На двор высунулись две лошадиных головы; лошади вопросительно прядали ушами, словно гадая, кто к ним нагрянул. Из третьего денника послышалась тихая ругань. Дверь открылась, и в проеме показался Том. Лицо у него было хмурое. На нем были выцветшие джинсы и резиновые сапоги; под старым дырявым свитером - рубаха с распахнутым воротом; на лоб надвинута клетчатая кепка. Левая скула вздулась и покраснела.
- Доброе утро, Том, - сказал Маркби. - Найдется у тебя время для разговора?
- Пришел арестовать меня за нарушение общественного порядка?
- Скажи спасибо, что нет. Если бы не моя доброта, завтра тебя бы уже судили за мелкое хулиганство.
Смуглое лицо Фирона залилось краской.
- Да ладно, чего уж там. Я ведь первый начал. Сил не было слушать, как этот тощий поганец глумится над Гарриет! - Том вышел во двор, закрыв за собой нижнюю часть двери денника. Стоящая там лошадь высунула голову в верхнюю половину.
Маркби узнал коня.
- Меченый… - прошептал он.
Том повернулся и погладил гнедого по морде.
- Да, бедняга. Он понимает: что-то случилось. Они всегда понимают. Все время вскидывает голову и прислушивается… - Том снова развернулся к Маркби. - Пошли в дом.
Сказать, что кухня у Тома была неопрятной, значило сильно приуменьшить правду. Хотя Маркби тоже жил один, он кое-как справлялся, но Том, видимо, совершенно оставил всякую надежду хоть как-то наладить свой быт. На столе громоздились грязные котелки. Мусорное ведро переполнено. На спинке стула висит порванная уздечка, и повсюду валяется всякая всячина: мотки, бечевки, банка с жиром для смазывания кожи, счета за фураж и прочая корреспонденция, банка с разнокалиберными гвоздями и подковами, кусачки и старая перчатка.
Том достал из холодильника две банки пива, расчистил на столе место, бесцеремонно сдвинув в сторону какой-то хлам, и поставил перед гостем банку. Потом сел напротив и с шумом вскрыл свое пиво. Резиновые сапоги он сбросил на пол, и теперь, когда он откинулся на спинку стула и закинул ногу на ногу, видно было, что носки у него дырявые.
- Том, может, тебе уборщицу нанять? - спросил Маркби, поднимая банку и кивая хозяину. - С Новым годом!
- Нет уж, сам справлюсь. Лучше мой беспорядок, чем какая-нибудь старуха будет суетиться тут с пылесосом и распихивать мои вещи так, что я потом ничего не найду. Твое здоровье, и с Новым годом!
На некоторое время, пока оба пили, воцарилось молчание.
- Том, я рассчитываю на твою помощь. Я все пытаюсь составить картину последних дней жизни Гарриет. Меня интересует все, что она делала в рождественские праздники. - Маркби поставил банку на стол и вытер рот тыльной стороной ладони.
Фирон поднес банку к губам. В глазах его на мгновение блеснули веселые огоньки.
- Правда? Может получиться интересная картина.
- О мертвых или хорошо, или ничего! - возразил Маркби. - Я приехал к тебе не для того, чтобы выслушивать о ней гадости.
- Черта с два!
- Ну ладно, и для этого тоже. Я ведь полицейский. И часто делаю такие вещи, которые не одобрила бы моя матушка.
- А моя мать, - задумчиво ответил Том, - обычно так напивалась, что ей было наплевать, что я делаю хорошо, а что плохо.
- Я помню твою родню. Особенно бабку со стороны матери. Она жила там, за выгоном, в старом автоприцепе, носила мужскую кепку и сапоги и курила трубку. В детстве я страшно боялся ходить через луг, чтобы не встретить ее. Она была похожа на старую ведьму из пряничного домика. Я думал, она зажарит меня и съест.
