Дверь и в самом деле вновь отворилась и горничная вкатила в комнату столик. Помимо обычного комплекта бутылок и тарелочек теперь там стоял еще большой бокал с мутновато-желтоватым напитком - любимый коктейль Самуся, который он сам для себя придумал на основе апельсинового сока, водки, некоторых других ингредиентов, в также, для пикантности, сырого яйца… Горничная была из категории - или породы, кому какое слово больше нравится - классических горничных: аккуратненькая, чистоплотненькая, симпатичненькая, с неплохой фигуркой, в меру глупенькая, в меру исполнительная, дорожащая своим местом, а потому честная, не отказывающая хозяину и не отказывающаяся от купюрки, небрежно опущенной ей в кармашек кокетливого передничка и выполняющая после этого почти все прихоти гостей; но при этом всегда знающая свое место и ни словом, ни намеком никогда не позволяющая себе дать понять кому бы то ни было, в том числе и появляющимся тут иногда чьим-то женам, что их мужьям она тоже не отказывала… Самусь, едва приоткрыв глаза, исподволь наблюдал за ней. И снова в его душе шевельнулась досада. Именно он определил ее в услужение к Тохе. Она была здесь платной осведомительницей Самуся - о чем, к слову, Тоха, скорее всего, знал или, по меньшей мере, догадывался. И у нее были, так сказать, "отношения" с каждым из трех присутствующих здесь мужчин, правда, отношения разные: Самусю она отдавалась исключительно за деньги, Тохе, как хозяину, по необходимости, ну а этому дебилу - потому лишь, что он просто-напросто здоровый самец, у которого мужское хозяйство функционирует куда лучше мозгов.
Самусь понимал, что в этой своей неприязни к Капельке он не совсем прав. Но ничего поделать со своим чувством не мог. Какой волей ни обладай, а над чувством симпатии-антипатии мы все равно не властны.
Горничная подкатила столик, удачно поставила его между хозяином формальным и хозяином подлинным, кокетливо улыбнулась обоим. И вышла. Оба сидевших невольно проводили ее глазами. Чувствуя эти взгляды, девушка покачивала своей аппетитной попкой чуть соблазнительней обычного. Правда, сама при этом кольнула взглядом Капельку. Тот на ее кокетство не отреагировал, продолжал терпеливо смотреть на Антона Валерьевича, ожидая главное указание.
… - Так вот, Капелька, - дождавшись, пока за девушкой закроется дверь, продолжил Антон Валерьевич, - нужно срочно выяснить, не произошло ли с кем-то из наших еще каких-либо неприятностей…
Он не успел закончить распоряжение, не успел расшифровать, что имеет в виду под "неприятностями", как по выражению лица телохранителя понял: Самусь прав, у них и в самом деле что-то стряслось.
- Простите, Антон Валерьевич, что перебиваю, - заговорил тот. - Пропал Семен Борисович Абрамович. Брама… Не уверен, что вы помните его…
Помнил ли его Тоха? Тоха помнил его прекрасно. И потому молчал, ошеломленный.
Неверно расценив паузу, Самусь решил подсказать.
- Абрамович - это тот самый сотрудник из "Плутона", который привел "хвост" на Бульвар… - начал он.
- Помню! - откликнулся хозяин вмиг охрипшим голосом.
Вот это был удар! Это был удар, которого Антон Валерьевич ожидать никак не мог. Это было из серии "пришла беда, откуда не ждали".
- А почему я об этом не знал? - едва сдержался, чтобы не вспылить, Тоха.
Капелька ощутил гнев хозяина, весь подобрался. Глядел виновато и почтительно.
- Во-первых, информация еще проверяется, тут еще не все ясно… А потом я не думал, что это вас так сильно заинтересует. Я думал ознакомить вас только с конечными результатами…
Секретарь был прав, признал хозяин.
- Когда это произошло? - уже иначе, просто угрюмо спросил он.
Если подобный поворот предвидел и предсказал Самусь, значит, тут и в самом деле что-то нечисто.
