- Я знаю, что он для вас сделал. И не только я это знаю, - отчеканил Алексей.
- То есть? - Трахтенберг насторожился.
- Он болтает всякую чушь почти на каждом углу. В наших стенах пока. Но это пока… Потому что он пьет как лошадь и попросту деградирует как личность, - перевел разговор Алексей. - Неужели вы этого не видите? Впрочем, разумеется нет. При вас он тише воды, ниже травы. А вы знаете, что он смертным боем бьет свою жену?
- Да? За что? Страшная слишком? Или изменяет часто?
- Ни то, ни другое. Алина - очень порядочный человек и красивая женщина… Пока. Но еще год-другой, и он сделает из нее урода и инвалида.
- Господи, ну что ты мне на дорогу такие гадости… И вообще, у нас не детский сад. Почему я должен брать в расчет какую-то Алину, которую и не видел ни разу.
- Между прочим, да. Заметьте, за десять лет он ни разу вам ее не показал.
- Действительно… А почему?
- Боится, что вы ее… того… оприходуете.
Трахтенберг рассмеялся:
- Это уж слишком! Даже медвежатники не воруют у соседей. Бред какой-то. Ладно, я его на вшивость проверю…
Он замолчал, затем вскинул на Смирнова пристальный, настороженный взгляд:
- Но ты ведь не про жену его говорить хотел… Что ты там начал… "На каждом углу"… Это ты о чем?
- Я вам лучше видеозапись покажу. А то не поверите.
- Ну давай, - взглянув на часы, бросил Трахтенберг. - Даю тебе десять минут.
- И пяти достаточно.
Алексей всунул кассету в видеомагнитофон, щелкнул пультом.
Четверо мужчин сидели за накрытым столом, пили пиво, перекидывались в карты.
- Ну и кто там? - надел очки Трахтенберг. - Ты, Димка, Семен, ага, и Гриня. Хорошая компания. Чего отмечаете?
- Да ничего. Сидели на базе, вас ждали.
- И пиво глушили.
- Мы-то так, по бутылочке. Это Гриня у нас старается. Ладно, я вас пустой трепотней нагружать не буду, сейчас найдем нужное место…
Он включил перемотку.
- Ага, вот здесь. Смотрите и слушайте. Вот, начиная с моих слов.
Он прибавил звук, с пленки зазвучал его голос:
"- Гриша, хватит пивом грузиться! Ты уже за четвертую принялся да водярой перекладываешь! А у нас еще работа сегодня возможна!
- Да ладно! - отмахнулся пьяный Григорий.
- Я сказал, хватит пиво глушить! Это приказ, понял? Ты сидишь в машине с шефом! Ты его личный охранник! Что ты себе позволяешь?
- Да не пыли ты! Никуда мы сегодня не поедем. Здесь заночуем.
- Приказа "вольно" не было!
- А мне насрать…
- Я тебя за такие слова должен немедленно выгнать на улицу! Без выходного пособия!
- А не выгонишь! Ничего ты мне не сделаешь! Шеф меня не отдаст. Обязан он мне по гроб жизни, понял?
- Неужели? Чем же это?
Чем? Ха! А кто ему это местечко расчистил? Кто пиф-паф сделал? Кто главного конкурента в инвалидное кресло усадил на всю оставшуюся… Да и потом тоже… Всякое было. Ха! Выгонит он меня! Это я вас всех выгоню! Завтра же скажу Траху, что ты дерьмо собачье, он тебя в охрану жены переведет. Будешь его тухлой курице авоськи с рынка таскать!"
- Выключи!! - взревел Трахтенберг. - Дай кассету!
Смирнов молча выполнил указание.
- Эта пленка, она в единственном экземпляре? - Да.
- От какого числа запись, я не посмотрел…
- От двадцать девятого апреля. Помните, вы гостей привозили…
- Неделю назад…Ах, змееныш… Ладно. Еще такого рода записи есть?
- Нет. Но он часто язык распускал. Впрямую не говорил, но на то, что вы его должник, намекал постоянно. Мне ребята докладывали. Вот я и решил записать, чтобы вы поверили.
- Спровоцировал его, значит?
- Никто его не провоцировал. Вы же видели. Но даже если бы кто-нибудь и попытался спровоцировать, разве он смеет об этом… Он же вас под статью подводит! Я уж гашу это как могу. Мол, Гриня бредит, он у нас гэрэушник контуженый. Если честно, его вообще убрать следует!