- Да, бабка у меня была та еще! - одобрительно произнес Том. - Она была настоящая цыганка, родилась на дороге. Но детей не обижала никогда. Бывало, родители напьются и буянят, а я прибегу к ней и спрячусь. Она замечательно рассказывала сказки. Ну, и еще гадала помаленьку, ворожила - брала по шиллингу за приворот. Когда она умерла, со всей страны на похороны съехались больше сотни человек. Вся ее родня. Цветов и венков было больше, чем на выставке в Челси. Ей устроили настоящие цыганские проводы, а когда все было кончено, родичи погрузили все ее пожитки в старый прицеп, в котором она жила, и подожгли его. По цыганскому обычаю. А знаешь, что было потом? Какой-то дурак сосед заметил дым, позвонил в пожарное депо, и к нам примчался из Бамфорда расчет с сиреной; они все залили своей пеной. - Том вытянул руки над головой и ухмыльнулся. На смуглом лице блеснули белые зубы. - Теперь, Алан, старина, самый уважаемый представитель нашей семьи - я!
- Господи спаси!
- Так с чего ты взял, - продолжал Том, - что я знаю все самые темные тайны Гарриет?
- Не валяй дурака, Том, - сказал Маркби беззлобно. - Как пишут в воскресных газетах, вы с ней были очень близкими друзьями с того самого дня, как она поселилась в Пакс-Коммон.
- Возможно. Но не я один. У нее было много очень близких друзей.
- Давай начнем с Рождества, - предложил Маркби. - Ты видел ее в тот день?
- Нет.
- Когда ты звонил мне и сказал, что злоумышленники выпустили из конюшни лошадей, то обмолвился, что к обеду тебя пригласила какая-то знакомая.
- Да. Но та знакомая была не Гарриет, если тебя это интересует.
Маркби стало не по себе.
- Том, ты ведь знаешь, что при обычных условиях мне было бы достаточно одного твоего слова. Но сейчас я веду следствие. И вынужден спросить, как звали твою знакомую.
- Ну, так спрашивай! - кисло ответил Том. Помолчав, он смягчился: - Ладно, если хочешь знать, я ездил к бывшей жене, Джули. Можешь у нее спросить. Обычно я встречаю Рождество с ней, не потому, что мне так уж хочется ее повидать, а из-за детей. На Рождество мне хочется побыть с детьми.
- Ясно. - Маркби переменил позу. - Понятно. Сколько им лет?
- Девочке семь, а мальчику скоро девять.
- Я тоже в разводе, - сказал Маркби. - Но у нас с Рейчел детей не было; может, и к лучшему. Так проще. Развелись без проблем.
Фирон допил пиво и теперь сидел молча.
- Ладно! - отрывисто заговорил Маркби. - Значит, в тот вечер ты к Гарриет не заезжал?
- Нет, и не ночевал у нее. Отвечаю заранее, чтобы ты не трудился спрашивать.
- Давай тогда вспомним второй день Рождества. Лошади… как ты доставил коня на место сбора и как своего доставила Гарриет?
- Я привез и своего, и ее коня в фургоне.
- Гарриет поехала с тобой?
- Нет. Рано утром она приходила в конюшню, чтобы помочь оседлать коней.
- Вы вместе завтракали? - спросил Маркби, чувствуя себя предателем.
- Нет. Около половины восьмого или без четверти восемь она ушла к себе. Ей надо было принять ванну, переодеться и так далее. Ну и, наверное, позавтракать тоже. Я закончил убираться во дворе, зашел в дом… - Том обвел рукой свою запущенную кухню, - разогрел фасоли с беконом из банки, умылся, переоделся, погрузил коней в фургон и поехал в Бамфорд. Гарриет добралась туда сама. Там мы с ней опять увиделись.
- Какой она была, когда рано утром явилась помогать? Веселой? Бодрой?
- Примерно такой, как и все, когда приходится в шесть тридцать утра зимой чистить лошадей, окоченевшими пальцами заплетать гривы и хвосты, уворачиваясь от копыт, да еще стараться держаться против ветра, на случай, если лошадки невежливо себя поведут.
- Невежливо поведут? - не понял Маркби.
- Так и ты себя бы вел, если бы лопал одно сено.
- А, понял.
- Она была нормальная! - вдруг выпалил Фирон. - Не такая, как потом, на площади.
- Ты уверен?
- Могу на Библии присягнуть.
Значит, подумал Маркби, именно за завтраком кто-то подмешал Гарриет Нидэм в еду транквилизаторы.
- А вы с ней с утра… ничего не пили? Я имею в виду - спиртное.