Если только… Тоха покосился на своего гостя, который по-прежнему сидел неподвижно, словно обессилено дремал в кресле… Если только сам Самусь не ведет сейчас какую-то игру. С него станется!.. Кто его знает, может, по каким-то неведомым ему, Антону, соображениям, тому же Самусю сейчас выгодно продать своего шефа и компаньона? Ведь ни один человек в мире не знает так много об Антоне, ни один человек настолько подробно не осведомлен о его связях и подручных. А Валентин демонстрирует поразительную осведомленность!
- В понедельник, - продолжал между тем отчет Капелька. - Он утром вышел из дома. На работу не прибыл. Там его хватились только во второй половине дня, мало ли, мол, где и по какой причине мог задержаться человек. Позвонили домой… Но кипежь сразу поднимать не стали: Брама сам по себе человек обязательный, но ведь мог где-то задержаться, куда-то заехать…
- Понятно, баба, бутылка, преферанс, понос… - вновь раздраженно перебил Тоха. - Дальше.
Ситуация ему не нравилась. Не нравилась чем дальше, тем больше.
- Не появился он ни на следующий день, ни вчера… Вчера информацию получил я. Все.
- Что еще по этому делу? - поинтересовался Тоха.
- Все, пока больше ничего. Жена говорит, что никакой информации о муже не имеет. Служба безопасности "Плутона" поставлена на уши, однако конкретного ничего нет. В милицию, в прокуратуру или еще куда информацию о происшествии пока не передавали. Зондируем по неофициальным каналам.
- Спасибо.
Капелька четко повернулся и вышел. А Антон Валерьевич повернулся к Самусю.
- Ну что ж, твои подозрения подтвердились… И что ты по этому поводу имеешь мне сказать?
Тот словно проснулся. Открыл глаза, взял со столика свой бокал. Потянул, сделав несколько глотков, коктейль через трубочку.
- Вот ты уже и меня подозреваешь в заговоре против тебя, - без осуждения, просто констатируя факт, проговорил он. - А мы ж с тобой вроде как в друзьях числимся… Не один пуд соли, вроде бы, съели…
Реплика застала Антона врасплох и потому он лишь смущенно забормотал:
- Ну что ты…
- Подозреваешь, чего уж там… - вздохнул Самусь. - Ну да ладно, как говорится, Бог тебе судья. Хотя тут, кажется, твоим судьей выступает не Бог.
Пытаясь уйти от щекотливой темы, Антон подхватил последнюю фразу.
- Что-то я не понял о Боге, - заметил он. - Что ты этим хочешь сказать?
Самусь уже опять сидел с прикрытыми глазами. Заговорил рассудительно, размышляя.
- Что хочу сказать… За тем и приехал… Знаешь, Антон, в какой-то момент развития всей этой истории мне вдруг показалось, что происходящее мне как будто что-то напоминает. Наверное, у каждого человека, и у тебя тоже, бывает такое чувство, ощущение, когда в глубине души появляется такая волна, которая уже это тебе говорит: что-то подобное ты как будто уже встречал. Или видел… Знаешь, уже это как будто американский римейк какой-нибудь другой картины. Знаешь, когда берут какой-нибудь иностранный фильм, выхватывают его идею и снимают по тому же сюжету картину со своей американской традицией. Были японские "Семь самураев" - стала американская "Великолепная семерка". Были советские "Тринадцать" - стала американская "Сахара", где так чудесно сыграл Белуши…
- Ну-ну… - сегодня Антона раздражало все. И в данный момент эта обстоятельная манера разговора Самуся. - Какое отношение имеет Белуши к Ваське или к Браме?
- Подковы гну, - беззлобно отозвался тот. - Самое прямое, как оказалось… Так вот, у меня почему-то появилось подозрение, что кто-то в нашей с тобой жизни пытается оживить сюжет какого-то детектива. Вот только какого? Ты же знаешь, что я бульварную литературу не читаю. Но что-то меня заставило насторожиться…
- И ты вспомнил? - снова не выдержал Антон.
- И я вспомнил, - в равнодушном голосе Самуся скользнуло самодовольство. - Я не только вспомнил, но и докопался еще кое до чего. И пропажа Брамы, как ты это уже понял - яркое тому подтверждение. Более того, я могу тебе четко сказать, что именно произойдет со следующим человеком и даже могу приблизительно сказать, с кем именно.
