- Алле! - гаркнул он в трубку, важно надувая щеки. - И кто у телефона? Ах, товарищ Подкосыжнев, Бонифатий Павлиныч, сам директор!.. Исключительно приятно! Вам из угрозыска звонят. Нет, дяденька, я не шучу. Узнали? Молодец! Тогда слушайте внимательно. Нет, карандашика не надо, все запоминайте! К вам срочно выезжает оперативная группа. Что? В санатории тихий час? Вот и скажите, чтобы все сидели тихо! А иначе будет громко, очень громко! Да! Где Звязгин, ваш санитар? Не знаете? Ну так проверьте! Вы ж пока директор. Ах, вот так. Я подожду. Что, прояснилось? Ну, и?.. Как ушел? Куда ушел?! Вы не темните! А когда? Хм, с полчаса. Вы точно знаете? А Лидия Степановна? На месте. Ладно, ждите. И - чтоб никому ни слова! - Он раздраженно швырнул трубку и, раскрасневшись, с шумом выпустил воздух. Прямо наказание какое-то. - пожаловался он. - Ни черта не понимает. Знай бубнит свое. И где такого откопали?
- Придурковат, - согласился Афонов. - Но зато - ветеран. С большим прошлым человек.
- Его бы этим прошлым - да по одному месту! - огрызнулся Дергун. Может, поумнел бы тогда.
Невский грустно покивал Птучке.
- Вот видите, - проговорил он с нескрываемой досадой. - Я как в воду глядел.
- Мда, плохо, - согласился майор. - Придется оцеплять район. Попробуем пока своими силами, конечно. Вряд ли преступник далеко ушел. Вот разве только где-то затаился. Чикин, кончили сидеть в тылу! Вы и Мордянский присоединитесь к оцеплению. И Гугулидзе - тоже. Птучка и Дергун - на санаторий. И двоих покуда хватит.
- Почему же именно двоих? - возразил Невский. - Я поеду с ними.
- А стоит ли теперь? - усомнился майор. - Сейчас-то - самый гон пойдет. И мало ли что. Вы - человек гражданский, видный, пользы от вас в серьезной обстановке, скажем так, немного.
- Вы это серьезно? - испытующе посмотрел на него Невский.
- Почти не сомневаюсь. Одно дело - рассуждать в тихом кабинете, и совсем другое. Уж не обижайтесь! Я ведь, Михаил Викторович, за вашу безопасность ручаться не могу. Кто его знает, какой еще фортель выкинет преступник?! Он же преступник, правда?
- Вероятно, так. - Невскому нисколько не хотелось затевать сейчас дискуссию по поводу того, на что же он, столичный гость, действительно способен в сложной ситуации. - И все-таки, по-моему, вы несколько преувеличиваете, - гнул он свою линию. - Я понимаю: опасно. Но не так страшен черт!.. И, кроме того, не забывайте, кто я по профессии. Вы сами мне на это уже как-то намекали. Если вдруг об этом деле доведется делать передачу. Не люблю довольствоваться информацией из третьих рук!..
Дергун мгновенно развернулся так, чтоб Невский по достоинству мог оценить всю его стать.
- А вы и в самом деле будете об этом что-то говорить? - почтительно осведомился Птучка.
- Поглядим, - пожал плечами Невский, чувствуя, что малость в этой ситуации переборщил. - Я же сказал довольно ясно: "если вдруг". Хотим одно, дозволяют - другое. Не все от нас зависит.
- Хорошо сказали, - завздыхал Дергун. - У нас тут тоже. Да, товарищ майор?
Афонов разумно предпочел не вдаваться в уточнение деталей. Он лишь коротко и согласно махнул рукой, как бы благословляя всех на удачу, и, ни слова более не говоря, первым вышел из кабинета.
За ним потянулись и остальные.
Была суббота.
Тучи наконец-то разлетелись, дождик перестал лупить по лужам, и снова выглянуло солнце. Оно шпарило вовсю, будто стремясь излить скорее то тепло, которым обделяло город два последних дня.
На мокрых улицах значительно прибавилось ленивой, по-выходному одетой публики.
