Нет, ничего этот Энштейн изменить не может. Правильно его сумасшедшим считали. Как ни старайся, как ни растягивай время, а оно всё равно проходит. Хоть бы на часик, хоть бы на минутку, хоть бы на секунду задержалось. Нет, идёт себе, как положено, будто кроме него во вселенной больше и нет ничего и никого.
- Отпуск к концу подходит, - печально говорит Александру Таня, - скоро в Москву надо ехать.
- К маме пойдём?
- Я хочу сначала одна. Надо подготовить её.
- Нас дядя Кузьма в гости пригласил.
Таня прижалась к груди Саши и улыбнулась.
- Конечно, пойдём. Я теперь за тобой как ниточка за иголочкой: куда ты, туда и я.
- К сожалению, ниточка скоро поедет в Москву, а иголочка останется в Петербурге.
- Это ненадолго. Я напишу заявление на имя управляющего банком, чтобы он перевёл меня в какой-нибудь петербургский филиал.
- А кто у вас управляющий? Ты его знаешь?
- Видела несколько раз. Он из бывших партийцев.
- Они все в банки подались.
- Саня, я так боюсь за тебя. Сейчас всё так ненадёжно!
- Времена не выбирают - в них живут и умирают.
- Знаешь, что я хочу?
- Чего?
- А ты не будешь смеяться надо мной?
- Ну, говори, раз начала.
- Я хочу от тебя ребёнка.
- Это само собой разумеется. Поженимся и будет ребёнок.
- А я сейчас хочу. Разве твоя мама ждала, когда твой папа на ней поженится?
- Тогда война была.
- А сейчас что?
- Да, миром точно не назовёшь.
- Ну, так как?
- Что, как?
- Я на счёт ребёнка.
- Я согласен.
- Ну?
- Что ну?
- Я жду.
- Прямо сейчас, что ли?
- Конечно.
Николай поймал Машу за руку, когда та попыталась открыть дверь парадной.
- Тьфу ты, напугал чёрт! - вздрогнула она.
- Зайдём ко мне на работу. Дело есть.
- У меня дома ужина нет.
- Успеешь.
Николай забрал авоськи у жены и направился в бывшую школу. Целый час сидел он в своей коморке и говорил жене какую-то ерунду.
- Ты для чего меня сюда позвал? - прервала его бред Маша.
- А ты помнишь, как меня в госпитале ходить учила?
- Помню.
- А как я костыли прятал?
- Ты куда клонишь?
- Мы тогда с тобой дошли до кустов и…
- Слушай, - стукнула себя по голове Маша, - я, кажется, понимаю, что происходит. Тебя, что на старости лет в кусты потянуло? Я слышала, что у мужчин так бывает. Тебе шестьдесят четвёртый год пошёл. Ты для этого меня сюда затащил?
- Тьфу ты, ну всё опошлишь! Дети у нас дома, неужели не понятно?
- Вот я и спешу ужин приготовить.
- Нужен им твой ужин как собаке пятая нога!
- А что же им сейчас нужно?
- А что тебе в их возрасте было нужно? Я ведь не случайно кусты то вспомнил.
Маша с испугом посмотрела на мужа.
- Коля ты думаешь, что они?…
- Неужели ты не заметила, как они друг на друга смотрят?
- Господи, это мы с тобой, значит, бабкой с дедкой скоро стать можем?
- А я тебе что толкую?
- А сюда-то меня для чего надо было тащить?
- Как для чего? Надо же им для этого время дать. А то мы всё время маячим перед их глазами.
Николай с Машей пришли домой в первом часу ночи. Прямо с порога на них набросился Александр. Таня держала у уха телефонную трубку, но увидев родителей, положила её на место.
- Вы где были!? Мы уже все морги обзвонили! - крикнул Саша.
- И все больницы, - поддержала Таня.
Николай почесал затылок, посмотрел на жену, ухмыльнулся и сказал:
- На работе задержались.
***
Невозможно передать словами те чувства, которые испытывает мать, встречая свою дочь после годовалой разлуки. Она бегает вокруг своего чада, словно челнок. Ставит на стол всё, что только есть в доме вкусненького, засыпает ребёнка вопросами, но не в силах дождаться ответа на один вопрос, задаёт следующий.