У Антона перехватило дыхание. Дочурка… Только не она, только не Мариночка… Пусть случится что угодно и с кем угодно - только бы ее, несчастную, никто не тронул!.. Он мысленно молил об этом, как будто эти его мысли могли повлиять на слова Самуся, пришедшего сюда в роли оракула.
- Но сначала я скажу тебе не это, - продолжал тянуть резину Самусь. - Сначала я тебе уже скажу, что седьмой жертвой будешь лично ты. Почему именно ты, за что - не знаю. Если ты поймешь, почему все это направлено именно против тебя и твоего окружения, ты найдешь своего будущего убийцу. Если не сумеешь разобраться - он тебя обязательно достанет. Если ты, конечно, не сбежишь от него на Фиджи, в Антарктиду или в какой-нибудь Икитос… Более того, перед смертью ты вынужден будешь рассказать все о своей команде, продать и предать всех тех, кто тебе помогал жить и наживаться… Я не знаю, как он этого добьется, но, судя по тому, насколько он всегда все хорошо просчитывает, настолько подробно обо всем проинформирован, он сделает это. Например, так. Ты будешь поставлен перед выбором: или ты сдаешь и продаешь всех и вся, или Интерпол получает информацию о том, что счет, с которого финансируется лечение и содержание в специализированной клинике-интернате твоей дочери, подпитывается за счет колумбийского наркокартеля… Я думаю, что, оказавшись перед таким выбором, ты заложишь всех нас и после этого сам застрелишься…
Антон Валерьевич смотрел на равнодушно роняющего слова Самуся едва ли не с ужасом.
- Ты дьявол… - тихо сказал он. - Откуда ты все это знаешь?..
Дотянувшись до бутылок, он схватил первую же попавшуюся, по-рабоче-крестьянски, зубами, вытащил из горлышка пробку и припал к горлышку. Спиртное обожгло горло, он задохнулся, густо закашлялся, струйки влаги потекли по щекам, по подбородку, обильно пролились на рубашку и домашнюю бархатную куртку.
- Откуда я знаю? - после паузы лениво приподнял брови Самусь. - Я много чего уже это знаю, друг мой Антон. И, учитывая важность нашего нынешнего разговора, могу тебе чуть-чуть приоткрыть всего лишь один небольшой секрет… Точнее, еще один, потому что это еще не все тайны, которые тебе предстоит сегодня узнать… Пару лет назад здесь, в Москве, некий гражданин, известный в определенных кругах как Секретарь, попытался сформировать некий централизованный банк данных на криминальных авторитетов страны и столицы, в котором за известную сумму можно было навести справку о том или ином "авторитете". Пока поддерживался некий баланс сил, его не трогали, Секретарь считался вроде как нейтральным лицом. Но потом у него выкрали часть электронного досье; ну а когда так распространился "Интернет", через который можно влезть едва ли не в любой персональный компьютер, сама по себе идея изжила себя - и Секретаря потихоньку придушили… Он, насколько мне известно, замурован в стену подземного комплекса на Манежной площади, я даже довольно точно могу это место показать… Дело в том, что я с ним в свое время сотрудничал… Так что я много чего знаю, Антон.
Он сказал все это тем же ровным тоном. Однако Тоха уловил в его словах весьма небрежно примаскированную угрозу. И по поводу того, что, мол, я, Самусь, много еще чего знаю, и что если уж в стену ТАКОГО комплекса замуровали ТАКОГО человека, то на что можешь рассчитывать ты, мафиози, по большому счету, средней руки? В лучшем случае на то, что ради тебя самолет грохнут и ты сгоришь, падая с высоты в десять километров, испаришься без следа - а то и попросту где-нибудь в Серебряном бору в Москву-реку живым спустят с ногами, застывшими в тазике с бетоном.
Только с чего это вдруг Самусь так всполошился? Или может быть…
- Погоди-ка, - вдруг понял Антон. - Так что же, ты хочешь сказать, что будешь в этом списке шестым?