- Нет. Чайку попили, и все. По-моему, прежде чем выйти из дому и поехать в Бамфорд, она опрокинула рюмочку. И раз уж ты все время сворачиваешь на секс, могу еще сказать, что мы были слишком заняты лошадьми, так что нам было не до этого. Я и пальцем к ней не притронулся. Мы оба работали.
- Ты говорил, у нее были и другие близкие друзья… - начал Маркби.
Фирон не дал ему договорить.
- Да, но я их тебе не назову. Спроси кого-нибудь другого. Про себя я все рассказал, но я не стукач.
Том не шутил. Он заранее предупредил, что больше ничего не скажет, и Маркби знал, что расспрашивать его дальше бесполезно. И все же старший инспектор задал последний вопрос:
- Ладно, Том. А теперь я совершенно о другом. Ты не в курсе, не получал ли кто-нибудь еще письма вроде того, что подсунули тебе под дверь в рождественский сочельник?
Том стянул с головы клетчатую кепку и стал рассматривать узор.
- По-моему, один или двое получали. Порасспрашивай членов охотничьего клуба.
- Возможно, тебе интересно будет узнать, что такое письмо прислали председателю. И еще одно подбросили сегодня утром. А ты, кстати, больше ничего не получал?
- Нет. - Фирон пригладил курчавые патлы. - Все, что я вчера получил, - удар по затылку. Кто-то в пабе здорово треснул меня по голове.
- Одна из девушек огрела тебя подносом.
- А, так вот почему так больно… странные девчонки, правда? Все в черной коже, в заклепках, кольца в носу, а физиономии грязные.
- Современная молодежь, Томас. Мы с тобой стареем.
- Говори за себя. Я врезал тому паршивцу, Парди, а девчонки как налетят на меня! Я прямо испугался. Подумал, что на меня напали вампиры.
- Похоже, они не причинили тебе особого вреда. Поехали, отвезу тебя в Бамфорд, заберешь свой мерс.
- Ладно, погоди, переобуюсь. - Том нахлобучил на макушку клетчатую кепку и дернул ее вперед, поправляя. Он скрылся в другой комнате и вскоре вернулся с парой туфель в руке. Поставив ногу на стул и завязывая шнурки, он заметил: - А вот ты тоже кое-что мне расскажи. Фрэнсис, кузина Гарриет, по-прежнему живет в "Скрещенных ключах"?
- Насколько мне известно, да. Сегодня она обедает у полковника Стенли.
- Хорошо, надо будет ей звякнуть.
- Том… - Маркби укоризненно покачал головой.
Он совершил ошибку и сразу это понял. Том быстро поднял голову. Его смуглое лицо посуровело, темные глаза сделались неприветливыми. Ровным голосом он произнес:
- Я знаю, что она душеприказчица Гарриет. И как ее душеприказчица, она, возможно, продаст мне Меченого. Я бы хотел его купить. Хороший конь; и еще мне кажется, в память о Гарриет я обязан позаботиться о нем.
- Извини, Том, - искренне сказал Маркби. - Я был не прав. Сказал, не подумав.
Фирон смягчился, опустил ногу на пол, выпрямился.
- По-моему, - сказал он гораздо спокойнее, - Гарриет было бы приятно, знай она, что старина Меченый останется в знакомой конюшне и за ним будут ухаживать те, кого он знает.
- Да, Том, я тоже так считаю.
Они вышли из дома, и Том повернулся, чтобы запереть дверь.
- Раньше никогда не трудился запирать, - заметил он. - В Пакс-Коммон ни одна живая душа не забредала. А сейчас даже мне неспокойно. Знаешь… - Они пересекли двор. Том обвел рукой окружающие строения. - Я хотел, чтобы Гарриет вошла со мной в долю, мы бы обстроились, расширили дело. Но она и слышать ничего не хотела.
Маркби усмехнулся.
- Наверное, ее отпугивал твой стиль жизни, как думаешь?
- Все может быть. Но как оказалось, есть вещи и похуже, чем войти со мной в долю, правда?
Маркби остановился, придержав дверцу машины.
- Что ты имеешь в виду? - сухо спросил он.
