Скорее затем, чтобы успокоить отца, на котором лица не было, нежели для того чтобы проверить эту неправдоподобную новость, Александр включил телевизор. Пока чёрный экран оживал и набирал цвет, Саша с матерью сели на диван.
- Сейчас посмотрим, кто кого арестовал, - шутя, сказала Маша.
- На двадцатое число намечено подписание союзного договора, - вторил матери сын. - Изменить уже ничего нельзя. Как любит говорить Михаил Сергеевич, процесс уже пошёл.
Экран телевизора стал светлым. На нём появился длинный стол за которым сидели незнакомые люди.
- Кто это? - спросила Маша.
Николай пожал плечами.
- Вот тот - Янаев, - объяснил Саша.
- Который? - переспросила мать.
Саша встал с дивана, подошёл к экрану и ткнул в него пальцем.
- Вот этот, с трясущимися руками. В форме министр обороны Язов.
- Я вот этого где-то видела!
- Это Крючков, председатель КГБ.
- Саша, откуда ты их всех знаешь?
- Всех не знаю. Вот тот - нерусский, это министр внутренних дел Пуго. Больше никого не знаю.
Как только с экрана прозвучала фраза"…в стране объявлено чрезвычайное положение", все замолчали и стали ловить каждое слово, вылетевшее из динамика, и только после того, как выступления членов ГКЧП сменила музыка Чайковского из "Лебединого озера", семья вновь обрела дар речи.
- А вы не верили мне! - обиженно сказал Николай.
- Да разве можно в это поверить, папа!?
Переключая каналы телевизора, для того чтобы разобраться в ситуации, люди ещё больше увязали в потоках информации. Первый канал передавал одно и тоже выступление ГКЧП и балет "Лебединое озеро". Остальные каналы вещали, как говорится, кто во что горазд. Включив ленинградский канал, Ивановы увидели экстренный выпуск "600 секунд" и его бессменного ведущего Александра Невзорова.
- Надо идти на Чапыгина! - засобирался Саша, - сейчас телестудию штурмовать будут!
Вся семья чуть ли не бегом отправилась на Чапыгина к телецентру. Однако подойти к улице было невозможно: не только улица, а вся Петроградская сторона была заполнена народом. Люди со страхом смотрели друг на друга и ничего не понимали. Вдруг, то в одном, то в другом месте, сначала тихо, а потом всё громче и громче стали раздаваться такие слова, как: гражданская война и войска. Доселе разрозненная толпа, вдруг превратилась в однородную массу, готовую на самые решительные действия.
- ГКЧписты приказали в город танки ввести! - крикнул кто-то. - Надо на Исаакиевскую идти!
Грозная, серая масса, как лавина, истекающая из кратера вулкана, увлекая за собой граждан, попадавшихся на её пути, потекла к Исаакиевской площади. Там, между от Медным всадником и Марииненским дворцом, масса останавливалась, как бы обдумывая, что ей делать дальше, и затем снова пришла в движение. Она сметала на своём пути фонарные столбы, трубы, автомобили, автобусы и строила из них баррикады. На время она останавливалась и оценивала плоды своего труда. - "Нет, для танков маловато будет". Масса снова приходила в движение и строила баррикады. Неожиданно кто-то крикнул:
- Танки остановлены! Собчак договорился с командующим Ленинградским округом! По телевидению выступает Ельцин!
В одно мгновение организм массы перестал существовать. На улицах и площадях снова стояли люди, а не толпа. Они больше не подчинялись какой-то одной задаче. У каждого были свои проблемы и свои дела. Люди некоторое время постояли и отправились каждый по своим делам. Угроза гражданской войны миновала.
Ещё большую уверенность, что страна не скатится к гражданской войне, дало решение Ельцина освободить Горбачёва из Фороса. Вся страна наблюдала, как первый президент Советского Союза, освобождённый Руцким, целый и невредимый сходил с трапа самолёта в Москве.
Ивановы, примкнув к экрану, наблюдали, как в Верховном совете РСФСР Горбачёв благодарил своего вчерашнего врага, а сегодня освободителя. Но Ельцин не был бы Ельциным, если бы в ситуации Хэппи енда, не выкинул что-нибудь этакого!
Вот он подходит к трибуне, берёт ручку и подписывает указ.
- Отныне деятельность Коммунистической Партии Советского Союза на территории Российской Федерации запрещена!
- Всё, рухнула их башня! Хана коммунягам! - Вырвалось у Николая.
- А как же Андрей, он же в райкоме партии работает? - вспомнила про сына Василия Маша.
Глава 20
Чёрная "Волга", отъехав от дома, притормозила у перекрёстка и остановилась на красный свет. Милиционер больше не вытягивался и не отдавал чести её пассажиру.