Шли мечтательные влюбленные парочки, публичным выразителем своих нежнейших чувств избравшие орущую транзисторную нечисть.
Чинно, под ручку, семенили пенсионеры с пенсионерками, мчались куда-то веселые дети, довольные тем, что у них есть возможность опять пошалить.
И терпеливо кучковались возле редких пивных ларьков хорошие простые люди, полные особенных надежд.
Словом, суббота текла по своему обыденному руслу, и всем было так или иначе славно и по-домашнему уютно в лоне этого знойного августовского дня.
А города я так и не увидел, неожиданно подумал Невский. Сколько уже раз мотался туда-сюда на машине, но даже в окошко выглянуть как следует не удалось. Ну, ничего, вот кончится вся эта дьявольская канитель - и непременно выберусь сюда. Насмотрюсь, нагуляюсь, по уши влюблюсь в город и не забуду до самой смерти.
Так решил он, хотя прекрасно знал, что в действительности терпеть не может всяких населенных пунктов, с которыми изначально связан лишь какими-то сугубо деловыми, разовыми отношениями.
И таких вот мест на карте - раз от разу больше.
Невский даже термин на досуге изобрел: "проблемный город".
Не город-музей, не город-памятник, не город-сад, а нечто совсем-совсем иное, полное общественных проблем, которые необходимо разгребать.
- Михаил Викторович! Вы заснули? - окликнул его из машины Дергун. Пора ехать.
- Я уже готов!
Невский с комфортом устроился на заднем сиденье, и Птучка с места дал газ.
Глава 31
С раннего утра и до самого обеда дорогу, что пролегала мимо санатория, безостановочно утюжил грейдер, приминая и оглаживая частые ухабы, которых накопилась масса с прошлого, а может, и более далекого лета.
Поэтому машина шла легко, хотя порой и встряхивалась весьма ощутимо.
Тонкая стрелка спидометра постоянно вибрировала около отметки "сто".
- С чего начнем? - спросил Дергун, гоголем глядя по сторонам.
- С медсестры, - бросил через плечо Птучка. - Она на месте, ее проще.
- Вам бы, Михаил Викторович, я посоветовал не слишком дергаться, начальственно сказал Дергун.
- В каком же это смысле?
- В самом натуральном. Как приедем, так - сидите скромно и не мельтешите. Лучше в номере побудьте - нагуляетесь потом. И к Лидии Степановне - не надо. Ну ее!..
- Наверное, вы правы. - Невский выпустил в раскрытое окошко струйку сигаретного дыма. - Отдыхающих не надо будоражить. Только. не хочу я в помещении сидеть - за двое суток надоело уж не знаю как!..
- А что ж вы предлагаете взамен? Сержант вам дело говорит, - заметил Птучка. - Некому вас будет развлекать - своих забот хватает.
- А зачем меня кому-то развлекать? - пожал плечами Невский. - И не надо. Я ведь, кажется, не под арестом. Так что - зря вы. Я спокойно погуляю - где-нибудь по тихоньким аллеям, чтобы не мозолить никому глаза, у речки посижу. Короче, я мешать не буду.
- А если. - выдержал паузу Дергун, - вы вдруг столкнетесь?..
- С кем?
- Понятно, с кем. С преступником!
- Да я его в глаза сроду не видел! Как я отличу: преступник это или нет? И он меня, по-моему, совсем не знает.
- Вот уж не скажите! - засмеялся Птучка. - Ну и что, что вас друг с другом специально не знакомили! Ведь не на Марсе где-нибудь живете - в санатории! Все друг у друга на виду. Вас только раз увидишь - помнить будешь долго. Колоритный вы мужик! И чтобы он не обратил на вас внимания. Да не поверю никогда!
- А если вы его сегодня не найдете, что же - мне из номера и выходить нельзя? Хорошенькая перспектива! - возмутился Невский.
- Любите вы все передергивать, - с неудовольствием сказал Дергун. - И давеча, когда мы с вами в номере сидели... Жуть сплошная! Так достали хоть ты караул кричи!..
