Глава 23
Это была продолговатая комната с большими французскими окнами, выходящими на балкон прямо над озером. Непохоже было, что за последние полгода их хоть раз открывали: температура в комнате приближалась к температуре парилки. Кроме того, взору моему предстал темно-красный ковер, устилавший весь пол; обилие мебели, выглядевшей слишком дорогой для отеля, - и еще один человек.
Ударом ноги я захлопнул дверь и прислонился к ней. Человек в плаще отступил еще на пару шагов и поднял руку, чтобы поправить галстук. Я нацелил пистолет на второго типа, сидящего в кресле у камина.
- Спокойно, сержант, не стоит спешить и совершать опрометчивые поступки, - ровным голосом произнес он, а затем перевел взгляд на меня: - Кто вы такой, сэр?
- Некто, кто запросто может нагнать на вас страху, - отозвался я, внимательно его рассматривая.
Он был стар - настолько стар, что при взгляде на него мысли о возрасте даже не приходили в голову. Его продолговатое лицо высохло и превратилось в безжизненную маску, завершавшуюся обвислыми складками подбородком. Под крупным носом топорщились длинные седые усы, обладавшие хрупкой жесткостью засохшего растения, цепляющегося за трещины в разваливающейся стене. Уши напоминали увядшие бесцветные листья, а на коже черепа серебрились несколько случайно уцелевших прядей волос. В целом лицо его выглядело так, словно полгода пролежало в сухой могиле, - за исключением глаз. Эти два влажных шарика были столь бесцветными и тусклыми, что казались чуть ли не слепыми; и, должно быть, он тратил добрую половину своих сил, чтобы не дать захлопнуться векам.
У меня вдруг возникло ощущение, от которого по телу поползли мурашки, - что стоит дунуть на это лицо, как оно рассыплется в прах и останется лишь голый белый череп.
Старик кутался в золотисто-черный халат; возле колен его находился столик, на котором стояли кофейник с чашкой и лежала стопка газет.
Он медленно заговорил, и голос его весьма напоминал предсмертный хрип, однако все же сохранил жесткие нотки, предполагавшие немедленный ответ.
- Если вы пришли убить меня, вам это так просто не сойдет с рук правда, сержант?
- Да, сэр, ему это не сойдет с рук, - немедленно отозвался человек в плаще. В речи его привлекал внимание скорее даже не акцент, а необычный ритм, который я никак не мог распознать, настолько неуместным и несообразным он казался. Наконец я сообразил: это был валлийский акцент.
- Вы поняли? - произнес старик. - Вам это с рук не сойдет.
Итак, я уяснил: с рук мне это не сойдет. Я искоса глянул на него.
- А может, я пришел не затем, чтобы вас убивать?
- У вас в руках пистолет, - заметил старик. - Даже если это всего-навсего "вальтер-РРК" - пугач, по сути. Однако главное - не оружие, а человек, держащий его в руках, - не так ли, сержант?
- Да, сэр. Именно это главное, - поспешно отозвался тот.
- Вам ясно? - повторил человек у камина. - В расчет следует принимать именно человека.
Я находился в несколько взвешенном состоянии - такое испытываешь при высокой температуре во время гриппа или же при попытке разобраться в законах о налогообложении. Ощупью пошарив вокруг, я отыскал стул.
- Ладно, - произнес я, - допустим, меня можно принять в расчет.
Старикан издал дребезжащий, булькающий звук, вероятно, означавший смешок.
- Знаете, сержант, сдается мне, он не догадывается, кто я такой.
Я присел.
- Случайно догадался. Вы - генерал Фей. - Тот самый человек, ради встречи с которым я и приехал в Монтрё.
* * *
В тех сферах деятельности, где я подвизался, генерал давно слыл ходячей легендой, но я даже не осознавал до конца, насколько давно. Он был некой реликвией времен первой мировой войны, человеком, которому каким-то образом удавалось руководить разведывательной сетью в деловых кругах. Если вас интересовало, находится ли та или иная компания на грани банкротства, созрела ли она для того, чтобы прибрать ее к рукам, или же она вот-вот готовится мобилизовать новый акционерный капитал, генерал готов был выяснить это для вас - за определенную плату. О его расценках тоже ходили легенды - именно поэтому я никогда прежде не имел с ним никаких дел. Однако, если вас его расценки устраивали, - а они устраивали в Монтрё многих, - легенда гласит, что затраченные вами деньги окупались сполна.
Он вновь издал дребезжащий смешок.
- Верно. А это сержант Морган, мой шофер. Но кто же такой вы?