- Да ладно тебе, - ответил Том. - Ты ведь не зря суешь повсюду свой нос. Задаешь кучу вопросов, где я был, где была она, кто у нее да что… Думаешь, кто-то подсыпал Гарриет таблетки?
- Не знаю, но мы рассматриваем такую возможность.
- Если ты прав, - сказал Том, - надеюсь, ты найдешь мерзавца раньше, чем я. Это ради тебя и ради него же.
- Том, не надо угрожать, - предупредил Маркби. - Даже если твои слова слышу только я. Мне придется их запомнить.
Том неприятно осклабился.
- Когда умерла моя бабка, ее похоронили не на вестерфилдском церковном кладбище, там только отслужили службу. Ее зарыли здесь, на выгоне. Никто не знает, где ее могила, кроме тех, кто ее туда положил. То место давно заросло утесником и ежевикой. Родилась на пустыре, умерла на пустыре, покоится на пустыре. Там еще много свободного места. Там ты никогда не найдешь его, Алан.
* * *
Они приехали в Бамфорд. Маркби вернул Тому ключи от машины и проследил, как тот с шиком уезжает в своем "мерседесе". Дел в участке было много, но ни одно не касалось его непосредственно, поэтому он, не дожидаясь, пока его заметит начальство, поехал домой.
Было два часа. В доме у полковника заканчивали обедать, как и полагается, с хорошим вином и обязательной бутылкой хорошего портвейна. Маркби порылся в шкафчике, вскрыл банку консервированной фасоли, положил в тостер два куска хлеба. Покончив с едой, налил себе чаю, вышел в гостиную и включил телевизор. Спорт. Он не очень-то любил смотреть спортивные репортажи по телевизору. Безостановочная болтовня комментаторов выводила его из себя, как раздражали и занудные пояснения бесконечных специалистов и косноязычных звезд, которые излагали свою точку зрения развязным репортерам. Он стал переключать каналы. Снова спорт. Скачки. Нет уж, хватит с него лошадей на сегодня. Он выключил телевизор.
И тут в дверь позвонили. Он осторожно вышел в прихожую с чашкой горячего чая в руке и открыл дверь.
- Здрасте! - весело сказала Фрэнсис Нидэм-Баррелл. - Выследила медведя в его берлоге! Вы заняты?
- Нет, - послушно-дурашливо ответил он.
- Тогда, может, впустите?
- Да, да, конечно! - Маркби отошел от двери, пропуская незваную гостью. Поставил чашку, быстро сказал: - Позвольте ваше пальто. Надеюсь, вы не обиделись. Я удивился потому, что решил, что… приехала Лора… моя сестра.
Фрэн сняла кремовое шерстяное пальто. Приняв его, Маркби сразу понял, что держит шикарную вещь. И дорогую, наверное, стоит столько же, сколько его месячная зарплата.
- Сюда, - пригласил он, открывая дверь гостиной. - Я как раз пил чай…
- Чаю не хочу, спасибо. Наелась и напилась. Только что обедала у Банджи и Шарлотты.
У Банджи? Так, наверное, она называет полковника Стенли? Господи!
- Они мне говорили. Утром я заезжал к ним поздравить с Новым годом.
- Я в курсе. Поскольку отобедать у них вы отказались… кстати, не из-за меня ли?
- Нет, что вы! - пылко возразил Маркби. - Просто я договорился о встрече с другим человеком и не знал, успею ли закончить дела до обеда. Видите ли, встреча была деловая.
- Понятно. - Фрэн устроилась на диване, скрестив ноги. На ней была юбка в крестьянском стиле, которая хорошо сочеталась с сапожками, а светлые волосы были скручены длинным жгутом и перевязаны оранжевым шелковым шарфом. - А я думала, у вас романтический обед на двоих.
- Если хотите знать, я только что пообедал дома консервированной фасолью с тостами.
Фрэн засмеялась грудным смехом, который производил неотразимое впечатление.
- А мы ели жареную свинину под яблочным соусом, чудесную хрустящую жареную картошку и королевский пудинг - такого я с детства не пробовала!
- Приехали поиздеваться? - улыбнулся Маркби.
Фрэн покачала головой.
