- Ничего не попишешь, дорогой товарищ. Разумеется, такое слышать неприятно. Вообще противно, когда вдруг тебя разоблачают. Да ведь вы же видели: никто свидетеля за язык не тянул, никто не заставлял. сочувственно сказал Птучка и потянул Куплетова за рукав, приглашая на выход. - Это будет вам урок. А то всегда так: начудят сначала, а потом - в кусты. Сумели напакостить - учитесь отвечать.
- Да постойте, вы! - принялся упираться Куплетов. - Что за самосуд?!
- Суд будет потом, - ласково пообещал Птучка. - Ну, не задерживайте!
Даже не взглянув в сторону массовика, майор устало помахал рукой: мол, с богом, что тянуть резину, уходите ж наконец, тут и без вас хватает дел!..
Куплетов беспомощно повиновался.
В эти последние минуты он казался постаревшим сразу лет на десять.
Избегая встречаться с ним взглядом, Невский только горестно вздохнул.
Когда Куплетов удалился, Афонов встал из-за стола, победно прошелся по кабинету и затем выглянул в окно.
- Прекрасный нынче день, - весело сказал он. - Солнышко, тепло. Как на югах. Знаете, летом мне всегда работается особенно легко. Раскованность, полет воображения, удача. Да-да, именно удача! Вы обратили внимание, как все четко и быстро получилось?! Будто по нотам разыграли. Ведь главное было - ниточку найти, простой, но решающий довод! А вы полезли, простите, в бутылку, начали все усложнять, накручивать одно на другое. Эти все ваши умственные штучки!..
- Ну, не знаю, не знаю. - с сомнением покачал головой Невский.
Чуть привстав, он дотянулся до стола и взял оттуда бланк с каракулями шофера.
Час его действий, похоже, настал.
- Так чего теперь? До свиданья?! - радостно спросил Измайлов.
И, не дожидаясь ответа, он решительно вскочил со стула, чтоб убраться от греха подальше.
- Минуточку! - властно остановил его Невский, зажимая между ладонями разрисованный бланк.
- Все-то вам неймется! - с укоризной произнес майор. - Ну, что вы мучаете человека?! Ведь все ясно.
- Не сказал бы, - возразил упрямо Невский. - Далеко не все! У меня к вам, Тихон Тимофеевич, вопрос. Вернее, не вопрос, а просьба. Вас она не затруднит.
- Но только не тяните, - пробурчал Афонов. - Раз, два - и готово!
Все еще держась за ручку двери, Измайлов с недовольным видом обернулся.
Взгляд его красноречиво вопрошал: теперь-то уж - какого лешего, а? Может, хватит издеваться? Что этот, бородатый, позволяет тут себе?!
Майор кисло поморщился и примирительно махнул шоферу: дескать, потерпи еще чуток, так надо.
- Ну, Михаил Викторович, и какой у вас вопрос?
Измайлов с удрученно-злым лицом - не торопясь, вразвалку - возвратился на свой стул.
- У меня дела еще, - предупредил он. - Много дел.
- Успеется, - отрезал Афонов и сделал скучное лицо.
- Вы зря сели, - заметил Невский. - Вам бы как раз лучше остаться у двери.
- Да что я, собачонка - туда-сюда бегать?! - вскипел Измайлов, но чуть погодя повиновался. - Ну?
- Это совсем не сложно. Будьте добры, - ровным, приятным голосом, словно речь шла действительно о сущем пустяке, попросил Невский, - скажите мне, что за узоры изображены вон там - на шторах у окна?
Почти до конца раздвинутые легкие шторы были изысканно-казенной расцветки - светло-зеленые, с бледно-розовым геометрическим рисунком, составленным из крупных эллипсов и таких же крупных треугольников.
Дешевые, непритязательные шторы, какие встречаются во многих учреждениях различного калибра.
Шофер недоуменно вытаращился на Невского и только руками развел, что означало, видимо: да вы смеетесь надо мной, совсем считаете за дурака?!
- Так что же? - повторил Невский, аккуратно кладя бланк к себе на колени. - Какие там узоры?
Чувствуя, что без толкового ответа не уйдешь, Измайлов торопливо бросил взгляд в сторону окна, пожал плечами и, нахмурясь, обиженно засопел.