- Танечка, - причитает мать, - ну, а молодые люди у вас в банке есть?
- Конечно, есть, мама. Я работаю с клиентами, а они в основном молодые мужчины.
- И все, наверное, положение высокое занимают?
- Они либо генеральные директоры, либо их заместители.
- Господи, как интересно! А из них кто-нибудь ухаживает за тобой?
- Мама, да от них спасу нет! Каждый только повода ищет.
- А тебе кто-нибудь нравится? - с замиранием сердца задаёт мама тот основной вопрос, к которому так долго подводила дочь.
Таня опускает вниз глазки и слегка краснеет.
- Ну, говори матери, не стесняйся. Неужели мама не поймёт тебя?
Таня поднимает глаза и смотрит на мать, будто перед ней икона самого Иисуса.
- Он замечательный человек!
- Как его зовут?
- Саша.
- Он клиент вашего банка?
- Он работает в охранном предприятии.
Сияющее лицо мамы, слегка померкло.
- У него есть высшее образование?
- Разве это главное, мама?
- В нашей семье все… - Начала мать, но дочка перебила её.
- У нашего папы не было никакого высшего образования!
- Сравнила тоже! Тогда война была.
- Но у него тоже свои причины были.
Сравнение своего избранника с папой несколько ослабили позиции мамы, и её тон стал немного мягче.
- Ну, он хоть из приличной семьи? - спросила мать.
- У него замечательные родители! Я уже полюбила их.
- Кто они?
- Как кто? Люди.
- Я понимаю, что не звери. Работают где? Мама кем работает?
- Она дворник.
Лицо матери сначала сделалось красным, на нём выступил пот, но оно вдруг моментально просохло и стало абсолютно белым.
- А отец кем работает?
- Он работает сторожем.
Матери сделалось совсем плохо. Комната наполнилась запахом валокордина. Мать смерила давление и показала прибор дочери. На табло красовались цифры: "190/110". Таня хотела вызвать врача, но мать запретила.
- Не надо. Если ещё сюрпризов не будет - пройдёт само.
Дочка уложила маму на диван, жалея, что стала рассказывать ей о своих личных делах. Мама выпила лекарство и искоса посмотрела на свою дочь.
- А про какие это ты причины говорила? Почему он не мог учиться?
- Они с отцом в тюрьме сидели.
Из груди матери вырвался слабый стон.
- Я надеюсь, у вас ничего не было?
- Что ты имеешь в виду, мама?
- Секс! - громко и грубо крикнула мать. - К чему условности? Давай называть вещи своими именами!
- Было, - тихо ответила дочка.
Мать закатила глаза к небу и скрестила на груди руки.
- Господи, да когда же вы успели?
- Вчера и позавчера, - прошептала дочь.
Мать побагровела от злости. Она встала с дивана, упёрлась кулаками в бёдра и склонилась над дочерью, будто удав над кроликом.
- Ты же стала шлюхой, - зло сказала мать.
- О чём ты говоришь, мама? Я хочу иметь от этого человека ребёнка.
- Ты сама ещё ребёнок. Ты даже не понимаешь, что стала гулящей девкой.
- Я люблю его, мама! Нам жить негде. У его родителей коммуналка, а ты одна осталась в трёхкомнатной квартире.
- Ну, вот всё и встало на свои места. Отдельная квартира! Этот ЗЭК хочет оттянуть у меня площадь!
- Мама, как ты можешь говорить, про человека, которого ни разу не видела?
- Это ты ничего не видишь. Передай своему хахелю, что он ничего здесь не получит.
- Во-первых, он не хахель, а во-вторых, государство эту площадь и на меня давало. Здесь есть и моя доля.
- Твоя доля? Вот твоя доля! - мать сжала кулак в виде кукиша и ткнула дочь прямо в нос.
- Мы с тобой перестали понимать друг друга, - сквозь слёзы сказала Таня. - Такое впечатление, будто мы разговариваем на разных языках. А ведь я твоя дочь.
- Не дочь ты мне больше! - зло сказала мать. - А говорим на разных языках потому, что я человек, а ты сучка у которой началась течка.
Мать открыла входную дверь и показала дочери на выход.