- Гуляйте на здоровье, - примирительно ответил Птучка. - Кто же запрещает? Это было б глупо. Только далеко не уходите. Чтобы в случае чего. Я понимаю, вы физически довольно сильный человек и, вероятно, даже очень, но преступник может быть вооружен. А против пушки - все игрушки, как говаривал мой дед. Пальнет из-за кустов - и поминай, как звали! Я вот этого боюсь.
- Я буду осторожен, не волнуйтесь. Выберу местечко где-нибудь недалеко от дома, посижу на лавочке - и просто книжку почитаю.
- Молодец! Вот так бы сразу! - одобрительно ввернул сержант. - А то права качать.
У Невского имелась веская причина, по которой ему совершенно не хотелось оставаться в своем номере.
Однако об этом и заикаться перед нынешними спутниками он не смел.
Там, где случилось недавнее убийство Евфросиньи Аристарховны, железнодорожный путь шел ощутимо в гору, а потом - почти сразу под уклон, и поезда из города - а впрочем, и обратного следования - в этом месте, какая бы ни стояла погода, всегда замедляли ход - до такой степени, что бегом их можно было даже обогнать.
Этой очень ценной информацией наблюдательный Лазаретов снабдил Невского еще в первое утро, когда тот приехал, во время завтрака, присовокупив, что ежели не бегать до дуба и назад, а только гулять по лесу и ходить дальше, за железную дорогу, то это - совершенно безопасно, благо всякий поезд видно издали и движется он еле-еле.
Вот почему не так уж сложно было, при необходимости, запрыгнуть на подножку вагона. Главное - заранее знать, когда пройдет состав.
Это-то Невский и принял в расчет, обдумывая план дальнейших действий.
Ведь вовсе не исключено, что убийца направился именно к железной дороге. Очень удобный путь к отступлению, когда другие уже могут быть надежно перекрыты.
Бесценный Лазаретов!
До чего кстати в тот же самый первый день он сообщил Невскому и расписание всех поездов, чтоб тот, гуляя и, по случаю, пересекая насыпь, был, как говорится, начеку и зря не рисковал!..
Теперь эти сведения пригодились.
Если директор в своем последнем телефонном разговоре с Дергуном ничего, для подстраховки, не наврал, то на предыдущий поезд Звязгин должен был прилично опоздать.
А новый состав будет проходить мимо санатория только через пятьдесят с небольшим минут.
Пусть Птучка с Дергуном пасутся сейчас в санатории - у них своя работа. И не надо отвлекать их, ни к чему.
А он помчится к насыпи.
Понятно, версия не стопроцентная, но все-таки проверить стоит. Лучше ошибиться, чем потом себя корить.
- Вы к Лидии Степановне-то не ходите, - вновь напомнил Птучка. - Мы уж - сами.
- Нет вопросов! Я же обещал вам не мешать! - поспешно согласился Невский.
По правде, ему самому нисколько не хотелось присутствовать при аресте Лидочки. Было бы мучительно стоять и наблюдать со стороны за этой внешне, может быть, и безобидной, но печальной процедурой, очень горькой от начала до конца, и знать, что Лидочка теперь все понимает. Понимает, кто он и какую роль нечаянно сыграл в ее судьбе.
У ворот санатория Птучка затормозил и начал было разворачиваться, чтобы встать возле забора.
- Нет-нет, вот этого как раз не надо! - запротестовал Невский. Поезжайте дальше. Лучше нагрянуть внезапно. Если машину оставим здесь, перед воротами, то все за версту увидят, как мы торжественно шагаем по аллее. Зачем дразнить гусей? А так - с ветерком, прямо к главному корпусу. Не думаю, чтобы нас ждали именно теперь.
Тихий час, по видимости, кончился, и потому кругом царило оживление.
Птички громко щебетали, солнышко светило, и всем было очень хорошо.
И лужи совершенно высохли, так что любой, возникни у него желание, мог без труда по тропкам и аллеям двигаться куда угодно. Хоть к реке, хоть в темный лес.
На асфальтовой площадке у парадной лестницы опять толпились санаторцы и с восторгом наблюдали очередной куплетовский фокус из постоянного его репертуара.
