- Понимаешь, Сергей… - начал шеф вполне в русле размышлений Ингибарова. - Как бы тебе это сказать… Я говорю с тобой вполне откровенно, без задних мыслей, а это, сам знаешь, иногда бывает труднее, чем что-либо скрывая… Так вот, Сергей, ко мне вчера обратился с некой просьбой весьма высокопоставленный человек. Он меня и попросил об одном деле… Как бы это сказать поделикатнее…
Сергей из этих междометий пока ничего конкретного не понимал. Но его не случайно называли за глаза Индикатором. Он и в самом деле мог бы выступать в роли измерительного прибора. Причем, и это главное, прибора, который можно при необходимости подрегулировать в любую сторону, в зависимости от того, как потребуется руководству. И в этом Ингибаров не видел для себя чего-то унизительного. В конце концов, иногда признавался Сергей в порыве откровенности, которые у него случались очень нечасто, начальник тоже человек, он тоже имеет право на то, чтобы иметь личные проблемы, помочь устранить которые могут только близкие люди; а кто у начальника более близкий человек, чем верный и преданный ему подчиненный? Особенно подчиненный, который, что в подобной ситуации является определяющим, не рвется на его, начальника, место… Именно такие подчиненные самые верные, самые преданные, самые надежные - если их только не подводить, не подставлять, не обижать без причины. Да он за тебя, дурака, глотку кому угодно перегрызет!
Плохо только, что далеко не все начальники это понимают. На верных и преданных они обычно наваливают массу дополнительной работы, нередко не считая нужным компенсировать эту дополнительную нагрузку чем-то конкретным, чем постепенно и отталкивают их от себя.
Впрочем, Индикатор и в самом деле не собирался подкапываться под своего шефа. Во всяком случае пока. Потому что сейчас, когда неведомо, как повернется политическая ситуация в перспективе, как в ближайшей, так и в дальнейшей, считал он, лучше отсидеться в замах. Права практически те же, а ответственность кардинально разная. Банальный пример из ботаники или из физики: каждый объект должен склонятся в непогоду в строгом соответствии с законом физики - а именно в зависимости от силы порыва ветра. Потому что с точки зрения земного мирозданья, скажем для примера, и эвкалипт, и лишайник выполняют роль примерно одинаковую, а вот с точки зрения личной при грозе их судьба слишком часто оказывается различной.
…Все это Игорь Дмитриевич хорошо знал и понимал. Потому и вызвал к себе именно Индикатора. Начальник прекрасно понимал: в столь щекотливом деле именно он может оказаться лучшим помощником.
- Вы бы прямо сказали, что случилось и что нужно сделать, - темное скуластое лицо Сергея не выражало никаких эмоций. - А там, может быть, вместе что-нибудь и придумали бы…
А случилось вот что.
Накануне, на исходе дня, вдруг, совершенно неожиданно, к Игорю Дмитриевичу прямо на работу заявился ни кто иной, как Антон Валерьевич, которого некогда (как же безнадежно далеко по времени это было!) называли Антошка или Антишок. Правда, нынче к нему, а точнее не к нему лично, а к его капиталам и депутатскому значку, обращаться следует не по детскому прозвищу, а исключительно по имени-отчеству. Это когда-то давным-давно, когда они вместе к девчатам в студенческое общежитие на третий этаж через окно залезали, были они просто Игорек и Антишок. И потом, чуть позднее, когда за стаканчиком противного портвешка "777" кляли советскую власть и рассказывали политические анекдоты про Брежнева и КГБ ("Идет радиопередача "Спрашивайте - отвечаем"; вопрос: "Кто придумывает политические анекдоты?"; ответ: "Тот же вопрос интересует товарища Андропова из Москвы…"" Ха-ха-ха!), тоже были друзьями-неразлейвода. Зато потом, когда началась перестройка, перекрасившаяся в демократию, которая, в свою очередь, превратилась неизвестно во что, их пути-дороженьки очень быстро и очень далеко разошлись. Сейчас Антон Валерьевич очень богатый и весьма уважаемый человек, имеющий в прошлом (да и в настоящем, уж кому, как не Игорю Дмитриевичу это знать!) темные делишки. Ну а сам Игорь… Короче говоря, Игорь так и застрял в начальниках средней руки на следственной работе.