- Времена меняются, - грустно вздохнул водитель. - Куда прикажете, в райком?
- Райкома больше нет. Мы с тобой теперь работаем в банке.
На светофоре загорелся зелёный свет. Для автомобиля бывшего первого секретаря райкома партии, а ныне управляющего банком, препятствий не было. Машина рванула с места и помчалась в светлое будущее, которого не хватило на всех, но для отдельных граждан его всё же построили.
Огромного размера кабинет со старинной дубовой мебелью напоминал Андрею родной райком. Те же ковровые дорожки, те же раболебские физиономии сотрудников и та же тишина, заслоняющая своего повелителя от всего мира. Здесь, также, как и в райкоме, только один он хозяин, остальные - слуги. Словно в подтверждение этому сравнению, тихонько открылась дубовая дверь и в неё просунулись две головы: второго и третьего секретаря.
- Разрешите войти, Андрей Васильевич?
Андрей еле заметно кивает головой. Помощники слегка приклонив голову вошли и остановились у стола управляющего.
- Что с деньгами, Второй?
- Указом Ельцина все счета райкомов и горкомов партии арестованы.
- Вы как в воду смотрели, Андрей Васильевич! - пытается льстить своему шефу Третий.
Однако шеф вместо того, чтобы быть довольным, сдвигает брови.
- Виноват. Господин Первый, - исправляет свою ошибку Третий.
Брови снова становятся на своё место.
- Вот я поэтому и спрашиваю вас, что с деньгами, - снова обращается управляющий ко Второму.
- Ещё за два дня до ареста все деньги были сняты и переведены в наш банк.
- Их могут искать.
- Мы перевели их не на прямую. Прежде, чем попасть в банк, они прошли пять организаций.
- Вы думаете по цепочке не вычислят?
Второй повернулся к Третьему и взглядом показал на него.
- Все пять организаций уничтожены, Наши ЧОПовцы постарались.
- А ЧОПовцы?
- Они базируются в Ленинграде. Сюда приезжают только для выполнения заданий.
Первый одобрительно кивнул головой. На его лице наконец-то показалась улыбка.
- Кстати, а как там наш общий знакомый? - спросил Первый.
- Пока ничего не подозревает.
- Почему пока?
- Виноват, - испугался Третий. - Просто ничего не подозревает. Он сейчас в ЧОПе является инструктором, тренирует бойцов.
Первый вытащил из стола кожаную записную книжку с барельефом Медного всадника и раскрыл её.
- Этой книжечке, пожалуй цены нет, - сказал он скорее сам себе, чем своим помощникам. - Ему дал адрес, а мне нет.
- Мы очень заинтересованы, чтобы этот адрес к нему никогда не попадался на глаза.
- Обижаете, господин Первый, - Третий сделал вид, что обиделся. - Мне не надо повторять два раза. Вся почта его просматривается.
Первый ещё раз посмотрел на записную книжку, вышел из-за стола и спрятал её в сейфе.
- Итак, господа банкиры, - обратился шеф к своим помощникам, - пора ликвидировать свою экономическую безграмотность. Отсюда первый вопрос: какую цель должно преследовать любое предприятие и банк в частности?
Взгляд управляющего остановился на Третьем. Краешки губ начальника слегка улыбались, а в уголках глаз показались морщинки. Третий понял, что избежать конфуза нет ни малейшей возможности.
- У банка много задач, одним словом не скажешь, - проблеял он.
Андрей перевёл взгляд на Второго.
- Мы кредитное учреждение, - отрапортовал тот, - следовательно, наше дело кредитовать предприятия.
- Да, немудрено, что с такими руководителями нам так и не удалось построить коммунизм, - раздражённо сказал Первый. - Деятельность любого коммерческого предприятия должна всегда приносить прибыль. Ясно?
- Шеф, честное слово, про кредитование нам на курсах говорили. - попытался оправдаться Второй.
- Говорили, точно. Я тоже слышал, - поддержал своего товарища Третий.
- Вам говорили истинную правду. Банки только для того и существуют, чтобы давать деньги в долг.
- Вот и я про то же говорил, - обрадовался Второй.
- Так ведь это в нормальных странах! А у нас?
- А что у нас? - не понял Третий.
- У нас предприятиям отдавать нечего, они все почти банкроты.
- Предприятия не могут быть банкротами, потому, что они государственные, - блеснул своими знаниями Второй.
- Слава богу, хоть один догадался!
Если честно, то Второй и сам не знал, что о чём-то догадался. Просто он вспомнил фразу, которую когда-то слышал от умных людей и решил вставить её в разговор. На то, что эта фраза так удачно попадёт в цель, он даже не рассчитывал. Однако будучи не только замеченным, но и оценённым шефом, Второй сразу вырос не только в глазах начальника, но и в своих собственных.