- Ладно. Я это обдумаю. Кто там еще-то был? Ты, он, Дима и Семен…
- Да, нас там кроме него трое, - подтвердил Алексей, как бы намекая, что всех сразу убрать не удастся.
Трахтенберг поднял трубку телефона, по щекам ходили желваки. Но голос звучал спокойно, даже приветливо:
- Григорий, как там готовность? Полная? Антон подъехал? Все, через пять минут выезжаем. Пусть Семен подает машину.
- Все, Алексей, свободен!
- Счастливого пути, Арнольд Теодорович!
Алексей четко, по-военному развернулся и вышел.
Черный джип мчался по трассе во весь опор… Сидевший рядом с Трахтенбергом Антоша болтал всякую чепуху. Давний, еще с институтских времен, приятель напросился в эту поездку, обещая дорогой развлекать Арнольда. Что и делал с упоением… Черт, зачем я взял его, с раздражением думал Трахтенберг, у которого не шел из головы разговор с Алексеем Смирновым. Впрочем, он, Арнольд, и сам был рад тому, что поедет с приятелем, что они вместе пошатаются по улочкам прелестного старинного городка. Арнольд собирался продюсировать новый фильм весьма маститого режиссера, съемку предполагалось проводить в этом городишке. Арнольду хотелось самому посмотреть натуру до того, как режиссер начнет навязывать ему свой взгляд на вещи… Антоша не был бы помехой в этой поездке, если бы не разговор с Алексеем. Трахтенберг снова прокрутил в голове то, что увидел на кассете. Пьяная рожа любимца Грини, маячившего в данную минуту перед ним бритым затылком на бычьей шее… "Это он о моей Сонечке "тухлая курица…" - наливался злобой Трахтенберг. - Ну погоди! Вот так! Приблизишь человека, станешь ему отцом родным, а оказывается - змею на груди пригрел. Ах ты, паскуда! Ладно, я тебя проучу!"
- Подъезжаем, Арнольд Теодорович! - сообщил водитель. - Куда двигаться?
- Давай в гостиницу, Семен. Устроиться нужно.
- Вы ж хотели сначала по городу проехаться, виды посмотреть.
- Голова разболелась. Завтра покатаемся. Сейчас в гостиницу. Да поужинать нужно.
- Есть! - коротко ответил Семен.
Вот и Семен знает! Теперь и с ним разбираться нужно будет…
Вскоре автомобиль замер возле лучшей городской гостиницы. К ним бросились швейцар, носильщики, выплыла полногрудая дама со словами: "Как мы рады!
Эта такая честь для нас…" - было видно, что к приезду VIР-персон здесь готовились.
- Скажите, голубушка, где лучше отужинать? - спросил Трахтенберг, пройдя в холл гостиницы.
- У нас прекрасный ресторан! Молодежь, музычка…
- Нет-нет, нам что-нибудь спокойное, - поморщился Арнольд, заполняя гостиничный бланк. - Без шумной музычки, но с хорошей кухней.
- Тогда… ресторан "Ярославна". Там очень хорошая кухня. А завтра мы можем и у нас закрыть на мероприятие.
- Благодарю, голубушка, ничего такого не нужно! "Ярославна", говорите? Это далеко?
- У нас здесь все близко! Минут пять.
- На машине?
- Пешком… - рассмеялась грудным смехом дама. Было очевидно, что она хочет понравиться продюсеру нового культового фильма. Это почти что понравиться самому режиссеру!
- Благодарю вас, милейшая. Вы очень любезны.
Трахтенберг равнодушно отвернулся от дамы.
- Ну что, по номерам?
- Как прикажете, шеф! - широко улыбнулся Григорий.
Мужчины поднялись на второй этаж. Трахтенбергу и Антону предназначались расположенные рядом номера "люкс", напротив которых два одноместных - для водителя и охранника.
Оставшись один, Арнольд немедленно вытащил из сумки фляжку коньяка. Голова действительно раскалывалась. Он отвинтил крышку, хлебнул прямо из горлышка.
