- Зайдете к цветочнику. Тут за углом. Покажете ему мою карточку, и он вам даст все, что угодно - в кредит и за мой счет!
Дверь захлопнулась. Мартина еще немного постояла, подождав, пока глаза привыкнут к сумраку. Тут все ей казалось чудесным, просто как в сказке - изящный изгиб перил ложи бенуара, элегантный просцениум, со вкусом выполненный орнамент на стенах… Но все это носило привкус сна, ощущение нереальности происходящего заставило ее тряхнуть головой…
Наконец Мартина снова двинулась в путь. Через сцену, просцениум и еще длинный ряд комнат она попала в бутафорскую.
* * *
О, это был ее мир! Тут во тьме угадывались очертания картонных декораций, изображающих стены домов, прожекторов на треногах, машин для создания ветра, дождя, землетрясений, парламентских выборов и прочих природных катаклизмов… Мартина немного постояла в бутафорской с тем удовольствием, какое бывает, когда встретишь старого знакомого. И тут вдруг раздался негромкий сухой треск.
Открылась дверь, оттуда вывалился пучок света от фонаря. На пороге вырисовывалась черная фигура. Наконец фонарик нащупал Мартину и высветил ее. Она заморгала и сказала неуверенно:
- Я… меня послал мистер Грантли. Я костюмерша.
- Костюмерша? - хрипло переспросил небритый человек, направляя фонарик прямо ей в лицо. - Мне никто не говорил ни про какую костюмершу!
Мартина показала ему карточку мистера Грантли. Осмотрев ее, обнюхав, попробовав на зуб и на изгиб, сторож удовлетворенно протянул:
- Ну, это другое дело… Теперь-то уж я знаю наверняка, с кем лясы точу!
- Извините, что причинила вам беспокойство. - Мартина старалась говорить дружелюбно. - Костюмерша мисс Гамильтон заболела, и я поступила на ее место…
- Ха, вот повезло-то вам! - воскликнул сторож. - Хотя, правду сказать, она ведет себя вовсе не как леди, если ей что-нибудь в голову долбанет…
Он что-то жевал. Его челюсти двигались с легким похрустыванием. Мартина ничего не ела с самого утра. Ей захотелось есть до дурноты и головокружения.
- Мне было велено открыть ее гримерную, - не переставая жевать, продолжал сторож. - Я тут как раз ужинал, знаете ли… Пойдемте пока ко мне, я заберу ключи.
Мартина прошла за ним в маленькую комнатку, где на газете посреди колченогого стола был разложен его скромный ужин - лук, колбаса, хлеб и банка джема. Стол был усыпан хлебными крошками. На газовой плите стояла кастрюля с кипятком и рядом - заварочный чайник.
Сторож сказал, что сейчас заварит чай, и попросил Мартину подождать. Прислонившись к дверному косяку, она наблюдала, как колдует над чайником сторож. Когда ее ноздрей коснулся аромат свежезаваренного чая, Мартина снова почувствовала невыносимое головокружение. "Если он сейчас начнет ужинать, я просто выйду", - решила она.
- Хотите чашку чая за компанию? - спросил сторож без особого энтузиазма.
- С удовольствием!
Он ополоснул пожелтевшую чашку струей воды из-под крана. Девушка робко пробормотала:
- У меня в чемоданчике есть банка тушенки… Если бы вы… Если бы вы согласились разделить ее со мной, то, может быть, вы уделили бы мне немножко хлеба?
Сторож резко повернулся на каблуках, и впервые Мартина отчетливо разглядела его узкое, довольно молодое лицо, темные глаза и взъерошенные волосы… Сторож тоже только сейчас как следует рассмотрел ее. Его глаза расширились от удивления.
- Эге! - воскликнул он. - Да кто же станет тут так крохоборничать? Что это с вами такое? С утра не жрамши?
- Ничего, все в порядке, - пролепетала она.
