Вера взяла ключ. Постояла секунду - и зашагала в сторону улицы Толстого.
Федор Афанасьевич молча смотрел ей вслед.
8. РАСПЛАТА ЗА СПАСЕНИЕ УТОПАЮЩИХ
На него набросились предательски, сзади, внезапно. Он не ожидал. Такого вообще не ждешь, но в городе он по крайней мере не передвигался без службы безопасности. А здесь, на Ситцевом, у ворот базы охрану пришлось отпустить: своя имеется. Он и расслабился… Вот дурак!.. Фельку послушал: "Элитные развлечения, круто, отдохнешь"… Отдохнул, называется!
Зажатый рот и локти отпустили, но едва он сделал судорожный вдох - вокруг потемнело, голову обхватила грубая ткань. На голову надели мешок?!
- Помогите! - глухо заорал он. - Пом…
Ноги подсекли, повалили на бок. Под ребра ткнули твердым.
- Заткнись, урод, если жить хочешь! - велел решительный голос. - Еще один крик, и стреляю.
В подтверждение щелкнул предохранитель. Звук, знакомый не по фильмам: столько раз с ребятами в тире развлекались…
Он замолчал, экономя дыхание. Но ровно дышать не получалось. Паника затопила мозг, под веками поплыли красные круги. Мешок, кажется, завязывают у ног. Зачем?! Что с ним собираются делать? Хорошо, хоть руки не догадались связать… Вот Феликс, гад, удружил! Кто же это? Наверняка конкуренты. Но почему так грубо? Можно же договориться по-хорошему. Ведь Сенька нынче не кто-нибудь, а крупный бизнесмен. Миллионером стал за четыре года. Как же иначе, если занимаешься алкогольным бизнесом. Понятно, кое-кто хотел бы, чтобы он ушел с рынка, свернул производство. Не однажды машины с грузом останавливали, водителей били, товар уничтожали… Ясное дело, конкуренты! Но у Арсения крыша есть, он не лох. Нанял профессионалов, охранную фирму. Только где они теперь, профессионалы гребаные?! Мешок с миллионером подняли и с трудом понесли: тяжелый, здоровяк.
- Эй! - крикнул он. Пахнущая прелым холстина прижималась ко рту, мешала. - Я забашляю больше! Отпустите! Молчат.
Лишь бы не убили. Я поделюсь. Ладно, жрите! Не умеете работать, только куски отхватывать, кислород перекрывать - ну и черт с вами. Лишь бы жить!.. Это "Серые волки", наверное, кавказская группа. Давно паленой водкой все ларьки наводнили, сливки снимали. А я им тут помешал. Придумал и начал производить водку под названием "По троньки". Двести пятьдесят миллилитров в пластмассовом стакане, похожем на граненый. Крышку сорвал, как со сметаны, - и пей. Пользуется спросом, а вы как думали!.. Или, может, это наемники партии "Союз предпринимателей"? Мои парни под их лидера здорово подкопались, компромата нарыли, есть пара единомышленников, желающих поставить меня на его место…
От страха кишечник свело судорогой. Дышать становилось все труднее. Господи, спаси и сохрани! Свечку поставлю! Или нет, на благотворительность пожертвую… Братцу-неудачнику денег дам, он давно выпрашивает… Храм возведу… А ведь у меня с собой складной ножик, вспомнил Арсений. Всегда ношу с собой, с детства еще хулиганского, подольского. Маленький, но острый. В заднем кармане. Надо достать… Если бросят где, разрежу мешок, вылезу потихоньку…
А что, если… Нет, не может быть. Об этом никто не знает. Ну, почти никто. Давняя история, нехорошая… Начали вдвоем одно дело, оно оказалось прибыльным. Скоро Сеньке надоело делиться, и он обратился к одному из своих подольских дружков. Дружок денег с него не взял, с условием, что займет место соучредителя… Тот, первый, оказался хрупким, не выжил. А семья его свалила за океан… Но… Неужели сын? Вернулся, чтобы отомстить?.. Или у подольского дружка тоже нашлись родственники? Ведь вскоре жадный Сеня и его… Того… Нет, тот был круглым сиротой. Значит, криминальные связи?
Только не сейчас! Не хочу умирать! Когда все просто зашибись, в полном шоколаде! Откуплюсь! Все отдам!