Надо думать, закончи он сейчас свою волшебную программу и начни ее немедленно по новой - всеобщий интерес и воодушевление остались бы на прежнем уровне. Уже хотя бы потому, что Куплетов сам по себе являл безусловное зрелище...
Ну, до чего ж он быстро успокоился и снова взялся за свое, подумал Невский с легкой завистью. Как будто в этой жизни все ему до фонаря, ничто не задевает!.. И, главное, как быстро остальные позабыли прежние сомнения и страшненькие сплетни и с наивной благосклонностью восприняли массовика! По-прежнему для них он - душка-весельчак. А ведь вернулся-то - от силы три часа назад!..
Заслышав шум мотора, санаторцы обернулись, а Куплетов замер, как раз перед тем собираясь пустить любезную всем птичку высоко в небеса.
Невский открыл дверцу первым и, чуть ссутулившись, чтоб меньше привлекать к себе внимание, со скромным видом отошел в сторонку.
Выскочив следом за ним из машины, Птучка и Дергун мигом устремились к лестнице.
Санаторцы лишь разочарованно проводили их глазами.
Они уже собрались было подступиться к Невскому, дабы хоть он удовлетворил их бескорыстное святое любопытство, но и тот вдруг куда-то исчез.
И вот тогда, ни слова не произнеся и лишь озабоченно поцокав языком и сокрушенно покачав головой, Куплетов как-то по-птичьи всплеснул руками и по узкой боковой аллее помчался вслед за ним.
Глава 32
Незнакомца Невский увидел внезапно.
И, хотя не встречался с ним ни разу, понял моментально: это - Звязгин, санитар. Тот самый убийца!.. Ошибиться было невозможно. Слишком долго и мучительно готовился он к этой встрече, слишком многое копилось исподволь, чтоб в нужное мгновение сойтись, как в точке, на одном - на узнавании, расчетливо-холодном, неопровержимом, злом.
Звязгин был в ярко-оранжевой, практически такой же, что у Невского, просторной куртке нараспашку и в изрядно ветхих, вылинявших джинсах. Окладистая, черная с проседью, борода его была всклокочена. Зато стрижка была обыкновенная, короткая.
Как же свидетели не замечали?! Видели одно, а воспринимали - совсем другое... Да и он, Невский, тоже хорош - тогда, ночью, в вестибюле, обычную густую тень принял за буйную шевелюру...
У ног санитара, точно валун, омытый бесконечными дождями, лежал компактный, но туго набитый рюкзак.
Звязгин стоял вполоборота к лесу и, поминутно дергая обшлаг рубашки, нервно поглядывал на часы.
И вовсе он не похож на меня, мелькнула мысль. Разве что издали и при большом воображении. Но ведь купились - многие! И я хорош.
Тропинка в этом месте делала крутой поворот и, отгороженная от железнодорожных путей густым кустарником, начинала косо карабкаться на насыпь.
Невольно затаив дыхание, Невский зачем-то одернул на себе куртку.
Пальцы были влажные и совершенно ледяные. Нервы!..
Даже годы тренировок и умение владеть собой в критической фазе поединка не приучили Невского напрочь отрешаться от интенсивного осмысления происходящего, не приучили действовать на том уровне автоматизма, когда сознание и разные эмоции не просто отходят на задний план, а как бы гаснут окончательно.
Возможно, именно поэтому он так и не сумел постичь глубинных сущностей искусства боя, ограничившись лишь внешним проявлением недюжинного мастерства.
А оно, похоже, могло в эти минуты очень пригодиться.
Слева, со стороны города, донесся шум тормозящего тяжелого состава.
Лицо Звязгина исказила гримаса досады и смертельного разочарования.
Витиевато выругавшись, он резко наклонился, чтобы вскинуть на плечи рюкзак.
Значит, мой вариант - самый точный, и я угадал, с удовлетворением отметил Невский.
Он сделал еще один шаг по тропинке, и тут какая-то ветка громко хрустнула под его ногой.
Застыв в полусогнутом положении, беглец напряженно повернул голову.
На миг по лицу санитара едва скользнуло выражение радостного облегчения. Но тотчас глаза расширились, сверкнув недобрым, жестоким огнем, и рот оскалился в дикой улыбке.
