Машина Гордеева оказалась в снежной ловушке, пока он беседовал в СИЗО с Варгановым. Разговор получился содержательным. После варгановских разъяснений Гордеев по-новому смотрел на заявления Морозовой и Соловьева. У него даже появились кое-какие соображения по этому поводу. Но Гордеев пока решил не сообщать о них Варганову. Сначала нужно все проверить и перепроверить.
Гордеев не стал освобождать машину из завалов и решил прогуляться до дома Олега Соловьева пешком. Благо тот жил в нескольких кварталах от СИЗО, рядом с Савеловским вокзалом.
О Соловьеве, в отличие от Морозовой, Варганов сообщил немногое. Он был коммерческим директором одного из ликеро-водочных заводов. Перспективный молодой бизнесмен, не без таланта, берущий молодым напором и каким-то наивным нахальством, что импонировало Варганову, когда тот появился у него около месяца назад. Соловьев предложил "Росспиртпрому" поучаствовать в создании совместного с немцами предприятия. Бизнес-план и выкладки, представленные Соловьевым, заинтересовали Варганова. Он оставил их у себя и передал экспертам. Но дать ответ Соловьеву не успел - из-за начавшегося против него уголовного расследования.
Место обитания Соловьева Гордеев нашел достаточно быстро. Это был четырехэтажный дом новорусской архитектуры с эркерами и башенками. В подъезде наверняка охранник. Вон и камера наружного наблюдения над входом. Гордеев набрал номер квартиры Соловьева.
- Кто? - недовольно поинтересовался мужской голос.
- Адвокат Юрий Гордеев.
- М-м, разве мы с вами договаривались?
- Нет. Я по делу Варганова… - начал было Гордеев, но объяснить цель визита не успел.
Замок на подъездной двери щелкнул, и мужской голос произнес:
- Проходите. Второй этаж, налево, по коридору до конца…
Гордеев потянул бронированную дверь на себя. Та неожиданно легко поддалась, и он оказался в просторном холле, отделанном гранитом и мрамором. В центре был даже устроен небольшой фонтанчик, а вдоль стен стояли большие кадки с растениями. Охранник располагался рядом с лифтом. У его ног лежал огромный мастиф. Появление Гордеева насторожило пса, и тот внимательно наблюдал за маневрами непрошеного посетителя. Гордеев не спеша прошествовал мимо местных церберов к широкой лестнице и поднялся на второй этаж. На всем длинном этаже Гордеев увидел только четыре двери в квартиры.
"Ничего себе апартаменты!" Гордеев мысленно прикинул размеры жилплощади местных обитателей. Получалось весьма и весьма недурно.
Дверь в конце коридора открылась, и в проеме возник высокий, атлетически сложенный молодой мужчина лет двадцати пяти.
"Голубоглазый блондин, истинный ариец. Хоть сейчас Давида Микеланджело с него ваяй", - заметил про себя Гордеев.
- Здравствуйте.
- Это вы - адвокат? - поинтересовался Соловьев.
- Да.
Соловьев был одного с ним роста и весовой категории, но в случае схватки Гордеев на себя не поставил бы. Хотя парень вел себя как-то неуверенно, в то же время в его движениях чувствовалась скрытая энергия готового к прыжку тигра.
"Вот только тигр затравленный какой-то". От Гордеева не укрылась боязливая нерешительность хозяина.
- Вы все принесли? - сквозь зубы процедил Соловьев. Его маленькие, глубоко, посаженные глазки просто-таки буравили Гордеева.
- А я что-то должен был принести? - удивился Гордеев.
Соловьев быстрым движением ухватил Гордеева за обшлага куртки и несильно швырнул об стену.
"Веселенькая встреча получается, сейчас пирогами кормить начнут, и не откажешься", - подумал Гордеев.
- Я сделал как договаривались. Давай сюда материалы… - Соловьев прижал Гордеева к стене и говорил ему прямо в лицо.
