Сопляк, мысленно ругнулась я в адрес лейтенанта, ему еще в кораблики играть, а он убийства расследует. Поднявшись к себе, я поняла, что желудок, несмотря на перенесенный стресс и поздний час, требует горючего. Конечно, есть я ничего не стала, но кофе сварила и добавила туда капельку коньяка. Вот тебе и сходила за лекарством, перефразировала я известный анекдот про поход в булочную, хорошо еще, что голова цела.
Я села на диван перед телевизором, поставила рядом пепельницу и закурила. Щелкнула пультом. Я смотрела на экран, но мысли были далеко от мелькающих красочных картинок. Все, что происходило на экране, казалось мне малозначительным и откровенно пошлым. Излучающее сытое довольство и самоупоение лицо ведущего программы казалось мне на редкость уродливым и несносным. Предметом обсуждения являлся секс. Старые целлюлитные тетки и закомплексованные барышни со всеми признаками грядущего стародевичества на угреватых лицах говорили на редкость пресные ханжеские фразы. Я выключила ящик и, откинувшись на спинку кресла, закрыла глаза.
Вот уж повезло так повезло! Бедная Инка. Как она? У меня не было сомнений, что соседка стала жертвой страшного недоразумения. Убийца, конечно, выслеживал ее гостя, а она попала под горячую руку. Нет, а этот гусь-лейтенант! - гневно передернула я плечами, ощущая новую волну раздражения.
Стараясь не думать о лейтенанте, я пошла в ванную. Приняв душ, растерлась огромным полотенцем и поспешила в спальню. Но, несмотря на все мои героические усилия и решимость заснуть, я еще на протяжении часа витала мыслями в околоземном пространстве, периодически возвращаясь к сегодняшнему инциденту.
Глава 2
Будильник поднял меня в половине девятого. Поздновато, конечно, для главного редактора прославленного еженедельника "Свидетель", но что поделаешь - я люблю поспать и использую каждую благодатную минуту для того, чтобы дать отдохнуть своему загроможденному миллионом задач интеллекту. Главное - это подняться с кровати свежей и отдохнувшей. Я просто обязана быть в форме, оправдывалась я перед собой за столь наглое пренебрежение временем. В конце концов, могу же я установить свой собственный режим, демократия у нас или не демократия?!
После водных процедур, которые наряду с царством Морфея были для меня каждодневной приятной необходимостью, я ощутила желание сделать еще что-нибудь полезное для своего бренного тела. Как насчет завтрака?
Ладно, перейдем к гастрономическим радостям. Я бухнула на сковородку два яйца, предварительно обжарив на ней ломтики бекона и лук. Сварила кофе. Довольно посредственный, если вспомнить, какой замечательный напиток готовит Маринка, моя секретарша и подруга в одном лице. Прямо кудесница. Секреты мастерства, так, кажется, называется умение из обычного, доступного любому встречному и поперечному материала сотворить чудо.
Когда я спрашиваю себя, что заставляет терпеть рядом с собой склонную к опасным приключениям и страдающую отсутствием деликатности секретаршу, ответ приходит не сразу. Может, умение делать кофе? Ну, конечно, нет. Мне симпатичен ее живой нрав, ее деловитость и исполнительность. Но этот ее недостаток - влипать во всякие истории и, что еще прискорбней, постоянно втягивать в них меня - чудовищен. А вот вчера я вляпалась сама.
С самого утра я настраивала себя на бодрый жизнерадостный лад и вдруг - прокол. Мысль о вчерашнем злополучном посещении Инки, которую я глушила водными процедурами и прочей драгоценной ерундой, внезапно напомнила о себе. Сознание непоправимости случившегося, весь спектр отрицательных эмоций, поднятых вчера со дна моей души недоверчиво-корректным лейтенантом, отравляли мое существование.
Нет, полуодетая, я присела на диван, с этим надо что-то делать. Я представила себе будущие визиты ментов, тоскливую канитель и оскорбительно-ядовитые намеки, старательно скрываемые под маской сухого делового спокойствия, почти равнодушия, всю эту заскорузлую, убийственно скучную механику вопросов-ответов, настороженную приглядку, невинные провокации и… мне стало тошно.