Обрадовавшись, что среди сотрудников нашёлся хотя бы один человек, который не только понимает, но и может оценить своего шефа, Андрея, что называется, понесло. Он, подобно Астапу Бендеру, который вожделенно рассказывал о перспективах Васюков, объяснял своим помощникам свой гениальный замысел.
- … таким образом, при тех штрафных санкциях, которые мы пропишем в договоре, клиент просто-напросто теряет своё предприятие, а мы становимся его новыми владельцами.
Помощники ничего не понимали, но слушали начальника с очень умным видом. Справедливости ради, надо отметить, что делать умный вид они умели отменно. Именно это искусство, иначе не назовёшь, позволило им от рядовых комсомольцев дойти до таких высоких ступеней общественной значимости.
- … К большому нашему сожалению, - продолжал управляющий, - действующее законодательство сильно отстаёт от нормативных актов цивилизованных стран. Мы ведь пока ещё тоже государственное предприятие. Но это только пока. Сейчас мы будем работать с негосударственными фирмами. Надо проанализировать весь список наших дебиторов.
Кому же мог поручить исполнять свой замысел Андрей Васильевич, как ни человеку, который его понимал? Второй был послан в кредитный отдел, чтобы принести договоры со всеми дебиторами.
Второй долго стоял у дверей кабинета начальника кредитного отдела и не решался войти. На экономических курсах, где он учился ещё в райкомовские времена по распоряжению первого секретаря, ему приходилось слышать это слово - "дебит", но он, хоть убей, не знал, что оно обозначает. Второй напряг свой могучий мозг и вспомнил второе слово - "кредит". Теперь ему совсем сделалось плохо. Если раньше надо было решить задачу с одним неизвестным, то теперь количество неизвестных удвоилось. В его воображении сразу вспомнилась физиономия доцента экономического института, который преподавал на курсах. "Хоть бы на экзаменах, гад, спросил что-нибудь, может быть я бы и знал!". Увы, доцент спрашивал всех, кроме него. Оценка "отлично" была поставлена только за то, что он был вторым секретарём райкома. "Подхалим!" - обругал в сердцах доцента Второй. Он судорожно стал вспоминать, литературу, которую читал в последние годы, надеясь там найти ответ. К своему изумлению он констатировал, что кроме партийной литературы ничего больше не читал. "Неужели ничего!?" - испугался Второй. Но вскоре испуг прошёл. Читал, конечно читал. Правда, это было очень давно, ещё до того, как его избрали в бюро комсомола школы. Он запоями читал про Шерлока Холмса. Наблюдательность и дедуктивный метод великого сыщика поражали воображение молодого человека. В молодости Второй очень хотел быть похожим на Холмса и везде пытался применить его метод.
Неожиданно взгляд остановился на дверной табличке: "Начальник кредитного отдела". Дедуктивный метод и сейчас помог! Слова кредит и кредитного явно были однокоренными. Второй понял, что чуть-чуть не попал впросак - ему конечно нужен был "кредит", а не "дебит".
Мимо Второго с какими-то бумагами прошёл Третий.
- Володя! - остановил его Второй, - ты знаешь что такое кредит?
- Конечно. Ты, что в кредит ничего никогда не покупал?
- Точно! - хлопнул себя по лбу Второй и вошёл в кабинет.
Начальником кредитного отдела была молоденькая девушка, которая недавно закончила финансово-экономический институт. Опыта работы у неё практически не было, но был красный диплом и превосходная фигурка. Для банковских служащих это очень много значило. Танечка, так звали начальника кредитного отдела, половину зарплаты тратила на свой внешний вид. "Ты лицо банка" - не уставали напоминать ей начальники. Послушная Танечка принимала эти слова, как руководство к действию, и содержала в идеальном состоянии не только лицо. Её белоснежная кофточка так облегала грудь, что казалось, будто последняя вот-вот выскочит наружу. Чулки, вероятнее всего, были импортными, и поэтому определить есть они или нет, можно было только на ощупь. О юбочке говорить сложно, потому, как не было ясно, что это: либо юбка, либо вообще набедренная повязка. Естественно, что ресницы, губки, причёска были доведены до совершенства. Клиенты, а ими являлись в основном мужчины, войдя в кабинет начальника кредитного отдела, просто так оттуда уже не выходили. Они оформляли кредитный договор и подписывали его, не обращая внимания ни на ставки, ни на особые условия, которые выдвигал банк. Более того, подписывая договор, клиенты частенько роняли ручку под стол и залезали туда с головой, чтобы достать её. Танечка специально прикрепила к столу ручку, привязанную на шнурочке, но напрасно - эти кобели подписывали теперь договор только своей ручкой.