- В порядке? По вашему виду этого не скажешь!
- Ну, я немного устала и… - Она осеклась, чувствуя, что еще мгновение - и она разревется. - Ничего страшного, не беспокойтесь.
- Вот чего - садитесь-ка сюда! - Он настойчиво, но аккуратно усадил ее на скрипучий стул. - Так где ваша заветная баночка?
Пока она возилась с замком чемоданчика, сторож разливал чай.
- Ничего нет лучше горячего крепкого чайку! - говорил он, ставя перед Мартиной дымящуюся чашку. - Хотя, с другой стороны, чай - не виски, много не выпьешь…
- А вот тушенка, - застенчиво сказала Мартина, протягивая ему банку. - Вы сможете ее открыть?
- Открыть? Ха!
Сторож схватил огромный тесак, очень подходящий для разделывания слоновьих туш, и взрезал банку, после чего вывалил ее содержимое на тарелку перед Мартиной.
- Ешьте, - сказал он, - Только помедленнее. С голодухи, знаете, всякое бывает…
Мартина пыталась разделить мясо с ним, однако сторож твердо заявил, что съест свою долю, только попозже.
Пока она ела, сторож с любопытством рассматривал консервную банку из-под тушенки.
- Похоже, эта штука приехала из Австралии? - спросил он.
- Из Новой Зеландии.
- Ну так это одно и то же.
- Не совсем, - заметила Мартина. - Их разделяет, надо сказать, большое море.
- А вы что, сами оттуда?
- Откуда?
- Из Австралии?
- Нет. Я из Новой Зеландии.
- Ну это одно и то же…
Она взглянула на сторожа и увидела, что он смеется. Он прикрыл ладонью губы.
Мартина допила чай и встала.
- Мне пора приступать к работе, - объявила она.
- Вам уже получше?
- Да, намного лучше, спасибо…
- А когда вы, извините, ели в последний раз?
- Кажется, вчера…
- Ну да если бы я сам вылакал столько на голодный желудок, то ничего удивительного, если бы меня развезло…
Она покраснела. Видимо, запах спиртного все еще не выветрился…
- Но я не… То есть дело в том, что мне стало немного не по себе, и одна из девушек, которые выходили отсюда, дала мне коньяку… она была так любезна…
- А ваша мамочка хоть представляет, чем вы решили заняться? - иронически спросил сторож, снимая ключ с доски. - То есть чем вам придется заниматься, если вы поступите сюда работать? Ну ладно, если уж вам так обязательно надо приступить к работе, то…
- Пойдемте.
- Итак, я вас буду эскортировать - ничего себе словечко, а? Следуйте за мной и не задавайте вопросов почетной охране…
Все еще ухмыляясь, сторож провел ее за сцену. По пути он то и дело предупреждал Мартину о различных препятствиях, направляя луч фонарика на вырастающие из тьмы предметы. Девушку неожиданно взволновало, когда он взял ее за локоть своей теплой и уверенной рукой…
- Ну вот, мы с вами выбрались с галёрки, - заметил сторож. Он прошел вперед и отпер дверь. - Это они называют Зеленой комнатой или "оранжереей", - пояснил он. - Еще Бог знает с какого времени здесь располагалась оранжерея. Потом тут все перестроили, но комнату так по старинке и называют. Тем более - вон кадки с пальмами понаставили.
Они вошли в комнату, действительно зеленую, где были расставлены удобные кресла и столики, заваленные иллюстрированными журналами. Со стен смотрели фотографии известных артистов в различных ролях.
Над камином висел карандашный набросок: человек в средневековом костюме откинул с лица капюшон плаща. Лицо его было прекрасно, притягательно. Большие глаза, правильные черты, рот нежной формы и вместе с тем очень мужественный. Во взгляде читалась сила и решительность, однако эти качества в людях не были самыми привлекательными для Мартины. В стекле, которым была покрыта картина, Мартина разглядела собственное отражение, а рядом - отражение лица сторожа… Потом отражение пропало.