Потом, слегка прищурясь, оглядел шторы еще раз, но уже более внимательно.
- От двери не отходить, - предупредил Невский. - Стойте, где стоите.
Афонов, по-прежнему как бы скучая, вяло следил за происходящим.
Всем своим видом он ясно выказывал: чего теперь-то трепыхаться, дело уже сделано, точки расставлены, ах, Михаил Викторович, заняться вам, ей-богу, нечем, показать себя хотите, ну, давайте, порезвитесь, потешьте свое самолюбие, ведь все равно ничего не изменить - итог известен, и вам никуда от этого не деться.
- Там. цветочки? - неуверенно, почти шепотом проговорил шофер. Верно?
- А какие?
Измайлов судорожно сглотнул.
- Всякие. - попытался выкрутиться он. - Васильки, тюльпаны. Я в них. не того.
- Да вы их попросту не видите! - насмешливо сказал Невский. - Там в помине никаких цветочков нет! И нечего нам было с самого начала голову морочить. Вы дальтоник, дружище! А о цветочках сказали на всякий случай вдруг попадете в точку. Зачем же вы так?
Шофер внезапно сделался красный и потный.
Он полез в карман рабочей куртки за носовым платком, но, очевидно, устыдясь его показывать, торопливо промокнул лоб рукавом.
- Я. это. - сказал он севшим, тусклым голосом, стараясь ни на кого не глядеть, - запутался. Вы не сердитесь на меня. Я тут подумал: будет лучше.
- Для вас? - жестко спросил Невский. - Так?
Вернувшийся к тому моменту Птучка с удивлением, но не без любопытства тотчас вслушался - как гончая, поймавшая далекий, только ей одной и ведомый тревожный звук.
- Так, Тихон Тимофеевич? - не унимался Невский. - Шуточки шутить изволим, да?
Измайлов ничего не ответил - лишь на лице его проступило виноватое выражение, подобное тому, что возникает у ребенка, уличенного на месте в самый унизительный момент, когда он невзначай наделал лужу и рассчитывал свой горестный поступок как-то утаить.
- Переборщил, - признал шофер. - Ошибка вышла.
Майор сразу же преобразился.
Недавний скучающе-самодовольный вид его точно ветром сдуло, а водянистые рыбьи глазки, сузившись, беспощадно принялись буравить новоявленного негодяя.
- Стало быть, вокруг пальца собирались обвести? - тоном ущемленного самолюбия поинтересовался он. - Цирк, представление надеялись устроить? И почти ведь удалось! Не где-нибудь - в милиции, во время очной ставки!.. Ну, каков?! - Афонов повернулся к Невскому, как бы призывая того в свидетели. Потом опять с негодованием глянул на шофера. - Вот здесь, перед вами, человек сидит. Вы не смотрите, что патлато-бородатый, это нынче - не позор!.. Вы знаете, кто он? И почему вопросы задавал?
- Нет, - ужасаясь, просипел Измайлов. - Откуда ж?.. Мало ли.
- А вот - не мало ли! - вскочил майор из-за стола. - Таких людей у нас в стране - наперечет! Таких людей последняя шпана должна знать и в лицо, и - как по имени и отчеству!.. Он из столицы к нам приехал. Специально! Бросил все дела. А вы тут. потешаетесь!.. Вы знаете, что полагается за это?! Да он вас сгноит! Под суд немедленно пойдете! - гаркнул он, шагая мимо побледневшего и вновь вспотевшего шофера.
Птучка, ровным счетом ничего еще не понимая, важно и согласно закивал.
- Мы это - мигом, - подтвердил он.
Измайлов сидел ни жив ни мертв и, кажется, всерьез готовился проститься с жизнью. Надо думать, нравы городских блюстителей порядка он успел неплохо изучить.
- Ну, зачем уж так-то, Анатолий Аверьянович? - заметил с укоризной Невский. - Вовсе незачем пугать. И выставлять меня каким-то зверем. Ведь у всех бывают свои маленькие слабости. Я искренне надеюсь, что товарищ Измайлов и сам теперь понимает.
- Очень длинный. - ни к селу ни к городу сказал шофер и злобно посмотрел на Невского.