"А не напиться ли мне сегодня? В Москве такой роскоши себе не позволишь… Надраться. Набить морду… Тому же Гришке… Ногами его потоптать… Нет, этого делать нельзя! Слишком много он знает. Я знаю, что он знает, что я знаю… Короче, выдержка, Алик, выдержка прежде всего! Но проучить говнюка - мой долг! Ладно, душ, переодеться и пойдем отужинаем!"
Час спустя мужчины вышли из гостиницы. На город спустился летний вечер. Солнце уже не слепило глаза, мягко освещая деревья, отражалось в куполах множества церквей и церквушек.
Господи, красота-то какая, невольно залюбовался Трахтенберг.
- Знаешь что, Алик, не пойдем мы в "Ярославну", - сообщил приятелю Антон.
- Конечно, не пойдем. Мы поедем.
- Брось ты! И так весь день в машине! Послушай меня: мы пойдем пешочком, подышим воздухом, полюбуемся городом. Красота ведь!
- А ужин? Я, черт возьми, есть хочу!
- Я и отведу тебя в замечательный кабачок. "Ярославна" эта - стадион, а не ресторан. Там вечно тусовки всякие. А мы отправимся в чудное заведение с прекрасной кухней. У меня с этим местечком связаны весьма романтические воспоминания. Я водил туда ужинать одну очаровательную барышню.
- Далеко идти?
- Здесь все недалеко! - рассмеялся Антон.
- Черт с тобой, веди! Семен, ты свободен! - обернулся Трахтенберг к водителю. - "Трубу" не отключай!
- Есть! - все так же четко ответил Семен и нырнул обратно в гостиницу.
- Пусть парень поспит, - одобрил Григорий.
- А ты иди сзади и не выступай, когда тебя не спрашивают! - процедил Арнольд.
Григорий замолчал, пропустил шефа с приятелем вперед.
"Что это с ним? Неужели донесли? - испугался было он. - Не может быть… Побоялись бы… А вдруг? Ладно, отобьюсь! Не впервой!"
Горожане, а особенно горожанки, с любопытством поглядывали на двух мужчин, явно не местных, явно из столицы и явно не из простых.
"Богема… Или банкиры на отдыхе", - думали горожане и горожанки.
- Смотри, старый, как в нас девчонки глазами стреляют! - отметил Антон.
- А что? Мы еще о-го-го! - повеселел Арнольд. - Может, еще и снимем на ночь какую-нибудь красотку. Ты говорил, у тебя здесь романтическое приключение было? Может, позвонишь?
- Ну-у. Я ее в последний раз видел-то полгода тому назад… Неудобно.
- Врешь! Делиться не хочешь! - подначивал Арнольд.
- С тобой поделишься, пожалуй… Ты все сцапаешь!
- Это верно, это верно, - хмыкнул Арнольд.
Необычайно свежий воздух, напоенный близостью реки, голубая гладь которой то и дело просматривалась в глубине узких улочек, гудки теплоходов; отдаленные, задорные петушиные крики - все это создавало ощущение полной оторванности от столичной жизни с ее хлопотами, заботами и проблемами…
Да, именно здесь и нужно снимать! Неторопливо, вдумчиво… Простая история: любовь… Измена… Прощение… Утрата… Простые понятия, а в них- вся жизнь…
- Ну где твой ресторан? Мы уже двадцать минут идем! - очнулся от своих мыслей Арнольд. - У меня сейчас кома начнется!
- Уже пришли, не ворчи! Видишь каланчу пожарную? Сразу за ней!
- Ну смотри! Если после каланчи ты скажешь, что осталось еще хоть сто метров, я ни шагу не сделаю!
- Да вот же! Пришли!
Над резными деревянными дверями двухэтажного особнячка значилось: "Кафе "Шуры-муры". А на дверной ручке болталась табличка: "Извините, сегодня закрытое мероприятие". Арнольд изучил табличку, посмотрел на друга.
- Это что, насмешка неба над землей? Главное, теперь еще двадцать минут переться в обратную сторону! И зачем я Семена отпустил?
- Я сейчас тачку поймаю, Арнольд Теодорович! В одну секунду! - засуетился Григорий.
- Я тебя не просил! - отрезал Арнольд, который секунду назад хотел попросить именно об этом. - Я желаю ужинать здесь! Плевать мне на их мероприятие! Антон, ты меня сюда приволок, иди и договаривайся!
- Что ж, попытка не пытка, - вздохнул Антон и исчез за дверью.