Я сама должна что-то предпринять. Не могу я вот так сидеть и ждать… Да нет, конечно, не сидеть. Но и работать в редакции, болтать с Маринкой, обсуждать что-то с Кряжимским - да я просто не смогу быть самой собой, получать от всего этого удовольствие, если проявлю пассивность!
Я оделась, проверила в сумке ключи и, выйдя на лестничную клетку, захлопнула дверь. Слава богу, что у нас в доме лифт - не надо проходить мимо Инкиной двери. Что, трусишь? - ехидно подначила я саму себя. Нет, не трушу, но все-таки…
Моя неоднократно испытанная на верность и на прочность "Лада" стояла во дворе. Недалеко от нее, лаская взор своими гладкими обтекаемыми формами, за которыми угадывалась мощь и сила, отдыхал синий "БМВ". Даже не отдыхал, а покоился - таким сиротливым, несмотря на весь свой лоск и ликующую новизну, показался мне этот шикарный автомобиль. Я села за руль своего простенького, но вполне приличного по нынешним временам авто и включила зажигание.
Через десять минут я уже входила в редакцию, ловя на себе по-утреннему пристрастный взгляд своей секретарши.
- Привет, - я на минуту задержалась у ее стола.
- Привет. Кофе будешь?
Вежливо-дежурный вопрос.
- Буду, - я сделала над собой гигантское усилие и улыбнулась.
- Что-нибудь стряслось? - спросила эта мудрая прорицательница и провидица.
- Расскажу - не поверишь, - лаконично заинтриговала я Маринку, почему-то раньше времени открывшую рот, - убийство в квартире прямо подо мной, - невесело усмехнулась я.
- Да ну-у! - шире открыла рот моя подруга. - Но зато теперь, - быстро подтянула она свою отпавшую челюсть и сделала обиженное выражение лица, - ты не будешь твердить, что исключительно благодаря мне влипаешь во всякие неприятности.
Она гордо повела плечами и направилась к десертному столику.
- Мне покрепче, - бросила я, открывая дверь в свой кабинет.
Пока я раздевалась, усаживалась за свой стол, закуривала, Маринка приготовила кофе. Она вошла в кабинет с подносом, на котором стояли две кофейные чашки, от которых поднимался тонкий ароматный дымок, и вазочка с печеньем. Я почему-то вспомнила вчерашние пирожки.
- Между прочим, как у тебя с желудком? - ехидно посмотрела я на Маринку.
- Нормально, - она непонимающе уставилась на меня, пристроив поднос на краешек стола.
- Мне почему-то кажется, что все началось с пирожков, - я немного сбавила тон.
- Какие пирожки-то, Оль? - она опустилась на кресло перед столом.
- Значит, у тебя с желудком все нормально? - подозрительно переспросила я.
- Я ничего не понимаю, - Маринка взяла чашку с блюдцем с подноса и сделала маленький глоток. - Кажется, ты хотела рассказать об убийстве. Разыграла, да?
Маринка улыбнулась, отставила чашку и потянулась за сигаретой.
- Мне не до розыгрышей, - я пододвинула к ней пачку "Винстона" и взяла свою чашку, - просто все началось с того, что желудок у меня взбунтовался. Ну я и погрешила на пирожки, которые ты притащила вчера.
- Да ты что, Бойкова? - возмущению Маринки не было предела. - Я никогда бы не взяла у незнакомой торговки! А эта баба Тома жила в нашей коммуналке, я видела, как она все готовит. Вся такая чистенькая-аккуратненькая, прямо светится.
- Ладно, - махнула я рукой, - наверное, салатов объелась.
- Ну точно, - подхватила Маринка, - ты же вчера на пьянке была. Как погуляли?
Я пожала плечами.
- Ты знаешь, я пошла только потому, что не могла отказаться, - пробормотала я. - Меня все эти гулянки утомляют. Народ принимает на грудь, начинает беспричинно смеяться, а я сижу и наблюдаю за всеми этими метаморфозами. Не слишком весело. В общем, началось все с расстройства.