- Думаю, сэр, он выследил меня в том самом кафе, где я увидел мистера Маганхарда, - сказал сержант Морган. Он принял стойку "вольно", неловко заложив руки за спину и глядя на меня сверху вниз. Чтобы полюбить меня, ему явно придется основательно поработать над собой, подумал я, и пока что он даже и не пытался.
- Ага. - Полуприкрытые глаза генерала вновь остановились на мне. - Значит, вы имеете какое-то отношением этому чертову дураку Маганхарду, да? Кто же вы, мой мальчик?
- Можете называть меня Канетон.
- А-а, в таком случае я о вас слышал. Отдел особых операций, так? Стойкие, жесткие и ловкие ребята. Я-то - не считал вас настоящей армией, не ожидал, что вы додумаетесь наставлять пушку на такого старика, как я. Сколько же суетливых баб участвовали в прошедшей войне - правда, сержант?
- Да, сэр, совершенно верно, - немедленно отозвался Морган.
- Куча старых баб. Вы знаете, что они снимали с фронта целый полк при наличии в нем менее двадцати процентов потерь? В наши дни такое было бы возможно только при восьмидесяти процентах.
Я рассеянно кивнул. От этой игры в вопросы и ответы у меня снова закружилась голова, а приближенная к джунглям атмосфера в комнате отнюдь не способствовала хорошему самочувствию. Можно было снять с себя плащ, пиджак и рубашку - и все равно продолжать потеть. Но я уже и так наставил на него пистолет, а потом уселся без приглашения. Даже свойственные исполнителям особых поручении нравы не дозволяют сбрасывать с себя всю одежду, кроме как в присутствии дам.
Я потряс головой и попытался вернуться из прострации в реальность. Но тут генерал сам пришел мне на помощь.
- Ладно. Итак, вы увидели, что сержант заметил Маганхарда, и последовали за ним. Это было нетрудно. В деле слежки Морган полный идиот. Отлично. И что же вы предложите?
- За что?
- За то, чтобы не закладывать вас полиции, чертов вы дурак!
* * *
Должно быть, вид у меня по-прежнему оставался слегка пришибленный. Однако реальность заявила о себе со всей убедительностью. Сейчас передо мной на блюдечке лежал премиленький кусочек шантажа. До меня стало постепенно доходить, каким образом генералу удавалось сохранять за собой постоянные апартаменты в "Виктории", обставленные его собственной мебелью, и почему сначала он решил, что я пришел его убивать.
Я сделал ход:
- А полиции уже приказано арестовать Маганхарда?
Полуприкрытые глаза испытующе уставились на меня. Потом старик хрипло произнес:
- Хороший вопрос. Этот тип явно не дурак. Полиция не может арестовать человека и выдать его другому государству без официального запроса со стороны этого самого государства. Они не могут действовать только лишь на основании истории, изложенной в "Журналь де Женев". Если только… - и веки чуть опустились, - если только он не перешел границу нелегально. Это означало бы, что он нарушил законы Швейцарии, не так ли?
- Если они смогут это доказать.
- А вы, оказывается, глупее, чем я думал, мой мальчик. Маганхард наверняка перешел границу нелегально - только вчера его видели во Франции.
- Вы хотите сказать, что его видел некто, кто еще до сих пор жив?
Он лишь глянул на меня - "пристально" было бы слишком сильным словом для этих влажных блеклых глаз, однако это был спокойный и прямой взгляд.
- Вот как, значит. А я-то ломал голову, имеет ли к вам какое-либо отношение вчерашняя перестрелка в Оверни. Значит, первый раз я был прав. Вы - убийца, но отнюдь не дурак. Сержант! Вычеркните из счета "нелегальный переход границы". За это мы с вас платы не потребуем. Вернемся туда, откуда начали: итак, располагает ли швейцарская полиция официальным запросом? Сержант!
Морган сделал пару тяжелых шагов по направлению к телефону, стоявшему у дальнего конца камина.
- Погодите, - остановил его я.
Он замер. Оба они посмотрели на меня.
- Позвольте мне прояснить свою позицию, - продолжал я. - Меня интересует эта информация, и я готов заплатить за нее. Но советую вам навсегда распрощаться с идеей сдать Маганхарда полиции, если я не стану играть в ваши игры.
Воцарилось молчание. Затем генерал спокойно произнес:
- А с какой, собственно, стати мне так поступать? Я продаю информацию, чтобы обеспечить себе существование. Я всего лишь предоставляю вам возможность предложить цену выше той, которую предлагает полиция. Я деловой человек.
- Я тоже. И согласился за определенную плату доставить Маганхарда в Лихтенштейн, что и собираюсь сделать.