"А вот зубки красавчику лечить пора". Гордеева слегка замутило от несвежего дыхания парня. Резким круговым движением, как учили на тренировках, Гордеев избавился от захвата и отшвырнул Соловьева в сторону.
- А что именно вы сделали? - уточнил он.
- То есть? - не понял Соловьев.
- Я спрашиваю, - раздельно и твердо, как на допросе, повторил Гордеев, - что конкретно вы сделали?
Глаза Соловьева чуть затуманились, его лицо приняло вопросительное выражение.
- То, о чем мы договаривались. Вас ведь прислал…
Он осекся. Гордеев не стал спрашивать, кто именно его прислал, зато он быстро отреагировал:
- Значит, все выполнено точно?
- Да… - отозвался Соловьев. - Погодите-ка… Кто вас прислал ко мне?
- Варганов, - просто ответил Гордеев и полюбовался, как лицо Соловьева меняет вопросительное выражение на недоуменное, а недоуменное на просто ошарашенное.
- Кто-о?
- Варганов. Виталий Викторович, - спокойно произнес Гордеев.
- Погодите-ка. Варганов, насколько мне известно, сидит в тюрьме.
- Верно. Вы очень хорошо информированы. Я только что из СИЗО, где находится Варганов.
Соловьев по-прежнему ничего не понимал:
- Так… А зачем вы пришли?
- Понимаете, я Гордеев Юрий Петрович. Адвокат Варганова Виталия Викторовича. Вот мое удостоверение. - Гордеев протянул книжицу Соловьеву.
Соловьев машинально взял "корочки" и внимательно изучил.
- Так о чем вы договаривались и с кем? Насколько я понимаю, это касается моего клиента?..
- Нет. - Соловьев вернул удостоверение Гордееву. - Это вас не касается…
Гордееву показалось, что голос парня звучит неуверенно.
- Погодите-ка. - Гордеев понял, что разговор вот-вот будет закончен, и пытался разузнать как можно больше. - Вы сами сказали мне о каких-то договоренностях.
- Это не касается Варганова, - упрямо повторил Соловьев.
- Но я же слышал собственными ушами!
Соловьев сделал шаг к Гордееву, оттесняя его к лестнице. Гордеев оглянулся и заметил в проеме между лестницами внимательно наблюдающие за ним желтые глаза грозного мастифа.
- Вам показалось, - негромко, но убедительно произнес Соловьев.
- Никогда не страдал слуховыми галлюцинациями, - ответил Гордеев, все больше оттесняемый к лестнице.
- Рано или поздно все бывает в первый раз. А теперь - до свидания!
- Но я бы хотел задать вам несколько вопросов! - возразил Гордеев.
- Всего хорошего, - тоном, не терпящим возражений, отрезал Соловьев.
- Когда я могу снова с вами встретиться?
- Никогда.
- Позвольте, но вы же сами сказали "до свидания". Значит, это свидание когда-то должно состояться! - Гордеев очутился на лестнице.
- Пошел к гребаной матери, - прошипел потерявший терпение Соловьев. - Через минуту будешь еще здесь - познакомишься с охраной.
- Ну что ж, - Гордеев решил, что пора закругляться, - счастливо!
- И забудь сюда дорогу! - Соловьев оттолкнул Гордеева и, убедившись, что тот спускается по лестнице, повернулся и зашагал в свои хоромы.
"Отсутствие результата - тоже результат… - Уже пятнадцать минут Гордеев складной саперной лопаткой пробивал дорогу через сугроб для своей машины. Это физическое упражнение давало возможность поразмышлять над итогами встречи с Соловьевым. - А тут целые залежи результатов… Вот только с чего начать их разработку?"
Гордеев наконец проложил путь для своего авто и убрал лопату в багажник. Пока он сражался с сугробами, мотор успел разогреться. Гордеев без труда покинул снежную ловушку и попытался выехать на дорогу, до отказа забитую машинами. Выпавший снег и вечерний час пик почти парализовали движение.