Самусь допил свой коктейль. Открыл глаза и повернулся к хозяину дачи.
- Хвала Моисею, дошло наконец, - с легкой насмешкой сказал он. - Что-то ты совсем зажирел, хватку потерял, Антон… Ты прав, следующей жертвой этой всей катавасии должен стать или я, или Капелька. Причем, у меня шансов претендовать на эту роль значительно больше. Потому что Капелька, хотя и близкий тебе человек, но всего лишь тупоголовый телохранитель, а следовательно всего лишь исполнитель твоей воли, и значит грехов на нем не должно быть много.
- Грехов? Каких грехов?
Самусь не стал утруждать себя приготовлением коктейля. Просто нацедил себе какого-то вина и снова воткнул в него трубочку.
- Сейчас скажу… Добавлю только, что если ты не примешь меры, я умру от отравления дымом или газом. Например, от выхлопных газов автомобиля. Так-то.
- Мистика какая-то, - пробурчал совсем потерянный Антон. - Бред.
- Мистика?.. Если бы… Тут все, похоже, вполне рукотворное… - вздохнул Самусь. - Слушай теперь все с самого начала… Итак, я тебе уже сказал, что понял, где я читал что-то подобное. Это было в книге Умберто Эко, которая называется "Имя розы". Не читал?.. Впрочем, что я спрашиваю, нет, конечно… Это исключительно умная книга, которую читают нынче очень и очень немногие… Действия ее происходят в средние века в неком монастыре на севере Италии. Несколько загадочных смертей следуют одна за другой и расследовать их берется некий священник, отставной инквизитор, так сказать, Шерлок Холмс средневековья, которого, к слову, в фильме, поставленном по этой книге, играет Шон Коннери… Впрочем, не буду пересказывать книгу, это к делу отношения не имеет. Суть ее в том, что каждый последующий человек умирал иначе, не так, как другие. И следователь вдруг понял, что убийца копирует, понимаешь? - копирует смерти, описанные в "Апокалипсисе", или иначе в "Откровении Святого Иоанна Богослова". Когда до меня это дошло, я, понятно, сразу схватился за Библию. И что ты думаешь? В нашем случае все и в самом деле проделано один к одному! Второй убитый был Ленька-Бык. Ему на голову упала горящая бадья, в которой лежала бутылка вина. Так? Причем, если ты помнишь, вина "Медвежья кровь"… Читаем в "Откровении"… - Он уже поставил стакан на столик и достал из кармана книжку малого формата с несколькими закладками между страницами. Раскрыл ее. - "Второй Ангел вострубил, и как бы большая гора, пылающая огнем, низверглась… и третья часть моря стала кровью…" Теперь о третьем ангеле: "…третья часть вод сделалась полынью и многие из людей умерли от вод, потому что сделались они горьки". А что у нас было на деле? Этот Валентин провел целую операцию, чтобы подменить наркоту и, таким образом, отравилось побольше наркоманов, а потом еще и наркодельцы перессорились между собой. Следующий был убит в Планетарии. Читаем: "…поражена была третья часть солнца и третья часть луны и третья часть звезд, так что затмилась третья часть их…" Погоди-погоди, - остановил Самусь пытавшегося его перебить Антона. - Когда я суммировал все это, подумал, что это плод больного воображения, когда боишься собственной тени. Мне не давал покоя первый убитый, Васька. Он был убит, а пули не нашли. Так?
- Так, - согласился Антон, чувствуя, что у него все внутри сжимается от едва ли не суеверного ужаса.
Только посланцев небес и других потусторонних сил ему еще не хватало!
- Читаем: "Первый Ангел вострубил и сделался град и огонь, смешанные с кровью…" В чем тут загвоздка? - думал я. А тут вдруг недавно показывают американское кино "Три дня Кондора"… Ты понимаешь, его словно специально показали для меня, да еще и я оказался у экрана, хотя не смотрю подобного… Или это провидение вмешалось?.. Так вот, там звучит фраза о том, что если выстрелить в человека ледяной пулей, то она убивает так же, как и обыкновенная стальная, но потом тает в теле и обнаружить ее невозможно! Ты понял? Град и огонь смешиваются с кровью!