Я изложила Маринке перипетии вчерашнего похода к Инке, успев выкурить за это время не одну сигарету.
- Это его жена, - безапелляционно заявила Маринка: я дошла до эпизода, когда Инка на несколько секунд пришла в себя, - тут и думать нечего.
- Но ведь на жену подумают в первую очередь, так что это не слишком-то умно, - резонно, как мне показалось, заметила я.
- А кто говорит, что жена Белкина умная? - возразила Маринка. - Ты ее знаешь?
- Нет, - покачала я головой, - а не мешало бы познакомиться.
- Хочешь сама найти убийцу? - Маринка бросила на меня пренебрежительный взгляд. - Дело бесперспективное - обыкновенная бытовуха. Кому это интересно?
- Знаешь что, девушка, - набросилась я на Маринку, - не в каждой бытовухе применяют пистолет с глушителем.
- Значит, наемный убийца, - со знанием дела объяснила Маринка, - киллер, по-нашему. Только непонятно, почему он твоей соседке репу не продырявил?
- Есть и другие вопросы.
- Ну и какие же?
- Как убийца попал в квартиру? Звонка я не слышала.
- Ну-у, - задумалась Маринка, а потом лицо ее прояснилось, - ты же пришла. Вот Инна и забыла дверь запереть.
- У нее английский замок, - покачала я головой, отвергая версию, - запирается сам, если дверь закрыта.
- Может, не закрыла до конца, - не сдавалась Маринка. - Знаешь, так бывает, дверь вроде закрыта, а язычок в паз не попал…
- Все может быть, - выпятила я губы, - только это случайность, а я в случайности не верю.
- Случайность - это непознанная закономерность, - выдала Маринка и гордо посмотрела на меня.
- Но все-таки закономерность, - улыбнулась я, - мое же посещение Инки никто предвидеть не мог, даже если и предполагал, что дверь останется незакрытой. И потом, убийца даже не знал, что я нахожусь в квартире. Во всяком случае, я на это очень надеюсь.
- Да-а, - протянула Маринка, - есть над чем подумать. Погоди-ка, - вдруг встрепенулась она, - твоя соседка сказала: "Эта сучка". Значит, стреляла все-таки женщина. Наверняка жена Белкина, хоть ты и отказываешься в это верить.
- То, что это женщина, еще можно предположить, - скептически улыбнулась я, - если Инка не бредила, но с чего ты взяла, что это была жена Белкина?
- Ну как же, - начала горячиться Маринка, - что, по-твоему, значит "эта"?
- И что же?
- То, что Инна была знакома с ней, вот что, - торжествующе уставилась она на меня. - Если бы твоя подружка не знала ее, она сказала бы как-нибудь по-другому.
- Как, например?
- Не знаю, - Маринка в запале развела руками, - но уж точно не так.
- Ладно, не горячись, - постаралась я успокоить подругу, - может быть, ты и права. Только нам нужно знать все наверняка. А для этого следует выяснить, что вообще представлял из себя этот Белкин. Зайди к Кряжимскому, пусть попробует узнать об Аркадии Сергеевиче по своим каналам.
- Так ты действительно берешься за это дело? - решила уточнить Маринка, по моему мнению, совершенно излишне.
- Берусь. Стала бы я впрягать Кряжимского, - многозначительно посмотрела я на нее, показывая, что не очень довольна сбоем в работе ее понятийного аппарата, - и все-таки… - я на минуту задумалась, - не будь этих чертовых пирожков, я бы не спустилась к Инке… А пирожки-то ты мне подсунула.
Маринка вспыхнула и, надув по привычке губы, поспешила покинуть кабинет.
* * *
Через полчаса благодаря стараниям Кряжимского я располагала домашним адресом и номерами телефонов господина Белкина. Он, к моему глубокому удивлению, жил не за городом, а в центре. Так что колесить мне долго не пришлось. Я остановила машину во дворе, образованном несколькими четырех- и пятиэтажными сталинскими постройками, в чьей добротности имела случай убедиться.