От неожиданности у того на миг сдавило горло.
- Ну, и?..
- Да на вас похож.
- Кто?!
- Тот мужик, которого я вез, - с отчаянной решимостью сказал шофер.
Похоже, поле боя просто так, за здорово живешь, он оставлять не собирался. Всем своим бедовым видом он сейчас показывал: сам - утону, спасенья нет, но и кого-нибудь еще с собою утяну на дно. Особенно желателен вот этот - из столицы, с бородой!.. Чтоб слишком умного не строил из себя и не мешал нормально жить. Такая логика - солдата и героя.
- Ну, вы, Тихон Тимофеевич, и впрямь!.. - обескураженно развел руками Невский. - Я же думал как-то защитить вас. Хоть немного оправдать.
- А вот - не надо! - тихо и с надрывом выкрикнул Измайлов. - Мне подачки не нужны!
- Михаил Викторович, как прикажете все это понимать? - недоуменно произнес майор.
- Никак, - пожал плечами Невский, через силу улыбаясь. - Думаю, товарища Измайлова на автобазе ценят как большого шутника. И как принципиального работника. Небось, общественник?
- Само собой! - с победоносным видом подтвердил Измайлов. - Что же мы - не люди?
- А вот это, я считаю, в нашем деле не имеет ни малейшего значения, сердито возразил Афонов. - Никакого!
- Почему? - обиделся Измайлов. - Я там - на доске вишу. Передовик!
- Ну, что ж, передовик вы наш, - вполне придя в себя и успокоившись, язвительно подначил Невский, - как вы будете аргументировать свои слова? Ведь ваше заявленье, прямо скажем. Дело-то - серьезное!
- Сгноит, - шепнул шоферу для острастки лейтенант.
- Да, вы уж, Тихон Тимофеевич, давайте потрудитесь. Я люблю порядок, несколько сменяя гнев на милость, покивал майор.
Почувствовав, что может упустить Куплетова и вдруг остаться при своих, то бишь - ни с чем, Афонов начал волноваться. И, естественно, внезапно замаячивший пикантный вариант: вернуться на исходные позиции и вновь взять в оборот столичного докучливого гостя - да, подобный вариант казался очень привлекательным. Настолько, что не подыграть сейчас Измайлову он попросту не смел.
- А что? - презрительно махнул рукой шофер. - Какие доказательства? Похож - и все тут!
- Только ростом? - усмехнулся Невский.
- Может быть, и бородой. Хотя - и ростом, это факт!
- Но вы недавно утверждали, что лица не видели! Темно, мол, было. Как же так? - Невский пристально и жестко посмотрел в глаза шоферу.
Тот выдержал этот взгляд и заносчиво вскинул голову.
- Темно, да не совсем! - парировал он с ходу.
- Но тогда все, что вы тут показали на Куплетова, - отъявленная клевета!
- Да? - чуть призадумался Измайлов. - Ну, может быть, и клевета. И ладно!
- Тихон Тимофеевич, вы все-таки не забывайтесь! - счел своим долгом встрять Афонов. - Что вы говорите?! Случайная ошибка - это одно, а клевета - совсем другое! За нее, почтенный, можно крепко схлопотать.
Измайлов разом сник и опечалился.
- Но борода - была, - пробормотал он тихо и упрямо. - Это я теперь припомнил. На все сто!.. Когда мы возле дома-то стояли, разговаривали, тот, кого я подсадил, вот как-то эдак повернулся - ну, я мигом и приметил: рожа больно странная, такая длинная - на грудь как бы свисает. Я еще тогда немножко удивился. Улицу-то плохо освещают, света мало - только у ворот один фонарь. А мы стояли с темной стороны. Нужду справляли.
- Господи, как с вами тяжко!.. - Невский безнадежно и с тоской вздохнул. - Тогда вы, может, вспомните, во что я был одет?
- Измайлов, только не крутите! - сумрачно предупредил Афонов.
Этот черт столичный что-то там опять задумал, понял он, и надо быть все время начеку.
- Так я же говорил! - Шофер всплеснул руками. - Объяснил вам - в куртку!
- Именно зеленую?
- Да.
Судя по всему, теперь Измайлов вознамерился держаться до конца и от своих недавних показаний ни на шаг не отступать, какие бы вопросы впредь ни задавали.