"Итак, этот Соловьев сделал нечто такое, о чем с кем-то договаривался заранее, причем это касалось Варганова, - размышлял Гордеев, ожидая, когда в потоке машин появится просвет. - Судя по тому, как он изумился, узнав, кто я на самом деле, этот красавчик явно что-то темнит, и прежде всего - в тех показаниях, которые он дал следователю Злотникову. Однако, к сожалению, информации от этого визита крайне мало. Теперь вся надежда на Морозову".
Машины вереницей еле тащились перед Гордеевым, и никто из водителей не хотел пропустить его. Прождав еще несколько минут, Гордеев подал назад и поставил машину на прежнее место, между сугробов.
"Авось до утра с ней ничего не случится… И надо было столько снега перелопачивать!.." - с досадой подумал Гордеев. Он решил добираться до Морозовой на метро.
Клавдия Семеновна Морозова оказалась очень приятной женщиной. Она была невысокого роста, но передвигалась стремительно, несмотря на свою полноту и возраст.
"Мне бы такую энергию в ее годы". Гордеев наблюдал, как Клавдия Семеновна собирает на стол. Постепенно на белой крахмальной скатерти появился большой гжельский чайник, две вазочки с вареньем - клубничным и из айвы, печенье, розетки и чудесные расписные чашки.
Появление Гордеева не стало для нее неожиданностью. Было уже около одиннадцати вечера, когда он добрался до подъезда Морозовой. Гордеев даже хотел не беспокоить даму в такой поздний час и вернуться на следующий день. Но потом решил все же рискнуть и набрал код квартиры. После первого же гудка из динамика домофона прозвучал женский голос. Морозова словно ждала его. Когда Гордеев представился, Клавдия Семеновна нажала кнопку - и замок подъездной двери открылся.
"Седьмой этаж, только лифт не работает", - предупредила Морозова Гордеева.
Из сегодняшнего разговора с Варгановым Гордеев знал, что Клавдия Морозова около двадцати лет проработала главным бухгалтером в "Росспиртпроме", вместе с ним пережила и перестроечную антиалкогольную кампании, и послеперестроечную смуту девяностых. Варганов очень высоко ценил опыт и ум Клавдии Семеновны. Но с годами он с сожалением замечал, что усложняющиеся с каждым годом правила бухгалтерского учета тяжело даются Морозовой. Варганов предложил Клавдии Семеновне оставить должность главбуха более молодым. Морозовой же он предложил стать его консультантом по финансовым вопросам и учету. При этом ее зарплата даже увеличивалась. Эту должность Варганов пробил специально под Морозову. Клавдия Семеновна с благодарностью откликнулась на предложение шефа…
Но тут началась кашеверть вокруг Варганова. Некоторое время ему было не до Клавдии Семеновны. А теперь ее заявление, что он, Варганов, вымогал у нее взятку, лежало в деле Варганова. Это стало для главы "Росспиртпрома" болезненным ударом. Варганов не понимал, что заставило эту славную женщину так поступить.
- Поверьте, - признавался он Гордееву, - если бы я собственными глазами не видел это злосчастное заявление, я бы никогда не поверил, что оно вообще существует.
- К сожалению, это так… - говорил Гордеев. - А вы не предполагаете, что именно заставило ее так поступить? Может быть, она все-таки затаила какое-то зло? Может, были недоговоренности? Или ситуация с переводом как-то задела ее профессиональное достоинство?
- Ис-клю-че-но! - раздельно произнес Варганов. - Не забывайте, что новая должность позволяла ей курировать в том числе и главного бухгалтера, то есть она фактически пошла на повышение. Я прекрасно помню, с какой радостью она согласилась. Нет, никаких недоговоренностей не было, это абсолютно точно.
- Но не может же такое произойти совсем без причины, - продолжал настаивать Гордеев.
- Верно, - соглашался Варганов, - и я ума не приложу, что именно было этой причиной…
Гордееву так и не удалось вытянуть из Варганова хоть какой-то вразумительной версии. Оставалось надеяться, что сама Морозова немного прояснит ситуацию.