В уголке картины стояла подпись. Мартина пригляделась и прочитала: "Всякий". Одно только слово.
- Похож, а? - сказал сторож за ее спиной.
- В каком смысле? - переспросила девушка.
- Ну да! Вы что, не узнали хозяина?
- Хозяина?
- Да что вы осторожничаете! Как будто не знаете сами… Это мистер Адам Пул, хозяин нашего заведения - неужели не признали?
- А-а, - протянула Мартина и сдавленным голосом добавила: - Ну да, я же видела его в кино, конечно…
- Ах, в кино! - рассмеялся он. - Где же находилось это кино, милая? В вашей Австралии? Что ж вы его не разглядели как следует? Вам, наверное, просто мешали смотреть на экран пробегающие кенгуру, а?
Он хоть и держался дружелюбно, все старался поиронизировать над происхождением Мартины. Для девушки проще всего было бы просто оставить его слова без внимания, а она пустилась вдруг в пространные объяснения, что, дескать, конечно, она видела в фойе портреты мистера Пула и сразу его узнала и все такое прочее… Более того, она знает его еще по фильмам, которые видела в Новой Зеландии. Просто она так загляделась на рисунок, что не сразу… Но все эти слова звучали, конечно, крайне неубедительно.
Сторож выслушал ее излияния с двусмысленной усмешечкой и заключил:
- Ладно вам извиняться. Будто я не понимаю! Он же просто сводит с ума всех баб - стоит им посмотреть на него, о родной мамочке забывают…
- Но я этого вовсе не имела в виду! - холодно сказала Мартина.
- Да бросьте! Вы бы видели дамочек, которые так и виснут на нем гроздьями, стоит ему выйти из театра! Я уж насмотрелся, так что кое-что в этом просекаю! Ну все, хватит, пошли работать, а то так до рассвету не управимся!
С этими словами он прошел по коридорчику к другой двери, отпер ее и обернулся в ожидании Мартины.
* * *
Как только Мартина ступила на порог гримерной, сразу ощутила застоявшийся запах пудры и румян… Комната выглядела заброшенной. К аромату косметики примешивался еще какой-то запах. Кажется, газ. Ну да ладно. Трюмо выглядело совершенно неосвоенным, перед зеркалом валялось несколько коробочек с пудрой и сломанная шпилька.
Обстановка была просто шикарной. Французская кушетка в стиле эпохи Наполеона, изящное кресло перед зеркалом в золоченой раме. Толстый красный ковер на полу, слегка протертый в одном месте… Шкафчики с одеждой, оклеенные плакатами с красочными изображениями Пьеро и Коломбины, собраны в центре комнаты. У стены стояла газовая плита с пустым тазиком на конфорке.
- Ну вот, - сказал сторож. - Вот оно, ваше хозяйство.
Мартина повернулась.
- Уютно, - заметил он. - Уютное гнездышко, а?
Парень сделал шаг к ней навстречу. Мартина отшатнулась.
- Спасибо вам, вы очень добры, что показали мне дорогу, - бросила она. - Теперь я, с вашего позволения, постараюсь справиться одна. Еще раз спасибо.
- Не стоит. Еще увидимся! - Он неожиданно взял ее за руку. - А вы ведь, похоже, вымокли под дождем. Бедная девочка.
- Ничего, я уже высохла. Со мной все в порядке.
Мартина подошла к платяному шкафчику и выдернула первый попавшийся ящик. Боковым зрением она увидела, что сторож решил закурить и чиркнул спичкой. В следующее мгновение грянул взрыв.
От плиты валил серый дымок… Ошеломленная Мартина издала короткий пронзительный вопль.
- Ничего-ничего! - крикнул сторож, смеясь. - Вы не суеверны, милая?
- Суеверна?
Он сделал неопределенный жест в сторону плиты.