- Ладно, - процедил сквозь зубы Невский.
Он быстро встал и из-за шкафа, с вешалки, стянул свою оранжевую куртку.
- Эта?
- Вроде.
- Зеленая?
- Хм. А какая же еще?
- Так-так. Ну, что ж. А капюшон? Зеленый - тоже?
- Н-нет, - с запинкой произнес шофер. - Он. голубой. Как будто.
- Сам ты - голубой! - в сердцах сказал майор, сердито наблюдая за Измайловым. - Не видишь, что ли, супостат?!
- Почему это не вижу? В белую полоску, - сообщил шофер. - Так?
- Вытянули. Как клещами. Поздравляю! - покривился Птучка. - Молодец!
- Не знаю уж, как вам, Анатолий Аверьянович, а мне все ясно, - вешая обратно куртку и возвращаясь на место, проговорил Невский.
- Что вам ясно? - тоскливо спросил майор.
- Думаю, Измайлов все-таки не врет. На этот раз. В иной стрессовой, тяжелой ситуации порой бывает, что вдруг вспоминаешь, если позарез необходимо, как бы напрочь позабытое. Чтоб защититься, организм мобилизует все резервы. И, случается, такое выдает!.. Но суть не в этом, не в резервах, как вы понимаете. Ведь в принципе все сходится: и показания мадам Тыриной - там, на насыпи, и показания Измайлова - здесь. Вероятно, и вправду убийца чем-то очень похож на меня. И на Куплетова. Впору фоторобот составлять!
- С Тыриной - загадка, - пробурчал майор. - Хотя и с Куплетовым тоже.
- Все пока загадка, - невесело подхватил Невский. - Разве что одно сегодня прояснилось. Фокусы со зрением Измайлова. Тут больше нет проблем вы сами убедились. Его реакция на мою куртку. Ведь она - ярко-оранжевая, Тихон Тимофеевич, как апельсин! - проникновенно пояснил он. - Да! И впредь не надо людям вешать на уши лапшу.
Шофер в ответ не проронил ни слова.
- А вот капюшон он угадал. - глубокомысленно заметил лейтенант.
- Не угадал - действительно увидел. Тут все честно. Зато остальное!..
Афонов вздохнул и, обойдя вокруг письменного стола, тяжело опустился в кресло.
- Опять вы, Михаил Викторович, все запутали! - сказал он раздраженно. - Тырину припомнили, махали курткой, как тореадор. Теперь еще и борода. Побрились бы хоть, смеха ради - никто б и не цеплялся к вам!.. Ну, а вы чего? - набросился он вдруг на обалдевшего шофера. - Для чего вы нам устроили этот концерт?! С Куплетовым сначала, а потом вот - с Невским. Не могли сказать нам честно? Обязательно - крутить-вертеть? Я вас предупреждаю.
- А я. а что. я вроде как. - забормотал пристыженно Измайлов.
- Бросьте препираться, - Невский вяло помахал рукой. - Он все равно вам толком ничего не объяснит. В последнюю секунду испугается. Уж лучше я попробую. А вы - поправьте, если что не так! - он строго глянул на шофера.
- Хорошо, - смиренно согласился тот.
- Итак. - Невский машинально взлохматил и тотчас принялся разглаживать бороду. - Вы - шофер. И машина - ваш хлеб. Причем, полагаю, отнюдь не сухарик пустой - пожирнее. Поэтому, узнай кто-нибудь о вашем дальтонизме пришлось бы сразу менять профессию. А в ваши-то годы. Словом, делать это очень не хотелось. И свой недостаток вы умудрялись до поры до времени скрывать. Как именно - пока не принципиально. Хотя, думаю, это не такой уж и секрет. - Невский выразительно покосился на Афонова, но тот сохранял олимпийское спокойствие. - Короче, так бы все и продолжалось еще долго-долго. Я ничего не упускаю? Может, вы хотите что-то уточнить? Про медкомиссию, к примеру?..
- Нет! - испуганно воскликнул шофер.