- Вам чай с молоком или с лимоном? - поинтересовалась Клавдия Семеновна, разливая крепкую заварку по чашкам. На ее круглом лице полыхал яркий румянец.
- С лимоном, пожалуйста… - Гордеев внимательно наблюдал за Морозовой.
"Она волнуется, боится чего-то… - подумал он, внимательно наблюдая за тем, что происходит с женщиной, - значит, что-то скрывает… Ну что ж, попытаемся выяснить".
- Как там Виталий Викторович? - Клавдия Семеновна поставила перед Гордеевым чашку с чаем и пододвинула блюдце с дольками лимона. - Мы все за него очень переживаем…
- А как может чувствовать себя человек в тюрьме? - Гордеев сделал маленький глоток обжигающего чая, поставил чашку на стол и посмотрел на Морозову. - Разумеется, плохо.
- Да, вы правы… Чего это я спрашиваю… - Она опустила глаза, что не укрылось от внимания Гордеева.
- …И особенно когда ему предъявляют все новые обвинения. Ложные обвинения… - подливал масла в огонь Гордеев.
Клавдия Семеновна не ответила - она, не отрываясь, смотрела в свою чашку.
- В том числе от людей, которых он уважает…
- Я знаю… - Клавдия Семеновна отвела взгляд в сторону.
Гордеев внимательно наблюдал за реакцией женщины. Ее руки бессильно лежали на столе. Пальцами правой руки она сжимала чайную ложечку. Энергия, еще минуту назад бившая через край, куда-то улетучилась. Перед Гордеевым сидела осунувшаяся и больная пожилая женщина.
- Я знаю, я уверена… - наконец произнесла она, - Виталий Викторович ни в чем не виноват…
- Вот здесь мы с вами сходимся, - заметил Гордеев.
- Знаете, это человек кристальной честности… - Она продолжала старательно прятать глаза. - Я от него ни разу не видела ничего дурного… Только хорошее.
- Это только ваше мнение, или…
- Нет, что вы! Его уважали, да что там уважали… можно сказать, любили все, кто с ним работал! - горячо возразила Клавдия Семеновна.
- Значит, он пользовался авторитетом?
- Да, и большим!
- Но в таком случае как объяснить ваше заявление следователю Злотникову?.. - Гордеев понял, что пришло время для решающего удара.
Морозова вздрогнула, но глаз не подняла.
- Вы знаете про мое заявление? - упавшим голосом спросила, вернее, даже констатировала она.
- Это моя работа, - пожал плечами Гордеев, - я обязан знакомиться со всеми материалами дела моего подзащитного.
Клавдия Семеновна чуть заметно кивнула и тяжело вздохнула. Гордеев положил две ложки сахара в чашку и опустил туда же кружочек лимона.
- И все же, Клавдия Семеновна, - сделав паузу, вновь спросил он, - как объяснить ваше заявление? Вернее, как сообразуется ваше заявление и то, что вы мне сообщили сейчас, - об уважении, любви, кристальной честности…
- Мое заявление - ложь, - наконец произнесла Морозова, чуть подумав.
Гордеев удивленно поднял брови:
- Вы сделали ложное заявление следователю?
- Да, - твердо сказала она. Силы снова вернулись к Клавдии Семеновне, и она смогла посмотреть в глаза Гордееву.
- Как же так? - развел руками Гордеев. - Вы обманули следствие…
- Мне очень стыдно…
- Но ведь дача заведомо ложных показаний строго карается. Вы знали об этом?
- Знала. - Клавдия Семеновна опять тяжело вздохнула.
- Тогда вы должны объяснить… Почему вы написали такое заявление?
- Почему? - Клавдия Семеновна чуть помедлила. - Хорошо. Я расскажу… Но только вам. Я навела справки и доверяю вам.
- Я вас слушаю, - насторожился Гордеев.
- Но имейте в виду, Юрий Петрович, то, что я вам скажу, вы не сможете использовать в интересах защиты. На следствии я буду настаивать на своем заявлении…
- Хм… Почему?