Судя по номеру дома, семейство Белкиных проживало в пятиэтажном здании, покрытом розовато-коричневатой штукатуркой. Я решительным шагом направилась к подъезду, у которого стояли две красивые иномарки темно-зеленого и серого цвета. "Ауди" и "Форд".
Первая трудность меня подстерегала уже на невысоком каменном крыльце. Дверь оказалась с кодовым замком, а кода, как вы понимаете, я не знала. Оставалось ждать, когда кто-нибудь живущий в этом подъезде захочет прогуляться или, несмотря на ветер и высоченные сугробы, отважится выйти за молоком или за хлебом.
Я вернулась к "Ладе", села за руль и закурила. Минут через десять подъездная дверь с пронзительным металлическим лязгом отворилась, и на крыльцо вышла грузная женщина пенсионного возраста в каракулевой шубе и норковой боярке.
Я ринулась ей навстречу. Она еще не успела закрыть дверь, как я огорошила ее просьбой немного подождать. Она взглянула на меня с такой агрессивной настороженностью, словно я была террористкой и жаждала смести ее жилище с лица земли при помощи килограмма тротила.
Но мне удалось-таки проскользнуть в подъезд, оказавшийся на редкость ухоженным. Нет, цветы на подоконниках отсутствовали, но было на удивление чисто и опрятно. Двери жильцов тоже не могли внушить ничего, кроме уважительного почтения и полного благонамеренных дум смирения. Высокие, отделанные дубовой рейкой или кожей. Я поднялась на третий этаж.
Готовая к любому повороту событий и сюрпризу, я позвонила в квартиру Белкиных. Дверь, отделанная буковой рейкой, почти мгновенно распахнулась. Причем я была избавлена от весьма унизительного допроса, которому хозяин дома обычно подвергает визитера.
На пороге стоял и с удивлением смотрел на меня высокий худощавый шатен в темно-синем костюме. Узкие лацканы однобортного пиджака и великолепный крой придавали костюму стильное изящество, говорившее, что его владелец знает толк в моде и заграничных изысках.
У молодого человека оказались упрямое выражение лица, крутой лоб, темные глаза под низкими бровями, породистый, с горбинкой, нос, хорошо очерченные губы и небольшая ямочка на подбородке. Его густые жесткие волосы были зачесаны назад.
- Добрый день, - улыбнулась я, - мне нужно поговорить с Белкиной Людмилой Николаевной.
Молодой человек с недоумением приподнял брови и удивленно улыбнулся в ответ.
- А вы кто? - полюбопытствовал он.
- Вот мое удостоверение, - я достала из сумки свои корочки и протянула парню.
Он лениво развернул удостоверение, опустил глаза и вернул мне.
- Боюсь, сейчас не время… - меланхолично произнес он и пожал плечами.
- Саша, кто там? - раздался из-за спины денди требовательный женский голос.
- Людмила Николаевна, тут с вами поговорить хотят, - осмелился крикнуть он в ответ.
- Кто-о? - продолжал вопрошать недовольный голос.
- Сотрудница еженедельника "Свидетель", Бойкова Ольга, - парень вопросительно взглянул на меня, - правильно?
Я кивнула, сопроводив свой жест благодарной улыбкой. Молодой человек ответил мне понимающим взглядом.
- А вы… - замялась я.
- Александр Георгиевич Марусев, - с благожелательным выражением лица доложился он, - протягивая руку.
- Ольга Юрьевна… Фамилию мою вы знаете…
- Как быстро все становится известным… - рассеянно произнес Александр.
- Ну что ты здесь… Я ничего не слышу, - стройная женщина в черной блузке и серой деловой юбке протиснулась между Сашей и косяком. - Вы ко мне?
Она буравила меня недоброжелательным взглядом близко посаженных карих глаз. Густо накрашенные ресницы сообщали этому взгляду тревожащую пристальность, и я поежилась. Светло-русые волосы Белкиной - я не сомневалась, что это была она, - слегка подвитыми блестящими прядями падали на плечи. Тонкие черты лица изумительно правильные. Несколько морщинок возле глаз и небольшая складка между густыми бровями ее совсем не портили.