- Ну, вы же знаете, что я имею в виду…
- Что? Я ничего не понимаю!
- Неужели вы не слышали про случай с "Юпи"? Ну, в театре "Юпитер"? И вам никогда ничего не говорили про склоки у актеров?
Плита издала треск - приходила в себя после взрыва.
- Ну, дело было не вчера, а несколько лет назад, - заметил сторож. - Меня тут и самого не было, когда все произошло. Но вам этого все равно нельзя забывать, как бы давно это ни случилось.
- Что случилось-то? - нервно переспросила Мартина.
- Так вы точно не суеверны?
- При чем тут суеверия? Нет, не суеверна, если это так важно!
- Ладно. Чувствуется, вы не так-то давно занимаетесь этим ремеслом. Да и я тут недавно работаю. Позвольте пожать вашу прелестную ручку.
Сторож протянул свою клешню, и Мартина легкомысленно ответила на пожатие, после чего долго не могла высвободить руку…
- Так вот, это было лет пять назад, - начал он. - Одна краля из этих самых актрис повздорила с другой кралей - понимаете? И решила уделать свою противницу, понимаете? Причем уделать очень хитро - подпилить газовую трубу в ее гримерной. Представьте себе, если взорвется газ, все здесь может запросто заполыхать. А если вы сами, находясь в гримерной, еще и пьяны в стельку, то вы просто не проснетесь и сгорите! А вы вот, например, могли быть и пьяны, если бы эта ваша размалеванная девица Трикси влила бы вам на пару глотков бренди побольше! Вот ведь как бывает, детка!
Так вот, тот случай привел, конечно, к самым гадким вещам, были всякие комиссии, следствие, то да се… Даже театр закрывали, ну и так далее. Да и публику это отпугнуло - разве это дело, ежели любимых актеров сжигают газом в собственной гримерной? Но потом они отгрохали ремонт, о происшествии все позабыли, и театр снова стал работать. А хозяин запретил вообще вспоминать об этом случае. Он даже поменял название заведения, если хотите знать. Странно все-таки, правда? Но нам с вами вообще-то все равно. Не правда ли? Нам просто нужно быть осторожными и тихими… Не так ли?
Слово "тихими" сторож произнес с каким-то особым значением. Мартина продолжила исследование содержимого ящиков. Она повернулась спиной к сторожу. Он уже начинал раздражать ее своей назойливостью.
Стельки у нее были мокрые насквозь, да и на спине под блузкой девушка ощущала липкий холодный пот. Поскольку блузку снять было нельзя, она скинула туфли и осталась стоять на ковре босиком.
- Ага, туфельки сбросили? - немедленно отреагировал сторож с живейшим любопытством. - Надо их подсушить, что ли?
Он подошел к ней поближе и нагнулся за туфлями. И вдруг его широкая ладонь протянулась чуть дальше и легла на ее босую ногу…
- Да вы и без чулочков… - донеслось хриплое бормотание.
Мартина почувствовала одновременно страх и отвращение. Кроме того, ситуация вообще была довольно глупой. Она смертельно устала, и ей было страшно неловко за отсутствие чулок…
- Послушайте, дорогой мой, - сказала она, стараясь говорить ровно, - вы очень добры ко мне, правда. Я вам очень благодарна, но не оставите ли вы меня тут одну - мне надо наконец заняться своей работой, и я ужасно устала за сегодняшний день…
Сторож убрал руку с ее ноги и удивленно посмотрел Мартине в лицо.
- Ну что ж, о'кей, - протянул он несколько разочарованно. - Устали так устали… Я не в обиде…
Он поднялся на ноги, поставил ее туфельки сушиться на решетку у плиты и пошел к двери. Там он обернулся.
- А вы - командир! - заметил сторож одобрительно. - Вы далеко отсюда живете?