Клавдия Семеновна решительно поднялась со стула:
- Идемте, только тихо…
Морозова чуть слышно приоткрыла дверь в боковую комнату. В глубине стояла детская кроватка. Свет из прихожей падал на лицо спящей девочки.
- Посмотрите, только тихо… - прошептала Морозова.
Затем, убедившись, что Гордеев увидел девочку, Клавдия Семеновна осторожно прикрыла дверь и знаком велела адвокату вернуться на кухню.
- Это Людочка, - произнесла она грустно.
- Хорошая девочка, - молвил Гордеев, просто чтобы что-нибудь сказать.
- Как вы думаете, сколько ей лет? - спросила Морозова.
- Лет девять-десять… - ответил Гордеев. Он не успел как следует разглядеть девочку, но в ее возрасте был почти уверен. - Ну, может, одиннадцать…
- Ей восемнадцать лет, - бесстрастно произнесла Клавдия Семеновна. - Скоро будет девятнадцать…
- Сколько?! Но как же?.. - Гордеев с удивлением уставился на Клавдию Семеновну. В возрасте девочки он не мог так сильно ошибиться.
- Она моя внучка… Единственная… Она все, что у меня есть родного… Моя дочь попала в автокатастрофу с мужем, отцом Людочки. Слава погиб сразу, а Люба… - Морозова на мгновение остановилась. Тень прошлого вновь напомнила о себе. Воспоминания переполняли женщину, и она с трудом подбирала слова. - Они тогда ждали Людочку… Врачи два месяца боролись за жизнь Любы. Но спасти не смогли. Она так и не узнала, что у нее дочка… Врачи извлекли восьмимесячную крошку. Девочку выходили в родильном отделении сестры. Спасибо им. Я забрала внучку и с тех пор все время рядом с ней…
- Так это из-за аварии она отстает в развитии?
- Да. И я думаю, из-за лекарств, которые вводили Любе… - Клавдия Семеновна вновь замолчала, а затем, глядя прямо в глаза Гордеева, твердо добавила: - Людочка моя любовь и моя боль. Я готова на все, чтобы с ней ничего не случилось…
- Понимаю…
- Я могу пойти ради нее даже на обман, - сказала Морозова и выразительно взглянула на адвоката.
Гордеев кивнул:
- Кажется, я догадываюсь. Значит, заявление Злотникову вы сделали, чтобы оградить внучку от какой-то опасности?
- Да.
- Как же это произошло? - недоумевал Гордеев.
- Не все ли равно? Сделанного не воротишь. И ничего уже нельзя изменить.
- Тогда тем более, - Гордеев старался говорить как можно более убедительно, - если изменить нельзя, вам нечего бояться. Вы смело можете мне рассказать, при каких обстоятельствах вас вынудили написать заведомо ложное заявление.
Клавдия Семеновна немного помолчала, как бы собираясь с духом, отхлебнула из чашки уже остывшего чая и, наконец, произнесла:
- Хорошо, я расскажу. Все равно, если вам вздумается повторить это на суде, я скажу, что все выдумки…
- Конечно, - беспечно махнул рукой Гордеев, - вам нечего бояться.
- На прошлой неделе мне позвонила воспитательница Люды из спецшколы. Она сказала, что Люда пропала, ее нигде не могут найти. Я кинулась в школу, ее слова подтвердились… Людочки и след простыл. Я чуть с ума не сошла. Мы вместе с воспитательницами обегали всю школу, заглянули в каждый закоулочек. Опросили ее подруг… Никаких результатов…
- То есть она исчезла из школы?
- Да. Я тут же обратилась в милицию, но там ответили, что начнут поиски только через три дня…
- Да, к сожалению, у нас такие правила, - подтвердил Гордеев. - Сначала нужно подождать, - может быть, пропавший явится сам. Много, знаете ли, таких случаев, когда люди сами возвращаются.
- Плевать мне на их правила! Я-то прекрасно знаю, что девочка никуда, буквально никуда не могла пойти.
- И тем не менее… - вздохнул Гордеев.