Самусь уже не был слабосильным флегматиком, каким его привыкли видеть окружающие. Он поднялся и ходил по комнате. Стремительный, подтянутый, целеустремленный. И Антон, хотя и были сейчас его мысли заняты другим, вдруг понял, что обычный вид Самуся - не более чем защитная маска человека, который желает, чтобы его не считали опасным.
- Но если мои рассуждения правильны, подумал я, значит, можно попытаться предугадать будущее, - продолжал Самусь. - Читаю… - Он вернулся к креслу, взял с подлокотника раскрытый томик и торжествующе прочитал: - "…И дано ей (речь идет о саранче) не убивать их (людей имеется в виду), а только мучить пять месяцев…"- И дальше: "В те дни люди будут искать смерти, но не найдут ее; пожелают умереть, но смерть убежит от них"… Вот я и приехал к тебе, Антон, чтобы узнать, не исчез ли кто-нибудь из твоих людей. Оказалось, Брама… Знаешь, Антон, я сейчас не завидую ему, - неожиданно Самусь словно шарик, из которого выпустили воздух, сжался и тяжело опустился в кресло. - Ваське или Леньке, которых сейчас уже черви в гробу объедать начали, и то легче. А Семен… Что ему предстоит испытать… Это же жуть!
Однако хозяина дачи куда больше интересовала собственная судьба, чем мучения Брамы.
- А что ты говоришь, в "Откровении" про нас с тобой написано?
Самусь устало пожал плечами.
- Сам прочитаешь, если тебе это интересно… Главное, Антон, в другом. Ты обязан понять, кто и почему затягивает вокруг тебя эту адскую петлю. Поймешь - твоя взяла. Не поймешь - жди, что на днях тебе позвонят и сообщат, что где-то нашли истерзанное, но, скорее всего, живое тело гражданина Абрамовича, а рядом с ним найдена карточка с номером пять.
- Да, кстати, а что означают эти карточки? - встрепенулся Тоха.
- О, это Валентин тоже здорово придумал, - скривил губы в слабой усмешке Самусь. - Это подсказка тем, кто расследует это дело, в том числе и нас с тобой. Там изображены многие, так сказать, аксессуары, описанные в "Откровении": и семь светильников, и семь труб, и семь печатей, и четыре ветра четырех сторон света… В общем, зашифрован сам "Апокалипсис".
Они умолкли. Антон Валерьевич, лихорадочно обдумывая ситуацию и сопоставляя имеющиеся у него данные. Самусь, потягивая вино.
И при этом они, скорее всего, даже не подозревали о том, что размышляют об одном и том же: слишком много каждый из них знал за собой грехов, чтобы не задуматься, не само ли воплощенное в человеческий образ провидение идет по их стопам?
Валентин - Яна - Вадим
Валентин с улыбкой отключился от линии. Нет, тут явно есть чем гордиться собой. Это ж надо, как все получается ловко и четко, как он просчитал развитие ситуации! Даже примерный срок, когда в квартире Абрамовича появятся частные сыщики, сумел предугадать.
Что ж, пора развивать ситуацию дальше.
Он снова подключил свой аппарат к контактам геркона и быстро набрал уже знакомый номер. Трубку сняли тотчас.
- Да, я слушаю, - раздался женский голос.
Конечно, было бы странно, если бы голос раздался мужской. Да еще сказал бы что-то в духе "частный детектив слушает".
- Яна Казимировна? - максимально учтиво, с трудом сдерживая сквозящую в голосе улыбку, уточнил Валентин.
И услышал именно то, что и должен был услышать:
- Да, это я.
- Добрый день.
Она не ответила. Это вполне естественно. Понятно, какой он, этот день, для нее добрый? Муж исчез, ежедневно названивает кто-то неведомый, который больше нагнетает страха, чем вносит хоть какую-то ясность, в квартире засада… И полная неопределенность впереди.
- У вас, надеюсь, все в порядке? - снова мысленно усмехнулся Валентин, предвидя, что именно она ответит.
Так и случилось.
- С работы опять звонили, - сообщила женщина. - Сказали, что мужа уже разыскивают.