Алкогольный магнат изо всех сил сжал зубы, во рту появился соленый привкус. Извернулся в неудобной позе, пытаясь дотянуться до заднего кармана джинсов. В этот момент его раскачали - закружилась голова - и он почувствовал, что летит. Инстинктивно подтянул колени к подбородку, сгруппировался. Сердце подпрыгнуло и остановилось, горло сжалось, жилы на висках и лбу набухли, голову вот-вот разорвет от напряжения…
Правым боком пленник больно ударился обо что-то твердое. В мозгу промелькнуло - все?! Конец? И тут же захлюпало, струйки воды хлынули сквозь сетчатую мешковину, ноги потеряли опору… Его бросили в реку!!! Вода быстро подступала, вот она уже у груди, возле рта… Нет! Нет!!! Он вдохнул, задержал дыхание, задергался, словно в припадке эпилепсии, - и наконец почувствовал в руке нож. В воде движения стали замедленными, он несколько раз сверху вниз провел лезвием по стенам своей матерчатой тюрьмы, увидел тусклый свет, рванулся к нему, стряхнул остатки мешка. Скорее вверх, к воздуху, к жизни!..
Оказалось, что утопленник погрузился неглубоко. Увидел поверхность воды, скользкие столбы пристани… Выныривать надо потихоньку, чтобы не заметили… В последний момент, когда, казалось, грудь сейчас лопнет, он поднял голову над водой и со свистом вдохнул.
Вроде никого.
Арсений не спешил на берег, часто и глубоко вдыхая сырой воздух. Хоть было тепло, но он дрожал. Так. Первое, что поручу ребятам, - раскопать, кто хотел меня убить. Потом организую ему похищение не хуже этого. Только к ногам привяжу бетонную плиту, чтобы точно не всплыл. Или лучше не тратить время и деньги ни на какие расследования. Велю схватить всех конкурентов, до кого можно дотянуться, - и в воду, как щенят. Будут знать "Арсения Беспощадного"…
По настилу пристани загрохотали шаги, он хотел спрятаться, но не успел, - кто-то, неизвестно откуда появившийся сзади, подхватил его под локти, выдернул наверх. Сверху другие руки вцепились ему в ворот и вытащили. "Беспощадный" задергался, замахнулся ножом - руку намертво зажали и отобрали нож.
- Да все уже, все! - крикнул знакомый голос. - Утихомирься… Сенька, ау! Разуй глаза, это ж свои.
Он машинально протер лицо, проморгался, расправляя слипшиеся ресницы. Феликс. Улыбается, подонок. И еще несколько знакомых физиономий.
- Не узнаешь однокурсников, Сенька? Ну? Несколько ребят, улыбаясь, смотрели на него. Действительно однокурсники.
- Поздравляем с десятилетием окончания политеха! Понравилась игра?
- Самую лучшую для тебя заказали, не жмотничали. Называется "Граф Монте-Кристо".
- Ну расскажи, как это - тонуть…
- Ааааа!!! - Арсений присел, согнувшись, и вдруг бросился на них, молотя руками по воздуху. Убить гадов!.. Что же они с ним… За что?!
Его схватили. Феликс обнял его.
- Не сердись, дружище. Все уже позади…
- А, - оскалился мокрый Сеня, - позади? Тогда конечно, тогда ладно… Ну, отпусти уже, все.
- Наконец-то! - обрадовался ближайший соратник. - Шуток не понимаешь?
Как только отпустили локти и Феликс убрал свои поганые руки с его плеч, Арсений размахнулся и с наслаждением, с брызнувшими слезами врезал ему справа по скуле. Тот упал, а буяна опять скрутили.
- Зовите скорей вашего врача… - озабоченно сказал кто-то за спиной. - А, вы здесь. Давайте.
Припадочного укололи в крепко стиснутое плечо. Он плакал, но все тише, тише… Ну вот и отпустило. Уже спокойно он наблюдал, как врач смочил чем-то квадратик марли и приложил к щеке этого шутника. От боли Феликс зашипел.
- Чудила ты, - обиженно сказал он. - Мы ж могли и другую игру из списка выбрать. Там бы тебя прямо в мешке сбросили с самолета… Парашют бы раскрылся вовремя, конечно, но… Я ж помню, что ты высоты боишься. Так что скажи еще спасибо…
Арсений представил падение с высоты и пошатнулся. Ему и впрямь захотелось сказать "спасибо".
- А если бы у меня не было с собой ножа? - спросил то, что волновало больше всего. Произнес просто, чтобы говорить, слышать звуки слов, ощущать свои губы. В груди разлился покой, страх ушел.
- Нож? Так ведь мы знаем, что он всегда с тобой.
- Мало ли. Мог не взять, - упрямился Сенька.
- Все под контролем было! - заверил какой-то однокурсник. А Феликс, держась за щеку, добавил:
- Что ж мы, изверги? На дне дежурил аквалангист, если что, он бы мешок разрезал и сунул тебе в рот шланг от кислородного баллона.
- Зато какое приключение! - засмеялся кто-то из ребят. - Потом вспоминать будешь!