Таня ничего не видела. Слёзы залили глаза, а тело тряслось, как в лихорадке. Она нащупала поручень лестницы и стала спускаться вниз. Открыв дверь парадной, она сделала шаг и попала тонким каблучком в металлическую решётку, предназначенную для чистки обуви. Таня хотела высвободить ногу, но та застряла в западне крепко. Тело пошатнулось и повалилось набок.
Неожиданно сильные мужские руки остановили падение.
- Держись, Танюша! - услышала она голос Саши.
- Это ты?
- Отец приказал встретить тебя.
- Отец?
- Я рассказал, что ты пошла к маме.
- А почему приказал?
- Он знает, что бывает, когда рушится Вавилонская башня.
Александр взял свою возлюбленную под руку и повёл к себе домой в коммунальную квартиру.
***
Накануне отъезда в Москву Таня со своим женихом и его родителями были в гостях у старинных друзей семьи. И хотя после размолвки с мамой прошла почти неделя, настроение было подавленное. Уставившись в одну точку, Таня пыталась сделать вид, что слушает разговоры окружающих, но окружающие прекрасно видели, что девушка чем-то расстроена и никакие разговоры не доходят до неё. Маша и в этой обстановке решила оказать девушке первую психологическую помощь.
- Ты видишь, Танечка, во что может превратиться дом, если в нём нет женщины?
Таня посмотрела на стол и сделала попытку улыбнуться.
- Вы, как хотите, мужчины, но мы вынуждены внести коррективы. Таня, пошли на кухню, а то они нас отравят чем-нибудь.
Женщины ушли, а мужчины, разбившись попарно, стали обсуждать свои проблемы. Дам они не торопили, так как случай выразить свою мысль, не стесняясь в выражениях, выдаётся не часто. Что касается дам, то они тоже не торопились. Устроившись на кухне, они, промокая платочком слёзы, говорили о своём - о женском.
- … У каждого свой крест, - вздыхала Маша, - мой-то всю жизнь в тюрьме сидел, хотя никогда ни у кого ничего не украл. Судьба такая тут уж ничего не поделаешь. А на маму свою не обижайся. Это она от того, что тебя любит.
- Как же она меня любит, если из дома выгнала?
- Поверь мне, девочка, материнская любовь - слепа. Пройдёт время и всё встанет на свои места.
- А вы с дядей Кузьмой воевали вместе? - вдруг изменила тему разговора Таня.
- Ой, это очень интересная история!
Маша поняла, что ей удалось отвлечь Таню от мрачных мыслей, и готова была болтать с ней хоть целый час.
- …Дядя Кузьма во время войны служил в НКВД, а дядя Коля тогда под стражей был. Он совершил побег, а НКВДшникам дали приказ найти его и уничтожить. Так началось их знакомство.
- Странно, - удивилась Таня, - офицер НКВД и беглый заключённый разговаривают и понимают друг друга, а у нас с матерью разные языки.
- Хочешь, я тебе притчу расскажу, про вавилонскую башню? Тебе тогда всё понятно будет.
- Хочу, - ответила Таня и приготовилась слушать.
Старые фронтовые друзья Кузьма и Николай совсем не замечали долгого отсутствия женщин. Они удобно устроились на диване и смотрели на сыновей, которые расположились возле окна и что-то бурно обсуждали.
- Твой-то так бабылём и ходит? - спросил Николай.
- Была у него одна девушка, но её родители, как узнали, что избранник её дочери мент, тут же положили конец их роману.
- Что ж по их мнению милиционер не может быть хорошим человеком?
- А им вовсе не нужен хороший человек, им ярлык нужен поярче, ну чтобы быть хоть немного, но выше остальных.
- Только не быть, а казаться, - поправил Николай.
У окна тему взаимоотношения мужчин и женщин не затрагивали. Для Николая она была болезненной, а Александр не хотел сыпать соль на рану своему товарищу.
- Я слышал, вы с отцом хорошо устроились? - спросил Николай.
- Слава богу, не жалуемся!
- Сейчас многие работу потеряли. В нашей конторе скоро работать будет некому.
- Штаты сокращают?
- Ничего не сокращают, просто денег не платят. Сам посуди, что такое три тысячи рублей для молодого мужчины?
- Да, сильно не разгуляешься! У нас в ЧОПе много ваших работает.