- Ну, ладно. Лучше этих тонкостей пока нам не касаться. Но сегодня вы, к несчастью, оплошали дважды. Да, Тихон Тимофеевич! Сначала, когда стали рисовать своей ручкой. Нормальный человек сразу обратил бы внимание, что цвета пасты и бумаги - совпадают. Разница в оттенках не играет роли. А уж если, по вашим словам, вы не знали, какой стерженек заправлен в ручку, то тогда тем более должны были удивиться или, по крайней мере, как-то адекватно среагировать. Вы же словно не заметили. И я подумал: что-то тут не так! И стал внимательней следить за вами. А потом вы помянули про перила возле дома, где слез ваш попутчик. Нынче днем, едучи сюда, я попросил сделать небольшой крюк и показать мне этот самый дом. Перила на мосточке там и вправду - есть, только они не красные, а светло-зеленые, в белую полоску. Свежая покраска. Понимаю: ночью хуже видно. И все-таки!.. Ведь свет был не только от фар вашего грузовика, но и от фонаря перед домом - вы сами сказали.
- Я тоже заметил зеленую ручку! - хвастливо сказал лейтенант.
- Но выводов - не сделали, - развел руками Невский. - Это и обидно!.. Ну, а мне довольно скоро стало ясно: Тихон Тимофеевич - дальтоник. Я произвел небольшую проверку, и это, к сожаленью, подтвердилось. Хотя кого-то он и вправду подвозил!
- А других машин в тот час не было, - отметил майор. - Уж это мы установили совершенно точно. Единственная в ту пору попутка и единственный пассажир. Говорите вы, Михаил Викторович, очень складно, спору нет. Но! тут Афонов ядовито посмотрел на Невского. - Но!.. Измайлов тем не менее определенно указал на Куплетова. С самого начала. Как это прикажете понимать?
- А потом, опростоволосившись, чтоб как-то выкрутиться, указал и на меня, - пренебрежительно пожал плечами Невский. - Это мало что меняет. С таким же успехом он мог бы указать и на кого-то третьего, быть может, истинного, окажись тот здесь.
- Меня это пока не убеждает.
- Господи, по-моему, все очевидно! Мы ведь уже установили: чем-то Куплетов, вероятно, похож на того, кто убил. И я похож. А подвозил Измайлов кого-то одного! В ту ночь у нас обоих были алиби - довольно хлипкие, конечно. А вот в эпизоде с Евфросиньей Аристарховной - напротив, лучше не придумать! Хотя и Тырина, и Лазаретов это вроде бы опровергают. Кроме того, касательно Измайлова. Не забудьте здешнюю, - Невский обвел рукою кабинет, в общем-то весьма нервозную обстановку. И мы, по сути, сами могли направлять ассоциации водителя в ложное русло. А в итоге - сработало заданное, фиктивное узнавание. Эдакий акт натаски. - с невозмутимым видом докончил Невский.
- Да черт с ним, с этим вашим актом! - взорвался майор. - Мне плевать, какой он: акт приемки, половой, концертный!.. Разве в этом суть?! После всего случившегося я вообще ни одному слову свидетеля больше не верю! То одно, то другое. Лишь бы выкрутиться. Как мошенник. Стыдно! Вы же в солидном месте, а не на автобазе у себя! Я вам еще устрою жизнь!.. пообещал он окончательно затосковавшему шоферу.
- Будете сухарики сосать. И воду с хлоркой из-под крана пить, поддакнул Птучка.
- Да тут дело не в словах свидетеля. Во всяком случае, не только в них. Поговорить мы любим. - Невский неопределенно качнул головой. Конечно, то, что было, - натуральный фарс, не слишком-то красивый. Да! Но я внимательно следил за товарищем Измайловым в тот момент, когда Куплетов только вошел в кабинет.
- И что же? - удивился лейтенант. - По-моему, наш свидетель сидел смирно, ничего такого.
- Смирно-то смирно! - невольно заводясь, повысил голос Невский. Стекла не бил и на пол не плевал. Но при виде Куплетова он сразу же насторожился и наверняка смекнул, что того привели не зря.
- Ну так как - смекнул? - грозно спросил Афонов у шофера. - Ты не молчи!
- Было дело, - согласился тот. - Мелькнуло что-то. Да уж прямо и подумать ничего нельзя!.. - огрызнулся он тихонько, бравируя своей якобы независимостью.