"Да уж, я это теперь не забуду…" Его повели под руки в сторону базы.
- Теперь - водки и развлечений! - заявил Феликс. - Надо выпить за весь наш выпуск.
Арсений уже полностью чувствовал свое тело. Даже странно. Только что умирал и уже снова жив. Ложная смерть… Тренинг на умирание будто обновил клетки организма. Очень непривычное ощущение. Он даже не знал, хочет ли мстить за эту жестокую забаву, которую розыгрышем можно назвать лишь с большой натяжкой.
Надо ли Фельку того?.. Поменять на другого, без чувства юмора. Или наоборот - благодарить? К новому ощущению предстоит привыкнуть. Успею разобраться со всеми. А сейчас хочется одного: необузданного пьяного разгула.
- Водку будем пить только мою, - сказал он. - Кто останется трезвым, тот мне не друг!
* * *
Ночная велороллерская должна была стартовать, как обычно, в полночь от Майдана Независимости. Собирались всегда под колонной со скульптурой, которую молодежь иронично называла "мама Бэтмена".
Кирилл лихо, обгоняя таксистов, спустился с Михайловской, пересек Крещатик и подъехал к ребятам. Он был в радостном возбуждении. Целую неделю живешь в режиме работа-дом и ждешь вечера пятницы. Тогда начинаешь готовиться: чистить велосипед, подтягивать ремешки шлема, укладывать в подрамную сумку запасную камеру и ключи, крепить на руль фонарь и велокомпьютер, накачивать шины. И воду, обязательно воду не забыть!
Он посмотрел на недавно купленную специальную велобутылку, закрепленную на раме. Лето жаркое, ночи душные, улицы в Киеве крутые. Поднимешься пару раз - и пить захочется нестерпимо. А вот уже и хочется. Кирилл с удовольствием хлебнул из бутылки холодненькой воды - не нагрелась еще, из морозильника, - и вставил ее обратно в крепления. Удобно, хорошо.
А Олька, вредина, еще шутит насчет велобутылки. У тебя, говорит, велобутылка и велокомпьютер, велошлем и велоштаны. У тебя веловсе. Даже велопамперсы. "А велодевушек у тебя там нет? Ну ладно-ладно, шучу". Потом заныла: "Ты на всю ночь? Или вернешься часика в два?" - "Маленькая, а что, если на всю?" - "Маленькие не любят засыпать в одиночестве, - ныла Оля. - Маленькие будут ждать и не спать". - "А пусть маленькие спят, - вздыхал Кирилл. - Им это полезно. А большим полезно на велосипеде кататься хотя бы раз в неделю…"
Оля покорно вздыхала и просила его быть поосторожнее. А он уже мыслями был там, на ночных киевских улицах, несся вниз по спускам, крутил педали на подъемах, тяжело дышал и чувствовал себя совершенно счастливым…
Ребята сидели на каменных ступенях, шутили, курили, пили колу. Подходили к велосипедам, с интересом разглядывали новые "примочки" и "штучки".
Кирилл и не подозревал, что парни могут так же взахлеб обсуждать свои велосипедные прибамбасы, как девчонки - модные тряпки. Разговоры на эту тему слышались со всех сторон.
- Я купил новый передний фонарь.
- У тебя же есть один?
- А два лучше.
Подошли к кому-то из новичков:
- Это у тебя кто? А, "Гэри Фишер". Хорошая марка. Рама позволяет делать апгрэйд…
- Чего-чего?
- Ничего, - снисходительно, - потом поймешь.
С особым уважением смотрели на дорогие двухподвесы: велосипеды с амортизаторами на переднем и заднем колесах. Роллеры не спеша натягивали свои роликовые коньки, перешучивались.
- Смотри, - с гордостью показывал роллер по имени Герман, - видишь, какие царапины? Это я грохнулся на спуске.
- Молодец. Не зря, значит, бабло на защиту потратил, - кивали ему. На коленях и локтях, на ладонях и вообще везде, где только можно, роллеры закрепляли пластмассовые щитки.
- А то!
- Только ты, Гера, все время падаешь. Может, хватит?
- А мне так интереснее! - смеялся Герман. Он действительно весело падал и всех смешил.
Рядом велосипедист уже, наверное, в третий раз показывал шрам на ноге:
- Это я на "Певчем поле" упал, помнишь? В позапрошлую покатушку. - И показывал на свой велосипед. - Вот, черная вставка на раме. Это место сварки. Еще крепче стало!
Кирилл поначалу тоже участвовал в этих беседах. Взахлеб хвастался новым байком, рассказывал, как зимой первый месяц лихачил по квартире: метр вперед, полтора в коридор - и назад. На улицу хотелось нестерпимо. Может, именно поэтому, шутил он, тепло так долго не наступало. Поздняя была весна. Она издевалась: слишком сильно уж рвешься кататься, потерпи. А ничего нельзя желать слишком сильно.