И вот теперь он мучительно думал, как бы умудриться сделать так, чтобы и выполнить просьбу старинного приятеля, который нынче набрал такую силу - и в то же время не подставиться этому азиату с непроницаемым лицом, который, хрен его мусульманскую душу знает, какие планы вынашивает в отношение своей карьеры.
… - Здорово, старик! - благодушно и благожелательно пробасил Антон, переступая порог кабинета.
Игоря Дмитриевича уже известили от дежурного по управлению о высоком госте, который вдруг решил лично и без предупреждения его посетить. И теперь, радостно поднимаясь ему навстречу, он торопливо перебирал мысли, по какой же причине тот к нему заявился. Одно не вызывало сомнения: встреча не могла оказаться просто случайной.
- Здорово, Антон Валерьевич! - протягивая свою крепкую ладонь навстречу вялым пальчикам преуспевшего приятеля, заулыбался следователь. - А я уж думал, что ты вообще своих уже всех перезабыл!.. Помнишь, в детском стишке: "знакомых собачонок уже не признавал…"
- Скажешь тоже! - Антон, небрежно ответив на рукопожатие, привычно развалился в глубоком мягком кресле. - Просто все дела, заботы, хлопоты… Сам знаешь, в какие времена живем - только успевай крутиться!
Знаем-знаем, Антон Валерьевич, как не знать! Уж кому бы иметь сведения о том, в какой сфере происходят основные хлопоты депутата, как не его старому приятелю.
- Да уж это точно, времена нынче напряженные…
Они сидели напротив друг друга и широко улыбались. Главное, что улыбались вполне искренне - все же старая дружба не ржавеет.
- Так какими судьбами, Антон?
Официально-сентиментальную часть встречи можно было считать законченной. Оба они люди занятые, неглупые, прекрасно понимают, что сейчас не время и не место заниматься разговорами на тему "а ты помнишь…"
- Признаться, я к тебе, Игорек, и в самом деле по серьезному делу.
- Нет, чтобы просто так, - с искусно подделанной искренностью обронил следователь. - Так ведь не дождешься, чтобы ты снизошел…
- Ну нет времени, честное слово, нету, - улыбка у собеседника выглядела еще более искренней. - Помнишь, как в преферансе: взятку снес - без взятки остался. Так и я: что сегодня не успеешь сделать, то и потерял.
Вот в это Игорек охотно верил. И потому не стал развивать тему.
- Слушаю тебя, - коротко произнес он.
Антон Валерьевич потупился. Не то изображал смущение, не то и в самом деле его коробило, что приходится обращаться к старому приятелю, который настолько отстал от него в жизненной лестнице, с подобной просьбой.
- Я к тебе по важному делу, - повторился он. - Даже не так, я к тебе не просто по серьезному делу. А еще и по щекотливому делу.
Естественно. Просто по серьезному, без щекотливости, Антишок сюда не заявился бы. В лучшем случае позвонил бы. А то и вовсе свои просьбы-пожелания передал через секретаря.
Все же как иногда точны бывают клички и прозвища! Назовут, скажем, Комаревцева Комаром или Шерешевского Шерой - это понятно и просто. Ну а тот же Антон - невесть когда и за что окрестили его Антишоком, а как точно: его ведь и в самом деле просто невозможно ничем шокировать, все всегда до мелочей наперед просчитывает.
В чем же теперь у тебя вышла осечка, дорогой мой друг детства? В чем я тебе должен помочь? Чем ты меня собираешься за помощь отблагодарить? Или, если говорить точнее, что ты собираешься мне посулить - потому что если ты ко мне вот так заявился, то скорее всего, дело это либо просто безнадежное, либо безнадежно грязное…
- Слушай, Тоха, мы с тобой уже не девочки, не первый день знакомы… Давай-ка без преамбул!
Ага! Хоть чуточку, а я тебя шокировал!