- Не знаю, - хмыкнула она. - Мне еще предстоит где-то устроиться. У Паддингтонского вокзала есть такая простенькая гостиница, и я думаю…
- А что такое, вы обанкротились? На мели?
- Со мной все в порядке, я вам уже десятый раз повторяю. Теперь, когда я нашла эту работу, у меня действительно все хорошо. Будет хорошо.
Парень засунул руки в карманы.
- Вы будете ночевать у меня в комнате, - сказал он.
- Нет-нет, ради Бога, нет. Не надо всего этого.
- Но ведь мы же друзья, чего уж там?
- Ну… Не совсем. Вы были ко мне очень добры, но извините, я как-нибудь сама справлюсь со своими делами…
- М-да, вы настоящий командир… - повторил он с уважением. - Но вообще-то я никак не могу понять, что вы за птица. Честное слово, просто не дотумкаю. Этакий у вас говорок странный и все такое… Серьезно, вы что, из благородной семейки, которая вдруг обанкротилась? Вы попали в какую-то историю?
- Да не было никакой истории.
- Ну ладно, как скажете! - Сторож шутливо поклонился. - Больше вопросов не задаю.
Он вышел в коридор и снова обернулся:
- Знаете что, это против моих правил, но больше я пробовать не стану… Мой сменщик меня подменяет в девять утра, и я могу ему мигнуть, пусть попробует, может, он вас больше устроит… Я в "оранжерее" огонь зажег, там тепло, и кресла мягкие, так что располагайтесь, как вам удобно.
- Ой! Как? Я могу… Я могу ночевать в "оранжерее"? - переспросила Мартина с замиранием сердца.
- Наверное. Никогда нельзя сказать, чего можно, а чего нельзя, пока хоть раз не попробуешь. Но будьте осторожны, ясно? А то мне шею из-за вас намылят… И не падайте духом! Помните, все едино: что в лоб, что по лбу…
Сторож наконец удалился. Мартина выглянула в коридор - желтый луч его фонарика был уже в самом конце, у начала лестницы на сцену.
- Спасибо вам! - крикнула вдогонку Мартина. - Не знаю вашего имени, но вы мне очень помогли, очень… Спокойной ночи!
- Можете звать меня просто Фред! - донесся ворчливый голос из темноты.
Хлопнула дверь. Девушка осталась в полном одиночестве.
Она вздохнула, собралась и приступила к своей новой работе.
* * *
К десяти часам Мартина наконец все закончила. До этого ей пришлось преодолеть собственную усталость, вялость, боязнь, неразбериху в вещах и костюмах…
Теперь на вешалках висели пять тщательно выглаженных платьев, на полочке у трюмо была разложена косметика. Оставалось только купить розы для мисс Элен Гамильтон.
Мартина устало откинулась на спинку кресла и стала рассматривать фотографии, которые она сняла со стены. Это были обычные студийные портреты, на обороте были от руки подписаны краткие заметки: "Элен от Адама, 1950 год". Наверное, она за него тогда собиралась замуж, подумала девушка.
Мартина встала и пошла к двери. На пороге она остановилась, испугавшись, что забыла сделать что-нибудь существенное. Нет-нет, успокоила она себя, обводя взглядом гримерную, ничего, все в полном порядке… И вдруг взгляд Мартины случайно упал на собственное отражение в большом зеркале. Нет, в принципе тут ничего дурного не было, просто она оценила себя со стороны: девушка в желтом свитере, натянутом на черную блузку, с прилипшими ко лбу темными нечесаными прядями… Бледное, осунувшееся лицо, синева под глазами, красивый (в принципе), но запавший ротик… Этакая измочаленная Золушка… Фу! Мартина откинула волосы со лба, поправила блузку и пригляделась снова. Нет, все равно это просто ужасно.
Тогда она выключила свет и пошла по коридору к "оранжерее". Там, свернувшись калачиком на мягкой кушетке под собственным пальто, Мартина проспала до самого утра.