Когда Второй вошёл в кабинет к Танечке, та ужасно испугалась - не каждый день заходит член правления банка! Она так резко вскочила со своего места, что замок лифчика не выдержал натяжения и сломался. Всю нагрузку пришлось принять маленькой пуговке на кофточке, но та с таким давлением не справилась. Лицо начальника кредитного отдела стало краснее, чем диплом финансово-экономического института. Она, скрестив на груди ручки, выпрыгнула из-за стола, оттолкнула члена правления и выбежала из кабинета, чуть не столкнув Третьего, который возвращался откуда-то со своими бумагами. Танечка так быстро бежала, что юбочка или набедренная повязка, это уж как вам будет угодно, сползла вверх на пояс и показала, что и под юбкой у Танечке тоже всё было в порядке.
Третий проводил убегающую девушку масляным взглядом, потом посмотрел на Второго и удивлённо спросил:
- Миша, а причём тут кредит?
Когда Танечка вернулась, Второй более часа объяснял ей, что ему надо. Он путал дебиторов с кредиторами, говорил про какой-то лизинг, и вообще нёс полную чушь, но у начальника кредитного отдела не закралось даже тени сомнения, что член правления банка ровным счётом ничего не соображает в экономике. Девушка понимала, что неадекватному поведению большого начальника была причина, и причина эта была веской.
Андрей Васильевич с головой ушёл в бумаги, которые принёс ему Второй.
- Нет, вы только посмотрите, что они делают!
Помощники подошли к начальнику и опять изобразили умную физиономию.
- Это же пирамида! А как выстроена! Вот это да!
Управляющий подвинул помощникам документы, чтобы те смогли также, как он восхититься чьей-то фантазией.
- Они берут кредит, для того чтобы оплачивать уже взятый ранее кредит, а потом возьмут следующий и так до бесконечности. Более того, они тоже самое проделывают с частными лицами.
- То есть как это до бесконечности? - не понял Второй, - конец везде должен быть.
- Молодец! - похвалил Первый. - Я давно заметил, что ты соображаешь в финансах. Тут всё дело в конце. Фирму по закону тронуть невозможно. Она ничего не нарушает. Поэтому, сняв таким образом куш, перед тем, как пирамида должна лопнуть, они спокойно соскочат.
У помощников гора свалилась с плеч. Наконец-то после бесконечной пытки экономическими терминами, прозвучало нормальное человеческое слово - "соскочат".
- То есть как это соскочат? - возмутился Третий.
- С нашими деньгами? - разозлился Второй.
- Конечно с нашими. И не только с нашими.
- Надо немедленно вернуть наши деньги, - посоветовал Второй.
- Ты забыл, про главный закон коммерческой организации: - любое действие должно заканчиваться прибылью.
- Понимаю! - обрадовался Третий, - Надо их развести!
- Ну, на счёт развести, ты немножечко опоздал. Это они нас развели. Надо просто забрать своё и ещё немножко в качестве прибыли.
При этом шеф так показал руками это "немножко", что стало ясно, - трактовать его следует, однозначно - всё.
- Как твои бойцы в Ленинграде поживают? - спросил он у Третьего.
***
Александр закончил тренировку и пошёл в раздевалку. Приняв душ и переодевшись, он уже хотел уходить домой, как его вызвал к себе председатель кооператива.
Зайдя в его маленький кабинетик, Александр по-привычке плюхнулся в угол небольшого дивана и стал ждать, когда начальник начнёт рассказывать о новой группе, которую придётся тренировать. Однако тот говорил о чём угодно, только не о деле. Шеф долго говорил о политике, об ошибках Горбачёва и ГКЧП, но когда дело дошло до распада Советского Союза, Александр не выдержал и остановил начальника.
- Петрович, что ты ходишь всё вокруг да около, говори - зачем вызывал?
- Боюсь, что ты неправильно меня поймёшь.
- Да как же мне тебя понять, коли ты ничего не говоришь? Говори, постараюсь понять.
- Наш кооператив, - опять начал издалека начальник, - называется частное охранное предприятие. Из названия видно, что оно должно охранять. В связи с тем, что сейчас бывшие милиционеры становятся бандитами… - начальник замялся.
- Ты хотел сказать, что бывшие бандиты должны стать милиционерами? Я правильно понял?
- Саша я эту перестройку не делал, - начал оправдываться начальник, - мы просто обязаны выжить в этом кошмаре.
- Причём тут перестройка? Менты и в советские времена мало отличались от бандитов. Ты же знаешь мою историю? Сначала дали срок ни за что, а потом добавили ни про что.
- Короче, наш клиент попал в беду. Обобрали его по полной программе. Сделали всё так, что по суду ничего не получишь…
- Дальше можешь не продолжать. Всё понятно.
- Отбери себе человек десять бойцов и отправляйся в командировку в Москву.