Антон Валерьевич и в самом деле слегка вздрогнул, удивленно вскинул брови. Что это: случайная оговорка старого приятеля или же этот опытный сыскарь и в самом деле знает его криминальное прозвище? Однако Игорек смотрит открыто, светло и безмятежно. Наверное, оговорка. Будем считать, что оговорка. Или это я себя просто успокаиваю?
- Ну что ж, без преамбул, так без преамбул.
Антон величественным жестом извлек из кармана шикарный золотой портсигар. Вдавив пальцем крупный, под бриллиант, камень, со щелчком откинул сияющую крышку. Под ней открылась радуга разноцветных сигарет.
Только после этого барственно-вопросительно взглянул на хозяина кабинета.
- У тебя в кабинете курят?
- Хм, а ты так уж много знаешь кабинетов, где посторонним можно напрочь запретить курить? - усмехнулся Игорь Дмитриевич.
- Бывают те, кто запрещают.
- Запрещать-то, бывает, и запрещают… А толку от этого? Все равно хам плевать хотел на твои запреты, гость забывает спросить разрешения, подчиненный почитает за шик подымить в твоем кабинете в твое отсутствие, начальнику не запретишь, а если кому-то и сделаешь замечание, так обычно обижаются, - пожал плечами следователь. - Так что травись на здоровье и приступай к изложению сути своего щекотливого дела.
Тоха согласно кивал, благостно улыбаясь.
- Эт ты точно, Игорек, - и протянул портсигар приятелю. - А ты по-прежнему не балуешься?
- Да, спасибо, по-прежнему.
- Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет, - дежурно прокомментировал отказ гость.
- А я по части выпить ничего не говорю, - в тон усмехнулся Крутицкий.
И замолчал, терпеливо выжидая, пока Антон Валерьевич заговорит.
Да, сколько ни оттягивай неприятный разговор, рано или поздно начать его придется.
- В общем, так, Игорек, - прикурив от того же портсигара, в который была вделана зажигалка, и глубоко затянувшись, заговорил Тоха. - Дело тут в следующем. Мне нужно, чтобы ты поручил своим ребяткам, которые половчее, обязательно раскопать одно дельце.
Что-то в этом духе хозяин кабинета и ожидал услышать. Он часто и коротко покивал.
- А на "частников" ты что же, не желаешь тратиться? - с лживо добродушной подковыркой спросил он.
Тоха шутку не принял.
- Я мог бы нанять хоть дюжину "частников". Да только по некоторым соображениям мне нужно, чтобы этим занялись официальные структуры, - аккуратно стряхивая пепел в стеклянную, с надколотым краем, пепельницу, стоявшую на столе, несколько высокомерно пояснил депутат. - Кроме того, что тоже очень важно, я пришел именно к тебе потому, что хочу оставить за собой возможность всегда дать команду "стоп!"… Так ты мне в этом можешь помочь?
Вот тут-то в хозяине кабинета и прорвались гордость, самолюбие профессионала.
- Ты, дружище, кажется, не за того меня принимаешь, - жестко, медленно, цедя слова сквозь зубы, проговорил он. - Я тебе не девка в борделе, которой ты можешь диктовать свои условия. Понял?
От неожиданности Анатолий Валерьевич даже поперхнулся ароматным сигаретным дымом. Он вообще забыл, когда хоть кто-то с ним разговаривал подобным образом. А уж от нищего бюджетника, который к тому же уже давно перестал быть ему близким другом - и подавно.
- Ты это чего? - удивленно, даже чуть растерянно, воззрился он на собеседника. - Я тебя не понял…
Игорь Дмитриевич и сам себя не понял.
Вспышка прошла. Вернее, он скрутил ее в бараний рог и глубоко загнал внутрь себя самого. Однако идти на попятную было уже поздно. Потому что тогда он будет неправильно понят. И со стороны это будет выглядеть именно как вспышка и последующая трусость. А трусом выглядеть не хотелось. В первую очередь в собственных глазах.
- Ты и в самом деле не понял, - теперь уже спокойно, без жесткости, говорил он, глядя в глаза собеседнику. - Ты не понял, куда и к кому пришел. Ты своим холуям отдавай такие распоряжения, а мне не надо! Это-то до тебя дошло?.. Если тебе нужно что-то раскрутить, скажи толком, раскручу. Если же ты собираешься оставить за собой право "вето", то ищи других исполнителей!