Потом стал помалкивать и просто прислушиваться к себе и велосипеду. Это было так здорово - катить. Все места, куда надо добираться городским транспортом не меньше часа, трястись, торчать в пробках, стали вдвое ближе. И эта игрушка, в сущности, всего лишь железяка, стала дорога как символ преодоления расстояний. Да и себя в большой степени.
Но особенно Кирилла тянуло на пятничные ночные велороллерские покатушки. Мчишь как будто в строю, в массе братьев по разуму, а чувствуешь себя индивидуальностью. Байк, размышлял Кирилл, это самый эгоистичный вид транспорта. Нет двух одинаковых велосипедов, как и людей. Разве лишь в магазине… Но стоит проехать немного, и он уже настроен под тебя, как одежда. Он - это и есть ты. Каждое утро, когда ты уходишь на работу, он остается ждать. Возвращаешься - все еще ждет. Наверное, он не может долго стоять на месте…
Кирилл уже с трудом заставлял себя ездить в маршрутках и на метро. Тяжело быть неподвижным, хочется крутить педали, перемещаться в пространстве с удовольствием, а не в тупой духоте, наблюдая за пассажирами, играющими на своих мобилках. "Наверное, - усмехался компьютерщик Кирилл Румянцев, - все-таки есть особый велосипедный вирус, и я им заболел в этом году".
Под веселые выкрики, по сигналу болельщицкой дудки полсотни ночных энтузиастов двинулись по улицам и тротуарам. Проехали Европейскую площадь по трясучему булыжнику, устремились, лавируя между колоннами стадиона "Динамо", вверх, через Мариинский парк. Прохожих в начале первого на улицах было, как ни странно, много, они останавливались с изумленными улыбками, вспыхивали фотокамерами, свистели вслед и кричали "Вау!". Некоторые автомобилисты братски сигналили: "Та, та, та-та-та, та-та-тата - тата!!!"
Они выехали на улицу Январского Восстания и покатили к музею Великой Отечественной войны. "Бумц-бумц", - звучала ритмичная музыка у кого-то в рюкзаке. Едущие рядом игриво подпрыгивали на передних колесах и дурашливо смеялись. Впереди и сзади катили ребята из так называемой "секьюрити груп", они заранее перекрывали сложные перекрестки, переговаривались по рации, поджидали отстающих, подвозили уставших роллеров, позволяя им уцепиться за седло.
В некотором отдалении ехал мотоциклист. Ничего удивительного - в прошлую покатушку к ним пристроились две девушки на мотороллерах. В своих проездах по ночному Киеву ребята быстро обрастали сочувствующими. И на мотоциклах к ним присоединялись, и на скутерах, и даже на новомодных китайских электровелосипедах.
Мотоциклист держался особняком. Стеснительный, наверное. Под круглым шлемом лица его не было видно. На подъеме один роллер знаком показал ему, что хочет уцепиться, - мотоциклист кивнул. На ходу, обгоняя колонну, роллер вынул фотоаппарат и, держа его в свободной руке, сделал несколько снимков. Еще и покрикивал: "Улыбочку!"
Они подъехали к музею, ведущий остановился: "Ждем отстающих!" Потом со свистом и улюлюканьем ринулись вниз по крутой петляющей аллее. Эта узкая дорога вела к мосту Патона. Кирилл вспомнил, что они тут уже проезжали, дальше будет дорога вдоль Днепра, потом Железнодорожная улица и Московская площадь…
Он переключил передачу и наддал. Ветер свистел в ушах, полутемная аллея неслась навстречу, под колесо. Передний фонарь освещал ее довольно слабо, но видны были красные задние огоньки едущих впереди. Как это здорово - мчаться вот так, приподнявшись в седле, угадывая повороты и объезжая едва видные ухабы и ямки!
Что-то веселое кричали впереди, это, кажется, девушка в розовом шлеме, постоянная участница покатушек, она всегда визжит на спусках. Что-то неразборчивое доносилось и сзади. Сбоку от Кирилла взревел мотор мотоцикла, вот кому надо поосторожнее, ведь мотоцикл весит килограммов восемьдесят, это вам не легкий байк с его пятнадцатью. Почему только он фару не включает?..
Мотоциклист газанул совсем рядом с Кириллом, он успел подумать, что надо посторониться, и даже успел на скорости все-таки подрулить к краю асфальтового полотна, - и вдруг почувствовал, что его сильно толкнули, и он вместе с велосипедом летит через низкий парапет вниз, на крутой склон.
Мир закувыркался и взорвался брызгами огней.