- Вот ведь чумовой какой друг у вас, - попытался завязать разговор Григорий. - Могли бы и поближе чего-нибудь найти! Знает же, что у вас голова болит, так нет же…
- Заткнись, - коротко ответил Арнольд.
"Точно, кто-то ляпнул!" - похолодел Григорий.
Глава 25
"ШУРЫ-МУРЫ"
Антон вышел в сопровождении очаровательной пухленькой блондинки.
- Вот, Алик, это Мариночка - хозяйка заведения. - Мы все уладили, правда, Мариночка?
- Конечно! Я очень рада принять вас в нашем кафе, это такая честь для нас! - защебетала Марина. - Есть маленькая проблема: понимаете, у нас здесь сегодня свадьба гуляет.
Арнольд вздохнул. Присутствовать на свадьбе совершенно не хотелось.
- Может, мы ее отменим? - пошутил Антон.
- Ну что вы! Они уже расписались! Как же можно… Такая пара красивая! Через час приедут, вы сами увидите.
Арнольд поморщился. Марине очень не хотелось упускать столичного гостя, который, как сказал его приятель, магнат рекламного бизнеса, известный продюсер, друг режиссера Мигалкина (ой, батюшки! Вдруг потом и Сам приедет?!). Поэтому она улыбнулась самой лучезарной из своих улыбок и заворковала с удвоенной энергией:
- У нас есть отдельные кабинеты! Мы вас разместим в самом лучшем! Вам будет там удобно, вот увидите! И потом, свадьба через час, вы вполне успеете поужинать. А может, вам у нас понравится и вы задержитесь на весь вечер? Соглашайтесь, а? Коньяк за счет заведения! - неожиданно добавила она, мгновенно просчитав:
"Ладно, на свадьбу спишу, там одной меньше, одной больше - кто заметит?"
- Ну если коньяк бесплатный, тогда какие разговоры, голубушка? Что же вы сразу-то не сказали? - хохотнул Арнольд. - Ну, чаровница, ведите нас в свои чертоги! Что там у вас за "шуры-муры" такие?
Чертоги оказались концептуальным заведением, оформленным в духе чистого, как первач, кича. Стены были оклеены обоями в полосочку, на одной из низ висели часы-кукушка, на другой - гитара с бантом. Лестница светлого дерева, уводившая на галерею, и барная стойка украшены цветными лоскутками. На окнах занавески в горошек и горшки с геранью… И, наконец, открытки с целующимися голубками, прилепленные то тут, то там.
- Впечатляет, - только и вымолвил Трахтенберг.
Середину зала занимали составленные и уже накрытые белыми скатертями столы.
Между ними сновали официантки с "бейджиками" на блузках, где были указаны имена девушек: "Оленька", "Светочка", "Дашенька", - выхватил глазами Арнольд.
- Боже, какая прелесть. Здесь можно снимать! - обернулся он к хозяйке заведения.
- Правда? - засияла та.
- Да, снимать здесь можно. Но где можно поесть?
- Ой! Вот же кабинеты! Вот! И вот!
Она отдергивала тяжелые шторы, показывая расположенные по периметру тесные закутки.
- М-да-а-а… А что у вас на втором этаже? - Арнольд поднял голову.
- Там тоже есть столики! И даже отдельный выход на улицу! На другую сторону здания.
- И там тоже… герань? И лоскуточки?
- Нет-нет, там мы еще этого не успели… Там все просто, - извиняющимся тоном произнесла Марина.
- Какое счастье! Значит, нам туда!
Мужчины поднялись на второй этаж. Заняли столик возле перил. Окна второго этажа были распахнуты. Свежий вечерний воздух щедро лился в помещение. Арнольд вдохнул его полной грудью.
- Замечательно! - выдохнул он. - Остаемся. Тащите меню!
Через минуту перед ними возникла официантка Оленька с картой меню.
- Прочтите, голубушка! - попросил Трахтенберг.
- А что вы будете? - застенчиво спросила Оленька. - Закуски, супы, горячие блюда…
- Огласите весь список.
- Ну у нас закуски фирменные под общим названием "тещины салатики". Туда входят селедочка под шубой, соленые опята, буженинка, овощные салатики, сациви из курочки, салатик из кальмаров…
- Давайте всего понемножку!