- Это же будут не ваши деньги, юноша. Заплатит Маганхард. Просто скажите ему, что за проезд через Монтрё взимается особая пошлина.
Я глубоко вздохнул.
- Генерал, вы не поняли. В этом путешествии главный я, а не Маганхард. Я даже просить его не стану принимать решение по этому вопросу: принятие решений - это моя забота. И я решил, что, если ваш сержант снимет телефонную трубку и сообщит полиции что-нибудь, представляющее для нас опасность, я убью вас обоих.
И вновь повисло молчание. Затем генерал криво усмехнулся.
- Угрожать такому старику, как я, - пустая трата времени. Жизнь во мне и так еле теплится. И может угаснуть завтра же по совершенно естественным причинам, так что я не слишком много теряю.
Я согласно кивнул.
- Не меньше любого другого - всего лишь остаток жизни. И неважно, насколько он короток.
Молчание затягивалось; от невыносимой жары, стоявшей в комнате, у меня рубашка прилипла к спине. Однако я вынужден был спокойно сидеть и, наблюдая за этой высохшей маской, гадать, что за мысли крутятся в скрытом за ней мозгу, подсчитывавшем свои последние акции в компании под названием Жизнь.
Я знал, что должен победить. Наставьте пушку на молодого человека, и он бросится на вас, потому что просто не верит, что может умереть. Но старый человек уже задумывался над этим и успел заметить, что дверь разверзается все шире и оттуда повеяло сквозняком.
Я мотнул головой и нетерпеливо постучал стволом "вальтера" по колену.
- Итак?
Генерал медленно поднял голову, и его блеклые глаза встретились с моими.
- Черт бы вас побрал, - проскрипел он. - Ладно, можете оставить себе вашего Маганхарда. - Уголки его рта медленно поползли вверх, изогнувшись в слабом подобии улыбки. - Черт бы вас побрал, - повторил он, - ваши коллеги из Отдела особых операций могли бы вами гордиться.
Я лишь устало посмотрел на него. Лично я ничем не гордился.
Он с трудом поднял голову и взглянул на человека у телефона.
- Сержант! Достаньте-ка бутылочку "Крюга". Нам с приятелем надо кое-что обсудить.
Морган взглянул на часы.
- Но, сэр…
- Солнце поднялось над нок-реей в Тибетской флотилии! - пронзительно взвизгнул генерал. - Давайте сюда мое шампанское, черт побери!
Морган осуждающе покачал головой, сказал: "Прекрасно, сэр", - и отправился в соседнюю комнату.
Прозвучала эта легкая перепалка как некий ритуал, соблюдаемый ими ежедневно в это время суток. Вероятно, так оно и было.
Генерал медленно повернулся ко мне.
- Надеюсь, вы пьете шампанское - по утрам, сэр?
- Охотнее, чем в любое другое время.
- Вот это очень правильно. После ленча оно превращается в напиток для маленьких девчушек. - Глаза его медленно закрылись, затем вновь открылись. - Впрочем, не скажу, чтобы в былые времена я имел что-либо против маленьких девчушек после ленча. Ну, не сразу, конечно, а чуть погодя.
Вяло кивнув, я встал, снял плащ и пиджак, расстегнул ворот рубашки и еще раз оглядел комнату. В дальнем ее конце стоял большой обеденный стол овальной формы, окруженный дорогими с виду старинными стульями; кроме того, имелось несколько небольших письменных столов, высоких светильников с медной отделкой, а прямо над камином висело с дюжину старинных пистолетов.
Я не слишком много понимаю в старинных пистолетах, поскольку никогда не располагал ни деньгами, которые мог бы на них потратить, ни стеной, на которой мог бы их развесить, но даже мне было очевидно, что эти - самого высшего класса. Несмотря на то, что на их изготовление пошли и такие дешевые материалы, как дерево и железо, они были покрыты перламутровыми, золотыми, серебряными, медными либо же просто стальными пластинами с гравировкой. У одного была резная рукоятка из слоновой кости в форме головы римского солдата, и боек в виде имперского орла. Остальные не многим уступали по красоте и изяществу отделки.
- Среди коллекций подобного размера эта, пожалуй, лучшая в мире, - с довольным видом заметил генерал. - Кремневые пистолеты восемнадцатого века, как вам, должно быть, известно. - Я снова кивнул. Ни о чем таком я и знать не знал. - У меня там есть и Казе, и Бутэ, и…
Вернулся Морган с бутылкой и двумя бокалами в форме тюльпана на серебряном подносе.
