну, вот, знаешь! У него будут двое новеньких, но он их уже немного подрессировал, с клоунами всё будет путём, как всегда. Эти обычно не подводят.
Почему-то неожиданно появился странный кураж.
Глеб Никитин с необъяснимым азартом погружался в не очень знакомые ему подробности, задавал Яну обычные вопросы, получал хорошие, нужные ответы, ещё раз задумывался о том, что же ему ещё необходимо обязательно знать, ещё раз переспрашивал и уточнял.…
И скромной искрой, пока не совсем отчётливой и не очень понятной, мелькала где-то далеко краткая мысль о том, что все эти мелочи, несомненно, скоро будут очень, очень важны для него. И для его боцмана…
– Ну, думаю, на сегодня всё. Будь постоянно на телефоне, если что-то возникнет непонятное – спрошу.
С облегчением Ян соскочил с края стола.
– Сейчас я пришлю к тебе сюда Серякова. Пообщайся с ним всё-таки.
– Почему бы и не пообщаться…
Глеб рассеянно продолжал листать большой журнал с записями.
Так же мельком, не отрываясь от документов, он хотел сказать ещё что-то, но потом поднялся с кресла, встал рядом и вровень с Яном.
– Не раскисай. И обязательно побрейся. Нечего мать ещё и этим пугать. Я немного бумаги ещё посмотрю, а тебе нечего здесь особо-то рассиживаться, езжай домой. Передай, что я попозже к вам зайду. Любаня когда приедет?
– Звонила, что завтра будет у нас с самого утра. Как только детей отвезёт к мужу на работу, так сразу же и к нам.
Из коридора Дома быта через неплотную фанерную дверь сильно доносились ароматы дешёвых парикмахерских жидкостей.
Всё вокруг него словно остановилось и замерло.
В спокойной тишине уютной комнатёнки капитан Глеб шуршал аккуратно подшитыми листами бумаги, переворачивал их то по одному, то по несколько, закладывал нужные страницы карандашами и ножницами, возвращался иногда к уже просмотренным документам и записям, делал пометки на своём отдельном листе. Улыбался, хмыкал, когда встречал где-то свой почерк.
Он вспоминал, как на одном дыхании, за одну ночь, набросал тогда сценарий игры "RED-SPETZNAZ". Детали проекта пришлось додумывать и уточнять потом ещё долго, несколько месяцев, но основная идея легла на бумагу буквально в считанные часы.
Действительно, фантазия безумная, но каков же был тот уровень безумства!
Пробегая глазами по строчкам, капитан Глеб Никитин словно бы шагал по дням и событиям проекта.
"Та-ак, прибытие в аэропорт, автобус, пивная экскурсия на побережье, прогулка по оборонительным фортам… Нормально. Никофорыч говорил, что такое начало нравится всем, без исключения. … Гостиница, да, оформление…, оставляют в номерах вещи, кто хочет, тот бродит по ночному городу. Обычно одной компанией.
Второй день – начало главной интриги. Погрузка в автобус…, некоторые личности обычно ещё с похмелья, опухшие, заспанные, потом следует инструктаж и обмундирование в казармах. Какие же они все смешные, когда снимают свои пафосные пиджаки и штаны с подтяжками! Стираный камуфляж, кирзачи, обмотки! Пузатые европейские клерки, мясники и фермеры мгновенно становятся грозными российскими солдатиками!".
Невольно он захохотал, нисколько не стесняясь провинциальным вниманием уборщицы, скучно шмыгающей снаружи шваброй под дверью их "конторы".
"Тот англичанин привёз с собой одноразовые гигиенические стельки! И ими же подтирался в лесу после трёх порций жареной картошки с салом! А это? Ну-у…! На стрельбище-то они все Стивены Сигалы! Автомат дёргается в руках, турист орёт от восторга, старшина-контрактник пинает сапогом первого в очереди, чтобы не совал голову под пули…
Следующий пункт: "Выход в море на ракетном катере береговой охраны для перехвата браконьерского рыболовного судна". Правильно, тут уже артисты вовсю у нас стараются. И руки вверх по команде задирают, и свои небритые рожи слезами раскаяния орошают. Особенно рыжий у них хорош! Глазами непокорными на моряков сверкает, челюсть грозно оттопыривает, жесты неприличные пальцами в их сторону активно делает! Будто бы отмщением иностранным туристам грозит! Это классно всегда получается, эффектно. Особенно, если нет дождя на море. Так, это хорошо, дальше что?
…После обеда приезжают к нам на берег морпехи, кувыркаются с ножиками, разбивают поочерёдно почти целый поддон кирпичей о свои славные головы. Это тоже иностранцам всегда интересно. Дальше….
Дальше – вертолёт, полчаса полёта над морем, потом на БТРах по лесу, завал, падают страшные сухие сосны, опять на их пути встают разбойники с рыжим атаманом во главе. Вроде как бы мстят за отнятую рыбу! А ведь действительно замечательно тогда, в первый раз, эта придумка у них прошла!
Четвёртый день, что у нас в там программе? Всё осталось, как и прежде, – пять часов маханья деревянными вёслами! И только после этого – обед. Некоторые басурмане признаются, что они в жизни столько много зараз не работали и не ели!
О-о! Русская баня в лесу и "Vodka party". К этому святому моменту слабаков и закомплексованных парней в команде обычно не остаётся! Как обычно говорит им…, как говорил Никифорыч, размахивая берёзовым веником в парной: "Сегодня я буду здесь вашим психотерапеутом!"….
Потом прощальный ужин их боевого братства… Аэропорт. Мужики прижимают к груди диски с фотографиями, памятные медальоны… Усталые, трубно ревут от счастья и эмоций. Обязательно обнимаются…".
В дверь робко постучали.
Глеб нахмурился.
– Да!
Дверь приоткрылась, но не особенно щедро. Потом ещё немного скрипнула, ещё.…
В кабинет робко продвинулся высокий розовощёкий старшеклассник. Пёстренькая немаркая рубашка, застёгнутая на все пуговицы, радовала глаз.
– Это я. Можно?
– Кто – "я"?
– Я – Боря. По делу, вот, к вам… пришёл. Можно к вам? По делу…
– Проходи, прелестное создание! Располагайся.
Капитан Глеб Никитин с некоторым сожалением опустил ноги на пол, обмахнул кресло напротив пачкой бумаг, которые всё ещё держал в руке, и толкнул его навстречу посетителю. Кресло скрипнуло хорошо смазанными колёсиками и слегка ударило мальчишку по коленке.
– Ой!
– Говори. Только быстро. И по существу.
– Я хочу вам помочь. Если можно, конечно…
Краснеть и робеть было дальше уже некуда, и Боря, откашлявшись и сложив руки, начал говорить значительно громче.
– Я по поводу иностранных туристов, ну, Виктор Никифорович брал меня иногда помощником. Вот… Я хотел бы снова. С вами. Завтра, то есть…
– Так ты и есть тот самый Бориска?!
– Да.… А кто вам рассказал?
Катнувшись на своём замечательном кресле ближе к мальчишке, капитан Глеб сурово и пристально посмотрел ему прямо в глаза.
– Вопросы здесь задаю я!
Тот опешил.
– Да, хорошо… Я ведь только…
Не прекращая подробно рассматривать веснушки на щеках Бориски, Глеб коротко и отрывисто спросил.
– Женат?
– Не-ет! Нет, что вы…!
– Это прекрасно. Родители есть?
– Папа здесь, в Доме быта работает, парикмахер он. Мама…
– Как звать маму?
– Лида. Лидия Васильевна…
– Правильно. Как звать меня? Быстро отвечай, быстро!