- Хорошо. - Девушка строчила карандашиком в блокноте. - Дальше горячие закуски. Это блины с красной икоркой…
- Берем! Всем по порции.
- Хорошо. Дальше первые блюда. Соляночка рыбная "Подь ко мне, моя селянка", грибной супчик, борщ…
- Что-что? Не понял? "Подь ко мне моя селянка" - это что такое?
- Это так рыбная соляночка называется.
- Прекрасно! Берем.
- Дальше у нас горячие блюда…
- Ладно, Оленька, вы сами что посоветуете?
- Ну… "амурчики", например. Это куриные крылышки, закопченные на углях…
- С ними возни много. Что еще?
- Жаркое из телятинки в горшочках с овощами, шашлычки…
- Одно жаркое… Антон, ты?
- Мне тоже.
- Григорий?
- Я, шеф, от шашлычка бы не отказался..
- Значит, два жарких и два шашлыка. Так… Теперь алкоголь.
- Сейчас вам коньяк принесут.
- Какой?
- "Otard". Это французский.
- Мы в курсе! - рассмеялся Трахтенберг. - Что ж, еще триста водки, какая там у вас лучшая и по бутылке минералки без газа. Все, лети, голубка! И неси все быстрее!
Вокруг них засуетились сразу несколько человек. Девушки бегали шустро вверх-вниз. На столе появился коньяк, множество закусок.
- Ты, заметил, Антон, что у них здесь все в уменьшительно-ласкательном виде? Официантки - Оленьки, Светочки. В меню салатики, соляночки, шашлычки… Вот она, провинция, во всей своей первозданной красе! Наливай, Григорий!
Личный охранник Трахтенберга налил шефу и его другу коньяк, себе. - водки.
Мужчины выпили, принялись за закуски.
- Что ж, пока замечаний нет, - налегая на сациви, заметил Арнольд.
- Я ж тебе говорил: не пожалеешь. Да и цены здесь просто бросовые. По московским меркам.
- Тогда, Гриня, наливай еще! Что-то мне сегодня напиться хочется.
Григорий мигом исполнил просьбу хозяина, стараясь поймать его взгляд. Но шеф смотрел как-то мимо.
- Интересная затея - устроить здесь свадьбу, - заметил Трахтенберг. - "Шуры-муры" на всю жизнь. Что ж, посмотрим на их свадьбу. Хотя бы на невесту. Она, конечно, юная и прекрасная. Не то что какая-нибудь тухлая курица, верно, Гриня?
Григорий с трудом проглотил кусок. Кивнул. Заложили все же, сволочи! По спине неприятно поползла капля.
- Знаешь что, Антоша? Давай-ка выпьем за моего Гриню! За моего верного стража! Охранник- он ведь ближе чем жена. В том смысле, что заботится о хозяине каждую минуту. А жена только тогда, когда муж дома. Что в моем случае бывает нечасто. Так что за тебя, Григорий. Наливай! И себе плесни, что стесняешься? Мы отдыхаем. Ну, давайте за моего верного Григория. Ты ведь, Гриня, верный человек? Преданный?
- Гос-с-поди, Арнольд Теодорович! Я ли не доказал…
- Я помню, помню. А все же, насколько ты мне предан?
- Ну… Вообще…
- Ничего для меня не пожалеешь?
- Вы что, шеф? Какие разговоры?
- Что ни попрошу, все сделаешь?
- Да когда же я отказывался?
- Ты мне вопросом на вопрос не отвечай. Ты давай четко, по-военному. Все, что попрошу, сделаешь? - Трахтенберг взглянул прямо в глаза Григорию.
- Да! - Тот постарался выдержать взгляд.
- Ну, за это и выпьем! Прозит!
После некоторой паузы Арнольд как бы мимоходом осведомился:
- А что-то я, Гришенька, твою жену никогда не видел? Что это ты ее на наши корпоративные мероприятия не берешь?
- Ой, да она это не любит! Ей бы все дома сидеть… Такая домоседка!
- Курица, одним словом. А фотография-то ее у тебя с собой есть?
Григорий поперхнулся, закашлялся.
- Должна быть! Ты у нас мужик сентиментальный. Должен носить в кармане. Носишь? Только не врать!
- Ну… Ношу.
- Дай взглянуть! - приказал Арнольд.
- Я… У меня она, кажется, в другом пиджаке…