- А у нас много таких, по кому тюрьма плачет. Воры и взяточники.
Николай посмотрел в окно и на минуту задумался.
- Всё перевернулось в нашем мире с ног на голову, - снова продолжил он. - Бандиты идут работать в милицию, а милиционеры становятся бандитами.
Николай понял, что ляпнул бестактность и замолчал.
- Да ладно, я не обижаюсь, - успокоил его Александр. - Всё правильно. Ты думаешь я не понимаю где работаю? Но если честно, то как людям жить, если законы, которые принимают эти… - Саша замолчал, подбирая нужное слово.
- Козлы, - помог ему Николай.
- Точно - козлы! Вот я и говорю, как людям жить, если эти козлы таких законов напринимали, что остаётся только удавиться.
- Слушай, у меня на работе недавно такой случай произошёл, что я до сих пор успокоиться не могу.
Александр сел на подоконник и стал внимательно слушать товарища.
Николай во всех деталях рассказывал о только что закрытом уголовном деле. Более того, для остроты восприятия отдельные моменты он не только выделил, но и слегка приукрасил.
- … человек, который нанёс такой удар, обязательно должен был сломать себе руку.
- Ну, уж сразу и сломать!
- Не веришь? Ты же этого бандюги не видел!
- А ты этого парня видел?
- Что правда, то правда, - пошёл на компромисс Николай. - Во всяком случае кожу на руке он содрать должен.
- На счёт кожи я с тобой согласен.
- Я собственно не про кожу. Понимаешь, в этом деле точку поставили не правоохранительные органы, а бандиты. Как только насильника выписали из тюремной больницы и поместили в камеру, его убили свои же.
- Получается ты получил очередного глухаря?
- Нет, глухаря не было. Всё списали на этого Батона, а дело закрыли в связи со смертью и того и другого.
- А если бы ты поймал того парня?
- Саня, это ведь только предположение, что там был ещё какой-то парень.
- Предположим, что твоё предположение оправдалось, и ты взял этого парня, что тогда?
- А вот тогда мы и подходим к самому главному: если бы я нашёл парня, то ему ни за что не доказать свою невиновность. Если нет женщины, то бандиты превращаются в жертву, а герой в бандита. Всё перевёрнуто с ног на голову. Вот и выходит, что наши законы служат бандитам, а бандитские законы служат людям. Как тебе такой разворот? В тюрьме-то его судили, вынесли приговор и исполнили.
- А вдруг они ошиблись?
- Там не ошибаются.
- А всё-таки если бы ты взял того парня?
- Что ты пристал ко мне? Слава богу, что не взял.
- Даже представить эту ситуацию боишься?
- Если честно, то боюсь. Боюсь потому, что я больше верю в бандитские законы, чем в государственные.
Николай замолчал. Дрожащими от волнения руками он вытащил сигарету и закурил. Комната наполнилась противным едким запахом.
- Коля, ты фильтром прикурил.
Николай зло затушил сигарету.
- Я просто подумал, а вдруг на месте этого парня оказался бы ты?
- Что бы ты тогда сделал?
- Ушёл бы из милиции.
- Значит, из-за меня ушёл бы? А из-за другого?
- И из-за другого тоже бы ушёл. - Попросился бы к тебе в ЧОП.
Саша печально ухмыльнулся.
- Не беспокойся, у нас тоже говна наешься вдоволь.
Александр расстегнул рукав рубашки и показал шрам.
- Видишь, как эта сволочь располосовала меня, прежде чем на свой собственный нож напороться.
Саша сжал свою правую кисть в кулак и показал его Николаю.
- А это я об морду вашего Батона кожу ободрал. Что же касается изнасилования, то его не было. Не успели - я мимо проходил. Девушку, правда избили прилично - две недели лечилась.
- Ты её знаешь?
- Ты тоже. Это Таня.
Кузьма с Николаем любовались своими сыновьями. Вот Саша засучил рукав, сжал кулак и поднёс его к самому носу Николая. Отцы забеспокоились было, но дети подошли к столу налили водки и выпили.
- Давай и мы опрокинем, - предложил Кузьма.
Дверь комнаты открылась, и в неё вошли Маша с Таней.
Глава 22