- Куда же это вы намылились, любезный, а? - непринужденно-насмешливо спросил Невский.
Звязгин крадучись, по-прежнему не разгибаясь, чуть-чуть отступил... Воздух со свистом вырывался из его легких.
Знакомый звук. Такой всегда бывает у курильщиков со стажем, привыкших исключительно к дрянному табаку. Возникает одышка, при резких движениях першит в горле. Хронический, мерзкий бронхит.
А может, он и вправду болен?
Мелькнула мысль: не хочет потасовки, надеется удрать по-хорошему. Действительно, зачем ему ввязываться в драку? Ему сейчас не это нужно. Но и по-хорошему не выйдет! Он что, не понимает?! Или он вооружен? Рассчитывает безнаказанно исчезнуть и на этот раз? Конечно, если у него в кармане револьвер, то дело осложняется.
- Я бы не советовал валять дурака, - предупредил Невский.
Теперь их разделяли только метры, и посередине, будто обозначенный барьер, лежал рюкзак.
Мишень из себя Невский представлял отличную - даже не целясь, трудно было промахнуться. А вот, в случае чего, броском преодолеть оставшиеся метры и разоружить преступника он мог и не успеть.
Нужно как-то выиграть время, билась в голове единственная мысль, не дать успеть подняться к поезду, отвлечь внимание, не допустить - тогда этому выродку конец: другого поезда сегодня больше нет - я знаю точно.
- Ты?! - злобно, с ненавистью прошипел Звязгин. - Подловил-таки?! Писака чертов!
- Молодец, газеты читаешь! - Невский одобрительно кивнул. - А что читал? Или видел по телеку, а? Ты скажи, не стесняйся!
- Ментовская рожа!.. - просипел санитар.
Естественно, милиция и телевидение как-то мало меж собой состыковались, но шальной рассудок санитара, вопреки нормальной логике, вдруг точно обозначил ту таинственную связь, которая в обычной жизни гордо называлась "руководящей ролью партии и государства".
И не суть важно, кто для окружающих в каждом отдельном случае старательно разыгрывал либо озвучивал эту роль - он, Невский, или КГБ, политбюро или милиция.
- Я не обижаюсь, - почти ласково ответил Невский.
Тем временем поезд показался из-за кустов. Тяжелый, мощный товарняк такой обычно ходит далеко, чудесный поезд!..
Если сейчас не взобраться на насыпь.
Звязгин наконец-то выпрямился.
Ох, и длинный же, подумал Невский. Тоже ведь - за метр девяносто! Может, и все два...
Пнув с силой туго набитый рюкзак - так, чтобы он отлетел прямо под ноги Невскому, санитар одним неуловимым движением выхватил из-за брючного широкого ремня охотничий нож, но не метнул в безоружного, не стал нападать, а, напротив, не оборачиваясь, рванулся по тропинке вверх, к спасительному товарняку.
Ага, сообразил Невский, револьвера у тебя все-таки нет. И на том спасибо!..
Итак, преступник уходил. Уходил на глазах. Еще каких-то несколько секунд.
Тремя отчаянными прыжками Невский достал беглеца, однако решающего удара нанести не сумел - слишком пришлось тянуться за ускользающим санитаром, и потому удар получился догоняющий и слабый.
Где было Невскому знать, что в молодые годы Звязгина за его богатырский рост и недюжинную стать призвали служить в десантные войска! А там солдат учить умели.
Да и после армии Звязгин какое-то время работал в охране обкома и лично товарища первого секретаря. На этом важном посту тоже надо было следить за своими физическими кондициями. Потом, правда, за пьянство его погнали с теплого местечка. Но навыков, полученных прежде, он до конца не растерял.
Невский вновь мощно оттолкнулся, в прыжке пытаясь настичь санитара. Ему все же удалось прихватить беглеца сзади. Этого оказалось достаточно, чтобы лишить того равновесия и опрокинуть на бок - на ту руку, в которой был нож.
Звязгин коротко вскрикнул, видно, упав не совсем удачно, но оружия не выпустил и тяжело покатился по склону вниз, увлекая Невского за собой.