"Красивая женщина", - оценила я.
- Это главный редактор газеты "Свидетель" Бойкова Ольга, - взял на себя труд представить меня Александр.
Он совсем не смотрел на Белкину, да и на меня тоже. Взгляд его растекся по противоположной стене озерцом тоскливого уныния. Видимо, ему надоело торчать в дверях и он потерял интерес к происходящему.
- Я никого не принимаю, - высокомерно объявила Белкина, глядя на меня в упор своими недоброй красоты глазами, - до свидания.
Она резко повернулась на каблуках, но здесь уже я предприняла усилия, чтобы ослабить ее сопротивление.
- Я была там, когда все это случилось.
- Что-о? - с яростным возмущением уставилась на меня Белкина. - Были? Где? Мне некогда!
Александр оживился. Теперь он не сводил с меня своих больших темных глаз.
- Когда убили Аркадия Сергеевича, - доходчиво пояснила я. - Убийца чудом меня не заметил.
- И что же? - не хотела понимать меня вдова Аркадия Сергеевича.
- Хочу найти убийцу, - со всей присущей мне прямолинейностью выпалила я, чувствуя, что щеки мои покрываются румянцем.
- А я-то здесь при чем? - язвительно усмехнулась Белкина, пренебрежительно передернув плечами.
- Мне нужно с вами поговорить, прямо сейчас. Вы можете оказать действенную помощь в разоблачении убийцы.
- Ой, не смешите, - нервно рассмеялась Белкина, - какое разоблачение?! Кто этим будет заниматься всерьез? Так, для галочки. А вы, - смерила она меня уничтожающим взглядом, - дешевых сенсаций для своей газетенки ищете. Или я не права?
Она перевела свой холодный насмешливый взгляд на Александра, как бы ища у него поддержки, но он невозмутимо глядел куда-то в сторону.
- Саша, - издала она капризный возглас, - закрывай дверь!
- Людмила Николаевна, - стараясь выглядеть максимально спокойной, сказала я, - понимаю, что вы чувствуете… Но, увы, время не терпит!
- Понимаете?! - прорычала Белкина, - да что вы можете понимать?! Папарацци!
Она вложила в последнее слово столько уничтожающего презрения и ненависти, что я едва удержалась, чтобы не плюнуть на всю эту затею с интервью.
- Вы не правы, - тихо, но четко выговорила я.
- А мне плевать - права, не права! - судорожно рассмеялась Белкина, - все, разговор окончен. Мы теряем время.
Она с гордой решимостью оскорбленного ангела оттолкнула Александра, хотя это было явно излишним жестом, и вернулась в квартиру.
Александр скосил на меня свои лукавые глаза.
- Я же говорил, что не время.
- В любом случае спасибо. И все-таки…
Александр отрицательно покачал головой.
- Боитесь? - наивно предположила я, имея тайное желание задеть его за живое.
- Да нет, просто знаю, что ничего хорошего из этого не выйдет.
- Это не что иное, как отговорка, - испытующе посмотрела я на него.
- А вы с характером, - удовлетворенно хмыкнул он, - допустим, я вас пропущу. Что я буду за это иметь?
- Коммерческий подход, - полупрезрительно улыбнулась я.
- Ну так я же коммерсант.
- Бизнесмен, - продолжала я пикироваться теперь уже с Александром.
- Вам претит иметь дело с бизнесменами? - насмешливо поинтересовался он. - Думаете, папарацци лучше?
- И те и другие делают свое дело, - краснея за собственное косноязычие, сказала я.
- Это верно.
- Вы работаете в "Металлоконструкции?" - спросила я. Александр вяло кивнул.
- А кем, если не секрет?
- Секрет, - улыбнулся он одними глазами.
- Саша, ну в конце-то концов! - снова раздался у него за спиной раздраженный голос Белкиной. - Сколько можно?
- Иду, Людмила Николаевна.
- А что вы хотели бы иметь? - не понимая, что происходит: то ли иду на попятную, то ли в наступление, спросила я.
- Романтический вечер вдвоем, - с холодным блеском в глазах сказал Александр.