Лицо Тохи расплывалось в улыбке. Он раздавил в пепельнице окурок и поднял обе руки в шутливом жесте полной капитуляции.
- Все-все-все, сдаюсь-сдаюсь! Сдаюсь безоговорочно на милость победителя! - поймав момент, когда Игорек растерянно умолк, махнул на него обеими руками: - Да ну тебя, в самом деле, напугал. Ну, может, я и в самом деле что-то не то сказал… Чего вспылил-то?.. Ладно, буду краток, а то еще поругаемся, чего доброго… В общем, так, Игорек, я излагаю тебе суть дела… Ты уже в курсе насчет убийства некого Василия Ряднова, по кличке Рядчик?
Это классика, - оценил Игорь Дмитриевич. Как же классно этот мафиози свел конфликт к шутке и тут же, чтобы избежать взаимных разборок и объяснений, перешел непосредственно к делу. Ну что ж, коли так, поддержим его в этом благом начинании.
- Как ты сказал? Ряднов?.. А кто это?
Антон Валерьевич, удовлетворенный поворотом разговора от нежелательного русла, кивнул:
- Значит, не в курсе… Ну что ж, ничего удивительного: Васька Ряднов - это весьма средний коммерсант. Вчера утром он перестал жить при весьма сомнительных обстоятельствах.
"Васька" - опытно отметил про себя следователь. Значит, Антишок знал его лично. "Весьма средний" - вполне логично предположить, что это кто-то из его команды. Что ж, послушаем, что он скажет еще.
- Знаешь, сколько весьма средних коммерсантов у нас прекращают жить при странных обстоятельствах? - равнодушно пожал плечами Игорь. - Считай, такое у нас происходит ежедневно, а то и пачками…
И снова Тоха только кивнул на эти слова, вежливо перебивая.
- Да-да, ты прав, конечно. Но только тут есть некоторые обстоятельства, которые выводят эту смерть за рамки общей статистики.
Вот-вот, это уже теплее!
- И что же это за обстоятельства?
Однако Тоха покачал головой:
- Нет, Игорек, не обижайся, я тебе по этому поводу всего сказать не могу. Даже если бы хотел. Поверь: у меня есть на то веские основания… Только мне очень нужно, чтобы ты обязательно раскрутил это дело. Само дело твое, делай с ним что хочешь, вмешиваться в него я не собираюсь. Я тебя прошу тебя только о двух небольших одолжениях. Они для тебя не окажутся слишком обременительными. Выполнишь?
Ага, как же, тебе только пообещай!
- Ты же знаешь, что я вот так, запросто, серьезными обещаниями не разбрасываюсь, - извиняющимся тоном сказал следователь. - Если будет возможность…
- Не переживай, - перебил его депутат, - возможность будет. Было бы желание.
Хозяин кабинета молча развел руками: мол, согласен, коли так, но ты все-таки предварительно изложи суть, что нужно сделать.
Никуда не денешься, Антону Валерьевичу пришлось удовлетвориться этим жестом.
- Первое одолжение будет состоять в том, чтобы ты держал меня в курсе расследования… Нет-нет, - увидев, что собеседник пытается ему возразить, торопливо закончил свою мысль. - Мне не нужны все ваши секреты и прочие тайны. Я просто хочу быть в курсе того, как идет поиск убийцы, какие дополнительные обстоятельства будут вскрываться этом деле. И не более того.
Следователь с сомнением покачал головой:
- Но ведь ты же и сам прекрасно знаешь, что это невозможно.
Тоха усмехнулся:
- Ладно, будем считать, что ты мне отказал… Тогда предлагаю остановиться на таком варианте: если вдруг в ходе расследования всплывут какие-то кардинально новые факты, которые не будут являть собой некую обалденную тайну, надеюсь, ты мне просто скажешь об этом - ведь утечки материалов расследования по тому или иному делу у вас случаются регулярно… Заранее спасибо. И второе, - гость растянул губы в благожелательной улыбке. - Когда ты возьмешь убийцу, в чем я, должен сказать, ни на секунду не сомневаюсь, мне обязательно нужно будет с ним поговорить, - попросил он. - Без протокола и с глазу на глаз. Сделаешь?