- Я подумала, нам с вами надо поговорить. Банджи ведь получил такое же гадкое анонимное письмо, как и те, о которых вы меня спрашивали, так? Я имею в виду, он получил еще одно.
- Он сам вам сказал? - осторожно спросил Маркби.
- Нет, конечно. Мне сказала Шарлотта. И не смотрите на меня так удивленно. Я в курсе, что Банджи все от нее скрывает, но он не умеет врать. Стоит ему начать притворяться, как она тут же понимает: он пытается что-то от нее скрыть. Ну а уж она знает, как все выяснить. Кстати, о предыдущем письме ей тоже известно.
Вспомнив, как заговорщически разговаривал с ним по телефону полковник, Маркби вздохнул. Почти все жены - прирожденные сыщики.
- Да, но он не хочет, чтобы письма обсуждались в открытую. Насколько я понял, он считает: если об анонимных письмах узнают, у автора появятся последователи. И подметные письма покатятся лавиной.
- Письма имеют отношение к смерти Гарриет? - осведомилась Фрэн.
- Не знаю, - сказал, помолчав, Маркби.
- Значит, вы в самом деле считаете, что ее смерть произошла при подозрительных обстоятельствах? Я имею в виду таблетки.
- По-моему, это возможно, но подчеркиваю, никаких доказательств у нас нет, во всяком случае таких, которые можно предъявить в суде. Все, что есть, - это устные заявления людей, знавших Гарриет, в том числе и ваше. Свидетели утверждают, что она никогда не принимала транквилизаторы, как и вообще лекарства. Не удалось нам найти и флакон или упаковку или выяснить, откуда она могла их раздобыть. Лечащий врач ей ничего подобного не прописывал. У нее дома никаких лекарств не обнаружено. Сержант перерыл мешок с мусором, но не нашел там ни обертки, ни пакета из аптеки. Мы даже обыскали ее машину, но там тоже ничего не оказалось. Настоящая загадка, а я загадок не люблю. Что же касается писем… возможно, они не имеют к делу никакого отношения. Пока я не выясню, чем занималась Гарриет в последние дни, я не продвинусь вперед ни на шаг.
- Значит, вы так и не узнали, кто ее приятель? Тот, кто побывал у нее на Рождество…
- Нет. Одного подозреваемого мы уже вычеркнули.
- Догадываюсь, кого именно. Красавца цыгана? Но кто бы ни подмешал ей таблетки… А я склонна верить, что таблетки ей именно подмешали, что она не приняла их добровольно… Так вот, он должен был быть у нее утром второго дня Рождества.
- Да, за завтраком у нее действительно был гость. Но его мы пока не можем найти.
- А не тот ли это тип, который был у нее накануне вечером?
- Не обязательно. Гость, приезжавший к ней на Рождество, уехал поздно ночью. Конечно, потом он мог вернуться.
- Сколько времени вам отведено на это дело? - спросила в своей прямой манере Фрэнсис.
- Заседание коронерского суда отложено из-за праздников. Оно состоится в пятницу. Пока же мы делаем все, что предписано законом. У нас есть отчет о вскрытии. Опрошены очевидцы. Вопрос насчет таблеток пока остается открытым, но не забывайте, что в "Плюще" есть камин. Приняв транквилизаторы, Гарриет могла попросту сжечь коробку из-под них. Что же касается ее падения на рыночной площади, то всем известно, что ваша кузина любила выпить, так что боюсь, всех наших улик недостаточно, чтобы вынести вердикт о смерти при невыясненных или подозрительных обстоятельствах, тем более… - Маркби замолчал.
Фрэн закончила фразу за него:
- Тем более об убийстве, совершенном неизвестным лицом или неизвестными лицами. Мы ведь говорим об убийстве, да?
- Возможно.
Зеленые глаза полыхнули досадой.
- Какие вы все осторожные! Итак, насколько я поняла, если вы не найдете неопровержимых улик к пятнице, все кончено. Гарри будет похоронена и забыта.
- Фрэнсис, я не могу строить дом без кирпичей.
- Точно, не можете. - Нога в изящном сапожке раздраженно топнула по ковру. - Получается, убийце все сойдет с рук? И часто такое бывает?
Маркби улыбнулся:
- Точно никто не знает. Можно только подозревать…