Он сиял плащ и остался в простой черной униформе, на которой красовались орденские ленточки времен первой мировой войны. Когда он склонился над столом, чтобы разлить по бокалам шампанское, в его левом кармане брюк обозначилась жесткая выпуклость, так что генеральская коллекция оружия не ограничивалась концом восемнадцатого века. Я решил: пускай пушка остается при нем - забери я ее у него, и он просто-напросто подыщет что-нибудь еще и спрячет более искусно.
Морган подал мне бокал. Генерал поболтал в своем золотой палочкой для коктейля и пояснил:
- Эти газы не для старческого желудка. Ваше здоровье, сэр.
Мы выпили, и я вовремя вспомнил, что ни в коем случае не должен хвалить вино; генерал принадлежал к той эпохе, когда во всех домах на стол подавали только самые лучшие напитки, и отметить это означало бы, что вы ожидали чего-то худшего.
Вместо этого я спросил:
- Генерал, как же вы занялись этой работой?
- Ха. - Трясущейся рукой он осторожно поставил бокал на столик. - Расскажем ему, сержант? Предъявим ему свои верительные грамоты и поделимся накопленным опытом, прежде чем начнем обсуждать дела? Мы ведь можем до смерти его напугать.
Морган ответил ему ухмылкой. У меня сложилось впечатление, что он тоже был бы не прочь понаблюдать, как я испугаюсь: Тот факт, что я угрожал его хозяину, возмущал его куда больше, нежели самого хозяина.
- Впрочем, какая разница, - произнес генерал. - Мы здесь с шестнадцатого года и с тех пор поднялись всего лишь на одно звание. Тогда я был полковником, а он - капралом. Я служил в разведштабе Хейга, и он послал нас сюда, чтобы создать собственную шпионскую сеть. Гражданской секретной службе он не доверял. Чертов дурак вообще никому не доверял - он и нам-то перестал доверять, как только мы оказались по другую сторону границы. Верно я говорю, сержант?
Морган печально покачал головой.
- Чертов дурак, - повторил генерал, как я понял, по-прежнему имея в виду фельдмаршала, а не сержанта. - Я передал ему план артиллерийских позиций Людендорфа и сообщил о его идее использовать отборные штурмовые отряды для наступления в восемнадцатом году. Но он и слушать меня не стал. Вот почему он был так удивлен в марте. Чертов дурак так и не простил мне того, что я оказался прав. Повысил нас обоих в звании и выбросил пинком под зад. Должно быть, мы демобилизовались самыми первыми, а, сержант?
Морган снова ухмыльнулся.
- Наверное, сэр.
- Ха… Итак, мы просто-напросто вернулись к исполнению прежних ролей - выдавали себя за отставного старого чудака и его шофера, которые всего лишь стремятся к тихой, спокойной жизни и ищут, куда бы повыгоднее поместить свой капитал. Мы продолжали использовать нами же созданную шпионскую сеть, только переориентировали ее на сбор информации в сфере бизнеса.
Он поднял свой бокал и осторожно отхлебнул.
- А теперь нам не мешает заработать себе на ленч - правда, сержант? Пожалуй, нам понадобятся маленькие розовые карточки. Вы знаете, какие именно.
- Да, сэр, - тотчас отозвался Морган и, тяжело ступая, вышел из комнаты.
Пока он отсутствовал, мы с генералом наблюдали друг за другом поверх бокалов.
Вскоре Морган вернулся со стопкой розовых карточек, каждая из которых по размерам была примерно вдвое больше пачки сигарет. Такие обычно используют в настольных картотеках.
Генерал собственноручно перетасовал их и, словно пасьянс, разложил на своем столике, а затем, водрузив на нос пенсне в золотой оправе, принялся внимательно их просматривать. Морган подлил мне шампанского.
Наконец генерал поднял на меня глаза.
- По крайней мере теперь я знаю, кто вы такой. - Он взял одну из карточек и прочел вслух: - Льюис Кейн. Военная кличка - Канетон. Ха. Вижу, мы работаем в близких сферах. - Он отбросил карточку в сторону.
Я нахмурился. Мне следовало избавиться от этой клички "Канетон" еще много лет назад.
Он снова посмотрел на меня.
- Итак, мистер Кейн, вы уже решили, что желаете купить?
Зазвонил телефон.
Морган снял трубку, сказал: "Да?" - и несколько секунд слушал. Затем он повернулся и кивнул генералу. Старик опустил руку вниз и снял трубку параллельного аппарата, стоявшего возле его кресла.
Он произнес несколько слов на безупречном французском, но по большей части просто слушал. Затем опустил трубку и медленно повернулся ко мне.
- Жаль, что я не сумел сторговаться с вами раньше, мистер Кейн. Вашего Маганхарда только что арестовали.