Это слишком серьезно - давать такое обещание. Потому что…
- А ты что же, имеешь к убийству какое-то отношение? - в лоб спросил следователь. - И хочешь его настрополить, чтобы он тебя не заложил?
Это была явная чушь. Потому что, имей Тоха хоть какое-то отношение к этой истории, он бы отыскал убийцу без помощи официальных органов. Однако сыщик запустил эту ерунду сознательно. Потому что ему нужно было услышать хоть какое-то объяснение этой просьбе. Это объяснение будет, естественно, липовым, а потому четко укажет направление, в котором работать не нужно.
Однако Тоха, старый прожженный лис, не достиг бы своих высот, если бы его можно было поймать так дешево.
- Ты же и сам понимаешь, что это не так, - ухмыльнулся он, выпуская изо рта тонкую струйку дыма от свежей, только что раскуренной, сигареты. - И инструктировать убийцу я не собираюсь. Равно как не собираюсь его зарезать, скрывая следы преступления… Ну ладно, так и быть, слушай, коль есть такая охота и раз уж у тебя появились такие мысли, - вдруг, сделав вид, что сдался, запустил "домашнюю заготовку" Антон Валерьевич. - Так и быть, согласен на то, что моя беседа с убийцей будет проходить в твоем лично присутствии; полагаюсь на твою порядочность… Хоть это ты можешь устроить своему старому другу?.. Это коммерция, Игорек, поверь: самая обыкновенная коммерция. Я даже не буду у него спрашивать, кто заказал убийство, поверь, меня это не интересует ни в малейшей степени. Меня будет интересовать лишь одно: в интересах какого именно коммерческого проекта это совершено. И все… Тебя устраивает такое объяснение?
Устраивает ли… Оно было слишком логично, слишком правдоподобно, слишком в духе Тохи, чтобы оказаться выдуманным и неискренним.
Игорь Дмитриевич задумчиво покивал.
- Ну что ж, я думаю, что эту твою просьбу можно будет выполнить… Если все получится…
Тоха удовлетворенно кивнул:
- Для меня достаточно твоего слова, Игорек. Я же понимаю, что ты не всесилен и у тебя тоже что-то может не получиться, поэтому если что-то сорвется, я не буду на тебя в обиде. Просто прошу: помоги, пожалуйста.
- Хорошо, постараюсь, - на что уж у него, следователя со стажем, загрубевшая была душа, а теперь почувствовал, что даже в ней что-то дрогнуло от простых и бесхитростных слов старого приятеля. - Если у тебя что-то еще есть по этому вопросу, сообщи. Хорошо?
- Какие разговоры, конечно, сообщу, - согласился Антон Валерьевич. И тут же перевел разговор на другую тему: - Кстати, у меня к тебе еще одно дельце, но теперь уже для тебя вовсе не обременительное.
Расслабившийся было Игорь Дмитриевич вмиг насторожился. Что еще, какую еще пилюлю приготовил ему нежданный гость?
- Слушаю, - коротко обронил он.
А Тоха довольно рассмеялся:
- Ты бы сам себя сейчас видел, дружище!.. То сидел спокойно, а услышал про просьбу, встрепенулся, как гончая по команде "пиль!"…
- Ну так с кем разговариваю! - в тон улыбнулся хозяин кабинета. - С тобой ухо надо держать востро… Так что у тебя еще стряслось?
- У меня - больше ничего, - благодушно пробурчал Тоха. - Теперь речь пойдет о тебе. Дело в том, Игорек, что у нас снова собираются с аукциона пускать часть машин правительственного автопарка. Сам понимаешь, что при этом можно немного схитрить и по совершенно бросовой цене купить вполне приличный "мерседес". Я же понимаю, что тебе, живущему на одну государственную зарплату, приличную "тачку" никогда не заиметь… Так если желаешь, я тебе могу помочь. Машина вполне законно обойдется тебе в чисто символическую сумму. Ты как? Не против?..